расспрашивай.
3
Они въехали в Москву пронзительно солнечным и холодным сентябрьским
утром.
Колонна машин, возглавляемая пятнистым закамуфлированным "ЗИСом", по
Можайскому шоссе и Большой Дорогомиловской вывернула через Смоленскую
площадь к Арбату. Теперь уже Воронцов, как недавно Берестин, жадно, не
отрываясь, всматривался в мелькающую за открытыми окнами московскую жизнь.
Что ни говоря, а только здесь по-настоящему ощущается невероятность
происходящего. На фронте все иначе, фронт он и есть фронт. А видеть наяву
то, что видел недавно лишь на старых фотографиях, в кадрах кинохроники или
снятых в жанре "бюрократического романтизма" художественных фильмов вроде
"Светлого пути" - совсем другое дело.
А Берестина кольнуло в сердце на углу Староконюшенного, где и
началась вся эта "космическая опера" его встречей с Ириной. Не вря он
тогда ощутил какое-то потустороннее дуновение неведомой опасности, увидев
молодую стройную женщину в черном кожаном плаще.
Алексей невольно усмехнулся, вспомнив свое тогдашнее сожаление, что
не для него уже свидания с загадочными красавицами и что жизнь почти
прошла, не оставив надежд на какие-то неожиданности и яркие впечатления.
- Смотри, - прервал его воспоминания Воронцов, - и не скажешь, что
фронтовой город.
- А ты ждал, будет как шестнадцатого октября?
- Нет, но все псе...
- Так и должно быть. Фронт далеко, сводки спокойные, бомбежек не
было, ополченцев не призывают... Мужчин конечно, поменьше, а так все в
порядке. Кое в чем даже лучше. Страху меньше, по ночам не арестовывают,
десятки тысячи из лагерей вернулись, наш великий друг в регулярных
выступлениях обещает народу близкое и светлое будущее, кино бесплатно
крутят, рестораны работают до утра. - Берестин невольно заговорил с
нотками человека, имеющего основания гордиться своей причастностью ко всем
названным преимуществам нынешней московской жизни перед довоенной.
Впереди блеснули купола кремлевских соборов, и Воронцов, невольно
напрягшись, вернулся к теме, которая его волновала гораздо больше, чем
бытовые подробности.
- Как хочешь, а спасаюсь я... Меня как учили - самым сложным моментом
десантной операции является обратная амбаркация, сиречь возвращение войск
на корабли с вражеского берега... Вас-то я отправлю, а сам останусь с
глазу на глаз с натуральным Иосиф Виссарионычем. Что ежели его ранее
угнетенная личность развернется, как пружина из пулеметного магазина?
Помнишь, как оно бывает?
- Чего ж не помнить? Сколько мои солдатики пальцев поотбивали, а один
как-то чуть без глаз не остался... - кивнул Берестин.
- Вот именно. У вас, конечно, на Валгалле тоже свои проблемы
возникнут, но там хоть на ребят надежда, они вроде все продумали, а я
выкручиваться должен...
- Выкрутишься. - Берестин не выразил готовности разделить тревоги
Воронцова. Его больше занимали государственные заботы. - Хоть и понимаю я,
что нас дальнейшее вроде и касаться не должно, может, и вообще ничего
после нас не будет, а обидно, если Сталин все на круги свои вернет. Сумеет
Марков запомнить и сделать, как намечено? Или история все-таки необратима
и не имеет альтернатив?
- Серьезный вопрос. Если судить по моему прошлому походу - может, и
не имеет...
Философскую беседу пришлось прервать, потому что "ЗИС" притормозил
перед закрытыми Боровицкими воротами.
Лейтенант в форме НКВД чересчур внимательно принялся изучать
документы Маркова и Воронцова, чем вызвал раздраженный генеральский окрик.
- Вас что, не предупредили? Или до сих пор от бериевских привычек не
избавились? Открывайте! На фронт вам всем пора, опухли тут от безделья!
Ротами командовать некому, а они впятером ворота сторожат! Вон, гляди,
морда в окне не помещается...
Воронцов, не сдержавшись, расхохотался. Действительно, круглая и
конопатая физиономия выглянувшего на шум часового раза в полтора превышала
размеры обычного человеческого лица. Да и внезапный переход от
берестинской интеллигентной манеры к начальственной грубости Маркова тоже
его позабавил.
Но желаемый эффект был достигнут. Створки ворот распахнулись.
Берестин уже захлопнул дверцу, как из глубины башни возник еще один
чин кремлевской охраны, с двумя шпалами на петлицах и рыхло-серым лицом
человека, лишь изредка бывающего на свежем воздухе. Мощно было
предположить, что вся его жизнь протекает в недрах подвалов и казематов.
Возможно, так оно и было.
- Попугаев, вы что? - закричал подземный обитатель, даже крик
которого был странно похож на шепот. - Грузовики не пропускать!
- Тьфу! Еще и Попугаев! - изумился Берестин. - Придумают же!
Он оглянулся. Колонна запыленных пятитонок, в которой вместе с ним
прибыл передовой отряд дивизии Ямщикова, вытянулась на добрую сотню метров
и, естественно, перепугала охранителя.
Берестин мог бы позвонить коменданту Кремля, самому Сталину,
недоразумение разрешилось бы в минуту, однако не он, а Марков, со дня
своего ареста, ненавидел подобный тип сотрудников НКВД спокойной и
презрительной ненавистью, и не потому, что лично ему они причинили массу
неприятностей, а в принципе - как особую породу безмерно жестоких и
абсолютно безнравственных существ. И не упускал случая поставить любого из
них на подобающее место.
- Ты что себе позволяешь? Ты как стоишь перед генералом армии? А ну,
смирно! - на последних словах голос у него даже зазвенел от сдерживаемой
ярости. Он взмахнул зажатой в руке перчаткой, и через несколько секунд
бойцы с первой машины с автоматами наизготовку окружили и обезоружили
охрану ворот.
- Репетиция государственного переворота? - поинтересовался Воронцов,
когда Берестин отдал комбату все необходимые распоряжения и пошел в
караулку к телефону.
- Но ты же, хочешь спокойно вернуться домой? - ответил Алексей
вопросом на вопрос. - Зачем вводить товарища Сталина в искушение? Тем
более, что армейская охрана не в пример надежнее. Когда подойдет вся
дивизия, всякие недоразумения будут исключены... - Берестин сделал жест,
предлагающий Воронцову замолчать, потому что на том конце провода подняли
трубку. - Кто? Пригласите товарища Сталина. Марков. Не поняли? Повторяю:
Мар-ков... Я вас приветствую, товарищ Сталин. Так точно, прибыл. Через
пять минут. Хорошо. Да, кстати, скажи там, кому надо, что охрану Кремля я
беру на себя. Чтоб сдуру оружием махать не начали, а то мои орлы шутить не
обучены. Нет, серьезно. Со мной пока батальон, а дивизия подтянется в
течение суток. А этих на фронт, разумеется... Ладно, придем и все
обсудим... С кем? Тогда и увидишь.
Берестин опустил трубку на рычаги.
- Вождь, нас ждут. Заинтригованы. Так что готовься предстать.
Подозвал к себе комбата, который, казалось, только и делал, что
регулярно захватывал правительственные здания, так он был деловит и
спокоен.
- Направьте по взводу к каждым воротам. Свой КП развернете в Спасской
башне. Временно назначаю вас комендантом. Конфликтов с бывшими
сотрудниками не допускать. Со спецификой службы вас ознакомят. Ничьих
указаний, кроме моих, причем отданных лично, не выполнять. У меня все.
Действуйте.
Берестин подождал, пока последний грузовик въехал внутрь и ворота
вновь закрылись.
- С этим порядок. Трогай... - скомандовал он водителю.
- А если твоему майору сам что-нибудь прикажет? - спросил Воронцов.
- Я же сказал - ничьих. Что ж, думаешь, я не знаю, кому что поручать?
Для справки - майор Терешин у Маркова адъютантом был. Когда Маркова
посадили, его из партии исключили и со службы выгнали. Почему не
арестовали, как пособника врага народа, сказать затрудняюсь. Война
началась - он в газете мою фотографию увидел и письмо прислал... Вряд ли
он Сталина слушать станет... Обидчивый я хорошо соображает.
...Новиков принял их в своей комнате отдыха, оформленной так, чтобы
как можно больше соответствовать стилю просвещенного лидера воюющей
державы. Мебель, ковры и драпировки светлых пастельных тонов разительно
контрастировали с оставленным в неприкосновенности интерьером рабочего
кабинета. А о том, что хозяин этого помещения не только отдыхает здесь, но
и государственно мыслит, говорили стеллажи с военно-историческими трудами
им же уничтоженных авторов, справочниками по иностранным армиям и флотам,
карты всех существующих и еще только могущих возникнуть театров военных
действий.
После взаимных приветствий, удивленных возгласов и иных, принятых в
кругу друзей выражений эмоций, Воронцов, осмотрев комнату, повернулся к
Новикову.
- Знаешь, Андрей, чего здесь не хватает? Хорошего компьютера с
программой "Война на Востоке". Видел я такую игрушку в Нью-Орлеане. Там
как раз наш случай предусмотрен. Записаны все данные о Красной и немецкой
армиях, вся тактика и стратегия и еще уйма всего. Компьютер играет за
русских, а хозяин - за немцев. Цель игры - взять Москву. Для достоверности
на дисплей проектируются карты, хроника, звуковое сопровождение. Роскошная
забава. Там даже сводки погоды подлинные заложены. Вот бы ее тебе... Как
это мне в голову не пришло? Сидели бы и гоняли варианты...
- Я всегда знал, что ты парень умный, - усмехнулся в усы Новиков, -
только поучения апостолов плохо знаешь.
- А что?
- Да апостол Павел говорил: "Не будьте слишком мудрыми, но будьте
мудрыми в меру".
Воронцов развел руками.
- Так что? Нужно понимать - финиш? Ну, рассказывай...
Воронцов в деталях повторил все, что уже раньше говорил Берестину.
- Понятно... - помолчав, будто еще раз представив себе картину во
всех деталях, сказал Новиков. - Стало быть, практически наша служба
закончена. Мы возвращаемся в свои телесные оболочки, Сашка с Олегом тут же
выдергивают нас в Замок, и на этом все? Прочую работу делают Герард и
Корнеев. А как с гарантиями? Вдруг наших тел на месте не окажется? Или
ребята не сумеют к нам прорваться? Тогда как?
- Я доктор? Я знают - неожиданно вспомнил Воронцов одесское
присловье. - По Антоновой схеме предполагается, что я вас перекидываю
туда, когда парни будут на месте. То есть риск как бы исключен.
- Утешил. Если они не прервутся, мы останемся здесь, только и всего.
Отрадная перспектива... Может, Алексею нравится, а я свою рощу в зеркале
видеть уже не могу.
- Ну, это ты зря. Смирение паче гордости, так, что ли? Вид у тебя
очень даже ничего... Бравый.
К этому моменту Новиков сбросил зеленый армейский китель, который с
началом войны стал носить вместо надоевшей серой "сталинки", подвернул
рукава белой крахмальной рубашки и в узких синих бриджах и щегольских
кавалерийских сапогах походил скорее на старорежимного казачьего
полковника, чем на всем известные изображения вождя.
- Благодарю, - кивнул Новиков. - Посмотреть бы, что ты скажешь, когда
наедине с данным персонажем останешься, когда нас с Лешей здесь не
будет... - С обычной прозорливостью он угадал болевую точку Воронцова.
Дмитрий передернул плечами.
- Надеюсь, бог не выдаст, свинья не съест.
Берестин повернул верньер большого "Телефункена", стоявшего на
столике в углу. Медленно разгорелся зеленый глазок, через шипение и треск
разрядов вдруг отчетливо и чисто прорвалась музыка. Алексей поправил
настройку. Комнату заполнили звуки "Сент Луис блюза".
- Надо приказать, чтоб и наши радиостанции почаще приличные концерты
передавали... - сказал Новиков, выходя из комнаты. Через минуту он
