топлива и небольших мозговых усилий. Идея кажется мне заманчивой,
лейтенант Барнс. Почему бы вам не воплотить ее в жизнь?
Молодой Барнс внимательно посмотрел на ремни безопасности Бордмана.
Он двинул вперед рукоятку управления топливом и выждал несколько секунд,
пока первые молекулы топлива катализировались холодом. Как только
включится зажигание они будут прогреты до нужной готовности к детонации.
- Зажигание, сэр, - сказал он с уважением.
Раздался странный звук взрыва топлива в безвоздушном пространстве,
где звук передается лишь через трубы металлических дюз. Затем наступило
легкое давящее ощущение ускорения. Маленькая шлюпка дернулась и принялась
приближаться к планете. Барнс подался вперед и включил бортовой компьютер.
- Я надеюсь, вы простите меня, сэр, - сказал он. - Я должен был сам
сообразить это без вашего понукания. Но подобные проблемы встречаются не
так уж часто, сэр. Как правило, правильнее следовать прецедентам, если нет
четкого приказа.
Бордман сказал сухо:
- Это точно! Но единственный смысл существования младших офицеров в
том, что они в один прекрасный день станут Старшими офицерами.
Барнс задумался. Потом сказал удивленно:
- Я никогда не задумывался над этим. Спасибо, сэр.
Нахмурившись, он продолжал перебирать клавиши компьютера. Бордман
расслабленно сидел в своем кресле, вдавленный в него ускорением и ремнями
безопасности. Он не понимал по какой причине был так срочно вызван в
Штаб-квартиру. Но ждать осталось недолго. Вероятно внизу его ждала
какая-то проблема. Два старших офицера были сняты с их обычной работы. И
сейчас Вернер... Бордман предпочитал не думать о Вернере. Он не любил
этого человека и это чувство было взаимным. Но он был способным, хотя и в
своем роде. Кроме того, вызволит его. Он был вызван в штаб-квартиру, и
почему-то корабль не был посажен с помощью посадочной ловушки, и не было
разрешено приближаться к поверхности ракетой. Посадочная ловушка может
засечь корабль с десяти планетных диаметров, подхватить его с деликатной
силой и посадить нежно, словно перышко. Посадочная ловушка может
подхватить самый тяжелый, груженый грузовой корабль и остановить его, а
потом опустить с силой восьми притяжений. Но там внизу не могут даже
посадить небольшой кораблик Надзора! Кроме того, посадочной шлюпке
запрещено приземляться на своих ракетах!
Бордман разложил все это по полочкам памяти. Естественно, он был
хорошо знаком с планетой внизу. Когда он получил свое звание Старшего
офицера, то провел шесть месяцев в Штаб-квартире изучая прецеденты и
процедуры поведения, соответствующие его высокому званию. На планете был
всего один обитаемый остров длиной в двести миль и приблизительно в сорок
миль шириной. Другой полезной земли, кроме арктической области не было.
Единственный обитаемый остров был покрыт могучими скалами с подветренной
стороны, где огромные скалы торчали словно останки субмарины над
поверхностью. Эти скалы высились на четыре тысячи футов и отсюда остров
очень постепенно и медленно опускался вниз пока не сливался с океаном.
Штаб-квартира Сектора располагалась здесь, потому что всем казалось что
обычному населению будет неудобно колонизовать столь ограниченное
пространство. Но здесь появилось обычное население, потому что здесь
располагалась Штаб-квартира. И сейчас каждый дюйм поверхности был
культивирован, подвергнут ирригации, интенсивной фермерской обработке и
некоторым гидропонным приспособлениям. И тем не менее, Штаб-квартира
базировалась на пустом участке земли, и рядом с ней в случае нужды можно
было разместить целый космический флот. Население, ютящееся на крохотных
клочках земли было раздражено, потому что пропадали огромные пространства
земли необходимые службе Контроля для складирования и возможного
использования в критических ситуациях. Даже когда Бордман служил здесь
много лет назад, население было недовольно потому что служба Контроля
сдерживала развитие экономики, от которой зависела и сама.
Бордман припомнил все это и пришел к неутешительному выводу. И
посмотрел вперед. Планета стала больше. Намного больше.
- Я думаю, нам следует здесь остановиться, - заметил он. - У группы
обслуживания посадочной ловушки могут возникнуть трудности, если они будут
пытаться спускать нас с более близкого расстояния.
- Да, сэр, - ответил юный офицер.
- Похоже, внизу нас ждет чертова неразбериха, - сказал Бордман. -
Похоже, что там все не так уж и хорошо раз они не опустили с помощью
ловушки наш корабль. А может быть еще хуже, чем я предполагаю, раз они не
позволили воспользоваться ракетами, для посадки. - Он замолчал на
мгновение. - Я сомневаюсь, что они рискнут поднять нас снова.
Молодой Барнс закончил свои расчеты. Он выглядел удовлетворенным. Он
посмотрел на ставшую уже гигантской планету внизу и несколько
подкорректировал курс маленькой шлюпки. Затем повернул голову.
- Простите, сэр. - Вы сказали, что может быть они не смогут поднять
нас?
- Я могу почти наверняка предсказать это, - сказал Бордман.
- А вы можете... можете сказать почему, сэр?
- Они не хотят никаких посадок. Именно в это и кроется проблема. Но
если они не хотят никаких посадок, то еще меньше они хотят каких-либо
взлетов. Нас с Вернером оторвали ото всех дел и вызвали сюда,
следовательно можно предположить, что мы им понадобились. Но даже при этом
есть определенные сложности с нашей посадкой. И они не отошлют нас. Я
подозреваю...
Громкоговоритель слабо проговорил:
- Посадочная ловушка вызывает посадочную шлюпку! Посадочная ловушка
вызывает посадочную шлюпку!
- Слушаем, - сказал Барнс, неуверенно поглядев на Бордмана.
- Откорректируйте свой курс! - скомандовал голос в репродукторе. - Вы
не должны приземляться на ракетах ни при каких обстоятельствах! Это приказ
лично Главы Сектора. Немедленно остановитесь! Мы будем готовы засечь вас и
мягко посадить через пятнадцать минут. Но пока что, остановитесь!
- Слушаюсь, сэр, - ответил юный Барнс.
Бордман потянулся вперед и включил микрофон.
- Говорит Бордман, - сказал он. - Я требую информации. Что здесь
произошло такого, что мы не можем воспользоваться ракетами?
- Ракеты производят шум, сэр. Даже ракеты вашей посадочной шлюпки. У
нас есть четкий приказ избегать всякой излишней физической вибрации. Кроме
того, мне приказано не сообщать никаких подробностей по передатчику, сэр.
- Я отключаюсь, - сухо ответил Бордман.
Он оттолкнул от себя микрофон. Он агрессией пытался сбросить
накопившееся раздражение. Вернер сейчас бы напомнил о своем звании и
потребовал дополнительной информации. Но Бордман не мог не верить что есть
причина, по которой информация пока что утаивается от него.
Молодой офицер принялся тормозить. Чувство давления на грудь Бордмана
возросло.
Через несколько минут громкоговоритель произнес:
- Ловушка шлюпке. Приготовьтесь для фиксации.
- Готовы, сэр, - произнес Барнс.
Маленькая шлюпка содрогнулась и завибрировала. Она накренилась набок.
Она начала болтаться словно на волнах из стороны в сторону. Постепенно
колебания затухли. Наступило мгновенное ощущение будто планета навалилась
на них всем весом, совершенно отличным от искусственной гравитации. Затем
космос перевернулся вверх тормашками и лодка быстро направилась к водяной
планете находящейся вверху.
Через несколько минут, юный Барнс сказал:
- Прошу прощения, сэр, - сказал он извиняясь. - Должно быть я
поглупел, сэр, но я не представляю себе причин, по которым вибрация или
шум может вызвать какие-то изменения на планете. Как же они могут
повредить?
- Это планета-океан, - сказал Бордман. - Люди могут утонуть.
Юный офицер покраснел и отвернулся. И Бордман припомнил себе, что
молодые всегда так остро реагируют. Но он ничего не сказал. Когда они
приземлятся в растянувшуюся на полмили паутину ловушки, то Барнс выяснит
прав он или нет.
И он оказался прав. Люди на Канне-3 боялись всяческих вибраций,
потому что боялись утонуть.
И их страхи похоже, были тщательно обоснованы.
Через три часа после приземления Бордман довольно неловко брел по
грязному серому камню, спускавшемуся на нет с высоты в четыре тысячи
футов. Верхний край рифа торчал в высоту почти на полмили. Нижний край
скрывался в море. Бордман видел в той стороне долгую линию лодок, медленно
движущихся в море. Между ними находилось нечто изогнутой формы. Лодки
плыли по линии прямо перпендикулярной рифам огибая свернутую скрученную
форму.
Бордман какое-то время смотрел на них а потом перевел взгляд на серую
грязь под ногами. Он поднял глаза в внутренней стороне горного массива.
Невдалеке возвышались мачты рифов. Там находилось нечто похожее на
видеокамеру.
Молодой Барнс сказал:
- Простите меня, сэр. Что делают эти лодки?
- Они поливают море маслом, - сказал Бордман отсутствующим тоном, -
пытаясь хоть немного успокоить волны. Но масла недостаточно, и часть его
выбрасывает на берег. Тогда его подбирают и снова сливают в море. При
этом, естественно, часть его теряется.
- Но...
- Это пассаты, - сказал Бордман не глядя в сторону моря. - Они всегда
дуют в одном и том же направлении. Они так дуют на трех четвертях планеты
и они создают волны. Обычно они пригоняют волны на этот риф, и они
достигают сотни футов и выше. Но брызги они несут в десять раз выше, и
однажды, когда я был здесь брызги перелетали через риф. Во время шторма
можно прислонить ухо к земле и услышать как волны бьются об этот риф. Они
вызывают вибрацию.
- А смазка помогает уменьшить волны, - рассуждал Барнс. - Это
работает, причем на большой глубине. Древние знали это. Масло на воду! -
Он задумался. - Не самый легкий путь для преодоления вибрации! А вибрация
действительно опасна, сэр?
Бордман слабо кивнул. В четверти мили от края рифа был
примечательный, брошенный участок земли. Когда-то он возвышался футов на
шестьдесят. Сейчас он расшатался и ушел вниз. Были видны вертикальные
трещины по краям и обломки, лежащие со всех сторон. В одном месте часть
участка не последовала за остальным куском и деревья пьяно свешивались с
его верха а край заваливался вбок. И вообще вдоль каменного рифа насколько
хватало глаз можно было видеть похожие разрушения почвы и растительности.
Бордман остановился и поднял кусок грязи под ногами. Он размял ее
пальцами. Она липла словно клей. Он сунул палец в серую словно жирную
массу, посмотрел на серую массу на пальце и вытер его об ладонь второй
руки. Молодой Барнс повторил за ним все эти действия.
- Она жирная, сэр! - воскликнул он тихо. - Словно жидкое мыло.
- Да, - ответил Бордман. - И в этом заключается первая проблема.
Он повернулся к вспомогательному офицеру наземного Колониального
надзора и кивнул головой в сторону побережья.
- И сколько еще таких осевших мест?
- Множество, похожих на это, сэр, - ответил вспомогательный офицер, -
на две мили вокруг. Есть одно место где оно более ускоренно. Четыре дюйма
в час, сэр. А вчера было три с половиной.
Бордман кивнул.
- Гм. Вернемся в Штаб-квартиру. И поскорее.
Он с трудом пробрался сквозь грязь к вездеходу, доставившему его
сюда. Это была не обычная машина. Вместо колес или гусениц оно
передвигалось на движущихся винтовых червяках в пять футов. Они не
реагировали на оползни поверхности и если вездеход упадет в воду с их
