Бреннана врезалась в лобовое стекло.
***
Маргарет Бреннан рассеянно наблюдала за происходящим на экране. Время
от времени она поглядывала на часы. Зазвонил телефон.
- Привет, - бодро поздоровалась Маргарет, а затем вежливо добавила: -
Нет, он еще не вернулся. Я обязательно дам вам знать. - Женщина уютно
устроилась на диване. Через полчаса вновь раздался телефонный звонок.
Маргарет сняла трубку.
- Да, да, да, - трижды повторила она. И вдруг приглушенно вскрикнула:
- В каком госпитале? Где это находится? - воскликнула Маргарет и
бросилась к двери.
***
Ребенок смотрел на него широко раскрытыми глазами. Его терзала
мучительная боль, но младенец грустно улыбался. Бреннан протянул к нему
руки, пытаясь снять его с деревянного креста, но не смог нащупать
ладоней ребенка. Детское тельце уже начало холодеть, сбоку меж крошечных
ребер зияла страшная рана. Бреннан попытался дотянуться до ручонок,
которые были закинуты за голову мальчика и прибиты ладошками к кресту.
Бреннан закричал от ужаса, но вопль этот застрял в его горле. В
отчаянье Бреннан старался выдрать огромный гвоздь из детских ладошек, но
тело ребенка только вздрогнуло и опять поникло. Несмотря на предсмертную
агонию, ребенок улыбался Бреннану. Смирение и прощение, жалость и печаль
сквозили в этой светлой, тихой улыбке. Над головой маленького страдальца
виднелась надпись. Это была латынь, и Бреннан не понял ни слова.
Но должен ведь кто-то помочь!
Бреннан бросился прочь от креста. Его опять преследовало жуткое
зловоние: теперь за ним гнался другой ребенок. С головы до ног тот был
покрыт густой шерстью. Изо рта его доносился трупный смрад, а вместо
ногтей чернели звериные когти.
Бреннан уже различал какие-то голоса, но по-прежнему ничего не видел.
Прямо возле его уха незнакомый мужчина произнес:
- Он без конца твердит об одном и том же: сотня убиенных младенцев, и
еще какой-то распятый ребенок.
- Да! - воскликнул Бреннан. Где он, этот мужчина, сейчас Бреннан ему
все расскажет. Но Филипп опять не услышал своего голоса.
- Но в живых-то он останется? - донесся до Бреннана взволнованный
женский голос. Он был ему знаком, и Филипп силился вспомнить имя своей
жены. Но не смог. Он почувствовал прикосновение руки, затем легкий укол
и опять провалился в тьму. И снова он звал кого-то на помощь, умоляя
подойти и снять младенца с креста...
***
В этот раз рука была нежной и мягкой; теплая женская рука, ласково
гладившая его лоб. Он вцепился в нее, изо всех сил стараясь разомкнуть
веки. Тщетно. Тогда он ощупал руку и обнаружил на пальце знакомый шрам,
что-то вроде родимого пятна. Он услышал ее голос, внушавший ему, что все
будет хорошо. Он как ребенок, держался за ее палец, ощущая, как горит
крохотная отметина. Он с силой сжал знакомую руку и услышал вскрик. А
потом опять укол. И вновь тьма поглотила его.
Когда он проснулся, первое, что бросилось ему в глаза, были занавески
на окнах его собственного дома. Как же странно, он их узнал с первого
взгляда. В висках стучало, но видения исчезли. Он заморгал, силясь
вспомнить, что же с ним стряслось, но память опять подвела его. Он
дотронулся до своей головы. Она была забинтована. Опираясь на подушку,
он попытался было сесть, но тут же без сил рухнул на постель. Однако
через некоторое время ему все-таки удалось опустить на пол ноги и
дотянуться до зеркальца, лежащего на столике рядом с кроватью. Его
охватила дрожь, когда он вдруг подумал, что может увидеть в зеркале. И
все-таки он взглянул в него. Это было его собственное лицо - небритое и
помятое - но его.
- Филипп!
В дверях спальни стояла жена. Улыбнувшись, она направилась к постели
и склонилась над мужем. Маргарет тепло коснулась губами его щеки.
Филипп засунул ноги под одеяло.
- Здорово тебя разукрасило! - весело заметила Маргарет.
- Расскажи мне все, пожалуйста.
- Да что тут особенно рассказывать-то. Ты разбил машину. Тебя нашли в
тот момент, когда ты - весь окровавленный, бродил и...
- А младенца спасли?
- И у тебя до сих пор продолжаются галлюцинации. - Маргарет
улыбалась, как улыбаются обычно маленьким детишкам: - Но голова твоя так
сильно пострадала, что удивляться этому не приходится. Жена снова
погладила его по щеке: - Ладно, поспи лучше. Уже все хорошо.
И она вышла из спальни, виляя бедрами, словно уличная девка.
А Филипп вдруг вспомнил, что она даже не поинтересовалась, как он
себя чувствует. Будто это ее вообще не волновало. Бреннан закрыл глаза
и, проваливаясь в сон, молил Бога, чтобы ребенка спасли.
Глава 15
Пожалуй, впервые за все годы секретарша посла не находила нужных
слов. Наблюдая, как ее шеф собирает свою дорожную сумку, она
переминалась с ноги на ногу и теребила волосы.
- Но почему именно в Рим? - решилась, наконец, она задать вопрос. - И
почему так внезапно?
- Пожалуйста, посмотрите, положил ли я зубную пасту и бритву, - не
слыша секретаршу, попросил посол.
- Но, господин посол, вас же сегодня ждут в Уайтхолле. Вы же не
можете вот так...
- Пусть едет Гарри, - Бреннан застегнул на сумке молнию. -
Извинитесь. Ведь именно затем вы здесь и сидите. И отлично со всем этим
справляетесь. Завтра к обеду я уже вернусь.
- Но, может быть, вы хотя бы скажете мне, куда и к кому вы летите?
- Если я открою вам, что у меня назначена встреча с одним сумасшедшим
монахом, вы мне поверите, а? - улыбнулся Бреннан.
А его секретарша подумала о том, что судя по его поведению за
последнее время, так оно все, видимо, и есть на самом деле. Удивляться
тут нечему. Она вполне поверила Бреннану.
- До завтра, - бросил на прощание посол и вышел из кабинета. Через
плечо у него болталась сумка, темные очки скрывали синяки под глазами, а
на лбу была повязка. Да, видочек, что надо, мелькнуло в голове у
секретарши.
Она смотрела вслед Бреннану, затем мельком взглянула на герб
Соединенных Штатов и, коснувшись рукой телефона, вслух заметила:
- Господи, Боже мой, я-то что из кожи вон лезу? Мне-то что до всего
этого?
Она была всего-навсего прекрасным солдатом, выполняющим любой приказ
своего генерала - и все тут. Спрос с нее невелик.
И секретарша посла вернулась к своему письменному столу, чтобы, как
всегда, отвечать на телефонные звонки и усердно выполнять свои
обязанности.
***
Небольшой самолет взял курс на юго-восток через Францию. Сидя в
салоне, Бреннан то и дело дотрагивался до повязки и даже мог нащупать
хирургические швы на лбу. Врач заверил его, что небольшие шрамы все-таки
останутся, но они не обезобразят его лица. Но вот кто сотрет шрам,
появившийся в его душе, хотел бы он знать?
В который раз перечитывал Бреннан мятую телеграмму, извлеченную из
брючного кармана. Он не мог уловить в этом послании и намека на
проявление эмоций. Здесь холодно сообщалось о том, что священник на
смертном одре пожелал увидеть его - Бреннана - по весьма важному делу.
Посол еще раз прочел адрес госпиталя. Наверное, найти его можно будет
без труда.
Бреннан выглянул в иллюминатор. Внезапно он поймал себя на мысли, что
летит тем же маршрутом, которым следовали и его предшественники: Роберт
Торн, и Дулан, и Финн.
Он вызвал стюардессу и заказал виски.
- Ничего, я еще пока живехонек, - пробубнил он себе под нос.
- Сэр? - не поняла стюардесса.
- Ничего, ничего, - улыбнулся Бреннан. - Решил испытать судьбу.
***
Самолет приземлился на одной из самых отдаленных посадочных полос,
однако Бреннан очень быстро прошел таможенный контроль и прямиком
направился к поджидавшему его такси. Секретарша заранее заказала машину
и все устроила как надо. Единственное, что Бреннана сейчас волновало,
так это отношение римских властей к его анонимному визиту. Скорее всего
они не обратят на это никакого внимания. Ведь они по горло сыты своими
собственными проблемами. А тут еще ворочать мозгами, с какого это
перепугу дипломату приспичило заявиться частным порядком, то бишь
инкогнито.
Поездка на восток заняла более двух часов. Наконец они добрались до
той деревушки. Больница располагалась в укромном уголке, подальше от
людских глаз.
Бреннан взглянул на вывеску и застонал. Боже, ему ведь и в голову не
приходило, что это может оказаться госпиталь для душевнобольных. Он
притормозил у ворот и, на мгновение откинувшись на спинку сиденья,
глубоко и тяжело вздохнул. Похоже, он зря потратил время. Воображение
рисовало ему совсем иную картину: вот он стоит возле постели умирающего
и беседует с этим достойным и благородным стариком, и тот благословляет
его. Тут же непременно должны стоять в вазах прекрасные итальянские
букеты цветов. И, конечно же, нежный, ласковый ветерок, какой дует
только в Италии. А вместо этого Бреннану предстояла встреча с выжившим
из ума беднягой. О, Господи!
Это было небольшое одноэтажное здание с крошечными оконцами. Войдя
внутрь, Бреннан внезапно почувствовал панический страх. Страх, тем более
сильный, что появился тот неожиданно и без видимых причин. А что если
его - Бреннана - сейчас повяжут здесь, в этом доме? Ведь никто, никогда
не найдет его. Ибо ни одна живая душа в Лондоне не ведала, где сейчас
находится американский посол...
Бреннан отогнал прочь эти глупые мысли и, заметив за столом дежурного
- живого и вполне нормального человека, заставил себя улыбнуться. Он
представился и попросил о свидании со священником. Бреннану предложили
чуточку подождать. Спустя минуту в одном из коридоров показался молодой
человек. Посол сразу же узнал Френсиса- Вина перед этим монахом тяжким
грузом легла на его плечи. Ведь если бы тогда, в Риме, Бреннан
прислушался к словам этого монаха, несколько человеческих жизней были бы
спасены...
- Спасибо, что приехали, - молодой человек протянул для приветствия
руку, затем вдруг прижал Бреннана к себе, обнял его за плечи. Только
теперь посол увидел, что лицо Френсиса залито слезами.
- Как он? - нерешительно осведомился Бреннан.
- Скоро душа его освободится, - грустно и со спокойным достоинством
сообщил брат Френсис. Протянув Бреннану руку, он увлек того вниз по
коридору.
- Но почему он все-таки именно в этой больнице? Для... - язык его не
поворачивался произнести эти слова "для умалишенных".
- Почему в больнице для душевнобольных? - подсказал монах. - Говорят,
что он довел себя до крайнего нервного истощения. Он постоянно твердил о
конце света, то и дело повторяя, что нужно срочно послать кого-нибудь в
ту самую английскую деревушку. Мы убеждали их, что сами сможем ухаживать
за ним в монастыре, но они настояли...
Бреннану не терпелось узнать, кто такие "они", но он сдержался. Молча
следовал он за монахом, всем своим нутром ощущая, что находится сейчас в
совершенно ином измерении. В мире несчастных и обездоленных людей. Ему
нестерпимо захотелось выбраться отсюда на волю, на воздух - в обычный и
суетный мир. Словно прочитав его мысли, монах еще крепче сжал руку
Бреннана.
Они спустились по лестнице в полуподвальное помещение. Здесь было
сумрачно и значительно прохладней, чем наверху. Как будто этот мир
старались упрятать подальше от постороннего взгляда.
Френсис постучал в самую крайнюю дверь. Она распахнулась. На пороге
стоял санитар в зеленом форменном халате. Он кивнул и пропустил их
внутрь. В нос резко ударил запах карболки.
Они оказались в крошечной комнатенке, напоминавшей скорее келью. Из
мебели здесь виднелась одна-единственная железная койка, стул, да
умывальник, на котором стоял большой кувшин.
Невольно Бреннан взглянул на оконце: нет, оно не было зарешеченным,
