же части я явно предполагаю реальные условия жизни нашего общества. Причем
предполагаю как вечный и нерушимый базис нашего бытия. Эта часть состоит из
описаний реальности и практических советов, как наилучшим образом прожить
жизнь в этой реальности, не вкладывая свою душу в борьбу за существование.
Я постепенно познакомлю вас с обеими частями своего учения. Если,
конечно, меня не перехватят власти и не засадят в сумасшедший дом как
замаскированного шизофреника, не вышлют из города как хрониче-ского тунеядца
или не посадят в тюрьму как явного мошенника. Все эти три действия властей
одинаково возможны. Меня пока спасает то, что попытки превратить эти
возможности в действительность предпринима-ются одновременно и
соответствующие отделы органов власти либо надеются друг на друга, и потому
я выпадаю из поля их внимания, либо вступают в конфликт с теми же
последствиями.
МОИ ВРАГИ
Христос, Будда и Магомет начали свой земной путь с приобретения
немногих учеников и защитников. Я же начал его с того, что приобрел
многочисленных врагов и опровергателей. Я имею в виду не власть
:
власть есть власть, а не враг. Враг -- это твой собрат. В первую
очередь это прогрессивные интеллектуалы. Не отождествляйте их с книжниками
времен Христа. Ничего подобного в те времена не было. Это специфиче-ский
продукт современной культуры. Интеллектуалы -- особый слой, существующий за
счет культуры общества, а не для нее. Их ум извращен, их образованность
поверхностна и хаотична, их самомнение и тщеславие непомерны. Они
распространяют обо мне мнение, будто я -- шарлатан и жулик. Они увлекаются
буддизмом, йогой, религиозной русской философией, парапсихологией... Но у
них это-- дань моде и чисто внешний атрибут некоей культуры. Я их игнорирую.
На втором месте после интеллектуалов идут мои непосредственные
конкуренты. Да, представьте себе, конкуренты! В нашем городишке не меньше
десятка проходимцев и бездельников, претендующих на ту же роль, что и я. И
эти мерзавцы - "боги" причиняют мне массу неприятно-стей. Поскольку я
превосхожу их по своим способностям и популярно-сти, они кипят злобой ко
мне, клевещут и строчат доносы. Начальник милиции, о котором я уже упоминал,
сказал как-то в порыве откровен-ности, что им лично на меня наплевать, они
лично мне даже симпатизи-руют, но есть сигналы, и они обязаны на них
реагировать. Они ведь тоже не боги, у них ведь тоже есть высшее начальство,
им ведь тоже всякая сволота покоя не дает. Я его понимаю.
Судившие Христа тоже лишь выполняли волю народа.
Мои конкуренты грызутся между собой и пакостят друг другу. Но у них все
же есть некоторое единство. Они все примерно одинаковы и одинаково ничтожны.
Я же и внешне, и внутренне явно превосхожу их и не хочу с ними общаться. Я
есть Бог-одиночка. Я из принципа одинок, ибо Бог не может быть членом мафии.
Но даже Бог бессилен перед мощью мафии. Я мощь этой мафии ощущаю постоянно.
Я пока откупаюсь от нее, предоставляя им возможность обирать граждан
материально и довольствуясь для себя лишь крохами. Практически я им не мешаю
в этом деле, а злоба их не уменьшается. Почему? Они хотят быть не просто
богами, но благополучными, сытыми богами. А мой пример говорит им о том, что
Бог не может быть сыт и благополучен.
Конкурентов я игнорировать, как интеллектуалов, не могу. Я должен быть
с ними всегда начеку, иначе они подловят и изобьют. А то и убить могут-- у
нас и такое случается.
МОЯ ПРОФЕССИЯ
Когда я еще был студентом, во дворе дома, где я жил, произошел такой
случай. Степенный рабочий, отец троих детей, выпивавший не больше других,
убил девчонку из нашего же дома; Убил, чтобы взять у нее деньги на водку:
ему до зарезу надо было похмелиться. Девочка шла в магазин за продуктами.
Денег у нее было меньше десятки. Но убийце хватило на пол-литра. Купив
водку, убийца вернулся в подвал, куда он затащил труп, выпил водку и заснул
около жертвы мертвецким сном. Там его и нашли. Хотя случай был прозрачно
ясен, произошло нечто невероятное: вину на себя взял другой человек,
окончательно спившийся и опустившийся забулдыга, из числа тех, кто
околачивался в районе винно-водочного магазина. Он заявил, что это он убил
девочку, а деньги он пропил вместе с обвиняемым. Забулдыгу осудили. Через
несколько дней рабочий повесился, оставив покаянную записку. Судьба
забулдыги мне осталась неизвестной.
Этот случай глубоко запал мне в душу. Я часто вспоминал и анали-зировал
его. "Как же так получается? -- думал я.-- Один человек за гроши убивает
другого. В нем нет никаких внутренних сдерживающих начал. Будучи уверен в
безнаказанности, он делает свое гнусное дело. И w уходит от людского
наказания. Однако в нем есть что-то такое, что вынуждает его самого наказать
себя высшей мерой наказания -- смертью. Что это? Совесть? А что такое
совесть? И почему ни в чем не повинный человек соглашается страдать за
другого? Он одинок, ничто-жен. Никому не нужен. Тот, за кого он решился
пострадать, должен растить детей. Допустим, что так. Но ведь в сознании
этого человека должна была сложиться эта цепь мыслей, должна была сработать
воля. Что обусловило этот процесс?.."
Чем больше я думал над этой проблемой, тем настойчивее мне напрашивался
вывод: несмотря ни на что, в человеке есть некое природное начало, которое
развивают и эксплуатируют старые религии, которые пытается использовать в
своих интересах наша идеология. Но...
Но! Это извечное "но"! "Объяснение банально,-- говорил я себе.--
Рабочий, очухавшись, начисто отрицал вину. Для милиции важно призна-ние
преступника. Они схватили первого подвернувшегося забулдыгу, обработали его
так, что для него признание стало единственным доступным облегчением.
Рабочий был на хорошем счету на заводе, за него вступился коллектив. Почему
он повесился? А кто его знает! Может
быть, с перепою. Может быть, жена не дала рубль на похмелку, а другую
подходящую девочку не нашел. Может быть, ход событий был бы иным, попадись
на его пути другая девочка с зажатой в кулачок трешкой... Кто знает?!"
Я на время успокаивался. Все ясно! Человек есть изначальная гнусная
тварь, а религия -- опиум для народа. Только зачем эту тварь поить таким
утонченным и не очень-то дешевым напитком? И стала ли лучше эта тварь, когда
ее перестали поить этим напитком?
Я рассказал в своей группе об этом кошмарном случае. "Подумаешь, какое
дело,-- сказал один из моих товарищей.-- А вот у нас было дело, так дело!" И
он целый день рассказывал о "своем" кошмарном деле, гордился им, хвастался.
Ему, наверное, важно было затмить "мое" дело и быть в центре внимания.
"Родителей надо наказывать,-- сказал другой.-- Посылают детей одних в
магазин!.." "Милицию надо уси-лить,-- сказал третий.-- Народные дружины!
Поголовное участие насе-ления в охране порядка! Вспомните, чему нас учили
классики марксиз-ма!" И никто не подумал о том "некоем начале", которое я
заподозрил в изначально гнусной твари -- в человеке. "Все-таки чего-то не
хватает в людях,-- сказал я.-- И это "что-то" не заменишь борьбой с
пьян-ством, усилением милиции и поголовным вовлечением населения в ох-рану
порядка, изучением классиков марксизма..." "Чего?! Закуски,-- сказал мой
друг, сам большой любитель выпивки,-- закуски не хватает! Если бы мы
закусывали подобающим для человека двадцатого века образом, то, поверь мне,
число девочек, которых убивают за трешку, сократилось бы вдвое!" Как человек
советский, он мыслил масштабно.
Прошли годы. Теперь я знаю, чего именно нам не хватает. Я стал
специалистом по этому дефицитному элементу человеческой жизни --
специалистом по разговорам на тему о Душе, Вечности, Боге. Для меня никогда
не было проблемы, существует Он реально или нет. Я с некото-рых пор живу со
страстным желанием, чтобы Он был. Я понял очень простую истину: если многие
люди захотят, чтобы Он был, Он придет. Все дело не в Нем, а в нас. Он -- это
мы. Все остальное есть суета сует и всяческая суета. Это говорю вам я,
Учитель Праведности,-- так в шутку прозвали меня мои клиенты и собутыльники.
Прозвали не без оснований. У меня действительно уникальная про-фессия:
я учу людей тому, как научиться хорошо жить и хорошо закончить свою жизнь.
Делаю я это, разумеется, нелегально. Легально людей учат жить Партия и
Правительство, а в нашем городе -- лично товарищ Сусликов и прочие
руководители области. Но они учат людей жить для общества, на благо народа
(как народ может жить на благо народа?!), ради счастья будущих поколений. Я
же учу людей жить для самих себя. Учу, как быть красивым, здоровым, умным,
удачливым, молодым и счастливым. Я даю частные уроки и консультации. И беру
за них, как за уроки иностранного языка или за натаскивание школьников для
экзаменов в институты. Этим я тоже занимаюсь.
ЧТО ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК
У меня есть знакомый, который оспаривает любые мои утвержде-ния,-- мой
Антипод. Заикнулся я как-то о некоем врожденном "свя-том" начале в человеке.
Он усмехнулся и поволок меня в здание областного суда, где слушалось дело
группы рабочих с химического комбината. Эти рабочие в день получки
заманивали своих собратьев
в свой цех, обещая выпивку, убивали их, забирали деньги, а трупы
бросали в какую-то жидкость, в которой они растворялись бесследно, полностью
(вплоть до пуговиц, ключей и металлических зубов). Таким путем они отправили
на тот свет больше двадцати человек.
Разоблачили их случайно. "Обрати внимание,-- сказал Антипод,-- никакого
раскаяния, только сожаление, что попались из-за сущего пустяка. Где оно,
"святое начало"? Если тебе этого мало, я могу помочь тебе устроиться на
работу на химическом комбинате, а еще лучше-- в "Атоме" (так называется
секретное атомное предприятие в одном из районов области). Ты там такого
насмотришься, что концла-геря сталинских времен тебе покажутся гуманными
учреждениями". "Не надо,-- сказал я.-- Я верю тебе. Но если в человеке нет
святости от природы, ее нужно вселить в него извне. В этом задача Бога".
"Попробуй,-- усмехнулся Антипод.-- Когда тебе удастся это сделать хотя бы в
отношении одного человека, покажи мне его, и я дам тебе власть вселить
святость во все человечество".
О ПЬЯНСТВЕ
Пьянство не есть мое призвание. Это-- моя профессиональная обязанность.
Я на этот счет не есть исключение. Тот самый начальник милиции, о котором я
уже упоминал, жаловался мне, что не может ни дня обойтись без выпивки, хотя
водку ненавидит. А его подчиненные почти сплошь алкоголики. И ничего
недоделаешь. Без выпивки у нас ни одно дело не делается. Недавно было
совещание в обкоме по поводу борьбы с пьянством. Мириться с этим дальше
нельзя. На заводах иногда целые цеха простаивают из-за пьянства. Так, после
совещания добрая половина участников оказалась в бесчувственном состоянии в
вытрезвителе и в отделениях милиции. А ты говоришь! (Я, между прочим, как
раз молчал.) Начальник попросил меня научить, как пить, не пьянея и без
последствий для головы и желудка. Я сказал, что я лично отрыгиваю выпитое и
сплю, где свалюсь, и до тех пор, пока не очухаюсь естественным образом.
Начальник сказал, что спать на службе и на совещаниях ему никак нельзя.
Отрыгивание он отверг как бессмыс-ленный "перевод добра". Велел к следующему
разу (что он имел в виду?) придумать для него хотя бы средство, заглушающее
спиртной дух изо рта. Я ему это средство изобрел, не дожидаясь "следующего
