чем они достигли верха.
Здесь была новая платформа. Солнечный свет был ослепительно ярким,
вид сверху - удивительным. Бордман переключил очки на максимальную
затемненность и сошел с покачивающейся клети на более солидное
пространство. И оказался на платформе всего в десять футов шириной. Она
была в два раза выше высоты самого большого небоскреба. Вершины гор были
всего в полумиле и не намного выше. Бордман почувствовал себя не в своей
тарелке. Он бы мог наслаждаться этим видом, но...
- Ну? - сказал он. - Чука сказал что я вам понадобился. В чем дело?
Ральф Красное Перо формально кивнул. Кроме того здесь находилась
Алета, двое людей Чуки - один похоже чувствовал себя не лучше Бордмана, и
четыре индейца. Они улыбнулись Бордману.
- Я хотел чтобы вы увидели это, - сказал брат Алеты, - прежде чем мы
включим напряжение. Мы не верили, что небольшая ловушка может убрать
песок. Но Леваника хочет рапортовать.
Темнокожий из группы Чуки - и выглядевший так словно он предпочитал
бы стоять на твердой земле - сказал:
- Мы использовали наше изобретение для малой посадочной ловушки. Мы
выплавили металл из скал и направили его в изложницы.
Он остановился. Один из индейцев сказал:
- Мы сделали установку малой посадочной ловушки. Мы страдали, потому
что мы строили ее в песке, где была погребена большая ловушка. Мы не
понимали, почему вы приказали это. Но мы построили ее.
Второй темнокожий начал говорить с нотками довольства в голосе:
- Мы сделали опоры, мистер Бордман. Мы сделали малую ловушку, которая
должна была работать так же как и большая, пока большая не будет
закончена. И затем мы сделали последние детали для большой ловушки.
Бордман сказал нетерпеливо:
- Ну хорошо. Отлично. И что это значит? Церемония?
- Именно так, - улыбаясь сказала Алета. - Будьте терпеливы, мистер
Бордман.
Ее брат сказал:
- Мы установили малую ловушку на песке. И она качала из ионосферы
энергию. И мы принялись поднимать песок вместо кораблей. Не для того,
чтобы забросить его в космос но для того чтобы очистить его на милю вниз.
И затем мы включили установку.
- И мы начали управлять малой установкой, - сказал один из оставшихся
индейцев. - И что за вид! Великий Маниту!
Красное Перо нахмурился и продолжил:
- Она тянула песок из центра, как вы сказали и произойдет. Песок
летел в воздух. Это создало ураган захватывая все новые участки песка. Это
был ураган с силой в пятнадцать мегакиловатт энергии. Некоторые песчинки
поднимались на двадцать миль. Затем образовался гриб и ветер относил его
на запад. Эта масса долго падала вниз, мистер Бордман. Мы создали новую
дюну в десяти милях дальше. И малая ловушка погружалась, по мере того как
уходил песок. Нам пришлось останавливать ее три раза, потому что она
перекашивалась. Нам приходилось подбираться под нее и все устанавливать
ровно. Но она опустилась в долину.
Бордман прибавил обороты к своим охлаждающим моторам. Он чувствовал
себя до отвращения жарко.
- За шесть дней, - сказал Ральф церемонно, - оно откопало наполовину
половину нашей ловушки, которую мы соорудили. И тогда мы смогли
модифицировать ее и снова черпать энергию из ионосферы. Мы смогли
использовать с полной пользой энергию которую не расходовали на подъем
песка. Через два дня посадочная ловушка была очищена. Долина была очищена.
Мы подняли несколько миллионов тонн песка с помощью ловушки и сейчас можно
посадить "Волхва" и воспользоваться его запасами. Солнечная печь
продолжает вытапливать слитки для обратного груза. Мы хотели, чтобы вы
увидели, что мы смогли сделать. Колония больше не в опасности и мы
закончим монтаж большой ловушки для окончательной инспекции, прежде чем
корабль отправится в обратный путь.
Бордман сказал с неудовольствием:
- Это все очень хорошо. Это великолепно. Я отмечу это в своем
инспекционном рапорте.
- Но, - сказал ральф все тем же церемониальным тоном, - мы имеем
право засчитать подвиг для членов нашего клана и племени. Сейчас...
Наступила конфузия. Брат Алеты произносил какие-то слова, но они
больше ничего не означали. Остальные индейцы что-то говорили в паузах,
говоря какие-то глупости. Глаза Алеты сияли и она выглядела радостной и
довольной.
- Что... что все это значит? - спросил Бордман, когда они закончили.
Алета заговорила с гордостью.
- Ральф только что формально принял вас в свое племя, мистер Бордман
и в свой клан! Он дал вам имя. Я напишу вам его, но оно означает:
Человек-который-верил-не только своей смекалке. А сейчас...
Ральф Красное перо лицензированный инженер, окончивший самый
престижный технический университет в этой части галактики, обладатель трех
орлиных перьев одетый в пару изолирующих сандалий и набедренную повязку -
Ральф Красное Перо достал откуда-то горшок с краской и кисточку и начал
тщательно вырисовывать на платформу перо.
- Это подвиг, - сказал он через плечо Бордману. - Ваш подвиг. И
записан там где следует - на этом самом месте. Алета может
засвидетельствовать это. И глава клана может добавить орлиное перо на
головной убор который он одевает в Совете Большого Вигвама на Алгонке - и
ваши братья по клану будут гордиться этим.
Затем он выпрямился и протянул свою руку.
Чука сказал улыбаясь:
- Будучи цивилизованными людьми, мистер Бордман, мы, африканцы, не
собираемся награждать вас варварскими перьями. Но мы - тоже гордимся вами.
И мы планируем устроить корроборри после того как "Волхв" сядет и там мы
устроим отличный концерт для нашего хора. И будет песня - нечто вроде
хорального калипсо, о том какие трудности вы пережили совершая это деяние
на общее благо. И она станет популярной на многих планетах.
Бордман сглотнул. Он знал, что должен что-то сказать, только не знал
что.
И раздалось басистое гудение в воздухе. Это был вибрирующий звук,
сигнализирующий об огромной энергии. Это посадочная ловушка высотой в
тысяча восемьсот футов издала басовую ноту оживая. Бордман посмотрел
вверх.
"Волхв" опускался вниз.
После того как Бордман составил свой рапорт, то обнаружил что новые
кадры подготовленные для Космических Инспекций были поглощены
потребностями службы и потребность в нем ощущалась так же сильно как и
раньше. Но он отчаянно протестовал и отправился к себе на Лани-3 и
наслаждался обществом Рики и детей полных полтора года.
Затем три Старших офицера умерил в течении одного года и количество
квалифицированных специалистов Надзора сократилось до последней черты.
Рост населения требовал открытия новых колоний. Безопасность тысяч и
миллионов человеческих жизней зависела от работы Надзора. Миры, которые
были приспособлены биологически должны быть проверены, для того чтобы быть
убежденным что они не дадут погибнуть населению, которое готово
отправиться туда.
Временно, для того чтобы заполнить брешь, Бордман согласился
вернуться на службу всего лишь на год.
Но он служил семь лет, и у него было лишь два коротких визита к жене
и детям, и он пообещал, что после проверки колонии роботов на Лорен-2 его
отставка будет наконец принята.
И он сел в Линейный корабль Крит на свое последнее задание в качестве
офицера Колониального Надзора.
БОЛОТО ВВЕРХ ТОРМАШКАМИ
Бордман почувствовал как корабль Надзора поворачивается вокруг своей
оси, потому что, несмотря не искусственную гравитацию он почувствовал в
своих ушах изменение давления. Он знал что переворачивается через голову,
несмотря на то, что его стопы твердо стояли на полу. Это было не
нормальное ощущение и он почувствовал слабое, инстинктивное сокращение
мышц, когда они реагируют на анормальное явление, видимое или ощущаемое.
Но повод для маневра корабля был очевиден. Они были совсем рядом от
места назначения и начали торможение двигателей Лоулора. И как Бордман и
предполагал как только маневр был закончен, юный Барнс - самый младший
офицер на борту судна явился в каюту и подмигнул ему.
- Корабль приземляться не будет, сэр, - сказал он, таким тоном,
словно объясняя очевидные вещи десятилетнему младенцу. - Пришлось
подкорректировать приказы. Вы попадете на поверхность с помощью посадочной
шлюпки. Пожалуйста сюда, сэр.
Бордман содрогнулся. Он был Старшим офицером Колониального Надзора,
состарившийся на службе и этот корабль доложен был доставить его к месту
последней незаконченной работы. Бело было срочное и важное. У этого
корабля не было других дел, последние несколько месяцев, кроме как
отправиться за ним и доставить его в Штаб-квартиру Сектора на Канну-3 или
куда-нибудь поблизости. И этот юный офицер относится к нему как к ребенку!
Бордман с некоторым облегчением обнаружил что он просто не умеет
производить должное впечатление. Он не был знаменитым звездным волком и не
мог похвастаться высоким званием. Он даже не мог вызвать своим видом
уважения к собственному рангу.
Сейчас юный офицер, напряженный и насмешливый ожидал пока Бордман
сдвинется с места, а Бордман глядя на него решил что мог бы с легкостью
надрать наглецу уши. Но он вспомнил самого себя, в свою бытность младшим
корабельным офицером. Тогда он чувствовал едва скрываемое презрение ко
всем людям, неважно какого ранга, которые проводили свои жизни в тесных
неуютных каютах кораблей Надзора. И если этому юному лейтенанту Барнсу
повезет, то он до конца жизни не изменит своего мнения. Бордман не осуждал
его за юношеский максимализм.
И потому он покорно последовал за Барнсом в дверь отсека. Он пригнул
голову под вентиляционного отверстия и обогнул трубу с блестящими
регуляторами давления. Здесь пахло озоном маслом и краской, что были
привычные запахи кораблей Надзора, в служебной части.
- Сюда, сэр, - сказал Барнс. - В этот проход.
Бордман кивнул. Он приблизился к ярко окрашенной двери. Она не
выглядела достаточно новой. Корабль Надзора был построен достаточно давно
и фондов для ремонта старых устройств у Колониального надзора вечно не
хватало. Поэтому, почти каждый Спасательный корабль был похож на груду
металлолома.
Громкоговоритель на стене резко проговорил:
- Слушайте! Шевелитесь! Гравитация исчезает!
Бордман ухватился за ближайшую трубу и быстро отдернул руку - труба
оказалась горячей схватился за следующую и второй рукой вцепился за нее
чуть ниже. Он почувствовал изменение давления. Юный офицер сказал вежливо:
- Поторопитесь, сэр. Если позволите...
Гравитация внезапно исчезла. Бордман скривился. Было время, когда он
сталкивался в подобными ситуациями, но на этот раз она застала его
врасплох и без воздуха в легких. Его диафрагма под давлением внутренних
органов вдавилась в легкие. Он почувствовал что задыхается. И с трудом
выговорил:
- Я этого совсем не люблю, лейтенант. Я прослужил четыре года кадетом
на корабле точь-в-точь как этот.
Он не плыл в невесомости. Он держался обеими руками за трубу и
пользовался давлением в корабле вполне профессионально, и потому его ноги
не оторвались от пола. Он смотрел что юный Барнс смотрел на него с тем же
презрением, потому что все юные кадеты считали, что лишь они знают службу.
Барнс сказал спокойно:
- Так точно, сэр. - Выражение его лица не изменилось ни на йоту.
- Я даже знаю, - сказал Бордман, - что гравитация может быть
отключена, потому что в зоне действия нашего корабля может находиться
второй корабль с двигателями Лоулора. Наш гравитационный кокон может
