замять это дело, не предавать его огласке. Однако Машеров проявил
неожиданную строптивость. Никакие нажимы на него не действовали. И тогда в
Москве, посовещавшись, решили пойти на употребление чрезвычайных средств.
Инициатором физического устранения несговорчивого белорусского лидера автор
публикации называет брежневского фаворита, тогдашнего министра внутреннихдел
СССР Щелокова.
Таким образом, Машеров по этой версии, как и его предшественники
сталинских времен, стал жертвой того самого режима, которому служил верой и
правдой. Его судьба еще раз ярко свидетельствует о том, как мало изменилась
суть режима, изменились только формы осуществления преступления. Да, Машеров
погиб не как большинство его предшественников, объявленных "врагами народа"
либо агентами польской или фашистской разведок, а как герой, в ореоле
защитника белорусских интересов. Но разве это меняет суть преступления?
Просто формы расправ стали более утонченными.
Газета сообщала, что многие люди в Белоруссии требовали от московских
властей всей правды о гибели Машерова. Особенно неспокойно вела себя
творческая интеллигенция, с которой белорусский лидер находил общий язык. На
одном из пленумов республиканской писательской организации было прямо
заявлено, что гибель Машерова не носит случайного характера. Прозвучала
мысль о том, что все предыдущие деятели Белоруссии погибли по инициативе
руководителей из Кремля.
Другие издания тоже внесли свою лепту в критику официальной версии.
Приводится, например, такой аргумент: на похороны из Москвы приехал только
секретарь ЦК Капитонов. А ведь Машеров был кандидатом в члены Политбюро,
руководителем крупнейшей партийной организации в стране.
Как видим, оснований для пересудов и сплетен предостаточно.
Масла в огонь добавляли муссировавшиеся слухи о том, что посты ГАИ не
были заблаговременно оповещены о предстоящем маршруте следования Машерова по
трассе, и даже дежурный ГАИ УВД Минского облисполкома не знал, что
машеровская "Чайка" с двумя машинами сопровождения появилась на Московском
шоссе. Дыма без огня не бывает. Действительно, в ходе следствия было
установлено, что ГАИ не предупредили о планируемом прохождении кортежа
спецавтомобилей по территории Минской области. В результате чего гаишники не
могли принять необходимых в таких случаях мер безопасности.
Катастрофа произошла четвертого октября 1980 года. А накануне, третьего
октября, около восемнадцати часов шофер МАЗа Пустовит, ставший назавтра
причиной аварии, испуганно прижмется к обочине, увидев сигналы спецмашин
сопровождения машеровского кортежа, который несся навстречу. С чего бы это
ему шастать по этой трассе? Не было ли это своеобразной рекогносцировкой?
Почему именно грузовик Пустовита создал аварийную ситуацию? Почему именно
ему было поручено перевозить злополучный картофель - ведь по плану из
бригады деревни Барсуки в Смолевичскую заготконтору должна была идти совсем
другая машина. Но она почему-то сломалась как раз перед тем, как Машеров
выезжал на трассу, и отправляться в рейс было сказано Пустовиту, который
вчера вечером наблюдал за проездом спецкортежа. Пустовит так торопился, что
уехал с недогруженным кузовом.
В этом деле немало странностей. Например, за две недели до автокатастрофы
было заменено руководство КГБ Белоруссии. Прежний председатель Никулкин был
отправлен на пенсию. Вместо него пришел новый генерал - Балуев. Незадолго до
трагедии сменили начальника личной охраны Машерова полковника Сазонкина,
которого перевели в центральный аппарат КГБ республики.
И еще - мощный машеровский "ЗИЛ", который мог выдержать столкновение с
любым транспортным средством, как раз в эти дни отправили в ремонт.
Ветераны кремлевской "девятки" вспоминают два подобных случая, имевших
место на их веку, когда мощная автомобильная броня спасала жизнь именитым
седокам. Первый случай произошел в 1946 году на отрезке трассы
Симферополь-Ялта. В бронированный "паккард" Сталина с полного хода врезалась
какая-то колхозная полуторка, которой управляла женщина лет сорока пяти.
"Паккард" столкновение выдержал, а вот полуторка развалилась на части. К
счастью, никто не пострадал. Сталин приказал отпустить несчастную женщину и
не предъявлять к ней никаких претензий. Распоряжение было выполнено, но
находившийся в кортеже тогдашний министр госбезопасности Абакумов все же -
на всякий случай - велел понаблюдать за ней.
Второй случай произошел с Косыгиным. В его сверкающий лаком "ЗИЛ"
"въехал" старенький "Запорожец" пенсионера. "Запорожец" превратился в смятую
жестяную банку. Косыгин тоже приказал не трогать пенсионера и, как
рассказывают, подписал распоряжение выделить ему новую машину.
В "ЗИЛах" было меньше полезной площади и других удобств, чем в "Чайках",
но зато первые гарантировали сохранение жизни при любом столкновении.
ВЕРСИЯ ЮРИЯ ЧУРБАНОВА
Гибель Петра Мироновича Машерова, по словам бывшего брежневского зятя,
тяжело переживал Леонид Ильич Брежнев. Чурбанов отзывается о Машерове как о
замечательном, очень умном человеке, любимце белорусского народа и партии.
Находясь в заключении в Нижнем Тагиле, Чурбанов поведал - по памяти -
обстоятельства гибели Машерова. По мнению бывшего заместителя министра
внутренних дел СССР, Машеров попал в чудовищно нелепую автокатастрофу. В МВД
СССР о ней узнали незамедлительно, уже через несколько минут: о таких вещах
дежурный по министерству всегда докладывает в срочном порядке. МВД тут же
доложило в ЦК КПСС, Щелоков позвонил Леониду Ильичу.
В Минск срочно вылетел начальник Главного управления ГАИ генерал
Лукьянов. Там уже работала большая следственная группа Прокуратуры
Белоруссии и КГБ. О результатах расследования было также незамедлительно
доложено.
Выяснилось, что большая часть вины ложится на водителя машины, в которой
находился Машеров. Во второй половине дня в пятницу Петр Миронович
неожиданно решил посмотреть всходы озимых, но его основная машина (членам и
кандидатам в члены Политбюро полагался, как известно, бронированный "ЗИЛ")
находилась в ремонте. По существовавшей инструкции начальник охраны не имел
права выпустить его на трассу, но Машеров настаивал, и тогда "ЗИЛ" поменяли
на "Чайку".
Это - более легкая машина, и при лобовом столкновении - а именно так и
произошло - она была не в состоянии выдержать тот удар, который по силам
"ЗИЛу". Была и другая причина: минувшей ночью у водителя Машерова, уже
пожилого человека, случился приступ радикулита. Как об этом узнали? При
осмотре трупа шофера все увидели, что он был обвязан теплым шерстяным
шарфом.
Но утром он ничего не сказал об этом, сел за руль "Чайки", и хотя ширина
трассы и отличная видимость позволили бы здоровому человеку, находившемуся
за рулем, сделать любой маневр, радикулит, видимо, дал о себе знать. "Чайка"
столкнулась не с трактором, как писали в некоторых газетах, а со встречной
грузовой машиной, на скорости обгонявшей колонну других машин, - ее водитель
возвращался из дальнего рейса, провел без отдыха много часов за баранкой и
потерял, естественно, должную реакцию. Водитель и охранник Машерова погибли
мгновенно, а сам Петр Миронович жил буквально несколько минут и спасти его
от смерти было уже невозможно.
Этот рассказ Чурбанова вошел и в его книгу "Я расскажу все, как было".
Здесь много неточностей - наверное, потому, что Чурбанов был лишен
документальных источников и слишком передоверился своей памяти. А она, как
мы дальше увидим, несовершенна.
Отметим, как Чурбанов объяснял скромные похороны Петра Машерова,
отсутствие на них сколько-нибудь влиятельного лица из Москвы. Кто кого
должен хоронить? - задается он вопросом. В таких случаях принималось решение
Секретариата ЦК КПСС. Ну, хорошо, а почему на поминках Леонида Ильича тоже
был только Капитонов? Это как объяснить? Неуважением к памяти Генерального
секретаря ЦК КПСС со стороны его товарищей по Политбюро и лично Юрия
Владимировича Андропова? Конечно, нет. Тогда как?
КАК ЭТО ВЫГЛЯДЕЛО СО СТОРОНЫ
Четвертое октября 1980 года. Около пятнадцати часов на Смолевичском
участке трассы Москва - Минск двигался синий МАЗ-503. Вскоре его догнал
ГАЗ-53Б, кузов которого до половины был заполнен картофелем.
Этот грузовик запомнился многим водителям, которые ехали в тот день по
Московскому шоссе. ГАЗ-53Б мчался, как на пожар. Стрелка его спидометра явно
перешагнула за отметку семьдесят километров в час.
- И куда только он несется? - недовольно пробурчал пассажир одной из
попутных машин, которую ГАЗ-53Б обгонял на большой скорости.
- Куда, куда... - зло произнес водитель. - Несется, как будто погибели
ищет...
Некоторое время машины шли одна за другой, придерживаясь примерно
семидесятиметровой дистанции. Водителю ГАЗ-53 были хорошо видны номерные
знаки впереди идущей машины - 89-19 МИД. "Минская" - догадался он.
Позже он узнал, что синий МАЗ принадлежал автокомбинату N 4 города
Минска.
Водитель синего МАЗа не мог не видеть номера пристроившейся ему в хвост
машины. Он тоже запомнит его на всю жизнь: 02-21 МБЕ. ГАЗ-53Б, груженный
тремя с половиной тоннами картофеля, принадлежал экспериментальной базе
"Жодино" НИИ земледелия Министерства сельского хозяйства БССР. Эта база
находилась в Смолевичском районе Минской области.
Медлительность синего МАЗа раздражала шофера следовавшего за ним
грузовика. Прежде чем пристроиться в хвост МАЗу, водитель ГАЗ-53Б обогнал
уже одну транспортную единицу. Он намеревался сделать то же самое и с синим
МАЗом, выискивая подходящий момент для маневра. К этому располагали и хорошо
просматриваемая дорога, и отчетливо проступавшая сплошная разделительная
полоса.
Между тем водитель синего МАЗа увидел двигавшийся навстречу эскорт трех
легковых автомобилей. Впереди на большой скорости неслась белая "Волга" -
прямо по осевой. Ослепительно мигал включенный световой маячок на салоне,
два красных снопа вырывались из передних фар. Вслед за белой "Волгой" летела
черная "Чайка". Правительственную машину отделяло от "Волги" сто-сто
пятьдесят метров. Замыкала кортеж "Волга" желтого цвета - тоже с включенным
маячком и красными фарами.
С передней машины сопровождения прозвучала команда водителю синего МАЗа
принять вправо и остановиться. Шофер беспрекословно выполнил это указание.
Увидев, что за МАЗом на расстоянии двадцать пять - тридцать пять метров
движется ГАЗ-53Б, аналогичную команду отдали и ему. Водитель ГАЗа тоже
принял вправо.
Водители смотрели, как проскочила передняя "Волга" сопровождения.
Красивое зрелище. Шофер ГАЗ-53Б, наверное, зазевался на какую-то долю
секунды и, как потом рассказывал на следствии, с ужасом вдруг увидел, что
стремительно приближается к борту стоящего впереди синего МАЗа. Оставалось
не более двадцати метров, и, чтобы избежать столкновения, водитель ГАЗ-53Б
ударил по тормозам и резко рванул руль влево. Раздался страшный удар,
полыхнуло пламя.
В груженный картофелем ГАЗ-53Б, внезапно выехавший из-за синего МАЗа,
пересекший осевую линию и выехавший на скорости пятьдесят километров на
полосу встречного движения, на полном ходу врезалась черная "Чайка".
Водитель МАЗа, услышав запоздалый скрежет тормозов, выглянул из кабины.
"Чайка", развернутая поперек шоссе, застыла, уткнувшись в самосвал. Из его
кабины вывалился объятый пламенем человек - в носках, черной куртке.
Обхватив голову руками, он, будучи в глубочайшем психологическом шоке,
