что чужая техника покорилась, и, значит, они и здесь оказались отнюдь не
дикарями, не питекантропами перед пультом компьютера. И вновь обострилось
ощущение опасности, такое же, а то и более сильное, чем перед барьером
обратного времени. Промелькнуло даже что-то похожее на досаду - как будто,
если бы люк открыть не удалось, можно было с чистой совестью вернуться.
Операция, мол, сорвалась по независящим обстоятельствам. В этой последней
мысли никто из них, конечно, вслух не признался бы, но было такое, было...
"Мелкие мысли бывают у каждого, - подумал Шульгин, - главное, не позволить
им превратиться а мелкие поступки..." - и шагнул вперед, выставив перед
собой ствол автомата.
- Дайте сначала я. Взгляну, что там и как.
- Да хватит тебе джеймсбондовщину разводить, - почти зло бросил ему
Левашов. - Пусть Борис, тут по его специальности.
Темнота в шахте была абсолютная. Но когда Корнеев направил в нее
раструб детектора, прибор показал на глубине четырех метров сплошное
металлическое препятствие.
- Свети... - скомандовал он Айеру.
Действительно, снизу цилиндрическая камера перекрывалась черной,
слегка вогнутой плитой. Но в боковых стенках имелись три симметричных
овальных окна, из которых тянуло теплым, странно пахнущим воздухом.
- Ну что, попробуем? - спросил Корнеев.
Шульгин кивнул Левашову, у которого на поясе висел второй моток
шнура. Олег отмерил десяток метров, поискал глазами, за что б закрепить
конец. Ничего подходящего в поле зрения не попадалось.
- Да перекинь через плечо, и все. Удержишь. Мне только попробовать -
если дно не провалится, просто спрыгнете, а я приму.
- Еще и вылезать придется...
- Это как раз вряд ли. При любом раскладе...
Левашов сообразил, что Сашка прав. Плаз действий предполагал совсем
другой способ возвращения.
Овальные окна выходили на кольцевую площадку, окружавшую ствол шахты.
С нее открывался вид на весь внутренний объем станции. Зрелище было
впечатляющее.
Весь гигантский барабан, более чем стометрового диаметра и
пятидесятиметровой высоты, оказался практически пустым.
То есть, конечно, кое-какая начинка в нем была. Сверху вниз проходили
разной толщины колонны, некоторые глухие, а некоторые прозрачные,
наполненные фиолетовым мерцающим светом, к стенам крепились какие-то
фигурные многогранники, ярусами спускались застекленные и открытые
галереи, на самом дне отсвечивали белым четыре ребристые полусферы, а
между ними зеленели не то газоны, не то заросшие тиной пруды, разделенные
причудливым геометрическим узором будто бы дорожек. И освещал вое это
неприятный, но довольно яркий сиреневый свет.
- Ну и что с этого будет, Беня? - ни к кому не обращаясь, спросил
Шульгин.
Корнеев не понял, какого именно Беню имеет в виду Шульгин, но в
интонации разобрался правильно.
- Вот. Как раз для нас приготовлено, - он показал на подходящую снизу
к площадке гофрированную трубу, похожую на противогазную, но диаметром не
меньше двух метров.
Изгибаясь, она уходила к внутренней стене станции и, насколько было
видно, с небольшим наклоном спускалась к крыше верхней галереи.
- Пойдем по ней Снизу нас не увидеть, черных на черном фоне. Высоты
никто не боится? - спросил Корнеев, будто забыв, каким образом Шульгин с
Левашовым попали на крышу. Впрочем, он мог учитывать, что подъем по стене
и ходьба без опоры над пропастью - несколько разные вещи. Левашов
промолчал, а Шульгин возмущенно фыркнул.
- Тела Новикова и Берестина должны находиться в одной из тех
полусфер, - сказал Айер. Ему, как профессиональному штурману, был доверен
индикатор направления, настроенный на фоновые излучения мозга каждого из
пленников.
- Языка бы... - мечтательно сказал Шульгин. - Оно вернее, чем ваша
техника.
- Снаряжение лучше оставить здесь, - не обратив внимания на его
слова, предложил Корнеев. - Кроме бомбы, нам больше ничего не понадобится.
Он был прав. Оставалось всего лишь доставить бомбу вниз, к основанию
капсулы, в которой заключены материальные оболочки друзей, и включить
взрыватель.
- Ну, раз уж мы пришли к этому разговору, тогда слушайте, - сказал
Антон, пригласив их всех в свой рабочий кабинет, или, вернее оказать,
центральный пост управления операцией. - Безусловно, вы имеете право
обвинять меня сейчас в чем угодно: и в цинизме, и в жестокости по
отношению к вам и к вашим товарищам, попавшим в плен... Я вполне вас
понимаю. И не обижаюсь. На твой жест тоже... - он вновь слегка улыбнулся
Шульгину, и все увидели, что губы у него совершенно целые, будто и не
промокал он только что обильно сочащуюся алую кровь.
"Вот регенерация! - с завистью подумал Сашка, - а там ведь не только
ссадины на слизистой, там и зубов пара-тройка вылететь должна..."
- Но я, по-моему, все довольно подробно изложил Воронцову. И тогда,
при нашей с ним первой встрече, и позже... - продолжал Антон. - И считал,
что в общем мы сошлись во мнениях. Видимо, я переоценил свои возможности
популяризатора. Или ваша позиция изменилась. Так?
- Не знаю, как вы там с Воронцовым сговаривались, но нас с ребятами
ты подставил капитально. Мы тебе что - белые наемники? Или эти, сипаи?
В тот раз Шульгин впервые заявил себя на роль лидера и обозначил
расстановку сил, как сам ее понимал. Он, Левашов и девушки, включая Альбу
- одна группа, которую он и счел возможным возглавить. Корнеев и Айер -
нейтралы, не могущие претендовать на самостоятельную политику, Воронцов,
представляющий лишь самого себя, и - Антон.
И манеру поведения он избрал резкую, почти грубую, что тоже произвело
впечатление на всех, кроме Левашова.
- В общем, пока мы Андрея с Лешкой оттуда не вытащим, никаких дел у
нас с тобой не будет. Уяснил?
- Об этом мы и будем говорить. Разумеется, мы их вернем, как принято
говорить - в целости и сохранности. Своих друзей мы в беде не оставляем.
Да и о беде здесь говорить вряд ли стоит. Новиков и Берестин сейчас вполне
довольны своим положением, вы в этом убедитесь. Такого приключения почти
никому из людей пережить не удавалось, можете мне поверить. Я помог им,
реализовать самые их смелые и невероятные желания...
Продемонстрировав на огромном трехмерном экране встречу Новикова с
Берестиным в кремлевском кабинете, Антон продолжал:
- Как я уже говорил Дмитрию, в нашей так называемой "войне" мы
взбегаем прямых насильственных действий. Скорее напрашивается аналогия с
шахматной партией.
- Надо же, мы дураки-дураки, а до того же самого додумались... -
подмигнул Шульгин Ирине, намекая на "Гамбит бубновой дамы".
- Шахматы, конечно, не ваши, а многомерные, миллионноклеточные, с
тысячами фигур и особыми правилами, но тем не менее... - Вид у Антона стал
совсем простецкий, словно у пионерского вожатого из фильмов пятидесятых
годов, беседующего с трудными, но в душе положительными подростками. -
Случаются иногда и жертвы, но не как правило; несчастный случай на
производстве, а не злой умысел. А в данной кампании стратегическая
ситуация складывается так... - На экране возникла сложная графическая
схема. - Наш противник, как вам известно, существует во вселенной с
противоположным темпоральным знаком. Эта ситуация их не устраивает, хотя
бы потому, что без специальных, очень сложных ухищрений в наш мир они
проникать не могут. А любая автаркия ведет к застою и упадку. Даже если
осуществляется а масштабах галактики. Поэтому они приняли решение - очень,
кстати, нетривиальное - осуществить инверсию своего времени в достаточно
больших масштабах и через созданный, скажем так, шлюз выйти в нормальную,
нашу с вами вселенную. По ряду причин такое решение не устраивает нас. Не
об этом позже. Вас указанное решение должно устраивать еще меньше,
поскольку Земле отводится роль одновременно к "шлюза" и тет-де-пона...
- Предмостного укрепления, - перевел для штатских Воронцов.
- Вот именно, - кивнул Антон. - Вы же, земляне, самостоятельно
противостоять столь наглой агрессии не можете. На нынешнем этапе вашего
развития. Попытка проинформировать ваши правительства и привлечь их к
сотрудничеству с нами может повлечь... Вы лучше меня знаете, что. Поэтому
я и решил обойтись контактами на индивидуальном уровне. Тем более, что так
странно совпало... - он развел руками. - Случай с Ириной, героические и
весьма квалифицированные ваши с товарищами действия... И вдобавок, ваша
дружба с Дмитрием... Я бы сказал - невероятное стечение обстоятельств.
- Только ли обстоятельств? - не поверил Корнеев, который весь
предыдущий час не вмешивался в разговор.
- Можете мне верить. Просчитав ситуацию, я был поражен не меньше
вашего. Как говорится, перед случаем бессильны даже боги. Однако продолжу.
Не утомляя вас слишком подробным пересказом всего, что было, подчеркиваю
главное. Цель деятельности Ирины и ее коллег состояла в том, чтобы путем
малозаметных вмешательств создать на Земле политическую и техническую
обстановку, благоприятствующую инверсии.
Он заметил непроизвольный протестующий жест Ирины и остановил ее:
- Я представлю вам все имеющиеся у меня материалы... Потом. Пока
послушайте. Вмешательство в ваши внутренние дела Андрея с товарищами после
короткого замешательства вселило в авторов и руководителей проекта "Земля"
новые, лучезарные надежды. Вместо нудной, кропотливой, может быть,
многовековой работы - один блистательный удар. И цель достигнута, война
выиграна! А замысел таков. Новиков и Берестин, заняв высшие посты в
государстве, должны переиграть вторую мировую войну, одержать в ней
настоящую победу, а не ту, что у вас принято называть таковой, в следующие
сорок лет превратить СССР в абсолютного экономического, политического и
военного гегемона в мире, и вот тогда, не спасаясь больше никаких
случайностей, наши аггры выйдут из подполья, заключат с законной властью
(возможно, ею окажется подконтрольная Новикову-Сталину ООН) я спокойно
приступят к реализации программы инверсии. При таком положении дел наш
Галактический союз не будет иметь никаких оснований для протестов...
- Лихо... - протянул Шульгин. На остальных участников беседы
информация Антона тоже произвела должное впечатление.
- Но позвольте! - вскочил Айер. - Мы в своем времени ни о чем
подобном не знаем. В том числе и о вашем Галактическом союзе. Значит...
- Нет, - понял его мысль Антон. - Пока "значит" только одно: вы,
Борис и Альба существуете только и единственно здесь, в двадцатом веке,
нет никакого двадцать третьего, нигде нет, и вас тоже там нет, разумеется.
То время, в котором вы успели родиться и некоторое время пожить, с точки
зрения настоящего момента не более чем иллюзия. Или, если угодно,
маловероятная возможность...
- Выходит, мы действительно обречены остаться здесь навсегда? -
стараясь оставаться спокойным, спросил Корнеев.
- Тоже не совсем так. Но и эта тема сейчас неактуальна. Всему свое
время. Тогда к вернемся к вашей проблеме... Я не хочу быть несправедливым,
не нужно представлять дело так, будто Земля станет колонией, а люди
превратятся в бесправных рабов. Кое в чем они даже выиграют. Те, которые
будут жить в этом новом мире. Но свою историю, свой естественный путь
развития вы, безусловно, утратите. И никогда не сможете войти, как равные,
в Галактический союз... Ну и вам, всем здесь присутствующим, места в том
мире не найдется.
- Вот даже как? А отчего вдруг? Ликвидируют, как врагов режима? - не
выдержала теперь уже Наташа.
- Все гораздо проще. Ирина с Олегом помнят, как они совмещали
