неторопливо раздвигал ей ноги. Потом я вытащил свой член и вложил его в
горячую руку Марты. Она крепко обхватила его, моя рука скользнула под
рубашку, стараясь нащупать заветное влагалище. Сильное возбуждение прошло
по моему телу, я не мог больше ни секунды ждать, во мне все играло, когда
я коснулся нежных губок ее органов. Я поднял рубашку, и перед моими
глазами стала картина, созданная самой природой: красивый гребешок между
двух губок образовывал маленькую коронку, из-под которой виднелся
маленький язычок. Марта, вздрагивая, лежала на кушетке. Ее руки были
сильно стиснуты, тело ее дрожало, чуть-чуть вздрагивая, высоко поднималась
ее грудь, судорожно вздрагивали ее ноги. Я опустился на колени. Марта была
не в силах что-либо произнести и чуть слышно шептала: "О, боже мой, я не в
силах больше терпеть!" От страшного возбуждения она впала в беспамятство,
и из открытого влагалища потекло по ее белым бедрам на рубашку, образуя на
ней белые пятна. Я, будучи не в силах сдерживать своих чувств, решил
погрузить свой член в ее влагалище, но силы мои иссякли, и едва я коснулся
ее расширенного влагалища, как мой член выпустил струю белой жидкости и
облил ее ноги.
Мы долго лежали, прижавшись друг к другу, и мне стало жаль, что я не
удовлетворил ее страстного желания. Наконец, она поднялась, оделась,
поправила свои волосы, еще раз обняла мою шею руками и прошептала: "О,
милый дядя, как все хорошо!" В это время мне показалось, что Марта не
девочка, а вполне зрелая женщина.
Спустя несколько дней я должен был ехать в одно отдаленное местечко.
Я избрал закрытый экипаж и пригласил с собой Марту. Она охотно
согласилась. В экипаже мы продолжали свой разговор. За эти дни мне
показалось, что Марта стала еще более страстной и прекрасной. Грудь ее
вольно дышала, поднимаясь при вздохе. Мы продолжали разговор, но
наслаждения не было видно. Вскоре мы начали трогать и щекотать наши члены.
Так как мы должны были ехать домой, я решил вернуть племяннице счастье и
любовь. Я попросил Марту встать и повыше поднять платье так, чтобы не
мешало, а так как она была без трико, я увидел ее орган. Наслаждался ее
великолепием, широко раздвинув ноги. Я посадил ее выше колен и положил ее
ноги на противоположное сидение экипажа. Она сидела на моих ногах как в
седле. Не теряя времени даром, я попросил ее расстегнуть мои брюки и
вытащить мой член. Застеснявшись, она опустила мои брюки выше колен, затем
сильно обхватила мой член и вплотную приблизилась к нему. От волнения,
охватившего ее, она еле слышно прошептала:
- Милый дядя, как я боюсь, что мне будет больно.
В это время я почувствовал мощь ее тела и не выдержал, притянул ее к
себе и пальцами расширил ее влагалище, опустив руки на талию, я стал
причинять ей боль. Марта, переведя дыхание, сказала:
- Как это все приятно...
Когда я почувствовал, что Марта начала ерзать на моих коленях, я
спросил ее:
- Хочешь ли ты, Марта, чтобы я всунул член дальше?
- Я хотела бы, дядюшка, но я боюсь, что будет больно...
- Это не будет больно, - сказал я, - если будет больно, то я сразу
вытащу и перестану, - с этими словами я стал дальше всовывать член,
головка стала медленно погружаться, обоим стало приятно. Я почувствовал,
что мой член наткнулся на нежную девичью пленку.
- Ой, дядюшка, больно, - прошептала она, - глубоко не надо, оставь
как есть.
Она сидела на мне и только кончики ног касались экипажа. Я сильней
прижал ее к себе, взял за нежную грудь. Сильно качнувшись, колесо экипажа
попало в яму, и он сильно наклонился. Марта, потеряв точку опоры, с легким
криком плотно насела на мой член, который с молниеносной быстротой
разорвал девичью пленку. Марта хотела вскочить, но новые толчки все
сильнее подбрасывали экипаж. Она все сильней опускалась на мой член, я
упорно помогал ей прижаться ко мне. Она полностью была моей. Я вновь взял
ее за грудь и наслаждался чувством, которое дано природой. Легкое
покачивание помогло нам и дело пошло на лад, член мой скользил по
внутренним стенкам ее органов, она то прижималась ко мне, то
отталкивалась. Целый час мы находились в таком состоянии. От сильных
раздражений наших органов я несколько раз спускал. Марта, возбужденная до
предела, горела как огонь.
По приезду к месту нашей поездки я был занят по служебным делам.
Марта, находившаяся в экипаже, была в прекрасном наслаждении.
Подкрепившись, мы отправились в обратный путь. Едва экипаж тронулся, Марта
обняла меня руками, с легкой улыбкой опустилась на мой член. В ее глазах
ясно читалось выражение начатого, но не
Виталий Просперо
ДЕКАТРИМЕРОН.
История Третья. ЕХИДНА.
История Четвертая. ЦЕРБЕР.
История Шестая. ЦИРЦЕЯ.
История Восьмая. САЛАМАНДРЫ.
История Девятая. ГОРГОНЫ.
Виталий Просперо
ДЕКАТРИМЕРОН.
История Третья. ЕХИДНА.
(рассказ беременной блондинки)
Дайна была очень скромной девушкой. Скромной, робкой и необщительной,
не смотря на свою яркую внешность. А она была не просто красива, а очень
красива: высокая натуральная блондинка с необыкновенными завораживающими
глазами. Но при всем при этом у нее не было ни друзей, ни подруг.
Не то чтобы она была такая надменная и гордая, что никого к себе не
подпускала и отклоняла все попытки знакомства с ней противоположного по-
ла, вовсе нет. Это было невероятно, но таких попыток было совсем немно-
го. По какой-то непонятной причине парни предпочитали ей других, менее
красивых и совсем некрасивых девушек. Возможно, что-то было в Дайне та-
кое, что отпугивало от нее мужчин. Достаточно было ей взглянуть своим
необычным неземным взглядом в глаза начинающему кавалеру, как он неожи-
данно чего-то пугался, скисал и пытался поскорее улизнуть. Даже между
собой парни никогда не обсуждали Дайну, ее имя в подобных разговорах бы-
ло как бы табу, но не по договоренности, а совершенно подсознательно у
каждого из них в отдельности.
Впрочем, все же несколько парней было в ее жизни. Что-то неуловимое
тянуло их к Дайне. Была даже близость. Но всех их по какой-то причине
преследовал злой рок. Один сошел с ума, второй бесследно исчез, третий
покончил с собой, четвертый попал в автомобильную аварию так, что нечего
было хоронить, обезображенный труп пятого нашли в лесу, считали, что это
поработал маньяк.
Так что Дайна была абсолютно одинока. Она сама не понимала, почему
парни избегают ее, у нее сформировался комплекс неполноценности, поэтому
она была очень замкнутой и необщительной.
И тут появился он. Это был новичок в студенческой группе, робкий юно-
ша, среднего роста, среднего телосложения с темными короткими волосами.
Когда он в первый раз вошел в аудиторию, первым, что он увидел, были
глаза Дайны. Она сидела одна, ей было тоскливо и скучно, так подумал он.
Он сразу подошел к ней и сел рядом.
- Можно? - тихим голосом спросил он.
- Да, конечно. Меня зовут Дайна.
- А меня - Александр, можно просто Экки.
- Экки? - переспросила Дайна и улыбнулась.
Так начался их роман. Экки был очень нерешительным, прошло достаточно
много времени прежде, чем он попытался хоть как-то выразить свои
чувства, а о свидании он пока боялся даже заикнуться. Поэтому первой
пошла в наступление сама Дайна. Она пригласила его на свидание. Экки был
на седьмом небе. Вечером они встретились в заброшенном городском парке.
- Сядем на скамейку? - предложил Экки.
- Мы будем делать ЭТО на скамейке? - улыбнулась Дайна.
- Что делать? - спросил Экки и тут же осекся, поняв, что сказал глу-
пость.
- Пойдем! - скомандовала Дайна и потянула его за руку.
- Куда?
- Здесь есть один дом, где никто не живет. Там нам никто не помешает.
- Этот дом совсем ничей?
- Считай, что он - мой!
Вскоре они были у этого загадочного дома. Это было небольшое старое
двухэтажное здание в колониальном стиле, впрочем довольно крепкое, не
похожее на развалюху. Дайна провела Экки вовнутрь. Здесь были обшарпан-
ные стены, какие-то старые вещи, немного мебели. Дайна потащила Экки за
руку вниз за собой по подвальной лестнице.
- Иди за мной! - скомандовала она.
- В подвал?
- Ты боишься? Кого? Меня или крыс?
- Ничего я не боюсь!
И вот они уже в подвале. Здесь было полутемно. Дайна подвела Экки к
стене и приказала ему: "Раздевайся!" И он послушно повиновался ей. Затем
Дайна взяла его руку в свою, подняла ее и на запястье Экки что-то щелк-
нуло. Сначала он ничего не понял, пока Дайна быстренько не защелкнула
его вторую руку. Затем она включила свет. Экки был прикован к стене дву-
мя наручниками, как раб, а Дайна стояла рядом и в глазах ее был какой-то
демонический огонь и страсть. Она скинула с себя серый плащ и оказалась
одетой в обтягивающий костюм из зеленовато-черной кожи с рисунком в виде
чешуек. У пояса у нее был кнут, она выхватила его и хлестнула Экки по
обнаженному телу. Он застонал, но промолчал, он не знал, что ему следует
кричать или говорить. "Что ты делаешь?!" или "Ты сошла с ума!" было как-
то глупо. Между тем последовали второй, третий, четвертый удар, оставляя
красные полосы на коже юноши. Но кроме боли в нем зарождалось еще ка-
кое-то неизведанное чувство, заставляющее его беспрекословно подчиняться
этим прекрасным и жутким глазам Дайны и ее воле. После еще нескольких
ударов Дайна неожиданно отшвырнула от себя кнут и бросилась к Экки, впи-
лась губами в его губы, страстно обняла, вонзив свои острые ногти в его
кожу, начала целовать на его теле следы недавних пыток. Затем она осво-
бодила его от наручников и потащила за руку в другой угол, где лежал
матрас, швырнула Экки туда и набросилась сверху, обнимая, целуя и поку-
сывая его тело. А Экки ... Экки стонал, стонал не от боли, а от наслаж-
дения, которое ни разу в жизни еще не испытывал. И вот настал момент
когда их тела соприкоснулись и слились воедино. А когда все закончилось,
Дайна встала, одела свой плащ и, не сказав ни слова, ушла, оставив Экки
лежать на матрасе в полубессознательном состоянии. Некоторое время он
просто лежал, глядя на луну в окошке под потолком, потом сел, поглаживая
ноющие раны, затем встал и медленно оделся, выключил свет и ушел домой.
А на следующий день снова сидел рядом с Дайной, слушая лекцию. Про-
фессор рассказывал о средневековых бестиариях, описаниях обычных, экзо-
тических или фантастических существ, в которых верили тогда. Он поведал
про феникса, возрождающегося из собственного пепла, про единорога, кото-
рого ловят , используя в качестве приманки невинность прекрасной девуш-
ки, про каладриуса, исцеляющего от болезней, про аспида, которого можно
очаровать пением, и он, зная об этом, прижимает ухо к земле, про сала-
мандру, живущую в огне, про василиска, царя змей, рождающегося из яйца,
снесенного черным петухом, про сирен и драконов. Все его рассказы сопро-
вождались слайдами, высвеченными на экране. Когда Экки впервые с начала
лекции осмелился взглянуть в лицо Дайны, профессор говорил о Ехидне.
- Не стоит путать ее с современной ехидной, безобидным милым
зверьком, австралийской родственницей утконоса. А также не следует пу-
тать ее с древнегреческой Эхидной, матерью Химеры, Сфинкса, Гидры и Цер-
бера. Средневековая ехидна ни имеет ничего общего ни с той, ни с другой,
кроме названия. Это нечто совсем другое. Примечательной особенностью
этого существа является то, что самка во время совокупления отгрызает
голову самцу. А затем ее детеныши рождаются, выгрызая живот своей мате-
ри. Иногда тоже самое свойство в средние века приписывали гадюкам, пос-
кольку это живородящие змеи. Скорее всего, под ехидной тогда и подразу-
мевали гадюк, хотя здесь она изображена с ушками и лапками, но такова
