пятидесяти в светлом дорогом костюме, да за столиком сидела перезрелая
напомаженная дама, считающая, что бабье лето у нее отнюдь еще не кончилось.
Скучающий бармен перед толстяком смешивал ему коктейль.
Патриция вошла в бар и помещение словно ярче осветилось. Все три пары глаз
оказались прикованным к ней: бармена -- профессиональный, толстяка --
восхищенно-отстраненный (ибо понимал, что это не для него, хотя средствами
обладал не малыми), и возмущенно-завистливый дамы, ибо когда-то и она...
Патриция поправила ворот платья, чтобы не закрывал превосходную грудь, не
стянутый всякими излишествами вроде лифчика, и направилась прямо к толстяку.
-- Доброе утро, -- улыбнулась она ему.
-- Доброе утро, -- с готовностью ответил тот.
-- Здесь свободно?
Толстяк соскочил с места и сделал приглашающий жест рукой, указывая на
соседний высокий стул, обитый малиновой кожей:
-- Да, конечно, прошу вас...
Она села и обратилась к бармену:
-- Дайкири, пожалуйста.
-- Мы кажется, незнакомы, -- сказал толстяк в элегантном светлом костюме. И
представился: -- Мартин Мюллер. Можно вам купить коктейль?
Она развернулась в его сторону и сказала, нагло улыбаясь ему в глаза:
-- Вы можете покупать что угодно. Включая меня, разумеется.
Эта фраза покоробила его, но он сделал вид, что не расслышал и пригубил
разбавленное виски из своей рюмки.
-- Вы отдыхаете? -- спросил он.
-- Да, -- улыбнулась она.
-- А могу я спросить откуда вы?
-- Конечно. Спрашивайте, -- милостиво позволила она.
-- Так откуда вы?
-- Из Константинополя.
-- Из Константинополя? -- не понял он и вдруг радостно воскликнул: -- А! Вы
хотите сказать Стамбул?
-- Стамбул, Константинополь -- какая разница? -- пожала она плечами. -- Когда
работаешь в публичном доме не замечаешь никакой разницы.
Он вздохнул и отвернулся. Но желание продолжить знакомство с этой роскошной,
непонятной женщиной обуревало его. Патриция прекрасно это понимала.
Бармен подал ей заказанный коктейль.
-- Спасибо, -- сказала она равнодушно и потянула из соломинки.
Посмотрела на толстяка и ни слова не говоря, лишь мило улыбаясь, потянулась за
его сигаретами. Взяла сигарету, вставила в рот и вопросительно-ожидающе
посмотрела на собеседника. Толстяк схватился и зажег зажигалку, но бармен
профессионально опередил его, услужив очаровательной клиентке. Патриция
улыбнулась и прикурила от зажигалки бармена. И посмотрела внимательно на
толстяка. Наверно, в жизни он совсем другой человек -- симпатичный,
компанейский, отличный работник и прекрасный, любящий отец и муж. Но когда
такие вырываются на время из привычного семейно-будничного круга, они тут же
превращаются совсем в других, однообразно-любезных охотников за женскими
телами, и кроме этого самого пресловутого тела, им больше ничего не требуется.
Патриция выпустила струйку дыма из коралловых губ прямо в лицо толстяку и
спросила лениво:
-- Вы один?
-- Да, -- обрадовался тот -- Я один и у меня отпуск.
-- Греция такая идиотская страна, что в ней постоянно ждут сюрпризы. В этом
костюме ты сейчас изжаришься.
Он посмотрел на свой пиджак.
Патриция решила слегка поторопить события. Она вновь чуть раздвинула ворот и
задрала разрез платья, демонстрируя ему свою стройную ногу.
-- Как вам нравится мое платье, Мартин? -- спросила она.
Он похотливо улыбнулся:
-- Очень сексуально.
-- И наверняка вам нравится моя ножка, верно?
-- Да, -- согласился толстяк. -- Очень. Прелестная ножка.
-- А груди? -- продолжала дразнить его Патриция. -- Они у меня такие упругие,
мягкие. Хотите попробовать?
Дама за столиком, не отрывающая от них внимательных глаз, чуть не поперхнулась
своим кофе. Она была поражена наглостью незнакомки и одновременно восхищена.
Дама неделю торчит целыми днями в баре и ресторане без какого-либо
результата, так и отпуск пройдет без намека на флирт. А тут эта восхитительно
бесподобная наглость... Надо взять ее приемы на вооружение, молодость здесь
ни при чем, дама еще не стара, в самом соку, только она излишне скромничает,
а, оказывается, надо идти на таран, если хочешь затащить мужика в постель.
-- Что? Прямо здесь? -- удивился толстяк.
-- Ну, -- кокетливо улыбнулась соблазнительница, -- бармен не будет возражать,
верно?
Толстяк посмотрел на бармена, тот понимающе улыбнулся: мол, что хотите
вытворяйте, лишь платите, да чтоб неприятностей с администрацией не было.
Толстяк окинул взглядом зал. Дама за столиком хищно улыбнулась ему, чуть ли не
облизнулась.
-- Да, но... -- промямлил толстяк.
-- Тогда, может быть, в вашем номере? А? -- Патриция встала с обитого
малиновой кожей круглого стула на одной металлической ножке.
Не оглядываясь -- куда он денется! -- пошла к выходу из бара.
-- Ну смелая! -- восхищенно прошептал толстяк, расплатился и поспешил за
ней -- не упускать же такой шанс!
Дама проводила их завистливым взглядом.
Они поднялись на лифте на четвертый этаж и пошли по коридору. Она шла
уверенно, высоко подняв голову, толстяк семенил сзади, довольно улыбаясь и
плотоядно потирая руки. Она спиной чувствовала его взгляд чуть пониже спины.
"Зачем я иду? -- Вдруг с неожиданной отчетливостью Патриция поняла, что
ничего хорошего из этого мероприятия не получится. -- Зачем я вообще пошла в
бар, надела эти тряпки? Лишь для того, чтобы все испробовать? Так все ясно без
слов. Зачем? Ведь решила же вчера, что пойду к Тому... Зачем колебаться и
испытывать судьбу?".
Ей вдруг стало все противно, захотелось влезть в любимую полосатую футболку
и джинсы и ехать к Тому.
И совершенно неожиданно для толстяка Патриция схватила за плечи выходящего из
номера, мимо которого они проходили в этот момент, крепкого черноволосого
мужчину в белой спортивной куртке, черных очках и шапочке с козырьком.
-- Помогите! Помогите! -- закричала Патриция.
Улыбка мгновенно сползла с лица толстяка, уступив место тупому недоумению.
Патриция резко распахнула дверь в номер мужчины.
-- Помогите!
-- Что случилось? -- непонимающе спросил мужчина.
Патриция затащила незнакомца в номер.
-- Закройте дверь, скорее! -- взволнованно сказала она, и когда дверь
закрылась, отрезав их от толстяка, она пояснила: -- Это извращенец.
-- Что? Извращенец? -- вспыхнул мужчина и окинул Патрицию любопытным взглядом.
-- Да! -- подтвердила Патриция, умело изобразив на своем очаровательном
лице страх и волнение. -- Он хотел меня изнасиловать! От него можно ожидать
чего угодно, он настоящий монстр! Чудовище!
Мужчина возмущенно и решительно открыл дверь в коридор.
-- Чудовище? -- наливаясь справедливым гневом повторил он. -- Сейчас я с ним
поговорю!
Толстяк сразу хотел что-то сказать мужчине, но не успел -- мощный удар свалил
его с ног.
-- Что вы делаете? -- лишь успел, падая, воскликнуть толстяк.
Патриция окинула взглядом его лежащую на полу фигуру, холодно поглядела
на своего защитника. Тот победно смотрел на нее, надеясь на благодарность.
-- Все мужики такие скоты! -- прочувствованно сказала девушка и пошла дальше
по коридору, ощущая на себе их негодующие взгляды.
Толстяк сел на полу, и потрогал ушибленную скулу. Такого с ним давно не
вытворяли -- так насмеяться! Он проводил обидчицу долгим внимательным
взглядом. Она прошла по коридору и открыла ключом одну из дверей. Так ее
номер тут же, через три или четыре от его собственного!
Толстяк, распаляя себя, вздохнул и снова потер пострадавшее от сильного
удара место.
Мужчина извиняюще подал ему руку.
-- Что тут происходит в конце концов?! -- воскликнул он, помогая толстяку
подняться. -- По-моему, нас обоих оставили в дураках!
-- Это точно, -- подтвердил толстяк. -- Все бабы -- стервы. Но последнее слово
еще не сказано!
* * *
Патриция собирала вещи в сумку. Делать в этом отеле ей было больше нечего. Она
решилась -- надо возвращаться к Тому.
Смыла в ванне с лица всю косметику, взъерошила волосы и снова причесалась.
На ней опять были надеты любимые джинсы, полупрозрачная белая блузка,
кроссовки и красная куртка с белым отложным воротничком. Не застегивая
куртку, она взяла свою сумку, окинула прощальным взглядом номер и вышла.
Проходя по коридору, она почувствовала, что дверь рядом открывается, но
среагировать не успела -- толстяк затащил ее в свой номер и запер дверь.
-- Заходи сюда, крошка, -- жестко сказал толстяк, пропихивая ее в комнату. --
Сейчас мы разберемся. Меня пока еще никто не называл извращенцем. -- Он снял с
ее плеча сумку и грубо толкнул Патрицию на кровать. -- А ну быстро! Раздевайся!
Он только сейчас сообразил, что она ему так и не представилась. "Ну и черт с
ним, с ее именем, -- решил он. -- Имя в этом деле не главное -- поимеем и как
звать не спросим!"
Она упала на двухместную кровать, застланную желтым покрывалом, и гневно
посмотрела на него.
Он встал в дверях, опершись рукой о косяк, всем видом своим показывая, что
путь к бегству отрезан. Самодовольно усмехнулся и повторил властно и
требовательно:
-- Я сказал: раздевайся!
Она внимательно, словно от этого зависела сама жизнь ее, посмотрела вокруг
себя. На большой тумбочке стоял приемник и телефон. Телефон!
-- Ц-ц-ц! -- покачал пальцем толстяк: мол, не стоит делать глупостей.
Она улыбнулась, делая вид, что смирилась, и включила приемник на канал
внутригостиничного вещания, где всегда крутили приятную музыку, как
убедилась вчера Патриция. Комнату наполнили чарующие звуки танго.
-- Давай потанцуем сначала, а? -- мило улыбнулась она и встала с кровати.
Не давая ему опомниться, Патриция, покачивая бедрами в такт музыке, сняла
красную кофту перед ним, оставшись в полупрозрачной белой блузочке. Вытянула
приглашающе руки и пошла к нему:
-- Прошу! -- весело воскликнула она.
Патриция взяла его за плечи и увлекла в танец. Нашла его руку, взяла в свою и
повела, он подчинился. Она довела его до стены и толкнула на нее. Он стукнулся
о стену, она отвела и опять повела к стене -- хороший танец танго. В стене,
так же как в номере Патриции, была вделана кнопка вызова горничной.
Раз -- и в танце он снова нажал на кнопку, простите, задом.
Он ничего не понимал, гневался на нее, и одновременно восхищался ею. А
может он все-таки нравится ей?
-- Ладно, хватит тянуть резину, ну быстро раздевайся! -- не выдержал он в
конце концов и вновь толкнул ее на кровать. -- Снимай все! -- Сам он стянул
свой белый пиджак и принялся расстегивать пуговицы на клетчатой рубашке.
Патриция, нагло и загадочно улыбаясь, встала с кровати и стянула свою блузку,
обнажив грудь.
В этот момент в номер постучали.
-- Что? -- дернулся толстяк, словно его застали на месте преступления.
-- Да, да, войдите, -- уверенно и громко сказала Патриция.
Вошла горничная и улыбнулась приветливо:
-- Вы вызывали?
-- Да, да, -- подтвердила Патриция, быстро натянув блузку.
Толстяк недоуменно переводил взгляд с одной на другую. Реакция у него
явно замедленная, туповат -- вынесла мысленно вердикт Патриция.
-- Принесите три бутылки шампанского, пожалуйста, будьте добры! -- сказала
Патриция, подхватила свою красную куртку и пошла вслед за горничной.
Наклонилась, взяла сумку. -- Всего доброго, Мартин, -- издевательски помахала
она ручкой.
Он проводил ее взглядом, который мог бы испепелить, обладай толстяк такой
возможностью. Все бабы -- стервы, это факт.
-- Ах ты, сучка, -- резюмировал он.
* * *
Веселая Патриция написала на зеркале в женской туалетной комнате бара губной
помадой: "Кто хочет вкусно перепихнуться -- спросите Мартина Мюллера".
И вышла, посторонившись, уступая дорогу напомаженной даме, что давеча сидела в
баре.
Дама подошла к зеркалу и заметила надпись. Она долго и тупо читала красные
слова на фоне собственного отражения, наконец до нее дошло. Она выскочила из
туалета и поспешила к регистратуре.
Патриция сдавала ключи и рассчитывалась.
Дама быстрым шагом подошла к другому портье, рядом с которым никого не было.
