щепленного молнией. Никто из деревенских жителей или из слуг замка не
решился до сих пор ни порубить, ни вывезти их оттуда. Прошли столетия, и
все-таки этот памятник ужаса, современник Яна Жижки, не переставал вну-
шать людям сильнейший суеверный страх.
Видения и предсказания Альберта делали это трагическое место еще бо-
лее волнующим. И вот Консуэло, разбитая от усталости, попав неожиданно
одна на скалу Ужаса и даже присев на ней, вдруг почувствовала, что му-
жество покидает ее, а сердце как-то странно замирает. Ведь не только
Альберт, но и все местные обитатели гор уверяли, что страшные призраки
действительно появляются здесь, обращая в бегство отважных охотников,
решавшихся пробираться сюда за дичью. Вот почему этот холм, хоть и рас-
положенный совсем недалеко от замка, служил надежным убежищем для волков
и других хищников, спасавшихся сюда от барона и его своры. Невозмутимый
Фридрих не очень-то верил в возможность встречи с дьяволом и даже ничего
не имел против того, чтобы помериться с ним силами, но, суеверный посво-
ему в области наиболее ему близкой, он был убежден, что это место может
погубить его собак, навести на них неведомые, неизлечимые болезни. Он
потерял нескольких из них только потому, что позволил им напиться из
чистых ручейков, образованных подземными ключами, вырывавшимися из холма
и, быть может, сообщавшимися с водой заделанного колодца - могилы древ-
них гуситов. И стоило его лягавой Панкену или его гончей Сапфиру начать
носиться вокруг скалы Ужаса, как барон, свистя изо всех сил, отзывал их
оттуда.
Консуэло, устыдившись приступа малодушия, сказала себе, что она его
поборет, и решила посидеть еще немного на роковом камне, а затем медлен-
но отойти от него, как подобает при подобном испытании человеку уравно-
вешенному. Но отведя глаза от обуглившегося дуба, обломки которого валя-
лись на дне глубокого оврага в двух сотнях шагов от нее, и оглянувшись
вокруг, она вдруг увидела, что находится не одна на скале Ужаса, что ка-
кая-то загадочная фигура бесшумно уселась с ней рядом.
Это было существо с большой круглой головой, сидящей на уродливом,
худом и изогнутом, как у кузнечика, теле. На нем был какой-то странный
балахон, неряшливый и даже грязный, не характерный ни для одной страны и
ни для одной эпохи. Однако в этой фигуре - если не считать ее своеобра-
зия и неожиданности появления - не было ничего страшного или враждебно-
го. Кроткая, ласковая улыбка мелькала на толстых губах этого странного
существа, и какое-то детское выражение смягчало выражение безумия, о ко-
тором свидетельствовали мутный, бессмысленный взгляд и торопливые движе-
ния. Консуэло, очутившись наедине с сумасшедшим в таком месте, куда, ко-
нечно, никто не пришел бы к ней на помощь, не на шутку перепугалась,
несмотря на бесконечные поклоны и добродушный смех безумца. Она решила,
чтобы не дразнить его, ответить на его поклоны и кивки, но тут же пос-
пешно встала и, бледная, дрожа от страха, пошла прочь.
Сумасшедший не стал ее преследовать и ничего не сделал, чтобы вернуть
ее. Он только влез на скалу Ужаса и, следя глазами за удалявшейся Консу-
эло, продолжал помахивать ей шапкой, прыгая, делая всевозможные движения
руками и ногами и все время бормоча какое-то непонятное для девушки
чешское слово. Отойдя от него на некоторое расстояние и несколько расх-
рабрившись, Консуэло оглянулась, чтобы хорошенько разглядеть его и расс-
лышать. Она уже упрекала себя в том, что испугалась одного из тех нес-
частных, которых всегда так жалела и за презрение и равнодушие к которым
так негодовала на других людей еще минуту назад. "Это добродушный безу-
мец, - решила она, - быть может, даже он сошел с ума от любви. Только на
этой проклятой скале, где никто не смеет приютиться и где демоны и при-
видения более человечны, чем его ближние, ибо они не прогоняют его и не
отравляют его веселого настроения, - только здесь он нашел убежище от
бесчувствия и презрения людского Бедняга с седой бородой и сгорбленной
спиной, ты смеешься и дурачишься, как малое дитя. Верно, господь охраня-
ет и благословляет тебя в твоем несчастии, раз он посылает тебе веселые
мысли, а не сделал тебя озлобленным человеконенавистником, каким ты имел
бы право стать".
Сумасшедший, увидев, что она замедлила шаг, и словно поняв ее добро-
желательный взгляд, заговорил с ней чрезвычайно быстро по-чешски. Голос
у него был удивительно нежный, гармоничный, совершенно не соответство-
вавший его безобразной внешности. Консуэло, не поняв его, подумала, что
надо дать ему милостыню, и, вынув из кармана монету, положила ее на ка-
мень, предварительно подняв руку, чтобы он видел, куда она ее кладет. Но
сумасшедший стал хохотать еще пуще и, потирая руки, сказал ей на плохом
немецком языке:
- Напрасно, напрасно... Зденко ничего не нужно. Зденко счастлив,
очень счастлив! У Зденко есть утешение, утешение, утешение...
Затем, точно вспомнив слово, которое давно искал, он в радостном по-
рыве закричал совершенно внятно, хотя и с очень скверным произношением:
- Consuelo, Consuelo, Consuelo de mi alma! [18] Пораженная Консуэло
остановилась и обратилась к нему тоже по-испански.
- Отчего ты так называешь меня? - крикнула она. - Кто сказал тебе это
имя? Понимаешь ли ты язык, на котором я говорю с тобой?
Напрасно ждала Консуэло ответа на все эти вопросы, - сумасшедший
только прыгал, потирая руки, как человек, чрезвычайно довольный собой.
Пока до нее долетали звуки его голоса, она слышала, как он повторял ее
имя на разные лады, со смехом и криками радости, точно ученая птица, ко-
торая, смеясь, произносит заученное слово, чередуя его со своим природ-
ным щебетаньем.
Всю дорогу обратно Консуэло терялась в догадках.
"Кто мог выдать тайну моего инкогнито? - спрашивала она себя. - Пер-
вый попавшийся дикарь, встреченный мною в этой пустыне, зовет меня моим
настоящим именем! Быть может, этот сумасшедший видел меня где-нибудь
прежде? Такого рода люди ведут бродячий образ жизни; он мог быть в Вене-
ции и видеть меня там".
Но тщетно силилась она воскресить в памяти лица всех нищих и бродяг,
которых привыкла постоянно видеть на набережных и на площади св. Марка,
- лица сумасшедшего со скалы Ужаса не было среди них.
Однако, когда она уже проходила по подъемному мосту, ей пришла в го-
лову более обоснованная и более интересная догадка. Она решила проверить
свои подозрения и втайне поздравила себя с тем, что предпринятая ею про-
гулка осталась не совсем безрезультатной.
XXXVI
Когда Консуэло, исполненная оживления и надежды, снова очутилась в
обществе удрученной и молчаливой семьи, она стала упрекать себя за то,
что так строго осуждала втайне бесчувственность этих глубоко опечаленных
людей. Граф Христиан и канонисса почти ничего не ели за завтраком, ка-
пеллан тоже не решался проявить свой аппетит; Амелия, по-видимому, была
очень не в духе. Когда встали из-за стола, старый граф подошел к окну,
посмотрел на усыпанную песком дорожку, идущую от речного заповедника, по
которой мог вернуться Альберт, и, постояв с минуту, печально покачал го-
ловой, как бы говоря: "Еще один день, который дурно начался и так же
дурно кончится".
Консуэло попыталась развлечь их, исполнив на клавесине кое-что из
последних церковных произведений Порпоры, которые все они всегда слушали
с особенным восхищением и интересом. Она страдала оттого, что, видя их
такими угнетенными, не может поделиться с ними своими надеждами. Но ког-
да граф взялся за книгу, а канонисса, сев за вышивание, подозвала ее к
своим пяльцам, чтобы посоветоваться, какими крестиками - белыми или го-
лубыми - заполнить середину узора, все мысли Консуэло сосредоточились
невольно на Альберте, который, может быть, изнывал в эту минуту от уста-
лости и голода где-нибудь в лесу и, не будучи в силах найти дорогу, ле-
жал, застигнутый летаргическим сном, на каком-нибудь холодном камне,
подвергаясь опасности стать добычей волков и змей, в то самое время, как
под искусными и неутомимыми пальцами кроткой Венцеславы распускались на
покрывале многочисленные роскошные цветы, орошаемые иногда бесплодной,
пролитой украдкой слезой.
Как только ей удалось заговорить с надувшейся Амелией, Консуэло спро-
сила, кто этот странно одетый сумасшедший, который блуждает по окрест-
ностям и при встрече с людьми смеется, как ребенок.
- А, это Зденко, - ответила Амелия. - Разве вы еще не видели его во
время ваших прогулок? Он постоянно бродит всюду, потому что он бездом-
ный.
- Сегодня утром я видела его впервые, - сказала Консуэло, - и решила,
что он постоянный обитатель Шрекенштейна.
- Так вот куда вы уже успели слетать спозаранку? Я начинаю думать,
милая Нина, что вы сами не в своем уме: забраться одной ни свет ни заря
в эти пустынные места, где можно встретиться с кем-нибудь и похуже безо-
бидного дурачка Зденко!
- Например, с голодным волком? - улыбаясь, проговорила Консуэло. -
Мне кажется, карабин барона, вашего отца, сделал безопасной всю округу.
- Дело не в одних диких зверях, - сказала Амелия, - наши места не так
безопасны, как вы думаете, от самых злых на свете тварей - разбойников и
бродяг. Только что закончившиеся войны разорили много народу и наплодили
много нищих, привыкших просить милостыню с пистолетом в руке. Кроме то-
го, здесь еще бродят целые тучи египетских цыган, которых во Франции де-
лают нам честь именовать "богемцами", словно они уроженцы наших гор, ку-
да они хлынули, высадившись в Европе. Эти люди, отовсюду гонимые и всеми
отвергнутые, трусливы и раболепны перед вооруженным человеком, но могут
повести себя очень дерзко с такой красивой девушкой, как вы; и я боюсь,
как бы ваша склонность к рискованным прогулкам не подвергла вас большей
опасности, чем подобает такой благоразумной особе, какую изображает из
себя милая Порпорина.
- Дорогая баронесса, - возразила Консуэло, - хотя вы и считаете
волчьи зубы ничтожной опасностью по сравнению с другими, мне грозящими,
но, представьте, волков я боюсь все-таки гораздо больше, чем цыган. Цы-
гане - мои старые знакомые; да и вообще можно ли бояться людей слабых,
бедных, преследуемых? Мне кажется, я всегда сумею поговорить с ними так,
чтобы заслужить их доверие и симпатию; как они ни безобразны, ни оборва-
ны, ни презираемы, я все-таки не могу не интересоваться ими особенно жи-
во.
- Браво, моя милая! - воскликнула, все более и более раздражаясь,
Амелия. - Вы, оказывается, как и Альберт, питаете нежные чувства к ни-
щим, разбойникам, сумасшедшим, и я вовсе не удивлюсь, если в одно прек-
расное утро увижу вас гуляющей с милейшим Зденко, опираясь, как делает
это Альберт, на его довольно грязную и мало надежную руку.
Эти слова были для Консуэло проблеском света, которого она искала с
самого начала разговора с Амелией, и они примирили ее с язвительным то-
ном собеседницы.
- Так, значит, граф Альберт дружит со Зденко? - спросила она с до-
вольным видом, которого даже не пыталась скрыть.
- Это его самый близкий, самый дорогой друг, - с презрительной улыб-
кой ответила Амелия, - его спутник во время прогулок, поверенный его
тайн, посредник, как говорят, его сношений с дьяволом. Зденко и Альберт
одни только и осмеливаются в любое время отправляться на скалу Ужаса и
там обсуждать самые нелепые религиозные вопросы. Только Альберт и Зденко
не стыдятся сидеть на траве с цыганами, когда те делают привал под тенью
наших елей, и делить с ними отвратительную пищу, которую эти люди гото-
вят в своих деревянных мисках. Это у них называется "причащаться"; ну и,
конечно, тут происходит всякого рода "причащение". Нечего сказать, хоро-
шим супругом, хорошим возлюбленным будет мой кузен Альберт, когда той
самой рукою, которою он только что пожимал зачумленную руку цыгана,
