прострации, рядом с ней ребенок, беспокойный, возбужденный, с горящими,
воспаленными глазами.
Именно ребенок заинтересовал Дженнингса, и он стал терпеливо
поджидать момента, когда можно будет щелкнуть затвором. Такой случай
представился. Блеск в глазах и выражение лица Дэмьена изменились, как
будто что-то испугало мальчика, но через минуту он опять был спокоен.
Глаза Дэмьена были обращены в сторону дальнего угла кладбища. Дженнингс
перевел туда свой телескопический объектив, но ничего, кроме надгробных
плит, не увидел. Затем вдали что-то шевельнулось. Темный, расплывчатый
предмет возник в объективе, и Дженнингс навел резкость. Это был зверь.
Собака. Огромная и черная, с глубоко посаженными на узкой морде глазами.
Нижняя челюсть пса выступала вперед, обнажая зубы. Никто больше не заметил
ее. Собака замерла, а Дженнингс проклинал себя за то, что зарядил
черно-белую пленку: желтые собачьи глаза делали всю сцену страшной и
таинственной. Он поставил диафрагму так, чтобы на фотографии они казались
совсем белыми, затем перевел объектив на мальчика и щелкнул затвором.
Для подобной сцены стоило потратить утро, и, упаковывая аппарат,
Дженнингс почувствовал себя вполне удовлетворенным, но не совсем
спокойным. Он поглядел на вершину холма - гроб уже опускали в могилу.
Собака и ребенок казались издали крохотными, но их бессловесная связь была
очевидной.
На следующий день произошли два события: дождь пошел сильнее, и
появилась миссис Бэйлок, энергичная ирландка, которая подошла к воротам и
объявила, что она новая няня. Охранник хотел было задержать ее, но миссис
Бэйлок протаранила себе путь, вызвав таким бурным натиском и уважение, и
страх.
- Я знаю, вам сейчас нелегко, - сказала она Торнам, снимая пальто в
вестибюле, - поэтому я не буду напоминать о вашем горе. Но, между нами
говоря, каждый, кто нанимает няней такую молоденькую девочку, сам
напрашивается на неприятности.
Она передвигалась быстро, и, казалось, даже воздух зашевелился от
движений ее грузного тела. Торн и Катерина молчали, пораженные ее
уверенностью.
- А знаете, как определить хорошую няню? - Она рассмеялась. - По
размеру груди. Эти маленькие девочки с пупырышками могут сменяться каждую
неделю. А с таким размером, как у меня, остаются надолго. Сходите в
Гайд-парк и увидите, что я права.
Она на секунду замолчала и подняла чемодан.
- Ну, хорошо. А где же мальчик?
- Я покажу, - сказала Катерина, поднимаясь по лестнице.
- Оставьте нас пока вдвоем, ладно? Мы сами познакомимся, - предложила
миссис Бэйлок.
- Дэмьен стесняется незнакомых людей.
- Ну, уж только не меня, поверьте.
- Нет, право же...
- Чепуха. Я попробую.
В ту же секунду она двинулась, и ее массивное тело скрылось из виду.
В тишине, наступившей после ее ухода, Торны переглянулись, потом Джереми
неопределенно кивнул.
- Мне она нравится, - сказал он.
- И мне тоже.
- Где ты ее нашла?
- Где я ее нашла? - переспросила Катерина.
- Ну да.
- Я ее не находила. Я подумала, что это ты ее нашел.
В ту же секунду Торн позвал новую няню:
- Миссис Бэйлок!
Она вышла на площадку второго этажа и взглянула на Торнов сверху:
- Да?
- Извините... мы не совсем понимаем.
- В чем дело?
- Нам непонятно, как вы сюда попали.
- На такси. Но я его уже отпустила.
- Нет, я имею в виду... кто вас прислал?
- Контора.
- Контора?
- Из газет они узнали, что вы потеряли няню, и прислали другую. Меня.
Торн знал, как трудно сейчас в Лондоне найти работу, и объяснение
показалось правдоподобным.
- Они весьма предприимчивы, - сказал он.
- Может быть, я позвоню, чтобы они все это подтвердили? - предложила
Катерина.
- Конечно, - холодно ответила женщина. - А мне пока подождать на
улице?
- Нет-нет... - постарался сгладить неловкость положения Торн.
- Я похожа на иностранного шпиона? - довольно грозно спросила миссис
Бэйлок.
- Да нет, не очень, - натянуто улыбнулся Торн.
- Не будьте так самоуверенны, - ответила большегрудая няня. - Может
быть, у меня за корсажем полно магнитофонов. Можно вызвать молоденького
солдата - пусть меня обыщет.
Все рассмеялись, и громче всех сама миссис Бэйлок.
- Ладно, идите, - сказал Торн. - Мы потом проверим.
Торны прошли в кабинет, но Катерина все же позвонила в контору. Ей
сказали, что у миссис Бэйлок большая практика и хорошие рекомендации.
Единственная загвоздка в том, что она числится работающей в Риме. Но,
видимо, у нее изменились обстоятельства, и это просто не успели занести в
бумаги. Они все выяснят, как только вернется из четырехнедельного отпуска
менеджер конторы, направивший ее к Торнам.
Катерина повесила трубку и посмотрела на мужа. Он пожал плечами, но
был доволен, что все прояснилось. Миссис Бэйлок казалась несколько
эксцентричной, но зато полной жизни, что сейчас было самым необходимым в
их доме...
Наверху миссис Бэйлок без улыбки глядела на мальчика, дремавшего в
кровати, и губы у нее тряслись, будто она созерцала произведение искусства
неповторимой красоты. Ребенок услышал неровное дыхание, открыл глаза и
встретился с ней взглядом. Он напрягся и сел в кровати, прижавшись к
спинке.
- Не бойся, крошка, - прошептала новая няня срывающимся голосом. - Я
пришла, чтобы защищать тебя.
С небес раздался неожиданный раскат грома. Дождь усиливался.
4
К июлю в сельской местности Англии все расцвело. Необычно долгий
дождливый сезон привел к тому, что все притоки Темзы разлились и вызвали к
жизни даже засохшие семена. Откликнулись на это и земли Пирфорда: они
густо зазеленели и ожили; леса, начинавшиеся сразу за садами, стали
непроходимыми от трав и скрывали множество животных. Гортон, боясь, что
дикие кролики скоро начнут выходить из леса и грызть тюльпаны, поставил на
них ловушки: пронзительные крики попавших в капканы зверьков можно было
слышать по ночам. Но скоро все кончилось, и не только потому, что Катерина
настояла на этом, но также из-за того, что Гортону самому было неприятно
ходить в лес и собирать останки несчастных кроликов. Кроме того, он
чувствовал на себе чей-то взгляд, будто следящий за ним из зарослей. Когда
он признался в этом своей жене, та рассмеялась и сказала, что это скорее
всего призрак короля Генриха Пятого. Но Гортону было не до шуток, он
отказался ходить в лес, будучи очень озабочен тем, что новая няня, миссис
Бэйлок, часто брала туда Дэмьена и находила там бог знает какие вещи,
которые развлекали его часами. Гортон также заметил, помогая жене стирать,
что на одежде мальчика было много черных волос, будто он возился с
каким-то животным. Но он не смог обнаружить связи между волосками и
путешествиями в Пирфордский лес и решил считать это еще одной неприятной
загадкой дома Пирфорд, которых становилось все больше.
Катерина стала уделять все меньше и меньше времени ребенку, ее
заменила новая няня. Миссис Бэйлок и в самом деле была прекрасной
гувернанткой, и ребенок полюбил ее. Одно только тревожило и казалось даже
неестественным: мальчик предпочитал ее общество обществу своей собственной
матери. Все слуги замечали и обсуждали это, им было обидно за хозяйку,
которую новая няня вытеснила из сердца сына. Им хотелось, чтобы миссис
Бэйлок уехала. Но вместо этого ее положение укреплялось с каждым днем, а
влияние на хозяев дома усиливалось.
Катерина чувствовала то же самое, но не могла что-либо изменить. Она
не хотела показывать ревность к человеку, которого любил ее ребенок. Она
чувствовала себя виноватой в том, что однажды лишила Дэмьена любимого
друга, и не хотела, чтобы это повторилось. Когда в конце второй недели
миссис Бэйлок попросила перевести ее в комнату напротив спальни Дэмьена,
Катерина согласилась. Наверное, у богатых так бывает всегда. Сама Катерина
воспитывалась в более скромной семье, и только мать была ее единственным
другом и защитником. Но здесь жизнь иная. Она была хозяйкой огромного
дома, и, возможно, пришло время для подобных поступков.
Вновь обретенная свобода использовалась Катериной в полной мере: по
утрам она занималась благотворительностью, днем посещала чаепития, на
которых велись беседы о политике. Муж одобрял ее занятия. Катерина
перестала быть хрупким цветком - она стала львицей, обладающей такими
энергией и уверенностью, которых он раньше никогда в ней не замечал.
Именно такую жену он мечтал иметь, и, хотя резкая перемена ее характера
слегка обеспокоила его, он никоим образом не мешал ей. Даже в постели она
стала другой - более возбужденной и страстной. Торн не понимал, что это
было скорее выражение отчаяния, чем желания.
Работа Торна занимала все его время, с назначением в Лондон он стал
центральной фигурой по вопросам нефтяного импорта. Президент США очень
рассчитывал на результаты его встречи с нефтяными шейхами. Через несколько
недель Торн должен был лететь в Саудовскую Аравию, но один, потому что
арабы считали присутствие женщин в деловой поездке проявлением мужской
слабости.
- Я не могу понять этого, - сказала Катерина, когда он ей все
объяснил.
- Это часть их культуры, - ответил Торн. - Я еду в их страну и должен
считаться с национальными обычаями.
- А они не должны считаться с тобой?
- Конечно, должны.
- Но я ведь тоже часть культуры!
- Катерина...
- Я видела этих шейхов. Я видела женщин, которых они покупают. Куда
бы они ни шли, вокруг них всегда вертятся проститутки. Может быть, они и
от тебя ждут того же?
- Честно говоря, я не знаю.
Они разговаривали в спальне, было уже поздно - не самое лучшее время
для споров.
- Что ты имеешь в виду? - тихо спросила Катерина.
- Это очень важная поездка, Кэти.
- И если они захотят, чтобы ты спал с проституткой...
- Если они захотят, чтобы я спал с их евнухом, я буду спать с их
евнухом! Ты знаешь, ЧТО поставлено на карту.
Катерина с трудом нашла в себе силы ответить.
- А какова моя роль в этом? - тихо спросила она.
- Ты будешь здесь. То, что делаешь ты, не менее важно.
- Мне не нужен твой покровительственный тон!
- Я просто хочу, чтобы ты поняла...
- Что ты спасешь мир, если будешь делать то, что они захотят?
- Можно сказать и так.
Она взглянула на него пристально. С неприязнью.
- Наверное, все мы проститутки, Джереми. Ты - для них, а я - для
тебя. Поэтому пошли в постель.
Он нарочно пробыл в ванне долгое время, надеясь, что, когда вернется,
жена уже будет спать. Но она не спала. Она ждала его, и Торн ощутил в
воздухе запах духов. Он сел на кровать и долго смотрел на нее. Наконец она
улыбнулась и сказала:
- Извини меня. Я все понимаю.
Она взяла его голову и притянула к себе. Потом они стали заниматься
любовью, но совершенно по-новому. Катерина отказалась двигаться, но не
отпускала мужа, прося, заставляя его довести все до конца. Когда все было
закончено, она расслабила руки, и он посмотрел на нее с болью и смятением.
- Иди и спасай мир, - прошептала Катерина. - И делай все, что они
тебе прикажут.
В эту ночь Торн не мог заснуть, он сидел у застекленной балконной
двери и любовался лунной ночью. Он видел лес, онемевший и застывший,
словно некое сонное существо.
Но лес не спал, и Торну вдруг почудилось, будто кто-то смотрит на
него. Торн подошел к порогу, взял бинокль и приставил его к глазам.
Сначала он не видел ничего, кроме темноты. И вдруг заметил глаза! Два
