вызвать Хрущева из отпуска. Брежнев трусил. Боялся. Не брал трубку. Наконец
его уговорили, и он, набрав номер, сообщил Хрущеву о готовящемся Пленуме.
Хрущев: "По какому вопросу?"
Брежнев: "По сельскому хозяйству и другим".
Хрущев: "Решайте без меня".
Брежнев: "Без Вас нельзя".
Хрущев: "Я подумаю".
Семичастный. Мы разошлись. Брежнев постоянно звонил мне: "Ну как?" Только
в полночь мне позвонили, что Хрущев заказал самолет в Адлер. Летел он с
сыном, Микояном и своей охраной - взял пять человек, а мог взять и больше в
десять раз. Уж 50 человек-то у него были. Дата проведения Пленума не
обговаривалась заранее, а сложилась силой обстоятельств. Если бы Хрущев не
дал согласия на приезд в тот день, никто бы его силой не притащил, и дата
Пленума могла быть иной.
Хрущев прилетел (вместе с Микояном) в Москву 13-го в середине дня.
Встречали его во Внуково-2 я и Георгадзе. Обычно встречающих было
значительно больше. Но это его не насторожило, он только спросил: "Где
остальные?" - "В Кремле". - "Они уже пообедали?" - "Нет, кажется, Вас ждут".
Поздоровались за руку, обычно. Хрущев был спокоен. Отправились эскортом
машин. Я ехал в конце и по дороге остановился на обочине, отстал от них.
(Дело в том, что раньше я ездил без охраны, а на эти дни дали мне
сопровождающего, поэтому в машине оказался знакомый охране Хрущева человек,
и, чтобы не смущать впереди едущих, я отстал.) В Кремле вся охрана была
прежняя. Я ее сменил только после начала работы Пленума.
Шелепин. На заседании Президиума выступили многие, практически все. Я
говорил третьим или четвертым... Заседание вел Хрущев. Интересно, что все
критические выступления были не только в адрес Хрущева, началась полемика
между присутствующими... Брежнев заключил прения, сказав, что все товарищи
единодушно оценили деятельность Хрущева. Микоян в ходе прений настаивал на
том, чтобы оставить Хрущева на каком-нибудь посту - в партии или
правительстве, мотивируя это тем, что решение о смещении Хрущева и перевод
на пенсию нанесет большой урон престижу КПСС на международной арене.
Вопрос. Пленум собрался днем 14 октября. Открыл его Брежнев и объявил,
судя по известным мне материалам, что на повестку дня поставлен вопрос о
ненормальном положении, сложившемся в Президиуме ЦК в связи с неправильными
действиями Хрущева. С докладом выступил Суслов. Он выступал долго? Где-то
было напечатано, что весь доклад занял минут двадцать. Текст доклада был
роздан участникам Пленума, как тоже говорят?
Шелепин. Суслов зачитывал доклад, по-моему, около двух часов, текст был
только у него.
Вопрос. В ряде довольно многих публикаций утверждается, что Президиум
жестко "зажал" обсуждение вопроса на Пленуме, не дал слова и Хрущеву.
Шелепин. Пленум решил прений не открывать, поскольку Суслов подробно
доложил о всем обсуждении на Президиуме ЦК. О Хрущеве он сразу же сказал,
что тот просил Президиум не заставлять его, не настаивать на его
выступлении. Мнение в зале было единодушным. Были реплики, выкрики с мест,
иногда очень резкие, в адрес Хрущева, а особенно в адрес Аджубея.
Вопрос. Один из участников Пленума пишет, что после заседания Хрущев
"покрутился, покрутился", никто к нему не подходил, руки не подал, и, всеми
покинутый, он одиноко ушел.
Шелепин. Досужий, нечестный поклеп. После Пленума все члены Президиума ЦК
собрались в комнате президиума попрощаться. Все стояли. Никита Сергеевич
подходил к каждому, пожимал руку. Когда подошел ко мне, сказал: "С тобой они
сделают так же, если не хуже..." Вот когда выводили из ЦК Молотова,
Кагановича, Маленкова, им действительно предложили покинуть зал, и никакого
прощания с ними не было.
(Записано 27 марта и 22 мая 1989г, в Центральном партийном архиве. Запись
вела научный сотрудник Г. Юдинкова. Вопросы задавал Н. Барсуков.) Уточнения
Н. Егорычева
(Николай Григорьевич Егорычев - в 1962-1967 гг, первый секретарь МГККПСС)
Егорычев. Я могу рассказать эпизод, о котором я еще никому не рассказывал
и не писал. Брежнев очень нервничал перед октябрьским Пленумом Центрального
Комитета партии (1964 г.). Он страшно был перепуган. Шла подготовка, обычная
подготовка. Скажем, я вот с некоторыми членами ЦК беседовал. Уточнялись их
позиции.
Вопрос. Но определенная "конспирация" соблюдалась?
Егорычев. Да, конечно, не афишировали. Ведь это было действительно
опасно. Потому что если бы кто-то Хрущеву доложил, то, прямо скажем, он бы
расправился жестоко с нами.
Вопрос. Но ведь Хрущев-то узнал?
Егорычев. Он косвенным образом узнал об этом через своего сына, которого
кто-то проинформировал якобы из окружения Николая Григорьевича Игнатова.
Когда Хрущеву стало известно, он сказал Микояну: "Ты тут разберись. Я
поеду отдыхать, а ты разберись". Брежнев об этом знал. Он мне как-то утром
звонит по простому телефону: "Ты ко мне можешь зайти до работы?" -
"Пожалуйста, часиков в восемь я могу к Вам зайти". Зашел к нему. Он стоял
бледный, дрожал, взял меня за руку и увел куда-то в дальнюю комнату. "Коля,
Хрущеву все известно. Нас всех расстреляют". Совсем расквасился, знаете,
слезы текут... Я говорю: "Вы что? Что мы против партии делаем? Все в
пределах устава. Да и времена сейчас другие, не сталинские". - "Ты плохо
знаешь Хрущева. Ты плохо его знаешь". Еще что-то говорил. Я его повел к
раковине и говорю: "Умывайтесь". Он умылся, немножко успокоился. Вот такой
эпизод. Конечно, он меня потом, когда стал Генеральным, держать около себя
не мог, имея в виду, что я видел его в таком состоянии.
Вопрос. Вы на самом Пленуме были?
Егорычев. Да, конечно.
Вопрос. А на Президиуме?
Егорычев. Нет, на Президиуме не был. Семичастный очень хорошо знает, как
это все происходило. Когда Брежнев был в ГДР - это уже накануне Пленума, -
кончился официальный визит, а он все не возвращается. Не едет и все тут.
Отправился на охоту. Семичастному было поручено позвонить туда и сказать:
"Если Вы не приедете, то Пленум состоится без Вас. Отсюда делайте вывод". И
он срочно тогда прилетел.
Вопрос. Значит, о Пленуме было договорено еще до отъезда Брежнева или
когда он был в Берлине?
Егорычев. Конкретная дата Пленума была решена на заседаниях Президиума
ЦК. Сейчас очень много пишут, что Суслов играл в подготовке Пленума чуть ли
не главную роль. Он не принимал прямого участия в подготовке смещения
Хрущева. Ему не доверяли, держали в стороне от подготовки октябрьского
Пленума. И ошибается Сергей Хрущев, что звонил в Пицунду Суслов, звонил
Брежнев.
(Записано 19 сентября 1990г, в Центральном партийном архиве. Запись вела
научный сотрудник И. Ярмоленко.
Вопросы задавал Н. Барсуков.)
Глава 10
ВЫСТРЕЛЫ У БОРОВИЦКИХ ВОРОТ ПРЕРВАННАЯ ТЕЛЕТРАНСЛЯЦИЯ
Двадцать второго января 1969 года миллионы людей прильнули к экранам
своих телевизоров. Из Москвы шел прямой репортаж о встрече космонавтов. В те
времена страна искренне переживала за своих звездных героев, напряженно
следя за сообщениями об их полетах.
Люди облегченно вздыхали, узнав о благополучном возвращении космонавтов.
В конце 1968 года успешно завершился полет корабля "Союз-3", управляемого
Береговым. Семнадцатого января следующего года приземлился "Союз-4" с
космонавтами Шаталовым, Елисеевым и Хруновым. Вслед за ними, восемнадцатого
января, благополучно сел возле Кустаная "Союз-5" с Волыновым.
Страна ликовала, приходя в себя от шока, связанного с недавней гибелью
Комарова. Очередная победа в космосе воспринималась как праздник, и миллионы
людей, застыв у телевизоров, следили за церемонией торжественной встречи
героев космоса в правительственном аэропорту Внуково-2.
Телекамеры показывали крупным планом улыбающиеся лица виновников
торжества, принимавших участие в мероприятии руководителей страны, выделяя,
безусловно, Леонида Ильича Брежнева, а также тысячи восторженных москвичей,
высыпавших на улицы и приветствовавших праздничный кортеж на всем протяжении
его следования к Кремлю. Репортаж вели лучшие телезвезды той поры.
- Кортеж правительственных машин приближается к Боровицким воротам, и
через несколько минут героикосмонавты будут в Кремле, где состоится
торжественная церемония их награждения...
Это были последние ликующие слова репортажа, которые услышали
телезрители. Прямая трансляция внезапно прервалась.
Возобновилась они примерно через час. Показывали церемонию награждения.
Она произвела странное впечатление. Звезды Героев вручал почему-то
Подгорный, а не Брежнев. Чувствовалась какая-то растерянность как среди
награждаемых, так и среди награждающих. Бледные лица, дерганые фразы,
нервные движения.
Было видно - что-то произошло.
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ СЕКРЕТЧИКА
Утром двадцать первого января, за день до описываемых выше событий, Иван
Андреевич Машков, командир войсковой части, расположенной в городе
Ломоносове, проснулся рано. На семь часов был назначен отъезд в Ленинград,
куда его вместе с замполитом Мельником вызвали на недельные командирские
сборы.
Без четверти семь появился Мельник - в безукоризненно отглаженной полевой
форме, безупречно выбритый, надушенный.
Перед тем как выйти из дома, Мельник позвонил в часть.
- Помощник дежурного по части младший лейтенант Ильин! - услышал он
бодрый голос в телефонной трубке.
- Здравствуйте, товарищ Ильин, - поздоровался замполит. - Как дела?
- Отлично, товарищ подполковник! - весело произнес помощник дежурного.
- Отлично не бывает, бывает хорошо, - нравоучительно произнес замполит,
подумав про себя, сколько же еще надо сил потратить, чтобы призванные из
запаса офицеры научились наконец мыслить военными понятиями. Ох уж эти с
"гражданки", да еще с образованием! Мнят о себе невесть что.
Ильин прибыл в часть в марте шестьдесят восьмого года. Выпускник
Ленинградского топографического техникума. Двадцать два от роду. Неженатый.
На младшего лейтенанта аттестовали в техникуме и тогда же военкомат призвал
его в армию. Вместе с тремя дружками-однокурсниками прошел проверку на
допуск к секретной работе. У тех троих служба с первых дней пошла, а у
Ильина не очень. Не чувствуется военная косточка. Ушанка, и та блином сидит.
С солдатами запанибрата, они ему в ответ - Витек. Умора. Что поделаешь.
Такие вот кадры военкоматы поставляют. Правда, не пьет, не курит.
Удостоверившись, что в части все в порядке, командир с замполитом ровно в
семь утра отбыли в Ленинград.
Однако уже несколько часов спустя, во время обеда, в столовую вбежал
дежурный по сборам и сказал, что Машкова требуют к телефону из Ломоносова.
От недоброго предчувствия у замполита сжалось сердце. Котлета не лезла в
горло, и он отодвинул тарелку, в мыслях торопя командира и в то же время
страшась его возвращения.
Машков вернулся злой, как черт.
- ЧП, комиссар. Надо возвращаться в часть.
Замполит, ожидая самого худшего, спросил:
- Что случилось, Иван Андреевич?
- Исчез Ильин. Докладывают: пропали два пистолета из сейфа.
Предупредив руководство сборов о необходимости срочно вернуться в
Ломоносов, командир с замполитом через час уже мчались в свой военный
городок.
Говорили об исчезнувшем. Что он надумал? От него можно было ожидать чего
угодно. Младший лейтенант Ильин отличался какой-то странностью,
чудаковатостью. Русский, а кожа смуглая, вид цыганистый, за что и получил
кличку "Копченый".
На политзанятиях мог заявить, что комсомол как организация изжил себя. Не
составляло ему труда в присутствии других наивно задать вопрос: а почему у
