теплотой. - Вы очень многообещающий юный офицер. Сэндрингхем знает это и
наверняка будет помнить о вас. И это, как я подозреваю принесет вам много
хлопот. Так как у нас на службе, чертовски не хватает многообещающих
молодых офицеров. Он будет давать вам самые дьявольские работки, потому
что будет уверен, что вы справитесь с ними.
- Я буду пытаться, сэр, - сказал Барнс официально, затем добавил: -
Могу я нечто сказать, сэр? Я очень горд, что мне довелось работать вместе
с вами, сэр. Но черт побери, сэр, мне кажется, что вы заслужили нечто
большее, чем просто спасибо! Служба могла бы...
Бордман похлопал молодого человека по плечу.
- Когда я был в вашем возрасте, - сказал он. - Я думал точно также.
Но у меня есть единственная награда от Службы, которой я действительно
дорожу. Это когда работа сделана. И это единственная награда, которой
следует ожидать, Барнс! И другой ждать не следует.
Юный Барнс выглядел несогласным. Он снова пожал руку Бордмана.
- Кроме того, - сказал Бордман, - в мире и нет ничего приятнее.
Юный Барнс направился к своему кораблю в большой металлической
паутине посадочной ловушки.
Бордман с отсутствующим видом погладил своего пса и отправился в
кабинет Сэндрингхема получить новые указания.
Так Бордман снова вернулся к своей жене Рики и работе, которой он
занимался. После этого его ждала новая работа, новая и новая. Он
заслуживал высшую честь быть отсылаемым для выполнения самых невозможных
заданий Колониального Надзора, с которыми казалось было невозможно
справиться. Это приносило ему глубокое удовлетворение. И он пожалел что
стал гораздо менее легок на подъем, когда стал Главой Сектора.
Но его жене это очень нравилось. И она была спокойна, потому что
всегда была с ним, у Бордмана была его работа и она могла снова создать
дом. Когда одна их их дочерей овдовела и переехала жить с ними и привезла
своих детей Бордман стал совершенно счастлив. Теперь у него было абсолютно
все, чего он желал. Как награда за жизнь полную трудов и расставаний он
получил огромную радость от своей семьи - что большинство людей считало
само собой разумеющимся.
Но иногда он смущался, когда младшие офицеры относились к нему со
слишком уж большим уважением. Он не считал себя достойным.
