оттолкнув Фроську, сунула в свой широко открытый рот головку члена барина
и, сомкнув по окружности губы, сделала несколько сосательных движений
челюстью и языком.
Фроська в нерешительности взялась рукой за член и тоже открытым ртом
поглотила его головку и шейку, и стала сосать. Головка была мягкой и
упругой, а ниже ее ощущалась языком и губами отвердевшее как кость тело, и
чувствовалось, что оно живое и трепетное.
Странное дело, Фроська опять почувствовала возбуждение и быстрее
задвигала языком по мужскому члену.
"Довольно" - сказал барин, не желая доводить дело до извержения
семени. Он отстранил девку.
"Сейчас сделаем смотрины девке Фроське! - Сказал он и поднялся с
лавки - Наташка! Показывай товар!".
Наташка взяла Фроську и поставила перед барином. Он стал лапать ее за
груди, живот, бедра. А Наташка говорила: "вот сиськи, вот живот, а под
ними писец живет!" - Показывая пальцем на называемые части тела.
Барин провел рукой по животу девки и запустил ей пальцы между ног.
"Да писец здесь ничего, поглядеть бы на него", - певуче подхватил он,
продолжая перебирать пальцами женский половой орган.
Фроське, только что испытавшей половое возбуждение, прикосновение
барина было приятным и щекотливым. Она невольно отдалась его ласкам и
раздвинула ноги. Но барин отошел, показывая жестом на лавку. Наташка
подвела Фроську к лавке, принудила ее лечь, говоря : "показать себя мы
рады, нет у нас для Вас преграды".
Наташка и Милашка стали с одной и с другой стороны и, взяввшись одна
за левую, другая за правую ноги, запели: "вот заветный зверь писец, кто
поймает, молодец!" - Они разом подняли ее ее ноги и раздвинули их в
стороны.Перед взором появилось открытое место, всегда скрываемое от чужих
глаз, да еще мужских. Охнув, Фроська одной рукой прикрыла свой срам, а
другой - глаза и задергала ногами, стараясь их вырвать, но девки держали
крепко и ей пришлось оставить свои попытки. Видимо, все это было
предусмотренно ритуалом, так как барин, отведя от низа живота
сопротивляющуюся руку девушки, затянул: "ты не прячь свою красу, я ей
друга принесу!". Наташка и Милашка потащили туловище Фроськи вдоль лавки,
придвинув ее зад к краю у которого стоял барин. Тот опустился на колени и
его член оказался на одном уровне с половым органом девушки.
"Эй, дружочек, молодец, сунь красавице конец", - запели девки, а
барин неспеша раздвинул половые губы Фроськиного органа и стал водить
головкой члена по всем его частям от низа до верха и обратно. А Фроське
уже не было стыдно своей наготы, а возникло желание ощутить мужской член в
своей утробе. Она задвигала низом своего живота и зада, ловя головку члена
влагащем, ставшим от охватившего Фроську нетерпения влажным.
Наконец сам барин не выдержал этой сладострастной пытки и утопил
головку своего члена в устье влагалища, а затем с силой вогнал его в туго
раздавшуюся девственную глубину. Острая мгновенная боль вдруг пронзила
девушку, заставив ее невольно вскрикнуть, а затем необъяснимое блаженство
разлилось по телу и она потеряла чувство восприятия времени.
Я П О Н С К А Я К О М Н А Т А
----------------------------------------
(А. Н. Толстой)
Графиня Ирина Румянцева родилась в москве в семье Баскова.
Богатый, шумный, привыкший жить на широкую ногу, он слыл в Москве
хлебосольным малым. Единственную дочь он баловал донельзя. И
казалось впереди жизнь полна радости, но судьба оборвала жизнь
Баскова. Неутешимая в горе вдова тоже не намного пережила его.
Ирине было 16 лет, когда немка, у которой она была на
попечении, выдала ее замуж за графа Румянцева - знаменитого
50-летнего мужчину. Румянцев любил свою молодую жену, но прожил
довольно бурную молодость и, расстратив свой пыл на других
женщин, он уже не мог дать ей все то, что требовалось этой
наивной, с каждым днем все более пылкой натуре. Ирина хандрила, сама
не зная почему. Ее часто мучали головные боли и неясные желания.
Муж как мог, старался развлечь ее: водил ее на собрания, в оперу,
устраивал балы. На одном из таких балов Ирине представили графа
Весенина. Молодой, остроумный, блестящий кавалер, настоящий светский
лев - он спервого взгляда понравился Ирине, да и Ирина ловила
часто на себе его пристальный взгляд.
После этого вечера они как бы случайно встречались в
театре, то на званных вечерах. Но Дмитрий не делал попыток
сблизится с Ириной.
Летом графу Румянцеву посоветовали отправить молодую жену на
юг. Он снял для Ирины чудесный домик, увитый виноградом, стоящий у
самого моря. Дом был обставлен так, как хотелось Ирине. Дела
отозвали графа в Москву, но он надеялся, что чудесная природа
развлечет Ирину, и она не будет скучать в его отсутствие.
На третий день, идя к морю, она встретилась с Весениным. Радости
этой встречи она не могла скрыть, да и не пыталась. Дмитрий
предложил покататься на яхте и Ирина, опираясь на мускуластое
плечо Дмитрия, вдыхала запах моря и мужского тела. Возвратились они
поздно вечером, с берега доносилась музыка. Сойдя на берег Ирина и
Дмитрий, не сговариваясь, направились к домику Ирины. Сказав своей
служанке, что ее услуги ей больше не нужны, Ирина поднялась в свою
любимую японскую комнату. Дмитрий зашел за ней. Обстановка комнаты
поразила его своей оригинальностью и великолепием. Пол был покрыт
ковром в красных и черный розах. В одном углу стоял диван, обитый
атласной материей. У дивана стояла японская ширма, с вышитыми по
черному атласу белыми аистами. Розовый фонарь, мягкий свет которого
лил на ковер и гору подушек.
Дмитрий взирал на Ирину. Она только что вернулась из соседней
комнаты, откуда минуту назад слышелся плеск воды, доносился тонкий
запах французских духов. Ирина была в черном кимоно, с обнаженными,
еще не успевшими загореть руками. Волосы она причесала на манер
японок и сейчас действительно напоминала чем-то женщин с Востока.
В небольших ушах висели изумрудные подвески. Сияющие глаза не
уступали им в блеске.
Они пили холодное вино: с каждым бокалом Ирина становилась все
оживленнее. Ее алые губы жаждали страстного поцелуя, грудь
порывисто вздымалась. И каждый раз, когда ее рука тянулась к
бокалу, Дмитрию казалось, что она хочет приласкать его. Они сидели
на подушках, около столика, глядя друг на друга страстными и
долгими взглядами.
Вдруг Ирина потянулась, закинула руки за голову. Полы кимоно
разошлись и Дмитрий увидел, что под роскошными одеждами не было
другой одежды. Полные бедра Ирины были отведены в стороны, будто
призывали Дмитрия, темневшее между ними углубление. Дмитрий
осторожно провел по нему рукой, губами нашел ее губы и впился в
них страстным поцелуем.
Кимоно спало с ее шестнадцатилетнего, очаровательного тела и
обнажило две белых, с розовыми сосками, груди. Дмитрий страстно
всасывал поочередно соски грудей, после чего они набухали, как
бутоны роз. Дмитрий все жарче целовал Ирину. Он брал в губы соски и
целовал их, крепко сжимая. В этот момент словно ток пронмзал Ирину
и ее тело. Потом она почувствовала, что сильные, но нежные руки
развели в стороны ее бедра и горячий член Дмитрия начал медленно
входить в приближающееся, увлажненное страстью отверстие. Ирина
инстинктивно подалась вперед, плотно прижимаясь клитором к члену
Дмитрия. А Дмитрий то отодвигался от нее, вынимая член и, лаская им
нежные, покрытые нежными волосиками губы, то вновь вонзая промеж
них до конца. Теперь Ирина не оставалась спокойной: она двигалась
то вправо, то влево, забрасывая ему ноги на плечи, сжимая ими, как
кольцами. Внезапно Ирина почувствовала, как огненная волна
сладострастия, будто судорогой свела ее тело: член Дмитрия
последний раз вонзился в нее и выпустил поток влаги.
В истоме Ирина откинулась на подушки. Потом медленно
повернулась на бок и потянулась к бокалу с вином. Но тут рука
Дмитрия прошлась по ее животу, приблизилась к углублению между ног
и легла между влажными губами: другая рука приподняла
Ирину, заставив ее встать на колени. Член Дмитрия находился позади
нее, плотно прижимаясь к стенкам отверстия. Он входил все глубже и
глубже. Дмитрий обнимал руками ее живот и целовал ее полные
ягодицы, вынимая на мгновение член из горячего влагалища и, проводя
им по тугой раздвоенности заднего прохода. Нежно гладил он
ладонями вспухшую грудь, которая зыбко качалась, беспомощно вися
над ковром. Губы Дмитрия шептали страстные слова - бессвязные и
непонятные сквозь стиснутые зубы. . . .
Дмитрий остался у Ирины до утра.
Был рассвет, когда Ирина проснулась. Она подошла к балкону и
отбросила шелковую шторку. Первые лучи солнца заглянули в комнату
и осветили спящего Дмитрия. Его член, во сне казалось, помнил о ней,
Ирине. Ирина робко потянулась губами к его члену, она стала водить
губами, языком по маленькому колечку вокруг его головки, слегка
втягивая его в рот и отпуская его. Ирина ласкала тот член, который
прошедшей ночью принес ей сладострастное наслаждение. Она
опомнилась лишь тогда, когда ее рот наполнился горячей, остро
пахнущей жидкостью, опьяняющей как вино. Дмитрий открыл глаза и
протянул к ней руки. Она присела над Дмитрием на корточки. . . .
Член вошел на столько глубоко, что Ирина почувствовала легкую
боль. Она двигалась из стороны в сторону, но не приподнимаясь, чтобы
не выпустить желанную добычу. Дмитрий притягивал ее за
соски, опускал и снова ловил губами набухшую грудь. Виноградная
гроздь упала из рук Ирины на плечо Дмитрия. Он прижал к себе Ирину
и сок смочил ее грудь. Дмитрий стал пить с груди Ирины крупные
каппли сока. Ирина встала и вышла в другую комнату. Дмитрий
задремал под всплеск воды.
На следующий день, за все лето впервые пошел дождь. Дождь
застал Ирину и Дмитрия в горах и они поспешили укрыться в гроте,
где пахло сырыми листьями и водой. Дмитрий гладил ее волосы,
отбрасывал со лба непослушные пряди, нежно целовал ее ушко и
ложбинку на груди. Вдруг раздались раскаты грома. Ирина прижалась к
нему. Она целовала уголки его губ. Рука ее опускалась вниз, пока не
наткнулась на твердый выступ. Ирини сжала его рукой и не хотела
пускать. Дмитрий приподнял ее и посадил к себе на колени. Талия
Дмитрия была узка, и Ирина обхватила ее ногами, прижалась к его
груди, сжимая его своими пышными бедрами. Рот ее был приоткрыт и
Дмитрий целовал Ирину, вводя свой язык в него. Она забавляясь,
позволяла вводить член только при вспышке молнии. При этом ее
глаза метали искорки, а Дмитрию все это: дождь, гром и она сама
казались сказкой.
Как-то в театре Дмитрий познакомил Ирину со своим другом -
князем Владимиром. Он пригласил ее поужинать в ресторане, но Ирина
следуя ранее намеченному плану, позвала их к себе. Ирина, как
гостеприимная хозяйка, наполняла бокалы вновь и вновь. Все было
хорошо. Все были чрезвычайно возбуждены, нетерпеливо ожидая чего-то
необыкновенного.
- Владимир, ты еще не видел моей японской комнаты, - как бы между
прочим сказала Ирина.
Димтрий взглянул на нее вопросительно-удивленным взглядом.
