разряд дорожно-транспортных, разбором которых мы и займемся в этой главе.
Двадцать первого сентября 1990 года Москву облетела весть: совершено
покушение на Бориса Николаевича Ельцина, занимавшего в ту пору пост
Председателя Верховного Совета РСФСР. Приводились подробности, от которых
благородным негодованием наполнялись сердца рядовых горожан: "Волга" Ельцина
таранена, Борис Николаевич в больнице, фамилия таранившего - Ерин. "Ерин?
Это же из милицейских! - спохватывалась московская публика. - Теперь ясно,
куда ведет ниточка".
Переданное в тот же день, 21 сентября, сообщение
ТАСС, многократно повторенное по радио и телевидению, не успокоило людей.
Не улеглись страсти и после того, как пресс-центр Петровки 38 обнародовал
подробности. Многим казалось, что власти темнят, скрывают истинную подоплеку
случившегося.
А случилось вот что. В 8 часов 25 минут утра на пересечении улицы
Горького с переулком Александра Невского в машину Ельцина врезался
"жигуленок". Следуя в направлении центра города в крайней правой полосе,
водитель "жигуленка" проехал на запрещающий жест регулировщика и столкнулся
с выезжавшей на улицу Горького "Волгой", в которой находился Ельцин. Удар
пришелся на правую переднюю дверь машины - как раз по тому месту, где сидел
Борис Николаевич.
По одним сообщениям, Ельцин пересел на шедшую сзади резервную машину и
проследовал на работу. Его состояние - превосходное. Однако в прессе
появились и другие сведения, в частности о том, что он получил значительный
ушиб правого бедра, мягких тканей лица и легкое сотрясение мозга. Такую
информацию дали журналистам врачи Центральной клинической больницы, входящей
вместо упраздненного Четвертого Главного управления в
Лечебно-оздоровительное объединение Совета Министров СССР.
Вечером 21 сентября телепрограмма "Время" сообщила о благополучном
возвращении Ельцина домой из ЦКБ, где его обследовали и сделали рентген.
Однако назавтра ряд газет, в том числе и набиравший популярность
"Коммерсанть", опубликовали телефонные интервью с дочерью пострадавшего
Еленой Окуловой: в одиннадцать вечера 21 сентября она заявила, что отец пока
еще в больнице.
И снова зашепталась, всколыхнулась старая сплетница Москва. Нестыковка
информации породила новую волну слухов и предположений.
Самое разумное, что можно было предпринять для успокоения взбудораженных
граждан - это дать возможность выступить по телевидению самому виновнику
аварии. Слава Богу, у властей предержащих хватило ума пойти на такой шаг.
И вот на экране - водитель "Жигулей". Действительно, его фамилия Ерин, но
отношения к милицейскому генералу не имеет. Юрию Ильичу 60 лет, он военный
пенсионер, армейский майор в отставке, проживает в Химках. В то злополучное
утро вместе с дочерью Еленой по своим делам направился в центр Москвы на
принадлежавших ему "Жигулях".
Согласно рассказу Ерина, дело обстояло так. Он не успел затормозить -
слишком поздно взметнулся в руках постового жезл. Говорят, что постовой,
увидев на черной "Волге", подъезжавшей к перекрестку с улицей Горького,
внезапно вспыхнувший спецсигнал - красную "мигалку", - немедленно поднял
жезл, перекрывая движение, и даже свистнул. Но он, Ерин, свистка не услышал.
Вот если бы шофер Ельцина включил сирену, то тогда наверняка услышал бы.
Когда Ельцина увезли, он, Ерин, сказал водителю Бориса Николаевича о сирене.
На что Витя, шофер Ельцина, ответил: Борис Николаевич с сиреной ездить не
любит.
- Если бы мне рассказали, я бы сам подумал, что это покушение, но я ж
Борису Николаевичу полный единомышленник. Я из партии даже раньше него вышел
- не стал ждать, пока нам начнут плевать в лицо. А когда узнал, что это в
Ельцина стукнул, мне страшно стало и стыдно.
Покаянные интервью, которые раздавал направо и налево герой того
сентябрьского утра, кого-то убеждали в непреднамеренности случившегося, а
кого-то и нет. Сам он отделался легкой царапиной, а вот дочь Елена сильно
расшибла лоб о приборный щиток. Ей требовалась медицинская помощь, и отец
собрался переправить ее в ближайшую больницу, но не тут-то было.
Незадачливого автовладельца с 27-летним водительским стажем не отпускали с
места происшествия, а потом отправили в ГАИ и продержали там весь день - до
шести вечера. Дочери пришлось искать больницу самой. В двух лечебных
учреждениях ее не приняли, и только в третьем по счету наложили швы на рану.
Такие вот нравы царили в нашей матушке-столице при партократах. Что касается
Ерина, то поздно вечером он сговорился с таксистом, и тот за 20 рублей
отбуксировал его "жигуль" в Химки.
И все же от той уже порядком забывшейся истории у недоверчивой части
сограждан осталось ощущение какойто недосказанности, неполноты. Наверное
потому, что почти все исходившее тогда по адресу Ельцина из союзных структур
воспринималось населением с определенной долей скептицизма. Общее неприятие
критики в его адрес со стороны Кремля сказывалось даже на очевидных
эпизодах, где он был неправ. Публика хотела видеть своего кумира
безукоризненным во всех отношениях!
Вот почему общественное мнение двояко отнеслось к разъяснению тогдашнего
руководства ГАИ, заявившего, что инцидент не произошел бы, если бы Ельцин
уведомлял постовых по рации о своем приближении, как это делают все
пассажиры его ранга. Следовательно, имело место не покушение на Ельцина, а
нарушение им самим устоявшейся практики передвижения по городским улицам
государственных деятелей. Милиция готова хоть за полчаса останавливать
движение, но Ельцин этим правом не пользуется и, видимо, принципиально.
Действительно, Борис Николаевич тогда ездил без сопровождения, не разрешал
устраивать эскорты с воем сирен и отключением светофоров. Не пользовался он
тогда и службой охраны КГБ СССР с ее отработанной десятилетиями методикой
обеспечения безопасности охраняемых лиц.
Умысла в наезде, конечно же, не было. Но признать своего любимца виновным
в том, что он отказался от положенной ему привилегии, выше сил
обожествляющих его людей. Проще подозревать злые козни недругов.
Вот почему, когда в июне 1992 года прозвучали выстрелы на
Рублево-Успенском шоссе, по которому должен был проезжать президент, вновь
зароились слухи о попытке покушения на его жизнь.
Что же в действительности там произошло? Да, выстрелы звучали. Притом на
поражение. Их было шесть. Столько раз пришлось нажимать на спуск пистолета.
Стрелявшие торопились: вот-вот на шоссе должен был показаться президентский
кортеж.
Стреляли в громадного лесного красавца-лося, загромоздившего дорогу, на
которой с минуты на минуту ожидали появления Ельцина. Лось лежал прямо на
проезжей части, пытался встать, но снова падал - у него были перебиты ноги.
Лесной красавец столкнулся с... "Запорожцем". Очевидно, переходил дорогу,
и тут, как на грех, инвалид-водитель на своей развалюхе. Несчастное животное
рухнуло прямо на проезжую часть. Сотрудники, обеспечивавшие безопасность
президентского маршрута, пытались приблизиться к лосю, но великан не
подпускал их к себе. Счет времени шел на минуты, раздумывать было некогда,
тогда и решили пристрелить незадачливого гостя. После шестой пули лось не
подавал признаков жизни. Его быстро оттащили в кусты, кое-как прикрыли
ветками. Правда, следы крови смыть не успели - показавшийся на повороте
президентский кортеж вихрем промчался через это место и скрылся вдали.
Слава Богу, Борис Николаевич вовремя опомнился и стал ездить, как
полагается персонам его уровня.
Много шума в столице наделала история, случившаяся 27 марта 1996 года. Из
уст в уста передавали новость о том, что во время посещения Борисом
Николаевичем московского театра имени Маяковского рядом со зданием был
остановлен "мерседес" с вооруженными людьми. Новость подхватили падкие на
сенсации средства массовой информации. Многочисленные теле - и радиоканалы,
словно соревнуясь между собой, целые сутки выдавали в эфир кучу домыслов и
предположений, запутывая и запугивая обывателей.
С интервалом в полчаса на их головы обрушивались сногсшибательные
сведения о том, что сотрудники службы безопасности президента задержали у
здания театра имени Маяковского как раз в тот момент, когда там находились
Борис Ельцин и Юрий Лужков, автомобиль "мерседес-500" с тремя неизвестными,
один из которых был вооружен пистолетом Макарова. Автомобиль проигнорировал
запрещающий сигнал сотрудников ГАИ.
Что же произошло на самом деле? Служба безопасности президента перед его
выездом в театр перекрыла движение на улице Герцена и выставила посты ГАИ, в
составе которых были и сотрудники президентской охраны. Это обычная
практика, так делается всегда.
Выполняя требование инспекторов, стоявших в оцеплении, водители
освобождали проезжую часть улицы, сворачивая в сторону согласно подаваемым
знакам. Непослушным оказался лишь один, сидевший за рулем "мерседеса-500".
Он летел прямо "на флажки", никак не отреагировав на предупреждающий жест
гаишника.
Ослушника остановил следующий заслон ГАИ. К водительской дверце
приблизился инспектор и вежливо, но твердо предложил развернуться и уехать в
том направлении, какое ему указывали на первом посту. Сидевшие в машине
возмущенно загалдели, замахали руками.
Тогда к милицейскому инспектору подошли люди из президентской охраны и
снова вежливо попросили выполнить услышанное ими требование. Пассажиры
"мерседеса" не подчинились. Им предложили предъявить документы. Снова отказ.
Люди из службы охраны президента вынуждены были извлечь строптивых
ездоков из автомобиля. Обладая необходимыми навыками, охранники справились
со своей задачей быстро и умело.
Проверка документов показала, что в "мерседесе" сидели генеральный
директор некоего товарищества с ограниченной ответственностью, его личный
телохранитель и шофер. При осмотре машины обнаружили пистолет телохранителя
и документы на право ношения оружия.
Задержанную троицу препроводили в ближайшее, 83-е отделение милиции.
Узнав, с кем имеют дело, коммерсанты быстро потеряли самоуверенность.
Водитель растерянно объяснял, что не заметил отмашки инспектора ГАИ, а
потому и поехал "на флажки". Впредь обещал быть более внимательным.
Троицу, удовлетворившись объяснениями и чистосердечными раскаяниями,
отпустили.
И не было ни стрельбы, ни погони, как не было, естественно, и
террористов, поджидающих президентский кортеж с оружием наизготовку.
МЕДИЦИНСКИЕ
Этот инцидент замалчивался почти целое десятилетие.
Ни сам Борис Николаевич, ни его многочисленное окружение, создавшее
солидную письменную "ельциниану", нигде и ни под каким предлогом не касались
в печатных или электронных источниках происшествия, случившегося девятого
ноября 1987 года. Впервые поведали о нем, почти одновременно, но независимо
друг от друга, экс-генсек Горбачев и бывший член Политбюро Воротников.
Михаил Сергеевич - в своем двухтомнике "Жизнь и реформы", Виталий
Иванович - в дневниковой книге "А было это так... ". Оба источника,
пролившие свет на эпизод почти десятилетней давности, появились в
1995 году. Истины ради следует отметить, что глухие слухи об
окровавленном Ельцине, обнаруженном девятого ноября 1987 года в комнате
отдыха его горкомовского кабинета, зациркулировали уже на другой день после
этого чрезвычайного происшествия. Но официального подтверждения не
последовало.
Между тем чиновная Москва судачила: что же в действительности произошло?
