- С-слушаюсь, сэр, - сказал юный Барнс.
- И, - добавил Бордман, - никогда не пытайтесь отправить вашего
командира в безопасное место, даже если вы хотите взять весь риск на себя!
Вам бы понравилось, если бы ваш подчиненный пытается отправить вас в
безопасное место, и использует шанс, которым могли воспользоваться вы?
- Н-никак нет, сэр, - с жаром воскликнул юный лейтенант. - Но...
- Тогда сделайте срочно анализы! - рявкнул Бордман.
Лодка вошла в док. Бордман выбрался из нее и отправился в кабинет
Сэндрингхема.
Сэндрингхем слушал разговор кого-то вещавшего с экрана телефона, и
находившегося на грани истерики. Коричневый дог растянувшись спал на
ковре.
Когда человек на экране наконец прекратил свою бесконечную тираду,
Сэндрингхем сказал спокойно:
- Я уверен, что прежде чем большая часть земли сползет в океан, мы
предпримем решительные действия. Старший офицер как раз ездил собирать
последние данные. Он... гм... специалист именно по такого рода проблемам.
- Но мы больше не можем ждать! - взорвался чиновник. - Я объявил
всепланетную тревогу! Мы силой переберемся на резервные площади! Мы
используем...
- Если вы попытаетесь это сделать, - мрачно заявил Сэндрингхем. - Я
прикажу использовать ружья с парализующими зарядами, чтобы остановить
всякого кто попытается приблизиться к нашей территории! - Он добавил с
ледяной расчетливостью: - Я ведь предупреждал правительство планеты не
налегать на ирригацию! Вы самолично изгнали меня из Планетарного Совета за
попытку вмешиваться в гражданские дела. А сейчас вы пытаетесь вмешиваться
в дела Надзора! Я возмущен, так же как вы когда-то и уверяю, вас,
отказываю вам потому что на это имеются свои особые причины!
- Убийца! - заревел гражданский. - Убийца!
Сэндрингхем рывком выключил экран визора. Он повернул кресло и кивнул
Бордману.
- Это был президент планеты, - сказал он.
Бордман сел. Коричневый пес открыл глаза, затем поднялся и
приблизился к Бордману.
- Мне надоели эти идиоты, - сказал Глава Сектора, пытаясь успокоить
ярость. - Я даже не мог сказать им, что здесь опаснее, чем в других местах
острова! Если... или когда взорвется топливо... вы понимаете что даже
падение ветки может вызвать взрыв, который повлечет за собой... впрочем вы
знаете.
- Да, - согласился Бордман.
Он знал. Несколько сотен тонн топлива взорвавшись разнесет в клочья
всю эту часть острова. И почти наверняка ударная волна вызовет резкое
сползание всей оставшейся части почвы. Но ему было неприятно даже думать
об этом. Он не считал себя хорошим дипломатом. И подозревал, что его
собственное мнение, не должно высказываться, пока он не проверит его
практикой с болезненной скрупулезностью, потому что боялся за свою
репутацию. Кроме того, его план включал в себя сообщение о планах младших
рангов, которым следует все объяснить. Если они примут сомнительный план
от старших и план подведет, то это будет больше чем просто ошибка. Это
будет потрясение всех их основ. Юный Барнс сейчас безо всякого колебания
выполнит любой его приказ и слепо согласиться с любым его предложением,
правда Бордман никак не мог понять почему. Но для воспитания свежих
кадров...
- Насчет работы, которую предстоит сделать, - сказал Бордман. - Я
полагаю, что опреснительные растения были изолированы?
- Ну конечно же! - сказал Сэндрингхем. - Они продолжают сохранять их,
несмотря на мои протесты. И сейчас если кто-то предложит воспользоваться
ими, то крики их долетят до Небес!
- А что происходит с солями, извлекаемыми из морской воды? - спросил
Бордман.
- Вы ведь знаете как работают опреснители! - сказал Сэндрингхем. -
Они всасывают с одного конца соленую морскую воду а с другого течет
пресная вода и все прочее. Они выбрасывают весь мусор за борт а пресная
вода подается дальше и идет в ирригационные системы.
- Очень жаль, что некоторая часть солей не сохранилась, - сказал
Бордман. - Мы можем снова запустить опреснители на всю мощность?
Сэндрингхем уставился на него в изумлении. И затем сказал:
- О! Гражданским лицам это очень понравится! Нет! Если кто-либо
запустит опреснитель, то гражданские убьют его и сотрут даже само
воспоминание о нем с лица земли!
- Но нам необходим опреснитель, хотя бы один. Нам необходимо провести
ирригацию района Штаб-квартиры.
- Мой Боже! Для чего? - потребовал Сэндрингхем. Он замолчал. - Нет!
Не говорите мне! Будем надеяться, что это сработает!
Наступила тишина. Коричневый пес неотрывно смотрел на Бордмана. Он
почти касался его руки. Собака хотела чтобы его снова погладили.
Через какое-то время Глава Сектора буркнул:
- Я уже немного успокоился. Теперь вы можете все мне сказать, вы
готовы?
Бордман кивнул. Он сказал:
- В некотором смысле наши проблемы заключаются в том, что из-за
ирригации у нас возникло подземное болото. Оно сползает вниз в море. Это
болото вверх тормашками. На Сорисе-2 у нас возникла очень странная
проблема, только болото оказалось у нас справа. У нас было множество сотен
квадратных миль болота, которое можно было бы использовать, если бы нам
удалось осушить его. Мы построили почвенную дамбу вокруг него. Вы поняли в
чем тут дело. Следует провертеть всего два отверстия в почве и ввести туда
почвенный коагулянт. Это очень очень старое приспособление. Оно
использовалось много сотен лет назад еще на Земле. Коагулянт
распространяется во всех направлениях и заставляет коагулировать почву. И
она становиться водонепроницаемой. Она удерживает воду и заполняет
свободное пространство в почве. Через неделю или две у нас был
водонепроницаемый барьер сделанный из почвы, доходящий до каменного
основания. Вы можете назвать это соляной дамбой. И воды поблизости не было
видно. На Сорисе-2 мы знали, что если мы извлечем из почвы воду, то мы
сможем возделывать ее.
Сэндрингхем сказал скептически:
- Но это потребует десять лет непрерывного выкачивания, так? А когда
ил неподвижен, выкачивание - далеко не легкий процесс!
- Нам была нужна почва, - сказал Бордман. - И у нас не было десяти
лет. Сорис-2 готовилась принять большое количество колонистов с соседних
планет. И количество это было огромным. Нам необходимо было принять первых
колонистов через восемь месяцев. Мы должны были извлечь воду быстрее, чем
просто выкачать ее. Кроме того, у нас создалась еще одна проблема.
Болотная растительность была смертельна для человека. Так что следовало
поскорее избавиться и от нее. Тогда мы построили дамбу - и естественно
провели некоторые опыты и провели ирригацию. Водой из ближайшей речки. Это
было нелегко. Но через четыре месяца у нас была сухая почва а
растительность уничтожена и превращена в гумус.
- Я мог бы прочесть ваши рапорты, - сказал Сэндрингхем с горечью в
голосе. - В обычных обстоятельствах я слишком занят. Но я просто обязан
был прочесть их. И как же вы избавились от воды?
Бордман сказал ему. Все предложение было не больше чем восемнадцать
слов.
- Конечно же, - добавил он, - мы сделали это в тот день, когда дул
сильный ветер справа.
Сэндрингхем изумленно воззрился на него. Затем он сказал:
- Но как вы собираетесь провести это здесь? Звучит это убедительно,
правда я никогда не думал об этом. Но как это поможет справиться с
нынешней ситуацией?
- Это болото, если его можно так назвать, - сказал Бордман, -
находится под землей. А сверху находится приблизительно сорок футов почвы.
И он объяснил в чем здесь различие. Пришлось произнести три
предложения, чтобы объяснить разницу.
Сэндрингхем откинулся в кресле. Бордман несколько напряженный,
поглаживал собаку. Сэндрингхем задумался.
- Я не вижу ни единого возможного шанса, - сказал Сэндрингхем с
отвращением, преодолеть проблему другим путем. Я никогда не думал ни о чем
подобном! Но я возьму на себя часть вашей работы, Бордман!
Бордман ничего не сказал. Он ждал.
- Потому что, сказал Сэндрингхем, вы не тот человек, который сможет
убедить гражданских лиц в том во что они должны поверить. Вы не
производите должного впечатления. Я знаю вас и знаю, что вы прекрасно
справились бы со всеми проблемами. Но здесь нужен настоящий выжига. И я
хочу, чтобы Вернер проделал все эти... гм... негоциации с правительством
планеты. Результаты - вот что гораздо более важно, чем справедливость,
поэтому Вернер будет возглавлять это дело.
Бордман несколько нахмурился. Но Сэндрингхем был прав. Он просто не
умел производить должное впечатление. Он не мог говорить с самовлюбленной
убедительностью, которая почему-то производит неизгладимое впечатление на
многих. Он был не тот человек, который должен использоваться для связей с
не-Надзорным населением, потому что он просто объяснял все, что знает и во
что верит, но никогда не отличался способностью убеждать в своей правоте.
В отличии от Вернера. Тот мог заставить людей поверить не потому что это
было логичным объяснением, а из-за своих ораторских способностей.
- Я считаю, что вы правы, - сказал Бордман. - Мы нуждаемся в помощи
гражданского населения, причем в полном объеме. Я не тот человек, который
способен получить ее. А он - да. - Он ничего не сказал о том, что Вернер
человек, которому доверяют, несмотря на то достоин он доверия или нет. Он
еще раз погладил голову собаки и поднялся. - Мне бы хотелось получить как
можно больше почвенного коагулянта. Необходимо как можно быстрее соорудить
здесь соляную дамбу. И я думаю, что я успею.
Сэндрингхем провожал его взглядом, когда Бордман направлялся к двери.
И когда он готов был выскользнуть в нее, Сэндрингхем сказал:
- Бордман...
- Что?
- Будьте поосторожнее. Хорошо?
Какие Старший офицер Вернер из службы Колониального Надзора получил
детальные инструкции от Сэндрингхема, и как они звучали Бордман так
никогда и не узнал. Вероятно, доводы были убедительны, или он просто
получил приказ. Но Вернер прекратил заниматься возможной эвакуацией
населения на полюса, а вместо этого обратился к населению планеты с
научным докладом, как они могут спасти свои жизни. Между обращениями, он
вероятно утирал холодный пот со лба, когда дерево, внезапно падало,
выкорчеванное из того, что казалось твердой землей или дом начинал
расползаться на глазах, стоило лишь посмотреть на него, когда очередная
часть острова шевелилась и ползла вперед.
Но он возглавил комитеты образованные населением и с уверенностью
отдавал распоряжения, разговаривая непонятным, слишком изобилующим научным
сленгом языком когда отчаявшиеся люди требовали более подробных
объяснений. Но он все же заставил их делать то, что было необходимо.
Он хотел чтобы они проделали скважины в почве до самого каменного
дна. Он хотел чтобы эти скважины были проделаны на расстоянии не большем
чем в ста футах и под углом немного меньшим чем сорок пять градусов к
поверхности каменного основания.
Сэндрингхем прослушивал его речи, по меньшей мере четыре в день.
Однажды ему пришлось отозвать Бордмана, когда он увидел некоторые
осложнения. Бордман перемазанный островным серым илом появился на экране
визора.
- Бордман, - коротко сказал Сэндрингхем. - Вернер утверждает, что эти
скважины вы хотите ровно под углом в сорок пять градусов к поверхности
каменного основания.
- Ну... я бы предпочел несколько меньше, - сказал Бордман. - Если они
будут исходить из расчета что по мере удаления на три мили наклон
уменьшается на градус, то это будет самое лучшее. Я бы хотел чтобы скважин
