прижималась к спине Марты и чуть дыша, терлась об нее ласково, как
кошка. Касались их голые животы, тревожила нежность податливого
тела. Касались теплые ляжки. Неровно дыша, они прижимались друг к
другу упругой грудью, и их налитые полушария яростно терзали тела, в
исступлении касались даже их нежные ступни, потея, жались к телам их
пальцы. Касание это вызывало легкую истому и трепет, тела их теплели,
наливаясь желанием. Они убыстряли ритм, они помогали друг другу
легкими, или глубокими и сильными поцелуями по всему телу, они
пьянились своей наготой. С улыбкой Эльза приникала к животу Марты и
втягивала кожу в себя, впиваясь в подругу накрашенными губами.Они
дрожали, обе... Сигареты испускали сладковатый дым, дразнивший их
ноздри, и они накуривались до одури, не помня себя и в мутноватых
глазах мелькало только розовое тело, налитая женская грудь с вишней
соска и выпуклый венчик волос в котором таилось их естество и
блаженство. Они, вцепившись друг в дружку, сближали обнаженные
бедра. Марта знала что за этим последует: нестерпимый огонь и
дрожание ниже живота и покажется ее клитор, она закусывала губы, но
стон все равно рвался из губ и в этот момент Марта более всего любила
свою страстную обнаженную партнершу и ее быстрое тело, что вливало в
нее жар наслаждения. Они, только они сейчас по-женски могли оценить
прелесть наготы своих тел, солоноватый вкус губ и их нежность,
стройность и бархатистость длинных ног, пользуемых мазью БЕРНСАЙТ;
меж грудей Марты выступал пот который слизывала Эльза. Это рождало у
них болезненне, но сладкое чувство... Наконец они начинали
целоваться; нет, это были не те легкие поцелуй, которыми они
разговлялись в начале. Поцелуй со всей силой похотливой страсти и
рассудка, чуть помутненного ментолом. Они с жадностью припадали друг
к дружке, для них не было запретных мест и чем интимней было место
поцелуя, тем был соблазнительней его стыд. И внутренняя сторона ног
Марты, ее ягодицы, подмышки и впадинки меж грудей - это был их
восторг, их стоны. Тишина... Марта ложилась на Эльзу.Та плотно
сжимала ее горячие ноги, а ладонями поглаживала худые ягодицы
женщины. Обе тяжело дышали и касались ртами; так, так, потом
соединялись их влажные вздрагивающие губы. С некоторых пор Марте
открылась прелесть не мужского рта со щеточкой усов, а наслаждение
женского нежного и пряного от помады. Марта впивалась губами в тело
проститутки и страсть душила ее.. Под ней молодая женщина начинала
покачиваться и изгибалась; ерзали их мягкме животы и в телах обеих
словно извивался горячий щекочущий червь и Марта сгибала в судороге
пальцы ног. Они целовались захлебываясь, сосредоточено, но уже
безумно...
Гасли сигареты. Едва только Марта отрывалась от подруги, та
откидывалась на подушки.Женщина смотрела на ее утомленное лицо и
голую грудь - грудь настоящей боннской шлюхи; та ходила дыханием и
покачивались крупные шишечки сосков. Марта, замирая, касалась губами
живота лежащей женщины - следовал долгий протяжный засос и Эльза
вздрагивала. Марта уже не хотела ничего, только ощутить, утонуть в
ощущении нежности кожи груди Эльзы, попробовать на вкус. От ее волос
пахло травой... Еще поцелуй, еще пусть трепещет тело, дальше. И вот
Марта кладет осторожные ладони на голые груди проститутки. Глаза
Марты блестят, а Эльзы - уже туманны, рот открывает полоску зубов...
Но она знает логику любви и растирает тело подруги круговыми
движениями , покачивает ее полушария грудей, жестоко щиплет пальцами
соски. Эльза стонет исступленно, а губы Марты шепчут ей что-то, и
когда на лице Эльзы выступает золотистый пот, Марта сжимает ладонями
плечи подруги, прижав ту к постели и касается губами ее набухшего,
точно бутон, соска. Сначала теребит его; ощущение наготы трясет ее
саму, она почти задыхается и под ладонями проститутки ходят
обнаженные бедра Марты. Женщины друг на дружке, их тела плотно
сплелись так, что кажется, не распутает и Господь. Марта, чувствуя
ломоту ниже живота и жаркое дрожание тела, прижимает лодыжки к
соблазнительно голым икрам Эльзы их босые ноги - сплетаются и
потеют. Сосок Марта от даже покусывает зубками и Эльза уже тихо
кричит и ерзает, но прижимает ее к постели. Лежать!
Мышцы обоих напрягаются и пах у женщин - как барабанный мех. Марта
бросает ее сосок. Они встают на дрожащие колени и обнявшись, начинают
покачиваться словно танцуя, сильнее, плотнее прижимаясь к друг
дружке. Клиторы, чувствуя бугры лобков встают и когда касаясь
впервые, задевают кончиками то женщины вскрикивают... Известно, что
женщина любит ушами: послушайте их, их бессвязный шепот...
- Марта, милая Марта, иди ко мне дай мне свою грудь, пусть она давит
меня, я прошу тебя, у тебя чудные соски и мягкая грудь. Прижми их к
животу, целуй их, целуй, Марта, Марта, я хочу тебя голую, хочу...Нет,
я буду лизать тебя ниже, так, хорошо, я буду целовать твою попку,
давай, дай мне свой грех... Эльза, я поцелую тебя в щель, раздвинь
ноги... Так... Тебе хорошо, тебе правда хорошо целуй меня сильнее, в
живот, у тебя гибкие бедра... Аааа, а... Войди в меня, так!
И ладонь проститутки ползет по шелковистой коже Марты. И та дрожа,
смотрит: вот рука проститутки исчезает меж ее загорелых ног и вот
что-то входит в устье греха Марты. Ну! Они испускает крик и глубже
заходит палец Эльзы и горячая волна чувства заливает Марту. И вот -
все: влага течет по слипшимся от пота волосам паха, женщины просто
лежат друг на друге, тихонько постанывая, остывает пот на обнаженных
телах им так хорошо...
И пыльное зеркало отражает равнодушно расслабленные ноги Эльзы на
белой простыне, голую спину Марты, щекой лежащую на груди
проститутки. В мыслях у одной потряхивает зеленым уголком бумажка в
пятьсот марок, а другая чувствуя мерное усталое дыхание, думает, что
женщины могут обходиться и без мужчин...
подг. к печати Э.Шалле
(E.Scnallait, Spiegel-Magazin Serie 555.)
Л И Т Е Р А Т У Р Н А Я О Б Р А Б О Т К А
показаний и свидетельств А.Аринича, Д.Титовца, (1969 г.р., 1968
г.р.) по делу о Минской трагедии, по материалам публикации
журнала РУССКОЕ СЛОВО, за декабрь 1987 года"Это ли клевета?",
перепечатано журналом ЭСПРИ (Италия)
Заседание Минского Горсуда (СССР) в мае 1987 года.
- Ну то есть когда ее притащили, я не знал, чо она стукачка - это
уже потом Сова нам сказала и тоже сказала: мальчики, можете делать с
ней, что хотите, только не убивайте - сядем, мол...
Пацаны ее накрыли в подьезде и притащили - тапки по дороге свалились
и она была в белых носках, юбке какой-то и синей кофточке.Насчет
лифчика нет знаю; на лицо симпатичная такая девчонка, черноволосая, с
черными глазами, губы пухлые. Испугалась она конечно. Звали Лариса,
испугалась она конечно, начала в коридоре кричать и прибежала Сова и
говорит: мальчики, не надо так громко, услышат. Тогда Тит (Титовец.Д.
- прим.авт) ласково так говорит: Лариса, Лариса стань спокойно. Она
слезы, успокоилась...И тогда Тит пнул ее, хорошо пнул, с оттяжкой в
живот. Ну она странно так всхлипнула и загнулась. Тогда мы с Титом
потащили ее в ванную; ванная была маленькая, из белого кафеля. С
девчонки мы стащили юбку, кофточку и лифчик. Там был еще Лох, так он
как увидел ее пухлую девичью грудь на которой соски едва заметно
топорщились розовыми шишечками, то крякнул и начал стягивать с себя
джинсы. Лариса стояла в ванне на коленях в белых трусиках на худом
теле и белых носочках; плакала и прикрывая ладонями свои еще
маленькие груди, твердила: мальчики, не надо меня мучать я вам по
хорошему дам, не надо. Но Тит сказал, что она и так даст. Тогда Лох
спросил: сколько, Лариса, тебе лет? Она плачет: восемнадцать. В рот
возьмешь, говорит. Девчонка испуганно смотрела на нас, Лох уже почти
разделся и стоял по пояс голый, дурной, пушка его покачивалась. Тогда
он ударил Ларису по лицу- будешь? Она упала на дно ванны и из губы ее
потекла кровь. Будешь? Она зарыдала и кое-как поднявшись, измазав
ванну кровью из разбитых коленок и губы - я на такие коленки часто
смотрел в парке, когда девчонки с Левобережья катались на
качелях-лодках и я не знал, что когда-нибудь девчонка будет, дрожа
этими коленками, приближать лицо к красному, мощному члену Лоха,а
пряди волос будут закрывать ее мокрую от слез щеку... Она, видно
никогда не брала его еще в рот и поэтому Лох не выдержал. Она только
целовала член осторожно, как очевидно целовала своего неизвестного
нам мальчика, да впрочем, мы таких...Ты чего же сука, щекочешь его,
соси, говорю! - заорал Лох и схватив Ларису за волосы, дернул голову
девчонки на себя; она вскрикнула, это была наверно, первая серьезная
боль ее за этот вечер и она не знала, что будет еще... Она
всхлипывала, но продолжала сосать, Лох сладко жмурился. Тит сказал,
что он тоже, пожалуй разденется. Мы раздетые толклись в ванной, а
Лариса прижалась лицом к члену Лоха и он уже покачивался, постанывая.
В этот момент в комнатку заглянула Сова, она уже разделась донага и
ходила в одних чулках и туфлях, а на шее у нее было ожерелье той
девушки... Сова пожелала нам успеха. Я взглянул на ее загорелую,
коричневую грудь с темными сосками, знавшую наверно уже ни одного
мужчину, и почувствовал жгучее желание. Мы уже все распалились: нам
было интересно - ведь нам дали живую игрушку, с нежной пушистой
кожей, плачущую и теплую - и детская жажда ломать проснулась в нас с
набывалой силой... Члены у нас были вялыми, потом начали подыматься;
Лоха уже оттолкнули. Тит залез в ваную; Лариса уже была прижата к дну
ванны и Тит, почти сел на нее... Она уже тяжело дышала, пот выступил
у нее на лбу, увлажнил волосы... Она, Лариса трудилась на славу: Но
вот Тит, смеясь положил ладонь на ее голую левую грудь, вздымающуюся
под рукой. Тит почувствовал, наверно, мягкую кожу; а ведь он раньше
работал грузчиком и начал тискать ее. Девчонке стало больно и она не
выдержав вырвалась: член Тита, уже было напрягшийся, вылил свои белые
брызги ей на грудь... Тит выругался. Лариса лежала на дне ванны и
скривив рот, смотрела на нас просяще, не надо, мол! Тут в ванную
ворвался Лох и заорал: дайте мне эту сучку! Он по-прежнему был только
в рубашке и став к окну ванны, напрвил член на девушку. Та что-то
почувствовала, но было уже поздно: Лох мочился на нее! Струя
желтоватой влаги залила ее голую грудь и трусики - она отшатнулась,
но поскользнулась и упала. Тит и я, улыбаясь, подошли к краю ванны...
Теперь густо пахло туалетом...Теперь она, Лариса была мне противна,
отвратительна и странно ничуть не были противны наши развлечения. Мы
были нормальными крутыми парнями - я, Лох, Тит, и даже крутая
девчонка Сова, а эта была последняя мразь, стукачка. Так Сова нам
сказала...Мне было приятно унижать эту голую девчонку и я взял ее за
волосы и ткнул лицом в собравшуюся на дне ванны лужу, но я чуточку
переборщил: потому, как я разбил ей нос и лужица эта окрасилась
розовым. Дышать было уже трудно; пацаны решили все смыть и Тит пустил
в ванну кипяток. Он добрался до ее ног в носках и она впервые так
жалобно и хрипло закричала - обожглась. Тогда я взял у Тита душ и
начал окатывать ее холодной водой - в воздухе повисли брызги, стало
свежее... Пацаны курили.
- А давайте устроим ей" танцы до полуночи !" - сказал Тит. Ларису
вытащили из ванной. На лице ее уже было несколько синяков, волосы
мокрые...Мы привязали ее за руки и за ноги к батарее и тут Лох
