дернулись задние лапы.
Не раздумывая ни секунды, старик схватил один из кинжалов и вонзил
его в раздувшийся живот. Кожа с треском лопнула, словно на барабане, и
плоть легко, без единой капли крови, разошлась, обнажая утробу чудовища.
И вдруг из отвратительного месива появилась голова другого существа,
слепо тыкающаяся в пуповину. Вот показались и лапы... В мгновение ока
новорожденное животное перегрызло пуповину и вывалилось из распоротого
брюха, угодив прямиком в свежевырытую яму.
Покрасневшее от напряжения лицо Джорджа внезапно посерело. "Посреди
смерти является жизнь", - пробормотал он и, почувствовав, как мурашки
забегали по спине, осенил себя обратным крестным знамением.
Он поднял глаза на окутанное дымом распятие. И вздрогнул от страха и
неожиданности, когда ослепительная молния ударила в землю совсем рядом,
выхватив из мрака щенка.
Тогда дворецкий побежал. Так быстро, как только позволяли его старые
ноги. А первые тяжелые капли дождя моментально затушили костер.
Ливень нещадно хлестал по лицу старика, попадая в глаза. Поэтому тот
так и не смог разглядеть в кустарнике два желтых немигающих огонька.
***
Мальчик сидел на корточках, равнодушно наблюдая разразившуюся грозу.
Он был обнажен. Длинные патлы свалялись, руки и ноги покрылись ошметками
грязи. Кровь все еще сочилась из многочисленных ран на шее. Смешиваясь с
дождевыми струями, она стекала вниз по спине ребенка. Ноздри мальчика
дрогнули, как только он почуял запах дыма, и глаза мгновенно сузились.
Взгляд тут же уловил неясное движение возле вырытой могилы.
Облизнув пересохшие губы, мальчик быстро пополз на карачках к яме. У
края могилы он замер, пристально разглядывая щенка, а затем, впрыгнув в
нее, принялся лихорадочно вылизывать животное, чувствуя его ответные
движения. И вот уже собака поднялась с земли и стала скрести по ней
когтями, процарапывая кресты. Затем, выскочив из ямы, потрусила в
сторону церкви. Пес то и дело оглядывался на мальчика, как бы приглашая
того следовать за ним.
Какое-то время ребенок не двигался и вдруг, в один прыжок одолев край
ямы, припустился на четвереньках следом за собакой. У церковных ворот он
застыл на миг, словно колеблясь - но только на миг, - и вот он уже
пополз дальше, прямо к паперти, на которой лежала огромная Библия. При
виде священной книги мальчик оскалил зубы и зарычал, покосившись на
собаку. Та лапой выводила в пыли знаки:
XXII - III - VIII
Взбежав по разбитым каменным ступеням, животное уселось возле аналоя.
Мальчик коснулся рукой ран на шее и последовал за псом, все еще не
поднимаясь с четверенек. Он взобрался на паперть и дотронулся до
массивной Библии. Это оказался Новый Завет. Книга была покрыта толстым
слоем пыли.
Дрожащими пальцами, оставлявшими на пожелтевших страницах кровавые
отпечатки, мальчик открыл двадцать вторую главу и отыскал необходимые
строчки. Пальцы так и застыли в воздухе. Мальчик оскалился в злобной
ухмылке, а губы забормотали стих из Библии.
Плечи его внезапно расправились, и он встал во весь рост. Это был уже
стройный юноша с горящими ненавистью глазами. Ладони его сами собой
сжались в кулаки, и, торжествующе вскинув руки, он глубоко втянул в себя
воздух, победно озираясь вокруг. И тут юноша наконец заметил, что он
обнажен. От холода тело его с головы до ног покрылось гусиной кожей.
Кроме того, он вдруг понял, что находится в Божьей обители, пусть
разрушенной, но совершенно неведомой, а потому опасной. Внутри у него
зашевелился страх, но юноша обрадовался ему. Значит, он жив, значит, он
вновь возродился!
Юноша повернулся и бросился прочь отсюда, чувствуя, как священная
земля обжигает его ступни. Но он ликовал, ощущая эту боль. Очутившись за
порогом церкви, юноша замешкался возле распятия. Он поднял лежавший
рядом мешок и вытащил оттуда семь кинжалов. Пробормотав заклинание, он
обежал вокруг распятия и один за другим с треском вонзил кинжалы в
дерево. Теперь они торчали из спины и рук Христа, образуя крест.
Юноша торжествующе усмехнулся. Он пристально уставился на охваченный
агонией лик, по которому стекали струи дождя, окрашенные чужой кровью.
"Как один день, Назаретянин, - прошептал юноша. - Тысяча лет, как
один день".
И, ни разу не оглянувшись, бросился к дому, растворяясь в ливневых
потоках.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Целый год ожидал Поль Бухер собственной смерти. Он начал уже терять
терпение. В то злополучное утро, названное Армагеддоном, у Бухера
случился удар, в результате чего у него чуть-чуть нарушилась дикция, а
левую руку разбил паралич. Бухер предпочел бы смерть, ибо вся его
предыдущая, проклятая жизнь оказалась напрасной, и семьдесят один год
выброшены псу под хвост. Ведь только в самом конце пути Бухер
сподобился-таки отвернуться от Зла и вновь обрести Бога.
А теперь его силы на исходе, он смертельно устал. Роскошь ему была
уже ни к чему, и Бухер перебрался в какую-то переполненную богадельню на
окраине Лондона. Здесь он надеялся перезимовать. Однако морозам,
сковавшим землю, не было видно конца. Спустя четыре дня после
Армагеддона, в середине июля 2000 года выпал первый снег, и с тех самых
пор земля лежала, укутанная его толстым слоем.
Не было больше ни весны, ни лета - лишь сплошная зима царствовала на
планете. Не распускались одуванчики, не цвели крокусы, да и стволы
деревьев вот уже почти год словно омертвели. Съежившиеся от ледяной
стужи люди одиноко бродили по улицам. Да и какой толк был от того, что
они теперь знали причину морозов: нарушение климатического баланса. Это
ровным счетом ничего не меняло в их жизни.
Бухер сидел на краю постели и потягивал виски. Он уже наполовину
опорожнил бутылку. Но, похоже, надраться не удавалось. Все впустую.
С трудом поднявшись, Бухер включил телевизор и поморщился. На экране
то и дело мелькали все новые и новые люди, бесконечно дискутировавшие о
причинах войны и ее внезапного окончания.
А вот он - Поль Бухер - знал истинные причины, но поделиться этим
знанием ему было не с кем. Да и кто, кроме религиозных фанатиков, может
поверить, что все свершившееся было предсказано в "Откровении Иоанна
Богослова"?
Бухер в очередной раз отхлебнул из бутылки, прислушиваясь к новостям.
Итак, китайская армия в полной боевой готовности сосредоточена на
русской границе. Совет Безопасности ООН созывает срочное совещание. Все
как обычно. Похоже, происходящее начинает смахивать на паранойю. О
неизбежных войнах шушукаются уже на каждом углу. Ну уж дудки, кажется,
они перебрали на этот раз. Бухер раздраженно щелкнул выключателем, и
экран погас. Он скользнул взглядом по стене, сплошь исписанной цитатами
из Библии. И в который раз прочел одну из них вслух:
"И увидел я Ангела исходящего с неба, который имел ключ от бездны и
большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змея древняго, который есть
диавол и сатана. И сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну. И
заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы,
доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть
освобожденным на малое время".
Тысяча лет. Тысяча лет после Армагеддона. И это называлось
пророчеством? Обещание-то оказалось на деле липовым. Самым что ни на
есть предательским.
Ибо человечество пребывало ныне в состоянии чудовищной апатии и
пессимизма. Даже рождение детей не приносило радости, и никто не
поздравлял друг друга по этому случаю. На планете не оставалось ни
единого уголка, где можно было бы укрыться от всепроникающей радиации.
Безропотно и равнодушно человечество ожидало своего смертного часа. И
оно, похоже, заслужило его.
Бухер взглянул на циферблат и потянулся к телефону. В это время он
обычно звонит Маргарет, чтобы узнать, как у нее дела.
Телефон не отвечал. Может, неправильно соединили. Бухер вновь набрал
номер. Опять молчание на том конце провода. Бухер нахмурился. Маргарет
должна находиться на месте. А если она куда-нибудь отлучилась, то в доме
все равно кто-то обязан был остаться. Домработница, на худой конец.
Бухер наспех облачился в пальто и торопливо зашагал к выходу.
Спускаясь по лестнице, он прикрыл рукавом нос, так как за дверью стоял
нестерпимый смрад. Несло мочой или чем-то в этом роде. Да, не завидное
местечко для обитания. Однако подобное самоистязание по-своему
привлекало Бухера. Оно походило на своеобразное добровольное наказание,
на некую прелюдию перед неизбежной расплатой после смерти, которую он с
таким нетерпением ждал. Бухер надеялся, что смерть принесет ему
освобождение.
Добравшись до Южного Кенсингтона, Бухер сошел у дома Маргарет. С той
самой ужасной ночи они встречались чуть ли не каждый день. Они нуждались
друг в друге, ибо слишком многое связывало их. Однако для Маргарет Бухер
был вообще необходим, как воздух, потому что вина ее оказывалась
неизмеримо тяжелее.
Возле крыльца Бухер заметил полицейского, и тревога его сменилась
паникой. Побелев, как полотно, он назвал свою фамилию, и его пропустили.
Произошел несчастный случай - бросили ему вдогонку.
Накануне в квартире царил полный хаос. А сейчас все здесь сверкало
чистотой, оконные стекла сияли, а на мебели, похоже, не осталось ни
единой пылинки. Все как обычно. Если бы не присутствующие полицейские.
- Где она? - хриплым голосом спросил Бухер.
Ему назвали госпиталь, и старик снова нахмурился...
- Но ведь это...
- Совершенно верно, сэр, психиатрическая клиника, - подхватил
сержант, провожая Бухера в ванную.
Все здесь было залито кровью. "Неужели в такой миниатюрной женщине
может поместиться столько крови?" - внезапно промелькнула у Бухера
нелепая мысль.
Он почувствовал, как ноги у него подкашиваются, и оперся на руку
полицейского. В глазах у Бухера застыл вопрос.
- Попытка аборта, - осторожно ввернул сержант. - Хотя знаете, сэр,
врач "скорой помощи" говорил, будто женщина одержима... Она то и дело
повторяла, что зачала от.., дьявола. Или от кого-то в этом роде,
понимаете?
Бухер прикрыл глаза, пытаясь подавить внезапный приступ тошноты.
Полицейский протянул ему блестящий металлический предмет:
- Она эту штуковину предварительно сунула в стиральный порошок.
Видать, для верности.
- Несчастная, - еле слышно обронил Бухер, и взгляд его затуманился.
Полицейский переминался с ноги на ногу в надежде выудить у Бухера
хоть какие-нибудь сведения. Лишь он мог пролить свет на случившееся
несчастье. Но тот лишь покачал головой.
- Можно ее видеть? - обратился Бухер к сержанту.
- Нет, сэр. Мы бы хотели задать ей пару вопросиков, пока она еще в
состоянии отвечать.
Кивнув, Бухер повернулся к выходу. Он окончательно понял, что своей
вины ему не искупить во веки веков.
Глава 2
Заявление, поступившее из штаб-квартиры Торнов в Чикаго, мгновенно
облетело весь мир. На планете тут же начали трезвонить телефоны.
Заявление было коротким, но очень емким: семнадцатилетний сын Дэмьена
Торна, согласно завещанию отца, вступает в права наследования компанией
"Торн Корпорейшн" и становится ее главой. Вице-президентом назначен
Вильям Джеффрис. Он будет представлять интересы компании по всему миру.
Деловой мир всполошился: всюду начали спешно созывать разного рода
симпозиумы. Вопросы там затрагивались одни и те же. Откуда только взялся
этот юнец? Кем была его мать? И где его скрывали все эти семнадцать лет?
Состоится ли пресс-конференция? И как, черт подери, раздобыть его
фотографию?
Бухеру потребовалась уйма времени, чтобы переварить эту новость. С
