вернулся с толстой красной папкой в руках, из которой торчали края и углы
торопливо собранных со стола бумаг. - Тут у меня целая куча
неподписанных... - начал он, но Воронцов предостерегающе поднял руку, и
Новиков замолчал.
Музыка прервалась, и директор Би-би-си мягким баритоном начал читать
сводку последних известий. После сообщения о действиях королевского флота
и очередных налетах на Берлин он перешел к новостям с Восточного фронта.
Ссылаясь на германские и нейтральные источники, диктор говорил о том,
что Красной Армии, очевидно, удалось приостановить наступление противника
на Смоленском направлении. В целом военный обозреватель Би-би-си оценивал
обстановку как тяжелую, но не катастрофическую. Особо было отмечено
твердое и квалифицированное руководство войсками Западного фронта со
стороны его командующего генерала Маркова. При этих словах Новиков
одобрительно подмигнул Берестину, а Воронцов перевел столь лестную
характеристику, потому что Алексей, со своей школьно-вузовской
подготовкой, улавливал в передаче только отдельные слова.
Затем англичане сообщили, что на Балтике резко активизировались
действия русского флота. Ударное соединение в составе двух линкоров, двух
крейсеров, двух лидеров и десяти эсминцев подвергло бомбардировке Мемель,
Пиллау и приморский фланг наступающих на Лиепаю немецких войск. По
сообщению шведского радио, советские подводные лодки полностью
парализовали морские перевозки между портами Германии и восточного
побережья Швеции...
- Вот так, - удовлетворенно сказал Новиков. - Пусть знают, что мы в
Маркизовой луже не отсиживаемся. А завтра и Черноморский флот свое слово
скажет. Констанцу в щебенку размолотим, Плоештинские нефтепромыслы
сожжем... Пусть тогда водой из-под крана свои танки и самолеты заправляют.
- Кстати, поясни, если нетрудно, почему вы тут в темную играть
начали? - спросил Берестин, когда последние известия закончились и опять
пошла музыка. Из "Серенады солнечной долины". - Мы же договаривались, ты
сотню "катюш" обещал и пару армий из резерва.
- А мы тут с людьми посоветовались - неглупыми людьми - и решили не
спешить...
- Решили! Вы тут решаете, а немцы через неделю к Смоленску могут
прорваться! Ты бы видел, что на фронте творится! Гранатометов, и то не
дал, сколько нужно. И новых самолетов. Рычагов каждый день по полсотни
машин теряет и на меня, как на последнего трепача, смотрит.
- Вот завелся... - с сожалением сказал Новиков. У тебя, Алексей,
началась профессиональная деформация. Ты слишком уж тесно отождествляешь
себя с Марковым. Это для него такие вопросы и настроения естественны, а не
для тебя. Тем более в последний день службы...
- Вот именно, что в последний! Мне, знаешь, не безразлично, что тут
дальше будет! Я не для пришельцев стараюсь, чтоб им... Я всерьез воюю,
хочу, чтоб здесь не двадцать миллионов погибло, а максимум два... Берестин
оборвал себя, нервничая, закурил, сломав две спички. - Глупость какая... -
будто с удивлением сказал он. - Что это значит: "хочу, чтоб погибло два
миллиона..."? Я хочу, чтоб вообще никто не погибал, хоть и понимаю, что
так не бывает...
- Нет, ты точно переутомился. Ну сказал и сказал, мы ж тебя правильно
поняли, - сочувственно покачал головой Новиков. - Когда мы с тобой по
картам войну планировали, не во всем, оказывается, разобрались как
следует. Тебе-то там, на передке, думать на перспективу, конечно, некогда
было, а я находил возможность. Хоть и без компьютера. И вот чего надумал.
Незачем нам сейчас резервы к тебе направлять и о контрнаступлениях
мечтать. Ерунда получится, очень свободно можем все наши преимущества
растерять. Как на юге в сорок втором...
- Так, идея ясна, а твои варианты? - Берестин сам не раз думал в этом
направлении, но непосредственные заботы фронта и в самом деле не давали
ему возможности размышлять о далеких стратегических перспективах.
- А очень просто. Кроме нас троих, здесь присутствующих, все
остальные те же, кто и тогда воевал. И рядовые, и генералы... Никто выше
себя не прыгнет. Вспомни, как они в тот раз наступали. Если б
по-грамотному, и немцев бы от Москвы не на сто-триста километров отбросили
бы, а на пятьсот минимум, и потерь бы в два раза меньше понесли.
- Так и то, что сделали, было выше сил человеческих!
- А я разве спорю? И никого не хочу обидеть или принизить. И героизм
был, и все прочее. А умения - не хватало. Дальше пойдем - харьковское
наступление, крымское... а потом что? Напомнить или сам знаешь? Так и
сейчас то же самое выйдет. Сил мы уже собрали достаточно, если по цифрам
смотреть. А тактическая подготовка, а стратегия? Обороняться у нас
получается, худо-бедно. А наступать - не знаю. Не справимся, снова кровью
захлебываться будем, технику зря погробим. Немцы вон даже после
Сталинграда и Курской дуги очень даже здорово нам давать умели. Сейчас -
тем более. Не так я говорю?
- Так, - нехотя согласился Берестин. Он представлял, как может все
получиться. Пусть даст ему Новиков тридцать, даже сорок свежих дивизий.
Необстрелянных, не знающих и не умеющих ничего, кроме как ударить в штыки
на дистанции прямой видимости. Лобовыми атаками они смогут потеснить
немецкие войска, заставить их перейти к обороне, но и только. В удобный
момент какой-нибудь Клейст или Манштейн найдет подходящее место, танковым
тараном пробьет фронт и снова пойдет гулять по тылам.
Войны немцы ни в каком варианте не выиграют, но лишней крови опять
прольется море.
- Хорошо, согласен. И что ты изобрел?
- Да уж изобрел. С учетом того, что нас здесь не будет. Я хоть и не
знал, когда нас устранят, но весь месяц последний только к этому и
готовился. Смотри... - Он указал на карту Европы. - На твоем фронте
остановим немцев и перейдем к позиционной войне. Спешить нам некуда. А все
резервы, новые танковые армии, "катюши" и прочее сосредоточиваем на юге.
От Винницы до Кишинева. И весной двинем. Через Венгрию, Румынию, Болгарию.
Глубокий обход к южной Германии. А потом из Прибалтики через Восточную
Пруссию и север Польши... Тогда, глядишь, к сорок третьему и вправду войну
мощно выиграть без лишних жертв и с совсем другой внешнеполитической
ситуацией. А группой "Центр" в самый последний момент займемся, вот где
настоящий хотел получится, от Смоленска до Варшавы... Все ясно?
- В принципе красиво, - ответил Берестин, - а как на практике
получится, думать надо...
- Вот пусть товарищ Марков остается здесь и думает, на то его
главковерхом и назначаем... Наброски я подготовил, а на подробную
разработку зимы ему хватит.
- Жаль только, что мы не узнаем, как все случится.. Годик бы я еще
тут посидел, - с сожалением ответил Берестин.
Ему действительно трудно было осознать, что с их уходом исчезнет вся
сейчас существующая реальность, и генерал Марков, и новый Сталин, и еще
два миллиарда человек, для которых история начала уже меняться, чтобы
стать гораздо счастливее и правильнее, без пятидесяти миллионов напрасно
погибших людей, без Хиросимы и Нагасаки, без холодной войны, без всего
страшного, бессмысленного и жестокого, что однажды состоялось, но чего
может и не быть, если все пойдет так, как они задумали и в меру сил
пытаются исполнить.
- Кто его знает, а вдруг и удастся посмотреть... - сказал Воронцов,
имея в виду возможности Антона и его техники в Замке, а может, и не только
это. - Мы уже в такие дебри влезли, что ни за что ручаться нельзя. Лишь бы
Иосиф Виссарионович опять все на круги прежние не повернул.
- Включи плитку, там, в шкафчике... - Новиков раскрыл свою красную
парку. - Кофе свари, отвлечемся немного. Коньяк есть, хороший, только
понемногу, ночь длинная, и я вам еще кое-что хочу показать.
Тихо загудел телефон на подоконнике. Звонил один из трех новых
помощников Сталина, заменивших Поскребышева. Бывший сотрудник НКИД,
эксперт и аналитик, два года отсидевший в бериевских подвалах, но не
сломавшийся и никого не предавший. Все новое окружение Сталина состояло
теперь из таких людей.
- Приехали редакторы газет. Ждут, - сообщил од.
- Пусть подождут полчасика. Я вызову... - ответил Новиков и, подумав,
прибавил: - Скажите, чтоб задержали выпуски и освободили на первых полосах
побольше места.
Опустил трубку, помолчал, не снимая с нее руки. Сейчас он вдруг снова
стал похож на Сталина с бесчисленных парадных картин.
- Может повернуть по-старому, запросто... - сказал Андрей и вздохнул.
- Я все время об этом думаю. Если б, как ты Леша, говоришь, еще годик,
может, и сломали бы его окончательно... А так он еще покажет, что почем.
Усмехнулся, вернулся к столу, взял поданную Воронцовым чашку
крепчайшего кофе. Отхлебнул, обжигая губы.
- Вся беда, что народ не готов понять и принять все, что можно бы
сказать и сделать. Поэтому нам удается только смягчать крайности режима.
Обставить вождя флажками, за которые не так просто будет выбраться, чтобы
не показаться совсем уже сумасшедшим... Вот у меня тут целая куча декретов
и указов, подпишу - и сразу в печать, для того и редакторов вызвал. А раз
вы тоже здесь, давайте прикинем, что еще надо успеть.
Новиков начал размашисто подписывать бумаги и передавать их Берестину
и Воронцову.
- Вот указ об отмене смертной казни. Взамен десять лет или штрафные
роты. И только по суду, никаких "троек" и "особых совещаний". Пересмотреть
мощно только после окончания войны. Покойников я на фронте хватит... Навое
положение о прохождении службы в действующей армии. Двухнедельные отпуска
каждые полгода, льготы фронтовикам и членам их семей, демобилизация и
запрещение впредь призыва единственных сыновей и единственных кормильцев,
еще тут разные пункты... Решение Политбюро о разграничении функций ЦК, ГКО
и Ставки Верховного главнокомандования. Главком становится членом
Политбюро и может быть смещен только на съезде. А съезд еще когда будет...
Так что спи, Марков, спокойно. А вот совсем интересно - передовая
"Правды". Здесь я признаю утратившей силу идею об обострении классовой
борьбы. Наоборот - нерушимое единство народа, право на свободу мнений
внутри и вне партии, роль церкви как выразительницы народного духа, призыв
ко всем соотечественникам дома и за рубежом сплотиться, независимо от
прошлых разногласий, на единой платформе защиты Родины, намек на
послевоенную демократию...
- Крепко завернул, - похвалил Воронцов, пробежав глазами текст. -
После такого даже не знаю, что наш клиент делать станет.
- Да, - согласился Берестин, - когда это на весь мир прогремит,
задний код сразу давать неудобно. Тем более, что "органов" у него не
осталось...
- На что я надеюсь. - Новиков, не поднимая головы, подписал еще
несколько листов. - Тут еще о некоторых текущих вопросах... Согласны?
Можно редакторов звать?
- Зови, - разрешил Воронцов. - Неплохо бы еще завтра, если успеем,
пресс-конференцию устроить, с разъяснением и углублением позиций. И
иностранных корреспондентов нужно пригласить побольше.
- Годится. Так и сделаем. Пошли, Леша, я тебя заодно как главкома
представлю и прикажу впредь по всем вопросам освещения войны к тебе
обращаться. Товарищу Сталину некогда всякой ерундой заниматься, у него
заботы глобальные... А потом... - Новиков улыбнулся добро и лукаво, как и
подобает хрестоматийному Сталину, персонажу святочных рассказов для
младших школьников, - есть мнение на все наплевать, переодеться в штатское
