конченностью.
На следующее утро после приезда пророк собрал войско. Здоровые боро-
датые мужики стояли перед ним, опираясь на копья, и выжидательно смотре-
ли на нового командира. Новобранцы ловили под обмундированием насекомых;
старослужащие, давно уже привыкшие к тому, что солдат не бывает в одино-
честве даже в своих латах, Молча дожевывали завтрак, позволяя личному
зоопарку заниматься своими делами; офицеры обменивались сплетнями, анек-
дотами и адресами кратковременных платных возлюбленных. "Интересно, по-
чему от военных, даже если их ежедневно мыть в бане, всегда пахнет коз-
лом?" - подумал Лева. Вслух же он произнес:
- Возлюбленные чада мои (ему взбрело в голову, что именно такое обра-
щение приличествует пророку; чада же отреагировали вялым ритуальным кри-
ком "ура")! Я хочу вам сказать, что понимаю ваши чаяния, и все нововве-
дения, о которых вы сейчас узнаете, направлены на улучшение условий ва-
шего существования. Надеюсь, что вы ответите повышением боеготовности, и
мне не придется во время сражения, как идиоту, носиться в самой гуще боя
и подбадривать вас. В конце концов, я с детства боюсь острых режущих
предметов!
Конспект речи Лева писал всю ночь, но порой увлекался и отклонялся от
домашних заготовок.
- Слушайте мой приказ. Пункт первый. Все получают очередные звания
досрочно, прямо сейчас, с соответствующей зарплатой. Пункт второй.
Подъем теперь будет на час позже, а обед - на полчаса дольше. Мама мне
всегда говорила, что мало спать и плохо прожевывать пищу вредно. Пункт
четвертый. Сотрите со щитов то, что вы на них написали. Некрасиво.
И так далее. Двенадцатым пунктом Лева принял в армию всех маркитанток
и прочих сестер немудреного милосердия, зачислив их на должности рядо-
вых, на что войска отреагировали уже непритворным громовым "ура!". За-
кончить зачтение приказа ему захотелось красиво, какой-нибудь запоминаю-
щейся пословицей. Ему вспомнилось сразу несколько, и он выплюнул их все:
- Пуля - дура, штык - молодец, друзья! Бей своих, чтобы чужие боя-
лись! Винтовка рождает власть!
Обстановка к этому времени стала настолько доверительной, что каждое
новое слово армия встречала бурными аплодисментами и громкими восхищен-
ными кликами. При этом никому не мешало, что огнестрельное оружие еще не
было изобретено.
- Теперь по поводу боя, дети мои! Кто боязлив и робок, тот пусть вый-
дет из рядов, а после обеда возвратится и пойдет назад, кому куда хочет-
ся.
Несмотря на царившую атмосферу экстаза и всеобщей любви, реакция по-
лучилась покруче, чем у Гедеона: девять десятых войска покинуло строй.
Холодок страха пробежал по Левиной спине, но он подавил колебания и про-
должил следовать каноническому тексту. Он привел солдат к реке и прика-
зал пить.
- Как так "пить"? - закричал молоденький новобранец. - Что это за
старорежимные штучки? Вода же некипяченая! Там же дизентерия! И вибрионы
холеры, между прочим!
Однако его никто не поддержал, остальные пили молча. Видимо, санитар-
но-гигиеническое просвещение проникло еще не во все уголки Израильского
царства.
Лева ходил вдоль рядов пьющих, и тех, которые наклонялись на колени и
пили прямо из реки, как собаки, ставил отдельно, а лакавших воду языком
из горсти - отдельно. Но вверенный пророку народ, судя по всему, оказал-
ся дефектным и невоспитанным, и, когда Куперовский хотел сказать, что
вот эти лакавшие и сокрушат противника, у него самого пересохло в горле:
таковых обнаружилось четыре человека. Правда, и руки у большинства были
грязными, а мыла поблизости не было, но все равно результаты опыта нес-
колько обескуражили нашего героя.
- Ладно, - сказал Лева. - Последний отбор отменяется. Вы, четверо, в
бою пойдете впереди и постараетесь обратить в бегство как можно больше
врагов. Если получится. Остальные - за вами. Все, разойдись!
Излишне говорить, что уже к концу месяца Галлия была очищена от окку-
пационных израильских войск. А ведь Лева даже не успел побывать во всех
частях. Но, видимо, Бог и на самом деле любил Левушку - тот неотразимо
действовал даже на большом расстоянии. Местное население, у которого из
живности сохранились только свиньи, цветами встречало освободителей,
несколько оторопевших от своих успехов. Впрочем, они бы не удивлялись,
если бы лучше знали Куперовского.
Когда стало окончательно ясно, что сражения на западе плохо сочетают-
ся с Левиными дарованиями, того перебросили на восток. Здесь филистимля-
не вели что-то вроде партизанской войны, периодически налетая на строй-
ные еврейские легионы. Однако последние, горделиво тряся пейсами, твердо
стояли в своих маленьких крепостях за высокими стенами, на которые арабы
никак не могли забраться и потому вновь отступали в пески, впрочем, без
особых потерь с обеих сторон. Куперовский, ознакомившись с характером
боевых действий, понял, что он может остаться здесь до морковкина заго-
вения. Кроме того, в армии на него в последнее время стали нехорошо ко-
ситься, вслух говорили, что он никакой не Мессия и даже пророк-то далеко
не перворазрядный, так, самый завалященький. Более того, распространи-
лось мнение, что его присутствие приносит несчастье. Из столицы приходи-
ли известия, что Верховный Синедрион срочно подыскивает нового кандидата
в Мессии. Необходимо было что-то делать, чтобы поддержать пошатнувшееся
реноме. И Лева решил превратить оборонительную войну в победоносно-нас-
тупательную.
Первые трое суток войска героически продвигались вперед, нигде не
встречая противника, и Левушка почти никому не мешал, хотя и потерял по-
левые кухни где-то в пустыне, пытаясь встретить бойцов на привале зара-
нее приготовленным обедом. Однако на четвертый день дорогу преградила
бурная река... Неправы те, кто утверждал, что пророк сознательно утопил
здесь треть войска. Нет, Лева просто попытался остановить течение реки
силой духа, но его солдаты оказались не крепки в вере. Но окончательную
победу над израильской армией Куперовский одержал на двенадцатый день,
когда, увлекшись экспериментами с солнцем (он позже утверждал, что нес-
колько раз оно останавливалось, хотя и ненадолго), позабыл вовремя ввес-
ти в бой резервы, и успешно для евреев начавшееся сражение завершилось
самым плачевным образом. Впрочем, все закончилось еще до темноты, так
что Левины экзерсисы, возможно, не были уж совсем бессмысленны.
Когда Куперовский вернулся в Иерусалим, он понял, что к его встрече
народ приготовился. Всюду были расклеены карикатуры на пророка, в двух
местах догорали его чучела, а на центральной площади небольшая бригада
вкапывала в землю внушительных размеров древо. Говорили, что через де-
сять дней в Израиле будет большой праздник - Председатель Синедриона
принародно начнет решающую фазу своего эксперимента. Ожидалось при-
сутствие Ирода, иностранных послов, приезд делегаций из других городов
Царства. Детские хоры разучивали веселые песенки про пророка с припевом:
"Распни его! Распни его!" Общество Друзей Иеговы распространяло брошюры
с картинками, где языком, доступным даже олигофрену (и только ему), на-
селению объясняли суть происходящего. Брошюры брали охотно - они хорошо
шли и на пипифакс, и на растопку. Хасиды готовили к торжественному дню
многофигурную композицию - что-то про первое грехопадение, но без учас-
тия женщин. Мрачные фарисеи раздавали написанные от руки листовки с
крупным заголовком: "Мы же предупреждали!" - где говорилось о том, что
они предупреждали, хотя оставалось неясным, о чем же они, собственно го-
воря, предупреждали. Верховный Синедрион заседал непрерывно, хотя и до-
вольно сумбурно. Газеты, ссылаясь на неназванных информаторов, сообщали,
что разрабатываются, во-первых, типовой сценарий распятия и, во-вторых,
текст присяги будущих Мессий, которую они должны будут произносить во
время инаугурации. Чемпион Израиля по метанию пращи посвятил грядущему
распятию свой новый рекорд, а жнецы, металлурги и резники крайней плоти
- будущие урожай, выплавку и настриг, соответственно. Пенсионеры писали
в газеты письма, где дружно поддерживали решения царя и Синедриона и вы-
ражали готовность лично принять участие в церемонии, если только власти
сочтут возможным дополнить экстраординарное распятие традиционным поби-
ванием камнями. Одновременно в посланиях содержались обещания признать
пророка Мессией посмертно и воздать ему соответствующие почести, если он
все-таки, паче чаяния, воскреснет. Старики любят подстраховаться.
Лева смотрел в будущее с оптимизмом. Он верил в свою звезду и надеял-
ся, что, раз все разворачивается именно таким образом, его уже скоро за-
берут отсюда. Честно говоря, в Великом Израиле ему уже порядком надоело.
Он находил, что еврей в качестве агрессора выглядит глупо и смешно, и
ничем хорошим это кончиться не может.
Его поселили на прежнем месте, у Бар-Раббана. Каждое утро мальчишки
втыкали под его окном палку и метали в нее камни - тренировались. Полу-
чалось неплохо, чувствовалась школа. Между тем, день казни приближался.
Бар-Раббан приводил откуда-то группы неизвестных людей, которым за уме-
ренную плату позволял в щелочку взглянуть на лжепророка. При этом корми-
ли Куперовского за казенный счет и платили за его проживание, так что
выгода получалась двойная или даже тройная - учитывая объедки и остатки.
Наконец, к огорчению Бар-Раббана, наступило утро, когда за Куперовским
пришли. Бар-Раббан тепло простился с постояльцем, пообещал явиться на
его специфический триумф и показал заранее приготовленный, отмытый и за-
вернутый в фольгу булыжник.
- Для тебя, - сказал он. - Купил на рынке. Видишь, какой красивый?
Продавец говорит, Синедрион все-таки разрешил побивание. Вдруг ты не
Мессия? Если ты действительно Мессия, то тебе это не повредит, а если не
Мессия, то как же без побивания? Так что ты гляди внимательно, я непре-
менно там буду. Где-нибудь в первых рядах, меня пропустят, все-таки ты
мой гость.
- Спасибо, - сказал Лева. - Я обязательно посмотрю.
Он оделся и шагнул к выходу. И тут - то ли рослый легионер у двери
неловко повернулся, то ли гвоздю пришло время выпасть, то ли небеса
действительно хранили Леву, то ли по сюжету данной повести так полага-
лось - небольшой увесистый предмет сорвался со стены и чувствительно
шмякнул Куперовского по голове. С высоты двух метров.
На следующий день Куперовский опять стал центральной темой разгово-
ров....
- И вот тогда он превратился в громадного черного змия, взвился в
воздух и улетел.
- Зачем так врать, я не понимаю? Даже самому захудалому лэмуху из-
вестно, что змеи не летают.
- Слушайте, не цепляйтесь к словам. Ну хорошо, пусть будет не змий,
пусть будет дракон, легче вам от этого? Или у вас от этого третья нога
вырастет? Так я и говорю: взвился и упорхнул, как птичка, но перед этим
сожрал золовку Бар-Раббана и сжег его дом. Мамой клянусь!
- Люди, посмотрите на этого болтуна! Это кто съел золовку Бар-Рабба-
на? Это ж я - золовка Бар-Раббана, и у него нет другой золовки! Держите
меня крепче, люди, он хочет накликать на меня горе, я его убью! Да пусть
моим врагам Бог пошлет столько лет жизни, сколько в его словах правды!
- Успокойся, Маня, успокойся. Наплюй на него и возьми себя в руки.
Плюй, Маня, не бойся, мы его держим. Вот молодец!
- У него дурной глаз, он меня хочет сглазить. Подождите, люди, не от-
пускайте его, я выбью ему дурной глаз. Правый, точно, это правый, вот он
какой черный! Или левый?
- Маня, не мучайся. Что ты себе портишь нервы по пустякам? Выбивай
оба, и помни, что у тебя есть твоя лучшая подруга Софа, которая знает
пол-базара и всегда тебе поможет. Только быстрее, Маня, а то он сильно
вырывается!
- "Лучшая подруга", да? "Всегда поможет", да? А кто у меня занял
двадцать шекелей и отдает их уже три месяца? Ты думаешь, Маня дура, Маня
