одежду ощутила это. Она стала раздеваться, повернувшись ко мне спиной. Я
тоже разделся, кидая одежду прямо на пол. Шагнул к ней, прижался к ее
спине. Протянул руки, взял в ладони груди и попытался повернуть ее к себе.
Она не поворачивалась. Я опять попытался повернуть. Стоя по-прежнему ко
мне спиной, она прижалась ягодицами к моему дружку и, постанывая, стала
тереться об него. "Она хочет, чтобы я взял ее... сзади", - осенила меня
потрясающая догадка. От необычайности я и сам задрожал мелкой дрожью, но
стал приноравливаться. Ворвавшись внутрь, дружок ощутил сухой жар и стал
стремительно набухать. Алена застонала. Ощутив снизу выворачивающую силу,
я вскрикнул и сильно сжал ее груди. Толчками прошла теплая волна.
Однаждны, спустя почти год после нашего расставания, я не выдержал,
позвонил ей на работу и договорился о встрече. Был холодный, ветренный
вечер и, как назло, мы долго не могли попасть ни в какое кафе. Мы ходили
по городу уже около часа в поисках пристанища, продрогли и она несколько
раз уже порывалась уйти. Я объяснил, что мне нужно сказать ей что-то
важное, но я не могу сделать этого на улице. Глупейшая ситуация! Она
снизошла до терпения. Наконец мы заскочили в кафе, заказали кофе и коньяк.
Я смотрел на нее и не узнавал. Фигурка стала даже еще лучше, но глаза
- неискренние уже, бегающие глаза. Это не она, не моя Алена. Мы пили
горячий кофе. Я стал расспрашивать ее о ее жизни. С кем она живет сейчас?
"Ни с кем". Были ли у нее мужчины в последнее время? Некрасивая улыбка
обезобразила ее рот: "Да. Был один". Ну, и как? "Я была с ним счастлива".
Ревность стальными когтями сковала мое сердце. "Почему же теперь ты одна?
Почему не живешь с ним?" "Жизнь - сложная штука", - и она опять засмеялась
таким противным неискренним смехом. Я видел перед собой чужого человека,
но, надеясь переубедить реальность, сделал еще одну попытку: "Вернись ко
мне! Ты мне нужна!" Она холодно посмотрела на меня и сказала: "Зачем? Я
никогда не любила тебя. А жить рядом, не любя, может быть смогла бы, но
пока не хочу". "Не любила, никогда не любила", - повторял я как
оглушенный, и залпом пил свой коньяк. Она удивленно сказала: "Ой, ты так
побледнел!" И заторопилась на выход, видно боясь, что я затею прямо за
столом скандал. Но я был просто оглушен, контужен. Мне не было смысла
затевать скандал, потому что не было возможности вернуть ее к себе,
вернуть наше прошлое.
Я тоже не ангел. Сколько у меня было женщин? Однажды, в подвыпившей
компании, когда мужчины начали хвалиться своими победами над женщинами, я
тоже напряг память и попытался пересчитать. В конце второго десятка стал
повторяться и запутался. А чем старше я становлюсь, тем больше меня гнетут
угрызения совести. Я всегда считал себя однолюбом, но почему-то не мог
задерживаться рядом с одной женщиной длительное время. От нескольких дней
до нескольких месяцев, а потом я искал оправдание для разрыва. Я находил
каждый раз веские основания. Но чем старше я становлюсь, тем чаще
вспоминаю во сне знакомые заплаканные женские лица.
Наверное было бы справедливо, чтобы каждый мужчина имел хоть раз в
жизни возможность испытать, как лишается девственности девушка, чтобы
стать для нее первым и любимым мужчиной. Но раз мужчин и женщин в этом
мире примерно поровну, то значит каждый мужчина, получив один раз такую
возможность, должен воздерживаться в дальнейшем от таких попыток. Потому
что каждая новая успешная попытка - это захват чужого права, захват чужого
неповторимого счастья. И я виновен. Еще три раза, если не вспоминать об
Алене, проходил я этот Рубикон. Что мог бы я сказать в свое оправдание?
Первый раз это случилось, когда мне было 23 года. Я был свеж, бодр,
энергичен. Я шел по весеннему городу в кожаном пальто и с солидным
дипломатом - спешил по делам. И вдруг у витрины магазина увидел
очаровательную прилично одетую блондинку. Лунообразное лицо, маленький
ротик и огромные голубые глаза. Я не мог пройти мимо. Я подошел к ней. В
те годы я был напорист и обаятелен. В коротком непринужденном разговоре я
узнал, что она из Крыма, приехала в отпуск посмотреть наш город,
остановилась в гостинице "Интурист". Я выразил желание стать в этот вечер
ее гидом. Договорились, что я пойду в 19.00 к ней в номер, и мы отправимся
бродить по городу.
Бродить нам не пришлось. Я действительно пришел вечером к ней в
номер. Но в дипломате у меня лежала бутылка хорошего вина и коробка
конфет. В тот же вечер мне пришлось преодолевать ее постоянное
сопротивление. Сначала она отказывалась остаться в номере, мол, лучше
пойти погулять; потом она не хотела пить вино; позже она возражала, чтобы
я остался у нее на ночь. Но я был настойчив - не обижался на отказы,
убеждал ее ласковой речью и мудрыми аргументами. Читал ей стихи, говорил
всякие всякости. И когда на часах отстучало полночь, испросил разрешения
прилечь на соседней койке до утра.
К себе она легла в одежде, не раздеваясь. Я полежал на своей кушетке
минут пятнадцать, обдумывая, с чего бы начать "агрессию". Не придумав
ничего умного, просто подошел к ее кушетке и прилег рядом. Она и вправду
нравилась мне, и я с неподдельной лаской стал целовать ее чуть припухшие
губы. Постепенно, все более возбуждаясь, я раздевал ее и покрывал
поцелуями все новые части ее тела - шею, предплечья, груди. Она уже не
сопротивлялась - лежала в расслабленном изнеможении. Я раздел ее
полностью, быстро скинул одежду с себя и, раздвинув ее ноги, возлег
сверху. Мой дружок тыкался в поисках входа. Я помог ему пальцами и,
дернувшись всем телом, засадил внутрь. Она вскрикнула. "Неужели девушка...
была?" - обожгла меня мысль. Почему же ничего не сказала раньше? "Что
случилось? Тебе больно?" - спросил я ее испуганно. "Нет... Уже не больно",
- тихо прошептала она, обвила мою шею руками и горячими поцелуями стала
покрывать мое лицо. "Девушка так легко не перенесла бы этого", - успокоил
я себя и продолжал свое дело с достаточным усердием. Потом мы по очереди
бегали в ванную. В комнате света не зажигали. Снова постель и снова ласки
любви - на 3-й или 4-й раз она вошла во вкус и отдавалась уже с
наслаждением. О, годы молодости! Откуда брались силы?
Заснув уже под утро, изрядно помятые, но веселые,. мы поднялись ближе
к полудню. И вот тут то я увидел смятую простынь. На ней проступало
несколько засохших пятен крови. "Так ты была девушкой?" "Теперь это уже не
важно. Я счастлива", - и она, прильнув ко мне, поцеловала долгим и нежным
поцелуем.
Сколько я был с ней знаком? Она пробыла в моем городе четыре дня, все
ночи стали праздниками нашей любви. Потом она писала мне письма, я отвечал
ей короче, но тоже регулярно. Она не ставила мне вопрос о женитьбе. А я не
мог на это решиться. Своего жилья я не имел (жил вместе с родителями),
зарплаты инженера не хватало даже для меня. Я был совершеннолетним, имел
специальность и работу, но не мог считать себя самостоятельным. Постепенно
наша переписка затихла. Ее последнее письмо было закапано. Она писала, что
плачет и не видит возможности избжать разрыва, ей горько, что я такой
нерешительный, но она никого не винит.
Алена! Может моя мука по тебе это мой крест за женщин, которых я
оставил когда-то.
Второй раз это случилось при посредстве родственников. "Хватит тебе
бегать в холостяках, женись!" - говорили мне знакомые родственники. "Я не
против, найдите невесту", - отвечал я спокойно и искренне верил, что хочу
жениться. Однажны на одном семейном вечере мне указали на 18-летнюю
девушку. После ужина я предложил ей погулять по парку. Во время прогулки
выяснилось, что ей уже нарассказали про меня много хороших вещей и
рекомендовали как будущего мужа. Мы весело обсудили эту тему и к концу
прогулки уже несколько раз поцеловались. Чтобы продолжить положенные
жениху ухаживания, я предложил ей на следующий день прийти ко мне домой.
Она была студенткой и, сбежав с последних занятий, пришла ко мне в
полдень. Родители мои работали до вечера. Я в это время имел сменную
работу и поэтому находился дома.
Итак, она вошла ко мне домой. Рекомендации родственников сделали свое
дело - она уже мысленно считала себя моей невестой и потому почти не
сопротивалялась моей настойчивости. Зацеловав ее до головокружения, я снял
с нее трусики, приспустил свои бруки и, взяв в свои ладони ее ягодицы,
насадил сокровенным местом на свой кол. Она заплакала в голос от боли, и я
почувствовал, как мокро у меня на шее от слез, а на ногах от крови.
Хрупкое женское существо подрагивало у меня в руках. "Любимая!" - выдохнул
я от безмерной благодарности. Потом мы пили шампанское, которое оказалось
у меня в холодильнике.
Я жил с ней почти полгода. Мы встречались, таясь от родителей,
урывками. В постели у нас царило полное удовлетворение - мы прошли целый
этап, перепробовав множество поз. Но, что касается совместной жизни, то
чем больше я узнавал ее, тем тяжелее мне становилось от мысли, что я
должен на ней жениться. Нет, она была славная, порядочная молодая женщина.
Но у нее был какой-то унылый безвольный характер. Я чувствовал, что не
могу подолгу находиться возле нее - ее пессимизм угнетал. Я долго мучился,
испытывая угрызения совести за то, что лишил ее девственности до свадьбы.
Она к этому относилась серьезно, и несколько раз повторяла, что отдалась
мне только потому, что мы поженимся. И вот однажды я решился - сказал ей,
что мы расстаемся. Она горько заплакала. Я убеждал ее, что наше
расставание пойдет на пользу нам обоим. Она не отвечала и плакала навзрыд.
Потом мне рассказали, что целый год она жила, как во сне. Еще через
год однокурсник сделал ей предложение. Она стала чужой женой, и больше я
ничего не слышал о ней.
По ночам меня часто преследует один и тот же сон. Я вижу шеренгу
женщин, с которыми я жил. Они выстраиваются в ряд в хронологическом
порядке, и, следуя от одной к другой, я всматриваюсь в их заплаканные
лица, стараюсь вспомнить их имена, вспомнить что-то хорошее в наших
отношениях - то, что стало бы им утешением, а мне прощением.
В третий раз я нарушил девтсвенность не случайно, а поддавшийсь своей
слабости. В то время я находился в длительной командировке в другом городе
и снимал комнату в 2-х комнатной квартире. Вторую комнату занимала
девушка. Почти полмесяца мы с ней не были знакомы. Работали в разные
смены. Если и случалось обоим находиться днем в квартире, то каждый глухо
закрывал дверь своей комнаты. Однажды в выходной я сильно подвыпил в одной
компании. Вернувшись домой, лег спать. Утром проснулся несколько раньше
из-за сильной жажды (накануне пили водку). Дружок стоял на 11.00, как
железный кол - такое бывает от водки. Пошатываясь, я прошел на кухню,
дверь в комнату девушки была открыта. Попив воды, я побрел обратно и возле
ее комнаты остановился. Просунул голову за дверной косяк. Ее кровать
стояла у стены, она лежала с открытыми глазами. "Доброе утро" - сказал я.
Она приветливо улыбнулась. Тогда я, не раздумывая, шагнул к ее кровати и
проворно залез под одеяло. "Хочу согреться у тебя" - пробормотал я не
слишком отчетливо и прижался к ее телу. Она лежала, не шелохнувшись, пока
я поглаживал ее живот, руки, шею, грудь. Но когда я принялся стаскивать ее
трусики, она стиснула ноги и стала подвывать. Я, обняв, сковал ее и,
бормоча что-то успокоительное, пальцем ноги изловчился уцепиться за
резинку ее трусиков и одним рывком сдернул их. Потеряв последнюю преграду,
