плетей были сделаны небольшие кольца, нужные для того, чтобы можно было
повесить куда-нибудь эти орудия пыток. Сэр Стивен развесил их на вбитых им
гвоздях; при этом он постарался перекрестить плети и хлысты, создав тем
самым довольно зловещую картину. Гармония хлыста и плети, подобная
гармонии клещей и колеса, встречающихся на картинах с изображением святой
мученицы Екатерины, или тернового венца, копья и розг -- на картинах,
рисующих страсти Господни, -- вот что теперь должно было волновать дух
и плоть О. Когда же вернется Жаклин... Впрочем, о Жаклин пока речь не
шла. Сейчас нужно было ответить сэру Стивену, но О. не находила в себе
сил сделать это. Тогда он выбрал сам и снял с гвоздя собачью плеть.
Завтракали они у Ля Перуз, на третьем этаже, в небольшом отдельном
кабинете, темные стены которого были пестро разрисованы изображениями
марионеток. О. посадили на диван, справа и слева от нее в креслах
устроились друзья сэра Стивена, а сам он занял кресло напротив. О. была
уверена, что одного из этих мужчин она видела в Руаси. Но он, если ей не
изменяет память, конечно, ни разу не насиловал ее. Второй, рыжеволосый
парень, был явно моложе своего товарища, и, скорей всего, ему не
было еще и двадцати лет. Сэр Стивен очень быстро и кратко объяснил им, кто
такая О. и почему он привел ее сюда. И снова О. была неприятно удивлена
грубостью его речи. Впрочем, каким еще словом, кроме как слово шлюха,
следовало бы называть женщину, готовую, едва почувствовав желание мужчины,
тут же отдаться ему -- будь он, к примеру, друг сэра Стивена или просто
обслуживающий их столик официант? Завтрак затянулся. Мужчины долго пили и
громко разговаривали. После того, как принесший кофе и ликер официант
удалился, сэр Стивен отодвинул стол к стене, подсел к О. и, подняв на ней
юбку, показал своим приятелям ее кольца и диск. Чуть позже, сославшись на
неотложные дела, сэр Стивен ушел, оставляя О. друзьям. Первым ее
использовал тот мужчина, которого она видела в Руаси. Оставаясь сидеть в
кресле, он велел ей опуститься перед ним на колени, вытащить из брюк его
член и взять его в рот. Туда же он почти сразу и кончил, не выдержав ее
искусных ласк. Потом он заставил ее привести в порядок свою одежду и тоже
ушел. Рыжеволосый молодой человек, видимо совершенно потрясенный
покорностью О., ее железными кольцами, рубцами, покрывавшими все ее тело,
вместо того, чтобы тут же овладеть ею (чего и ожидала от него О.), взял ее
за руку и увел из ресторана. Оказавшись на улице, он подозвал такси и отвез
О. к себе в гостиницу. Отпустил он ее только ночью. Ошалев от желания и
предоставленной ему свободы, он совершенно измучил ее, то проникая в нее
между ягодицами, то между бедрами, а в конце осмелел настолько, что велел
ей ласкать его так, как она ласкала его приятеля в ресторане.
На следующее утро сэр Стивен прислал за ней машину, и О., приехав к нему
на рю де Пуатье, заметила, что ее хозяин словно постарел за ночь. Он
был необыкновенно серьезен и хмур.
-- Эрик влюбился в тебя, О., -- начал сэр Стивен без всяких предисловий. --
Сегодня утром он приходил сюда и умолял, чтобы я вернул тебе свободу. Он
говорил, что хочет жениться на тебе. Ты понимаешь? Он хочет спасти тебя. --
Он на секунду замолчал, потом продолжил: -- Ты знаешь, что я делаю с тобой
все, что хочу, потому что ты принадлежишь мне, по той же самой причине ты
не можешь отказаться от этого. Но ты так же прекрасно знаешь и то, что
всегда вольна отказаться принадлежать мне и быть моей. Примерно это я и
сказал ему. Он вернется сюда часа в три.
О. засмеялась.
-- По-моему, это несколько поздновато, -- сказала она. -- Вы оба просто
сошли с ума. Вы позвали меня только ради этого? Или мы пойдем с вами
гулять? Если нет, тогда позвольте мне вернуться домой...
-- Подожди, О., -- сказал сэр Стивен, -- я позвал тебя не только ради
этого, но и не для того, чтобы пойти с тобой гулять. Я хотел бы...
-- Ну, что же вы замолчали?
-- Идем, я лучше покажу тебе.
Он встал и открыл дверь, находившуюся точно напротив входной двери и
которую О. всегда принимала за заколоченную дверь стенного шкафа. За ней
она увидела очень маленькую комнату с обитыми темно-красным шелком
стенами. Посередине, занимая почти половину комнаты, был сделан
закругленный помост; по бокам от печи стояли две колонны -- точная копия
помоста из музыкального салона в Сомуа.
-- Двойные окна, обитая войлоком дверь, проложенные пробкой стены, не так
ли? -- улыбнувшись, спросила О.
Сэр Стивен молча кивнул.
-- Когда же вы успели это сделать?
-- К твоему возвращению.
-- Почему же тогда?...
-- Ты хочешь спросить, почему же я ждал до сегодняшнего дня? Все очень
просто. Мне нужно было, чтобы тобой кто-нибудь захотел воспользоваться, и
вот теперь, когда ты побывала в чужих руках, я накажу тебя за это.
Прежде, я никогда не наказывал тебя.
-- Накажите меня, -- тихо сказала О. -- Я ваша рабыня. Когда придет Эрик...
Эрик пришел через час. Он вошел в комнату, увидел там растянутую между
двумя колоннами О., мертвенно побледнел и, пробормотав что-то невнятное,
тут же исчез. О. думала, что больше его не увидит. Но в конце сентября, уже
в Руаси, она вновь встретила его; он три дня подряд требовал ее к себе и,
обращаясь с ней хуже чем с животным, страшно истязал ее.
СОВА
О. так и не отважилась поведать Жаклин о том, что Рене назвал "истинным
положением вещей". Она, правда, помнила о словах, сказанных ей Анн-Мари,
которая предупредила ее, что когда О. наконец покинет ее, то станет другим
человеком. Поначалу О. не придала особого значения этим словам, но теперь
убедилась в обратном.
Скоро Жаклин, довольная и посвежевшая, приехала обратно в Париж. Она по
своему обыкновению не обращала внимания на то, что ее лично не касалось. В
свою очередь О. не старалась скрыть свою наготу, даже мысль об этом
казалась ей противоестественной. Она не собиралась скрываться от подруги,
даже когда принимала ванну или одевалась, и продолжала вести себя так, как
будто находилась в квартире одна.
На следующий день после своего возвращения Жаклин случайно зашла в
ванную комнату как раз в тот момент, когда О. поднялась из воды и
собиралась встать на пол, но нечаянно задела железным диском за
эмалированный край ванны. Услышав звон железа, Жаклин обратила внимание
на странное приспособление, находившееся у О. между ног, и заметила
следы от ударов на груди и бедрах.
-- Что это у тебя? -- удивилась Жаклин.
-- Это следы, оставленные сэром Стивеном, -- ответила О., и чуть погодя
добавила, ничуть не смущаясь и ничего не утаивая: -- Рене подарил меня
ему. И он заковал мое тело в это железо. Смотри: здесь стоит имя сэра
Стивена.
Она накинула на себя махровый халат и подошла поближе к Жаклин, чтобы
подруга смогла прочесть надпись на диске. Та взяла диск в руки и стала его
рассматривать. Потом, отбросив халат, О. повернулась и, указав на буквы,
которые были выжжены у нее на ягодицах, сказала:
-- Видишь, он отметил меня своей печатью. А это -- следы от хлыста. Сэр
Стивен любит истязать меня собственноручно, лишь иногда предоставляя это
занятие своей чернокожей служанке.
Жаклин стояла, пристально глядя на О. и не решалась что-нибудь произнести.
Заметив это, О. засмеялась и попыталась поцеловать подругу. Жаклин с
ужасом отшатнулась от нее и бросилась вон из ванной комнаты.
О. принялась неторопливо вытираться, сбрызнула свое чистое тело духами
и расчесала волосы. Затем надела корсет, натянула чулки и, войдя в
комнату, взглянула в зеркало, у которого стояла Жаклин и с отсутствующим
видом проводила расческой по волосам. Их взгляды встретились.
-- Застегни мне, пожалуйста, корсет, -- попросила О. -- Ты, кажется, чем-то
озадачена? Знаешь, Рене влюбился в тебя. Он разве тебе ничего не говорил.
-- Я не могу понять... -- прошептала Жаклин. Потрясенная услышанным, она
сразу заговорила о том, что ужаснуло ее больше всего: -- Мне кажется, ты
гордишься этим. Я не могу понять...
-- Скоро Рене отвезет тебя в Руаси, и тогда поймешь. Ты уже спала с ним?
Жаклин густо покраснела и негодующе замотала головой. О. опять рассмеялась.
-- У тебя на лице написано, что ты врешь, милая моя. Глупышка, никто не
может лишить тебя права спать с тем человеком, который тебе нравится. И
это вовсе не означает, что ты обязана со мной ссориться. Дай, я приласкаю
тебя, а заодно расскажу тебе, что такое Руаси.
Может быть, Жаклин боялась сцены ревности, а может, ей было любопытно
выслушать рассказ О. и получить ответы на свои вопросы. Или ей просто
нравилась та неторопливость и страстность, с которой О. ласкала ее
тело? Поколебавшись некоторое время, Жаклин уступила.
-- Рассказывай, -- сказала она.
-- Ладно. Но прежде чем я начну, поцелуй сосок моей груди, -- попросила
О. -- Тебе пора научиться кое-чему, если ты хочешь понравиться Рене.
Жаклин не заставила себя упрашивать. Она сделала требуемое с такими
старанием, что О. застонала от наслаждения.
-- Рассказывай, -- повторила Жаклин.
Услышанное показалось ей совершеннейшим бредом, несмотря на простоту и
искренность О., а также доказательства, которые Жаклин только что могла
увидеть собственными глазами.
-- И ты еще собираешься вернуться туда в сентябре? -- спросила она у О.
-- Мы вернемся с курорта, -- ответила та, -- и я отвезу тебя в замок, ну,
а может, это сделает Рене.
-- Я бы не прочь побывать там, но только как гостья, понимаешь? Я хочу
просто посмотреть...
-- Наверное, это можно устроить, -- сказала О., но сама была уверена в
обратном. Про себя она решила, что нужно только уговорить Жаклин появиться
в Руаси, а там хватит слуг, оков и плетей, чтобы научить Жаклин тому, что
ей необходимо постичь. О. понимала, что сэр Стивен будет благодарен ей за
такую услугу. Она знала, что он снял виллу вблизи Канн, где они все -- он,
она, Рене, Жаклин и ее молоденькая сестра, -- проведут весь август.
Жаклин должна была взять с собой сестру не потому, что сама хотела этого;
их мать надоела ей со своими просьбами взять девочку с собой. О. также
знала, что предназначенная ей комната, где Жаклин будет, судя по всему,
часто проводить с нею послеобеденный отдых, отделена от комнаты самого
сэра Стивен особой стеной, которая лишь кажется сплошной и
звуконепроницаемой, а в действительности есть не что иное, как решетчатая
перегородка с отверстиями, которые дадут возможность сэру Стивену хорошо
видеть и слышать происходящее в комнате О. И обнаженное тело Жаклин сэр
Стивен рассмотрит во всех мельчайших подробностях и насладиться зрелищем,
которое он, вне всякого сомнения, оценит: О. ласкающая Жаклин! Ее подруга
узнает об этом уже потом, и О. вдвойне была приятна эта мысль: она
почувствовала себя оскорбленной, осознав, что Жаклин презирает ее, будто
она -- закованная в железо рабыня, которую можно изо дня в день наказывать
плетью, хотя сама О. и гордилась своим нынешним положением.
* * *
О. в первый раз в жизни поехала на курорт, и все здесь показалось ей
нереальным и непонятным: томное, сонное море; синий купол чистого неба,
замершие на взморье под палящим солнцем деревья... "Эти деревья неживые",
-- с грустью думала она, разглядывая экзотические растения, благоухающие
пряными ароматами, и ощупывала покрытые лишайниками камни, которые были
неестественно теплыми.
О. не понимала, почему волны выбрасывают на берег гниющие желтые водоросли,
напоминающие навоз своим видом; не понимала, почему вода такая зеленая и
волны накатываются на берег с таким удручающим постоянством.
Впрочем, вилла находилась достаточно далеко от берега и представляла собой
здание, где раньше помещалась ферма. Рядом был разбит небольшой, но очень
красивый сад, а высокие стены отгораживали это место от любопытных взглядов
и назойливых соседей. У одного крыла (там жили слуги) находился двор, сюда
же выходили окна одного из фасадов. Окна другого и терраса были обращены на
восток, в сад, и здесь же, на втором этаже находилась комната О. Внизу,
