Левашов взвалил Шульгина на спину и боком, как краб, чтобы не
покатиться кубарем по крутому спуску пандуса, побежал-заскользил вниз. На
полпути к куполу, где ждал их Корнеев, из темноты выскочил Айер, попытался
помочь, подхватив волочащиеся по полу ноги Шульгина.
- Брось, я сам, прикрывай сзади... - Левашов тоже всей кожей
воспринимал наведенные со всех сторон прицелы неведомого инопланетного
оружия, трижды ему удавалось выскользнуть из-под удара, но страх, пусть и
тщательно скрываемый, остался.
Олег, будто в сонном кошмаре, спешил изо всех сил, а расстояние,
совсем никакое по нормальным меркам, метров, может быть, тридцать, не
сокращалось, словно бежал он не по твердому полу, а вверх по эскалатору,
идущему вниз.
Он не понимал, что цело просто в до предела обострившемся восприятии
времени.
Но все же и бесконечные пять или шесть секунд кончились.
Левашов упал на колени, ткнулся лбом в тугое и теплое покрытие
купола. Шульгин кулем сполз с его спины, откинулся набок, разбросав руки.
Левая намертво сжала цевье автомата.
Корнеев сидел на полу, его пальцы вздрагивали на рифленой спусковой
кнопке бомбы.
- Давай, рви! - со всхлипом крикнул Левашов.
- Герард далеко, не в фокусе...
До Айера действительно было далековато, больше, чем положенные по
инструкции пятнадцать метров - радиус выходной воронки тоннеля.
И он словно не спешил, неужели у него такая тевтонская выдержка, -
подумал Левашов, - или просто оцепенел от стрессов?
На самом деле Айер, точно выполнял команду Олега, прикрывал отход,
медленно пятясь и вытянув перед собой вздрагивающий и рассыпающий
золотистые блестки гильз автомат. Он явно никуда не целился, а яростно
водил стволом, как пожарный брандспойтом. Наконец патроны у него
кончились, он отшвырнул оружие и в два прыжка оказался рядом с куполом.
Корнеев нажал кнопку.
Последнее, что увидел Левашов - протянувшиеся к ним сразу с
нескольких сторон дымные ярко-зеленые лучи.
"Не успели?" - подумал Левашов, и сам не понял, о ком это он. О себе
или о пришельцах.
В следующее мгновение наступила абсолютная и ледяная тьма.
ИЗ ЗАПИСОК АНДРЕЯ НОВИКОВА
...Жизнь, оказывается, гораздо более приятная штука, чем я считал до
последнего времени. Чтобы это понять, потребовалось всего-то провести
четыре месяца в сталинском обличье.
Может быть, когда-нибудь я сумею описать все, что я там понял и
прочувствовал. Но не сейчас. Слишком все близко и неясно. Тут нужен совсем
другой уровень психологизма. Через год, или через пять, когда удастся все
переосмыслить, отстраниться от слишком личных и субъективных впечатлений.
Да и то... Мне бы талант Достоевского, пусть даже Кафки... Не вря ведь,
когда я пытался что-то объяснить Алексею, у меня ничего не выходило.
Факты, они ведь могут толковаться и так, и этак. И нужно учитывать, что
фактами в подлинном смысле я ведь не располагаю.
Иосиф Виссарионович, он ведь в доступной мне части своего сознания
отнюдь не держал объективную картину своей деятельности. Даше напротив.
Каждый поступок, каждое преступление (а по сути, вся его жизнь - сплошная
цепь преступлений против чего угодно, против чести, совести, человечности,
истории, научного социализма) он так мотивировал и трактовал, что выходило
совсем наоборот. Удивляюсь, как я вообще сохранял здравый рассудок под
постоянным давлением его личности и психики. Одно это с моей стороны уже
подвиг, выражаясь без ложной скромности.
И еще вот деталь. Сейчас, когда я пишу, мне очень трудно заставить
себя верить, что все было на самом деле. А если даже и было, то именно
так, как вспоминается.
Придется серьезно поработать с архивами и существующей литературой -
не у нас, конечно, существующей, чтобы хоть как-то добраться до истины. И
написать. Правда, не знаю, кому моя писанина пригодится. Даже в виде
фантастического романа такого не издашь. В обозримом, сопоставимом с
временем моей жизни будущем.
Но зато каким восхитительным было чувство возвращения к нормальной
жизни! Легкость в теле и в мыслях необычайная! И свобода. Вернее -
освобожденность. Не знаю, какому нормальному человеку может доставлять
удовольствие хоть малейшая власть.
Власть - это протез для духовных инвалидов. И пусть мне теперь
говорят что угодно другое - уж я-то знаю!
Самое же главное - я вновь ощутил свой рост. Сто восемьдесят пять
после сталинских полутора метров - непередаваемо! Будто отросли
ампутированные по колено ноги.
Однако речь сейчас пойдет не об этом.
Мы наконец собрались вместе, живые и здоровые, что после пережитых
приключений по меньшей мере удивительно. Сашку тоже вылечили в одночасье,
да у него всего-то и оказался перелом позвоночника и разрыв почки - сущий
пустяк для форзейлевской медицины.
Забавным оказалось то, что собравшись вместе, мы никак не могли
разобраться, кто сколько прожил локального времени. Пришлось обратиться за
помощью к Антону. Он рассчитал и каждому выдал карточки, вроде тех, что
используются для учета суммарных доз радиации.
Воронцов в шутку стал требовать, чтоб ему обязательно засчитали
фронтовой день за три. Справедливость - так уж чтоб полная.
Вообще первые дни после победы протекали во взвинченно-эйфорической
атмосфере. Как и следует быть. На то и победа.
Даже погоду нам Антон обеспечил штучную. А может, и само так
получилось. Я по рассказам Воронцова воображал, что тут все время туман и
дожди, но к нашему возвращению наступила настоящая карминно-золотая осень.
Мягкая сигнева моря и неба, густая зелень можжевельника, красные листья
канадских кленов, все оттенки желтого цвета дубовых рощ и вересковых
полей... Сказка.
Мы с Ириной впервые вышли за ограду Замка на второй день после моего
с Алексеем возвращения, медленно пошли к ближним холмам.
Наконец-то она стала по-настоящему спокойна. Я же помнил ее такой с
самого семьдесят пятого - года нашего знакомства. Все наконец решилось, ей
нечего и некого больше бояться, исчезла мучительная раздвоенность, теперь
она только землянка, никаких пришельцев больше нет, да и вообще не было в
нынешней реальности. Живи и радуйся.
Она даже помолодела, так мне показалось.
Но уже через полчаса я ощутил в ее отношении ко мне тщательно
скрываемый холодок. И не стал делать вид, что этого не замечаю.
- Что, Игрок, начинаем пятый круг?
- Ты о чем? - вроде бы удивилась она.
- Разве неясно? Четыре варианта отношений мы пережили. Семьдесят
пятый - семьдесят шестой, потом лето восьмидесятого, прошлые зима-лето, от
пропажи Берестина до ухода на Валгаллу, сама Валгалла, и вот теперь...
Помнишь, что ты мне пообещала?
- Я помню, а ты? Ты хорошо все помнишь?
- Безусловно. Супостата мы одолели, главное условие выполнено. Я от
своего предложения не отказываюсь. Кольца и шампанское за мной. Осталось
решить насчет платья и фаты...
Она остановилась, прислонилась спиной к раздвоенному стволу молодого
клена.
- Мне бы радоваться сейчас, на шею тебе броситься... А вместо этого
плакать хочется. Нет, ты не думай, я счастлива. Сколько мечтала... Только
я боюсь... За нас обоих боюсь. Ты думаешь, ты не изменился?
- С чего бы вдруг? - спросил я, но сам понимал, что она и сейчас
права.
- Ты знаешь. Разве сможешь ты жить теперь, как все нормальные люди?
Иметь свой дом, семью? Работать, детей воспитывать?
Я вздохнул. Уж это точно. Отравлены мы навсегда. Оно и раньше плохо
получалось - делать вид, что все вокруг нормально и "все действительно
разумно", а уж теперь... Чего я и кидался в любую подходящую авантюру,
будь то поездка в "горячие точки" или война с пришельцами.
- А хоть бы и так, Ириша? Все равно же мы будем вместе. Пусть здесь
или на планете у Антона - он ведь приглашал, или с ребятами отправимся
двадцать третий век искать...
- Вот именно. С ребятами... Нас одиннадцать человек здесь. И как ты
все дальнейшее представляешь, если нам придется до смерти друг возле друга
держаться? Олег с Ларисой, Дмитрий с Наташей, у них проще. А с Алексеем
как быть? И еще есть Альба, она с тебя глаз не сводит, уверена, что рано
или поздно тебя отобьет... - Покачала головой, улыбнулась грустно.
- У нее пройдет, молодая... - только и нашел я, что ответить.
- Я тоже была молодая, однако не прошло.
- Слушай! - вдруг сорвался я. - Так что, всю жизнь и будем по
сторонам озираться, как бы невзначай не обидеть кого? С Алексеем это твоя
проблема, нужно ли было ему что-то обещать...
- Видишь, как плохо, еще ничего не решили, а ты уже готов в нем чуть
не врага видеть. Давай подождем... немного. Ведь больше ждали.
Она протянула руку, чтобы погладить меня по щеке, как часто делала
раньше. Я чуть было не отстранился, но вовремя опомнился. Она-то в чем
виновата? И не я ли читал ей симоновскую "Хозяйку дома", учил, как себя
вести в нашей боевой команде? Вот и научил...
Но этот чисто личный эпизод как-то разрядил обстановку. Видимо,
подобную же беседу она провела и с Берестиным, на ближайшее время
обеспечив мир и спокойствие.
Да и Антон, как радушный хозяин, делал все, чтобы мы чувствовали себя
в его владениях, как на фешенебельном курорте, тем более, что возможности
у него для этого имелись.
Каждого из нас такое положение вполне устраивало, ведь даже между
собой мы инстинктивно избегали разговоров о будущем.
Только Борис с Герардом проявляли нетерпение. Но их понять было
можно.
И день, по-моему, на седьмой, когда собравшись вечером в большом
холле, предназначенном для рыцарских пиров, мы смотрели трехмерный
видеофильм о родной планете Антона, чересчур, на мой взгляд, рекламный,
Борис поставил вопрос ребром. В том смысле, что бессмысленное
времяпрепровождение им надоело и не пора ли уже Антону выполнять свои
обещания. Я заметил, как при этих словах Альба вздрогнула.
- Ну, раз так, давайте поговорим, - согласился Антон. - Для меня
лично технической проблемы тут нет. Прямо сейчас я могу организовать
переход в любую точку Земли в 2228 год. Вы в этом году стартовали?
Проблема возникает у вас. Первое - вы готовы разумно объяснить своим
современникам и соотечественникам, как получилось, что вы вернулись втроем
и без корабля?
- Объясним так, как есть на самом деле, - сгоряча выкрикнул Герард,
но Борис его не поддержал, а напротив, помрачнел. Я понял, о чем он
задумался.
- Допустим, - согласился Антон. - Хотя не думаю, что это будет так уж
просто сделать. Однако против факта вашего возвращения никто спорить не
сможет и все как-нибудь устроится. Беда в другом. Вашего мира, в котором
вы шили, в данный момент физически не существует. Это понятно? Он не более
чем одна из вероятностей. Если вы туда вернетесь, вероятность
зафиксируется. Именно в том виде, как вы ее помните. Но в вашем мире
отсутствовала информация о тех событиях, что происходят на Земле сейчас.
Значит, их быть не должно. И тогда вашим товарищам, - Антон широким жестом
показал на всех нас, - возвращаться будет некуда. Они смогут после вашего
ухода попасть лишь в ту единственную реальность, которая определяет
необходимость и возможность вашего существования в вашем варианте ХХIII
века... А она сильно отличается от привычной для них... Как вы на это
смотрите?
Удар получился сокрушительный. Однако Борис сохранил самообладание
- А если наоборот? - спросил он. - Сначала они возвращаются домой, а
потом мы?
- Та же история. Зафиксировав нынешний вариант реальности, мы получим
