на десяти этажах нашего КБ, выкручивался и изворачивался, называл уши,
глаза и ноги "изделиями", врал, что мне ничего не известно, а все уже
знали. Все знали и смеялись надо мною. Особенно, вероятно, наши - Андрю-
ша и Мыльников. Они до сих пор не верили в мою полную непричастность к
собственному повышению.
Оставалось сделать вид, что ничего не случилось. И мы все в КБ про-
должали делать такой вид, в то время как город вовсю говорил о слоне. Мы
знали - что мы делаем, но мы также знали, что знать нам этого не полага-
ется.
Аветик Вартанович
Близилось начало сборки Нефертити, а я все не мог проникнуться вели-
чием идеи. Да что там величием! Я не понимал саму идею. Обывательские
слухи относительно сельскохозяйственной направленности нашего слона были
досужим вымыслом. У нас ведь чуть что - сельское хозяйство вспоминают. Я
не принимал слухи всерьез.
Вдобавок меня мучило какое-то подспудное беспокойство. Какие-то мо-
ральные угрызения. Я не понимал их причины, но мысль о том, что мы бес-
церемонно вторгаемся в область живого, угнетала меня. С одной стороны, я
был приучен к всемогуществу человеческого гения, а с другой - интуитивно
ощущал тайну жизни.
Какая там тайна! Мозг на интегральных схемах, питание организма про-
исходит посредством преобразования химической энергии в электрическую,
сердце-насос охлаждает слона. Да-да, в сосудах Нефертити должна была
течь обыкновенная дистиллированная вода. Глаз был на фотоэлементах.
Ну, допустим, мы выполним задание министерства и сделаем слона, внеш-
не не отличимого от настоящего. А дальше?..
После долгих раздумий философского характера я решил пойти к Папазя-
ну. Я разыскал его домашний адрес, купил две бутылки армянского вина и
субботним вечером отправился в гости.
Мне повезло. Папазян был дома.
Аветик Вартанович несколько постарел и обрюзг. С первого взгляда было
ясно, что в его семейной жизни изменений не произошло. Он узнал меня
сразу и без лишних слов пригласил в комнату.
Холостяцкое жилище Папазяна было увешано фотографиями зверей. Папазян
уселся на тахту и оказался на фоне стены. Его большая голова потерялась
среди зверей.
- Вот какой Тиша стал, совсем большой, - ласково бормотал Папазян,
поглядывая на меня.
- Аветик Вартанович, у меня к вам серьезный разговор, - сразу начал
я, доставая из портфеля вино. Аветик шумно вздохнул и отправился на кух-
ню. Он принес кусок сыра и два стакана.
Я налил вино в стаканы, мы тепло чокнулись и выпили.
- Слушаю тебя, дорогой, - сказал Папазян.
- Я сейчас работаю в КБ у Монзиевского, - начал я. - Вы что-нибудь
знаете о нашей организации?
Папазян испустил короткий стон. Его лицо стало скорбным. Он почмокал
губами, покачал головой и сказал:
- Лучше бы я не знал. Докатился Тиша, да? Так любил зверей, ай-яй-яй!
Живого слона решил смастерить, какой молодец!
- Ага, значит вы уже знаете? - сказал я с облегчением. Мне удалось
избежать разглашения.
- Я знаю? - возмутился вдрег Папазян. - Куда бы вы без Папазяна? Но я
Карлуше сразу сказал: "Ничего у тебя, дорогой, не выйдет. У господа Бога
вышло, да и то один раз..."
- Карлуша - это... - осторожно начал я, догадываясь.
- Ну Карл ваш, Карлуша, я же говорю...
- Аветик Вартанович, я же ничего не знаю! Ей-богу! Зачем, что, поче-
му? Не понимаю... заныл я.
Папазян отхлебнул вино и прикрыл глаза, прислушиваясь, как оно совер-
шает легкий путь в организм.
- Карлуша... - медленно начал он, не открывая глаз, - хочет... Он хо-
чет...
Тут раздался звонок в дверь. Папазян пошел открывать.
"Карл пришел", - почему-то мелькнуло у еня в голове.
И действительно это был Непредсказуемый, которого, таким образом, мне
удалось предсказать впервые. Он вошел в комнату по-свойски. Видимо, не
раз здесь бывал. Из-под мышки у Карла торчала бутылка армянского коньяка
"три звездочки", а в руках был пакет с яблоками. Мы с Карлом сделали
вид, что встреча нас не удивила. Оказалось, что Монзиевский и Папазян -
старые друзья, еще с войны. Непредсказуемый уселся за стол и открыл
коньяк.
- Понимаешь, Карлуша, это мой бывший ученик, - словно извиняясь, ска-
зал Папазян.
- Я знаю, - сказал Карл. - Именно поэтому я сделал его начальником
отдела. Так чего же хочет бывший ученик?
Я, как часто со мной бывает, потерял способность связно говорить и
начал мямлить, как выражается моя мама.
- Да я... Со слоном, значит... Мне непонятно...
- Что именно? - спросил Карл.
- Вот-вот! - оживился Папазян. - Объясни, Карлуша, своему сотруднику.
Я думал, у вас все знают, да?
- Что ты говоришь, Аветик? - я мягким укором сказал Карл. - Давайте
выпьем за нашу Нефертити, которая будет лучшей и умнейшей слонихой в ми-
ре.
- Чуело, - буркнул Папазян.
- Ошибаешься, Аветик.
- Электронное чучело, - упрямо повторил Папазян.
- Ну, мы посмотрим. Ладно?.. За Нефертити!
Мы выпили за Нефертити, и Кардл, встав из-за стола, принялся расхажи-
вать по комнате, весело поглядывая на фотографии зверей. Затем он потер
ладони одна о другую и начал говорить.
- Чем человек отличается от животного? - сказал Карл и посмотрел на
носорога. - Разумом? Способностью трудиться? Способностью изготовлять
орудия труда?.. Нет, нет и нет! Прежде всего - языком. Наличием второй
сигнальной системы. Это раз... Передовая наука, - сказал он гордо, так
что сразу стало понятно, кто ее олицетворяет, - передовая наука давно
пришла к выводу о принципиальной неразличимости естественного и ис-
кусственного интеллекта. Это значит, что мы можем построить машину, не
отличимую по интеллектуальным параметрам от человека или животного.
Карл сделал жест рукой, объединяющий зверей на стенах и нас с Папазя-
ном.
- Следовательно, - продолжал он, снова наливая коньяк и возобновляя
прогулку по комнате со стаканом в руке, - следовательно, пришла пора
распространить вторую сигнальную систему на все живое. Мы не можем нау-
чить зверей и птиц говорить. Такие попытки были и закончились неудачей.
Но мы можем создать искусственный организм, снабдить его человеческим
языком и использовать в качестве переводчика между нами и животным ми-
ром. Говорящие птицы, рыбы, говорящие собаки и слоны - насколько они
расширят наши возможности и объединят все живое на основе человеческого
языка!
Карл сделал паузу, обвел нас взглядом и отхлебнул коньяк.
- Пятая колонна, - сказал Папазян. - Шпионы в животном мире.
- Я тебе удивляюсь, Аветик, - сказал Карл.
- Обман получается, - твердил Папазян.
- Поразительная узость мышления! - вскричал Карл. - Тебе не нравится
торжество разума? Зачем ты цепляешься за идеалистические штучки? Разум
настолько могуч, что может познать себя до конца и воспроизвести ис-
кусственно.
- Дорогой, ты понимаешь себя до конца?
- Что касается логики мышления - да! - заявил Карл. - Эмиции и жела-
ния мне не всегда понятны, но я стараюсь управлять ими. Или пренебрегаю.
Папазян с сомнением почмокал губами.
- Вам-то, надеюсь, это понятно, Тихон Леонидович? - спросил Карл.
- Да! - с готовностью вслух ответил мой разум. "Не совсем", - уклон-
чиво отвечали про себя чувства.
- Ну и прекрасно. А он, - Карл кивнул на Аветика Вартановича, - убе-
дится в нашей правоте после испытаний Нефертити.
- Но почему все же именно слон? - спросил я.
- Достаточный объем для размещения аппаратуры. С миниатюризацией у
нас пока еще неважно. Попробуйте-ка сделать искусственного комара, -
сказал Карл. - Это первое... Высокий интеллект естественных слонов, изб-
ранных для контакта. Это второе. И, наконец, третье - имеется удобный
объект для общения по кличке Хеопсв хозяйстве Аветика Вартановича.
- Ох, Карлуша... - покачал головой Папазян.
- За что я тебя люблю? - засмеялся Карл, садясь на тахту рядом с Па-
пазяном и обнимая его за плечи. - Что-то в тебе есть, Аветик, ей-богу!
Давай выпьем!
Я шел домой. Армянский коньяк переливался во мне всеми цветами раду-
ги. Я испытывал эйфорию Идея Карла о контакте с животным миром показа-
лась мне чрезвычайно заманчивой и даже благородной. Это стояло в одном
ряду с проблемой контакта между цивилизациями. Электронные звери, не от-
личимые от настоящих, распространяются по земле, рыбы поплывут в океа-
нах. Они не только собщат нам о своих живых братьях, но и расскажут им о
людях на своем языке. Мы объединимся и поймем друг друга до конца.
Перед самым домом дорогу мне перебежала черная кошка.
- У, зараза! - крикнул я, пытаясь догнать и пнуть ее ногой.
Нет, нелегко нам будет наладить контакты!
Когда мы прощались, Папазян шепнул мне, чтобы я зашел к нему завтра в
зоопарк. На следующее утро я отправился. Папазян ждал меня в своем ма-
леньком кабинете. Без долгих разговоров мы пошли к Хеопсу.
Был жаркий летний день. В зоопарке бегали дети с мороженным. Возле
вольера Хеопса была плотная толпа. Хеопс неподвижно стоял поодаль, глядя
поверх людей. Его приманивали булками и конфетами, звали к ограждению,
но он оставался безучастен. Хобот Хеопса раскачивался, будто тяжелая
цепь.
- Думает, - сказал Папазян, посмотрев на слона с грустной любовью.
- О чем? - спросил я.
- О чем, Тиша, все думают? О счастье... Вот сделаете вашу слониху,
она вам и расскажет, о чем слоны думают.
Дети бросали Хеопсу конфеты. Слон нехотя подобрал одну, отправил в
рот и побрел к ограждению, как на службу. Толпа заволновалась, в слона
полетели булки.
- Одинокий он... Старый стал, совсем одинокий, - сказал Папазян, и
глаза его подернулись влагой. - Скучно ему, Тиша, понимаешь? Я потому
согласился, что жалко его.
- На что согласились? - не понял я.
- На контакт согласился, - важно сказал Папазян. - На контакт. Слони-
ху вашу поместят к нему для общения. Я тебя прошу по-дружески - следите
за ней. Боюсь, обидется Хеопс, не переживет. Подсунем куклу вмсто чело-
века... то есть слона. Помягче ей характер сделайте, поласковее, Тиша.
Понимаешь?
Аветик Вартанович волновался и сопел, глядя, как Хеопс вяло расправ-
ляется с булками.
- Думаешь, ему булки хочется? Он тактичный слон, Тиша. Людей не хочет
обижать. Люди пришли в воскресенье, хотят слона кормить, радоваться хо-
тят. Он работает...
Мы прошли вдоль клеток и вольеров. Папазян отдувался, бормотал
что-то, иногда делал в блолкноте какие-то пометки. Звери провожали его
глазами.
- С другом и в клетке хорошо, - сказал Папазян. - Можно жить... Жить
можно.
Он остановился у клетки, где жили лев с львицей.
- Ахиллес Бенедиктович, дорогой, какие жалобы? - обратился он ко
льву. - Мясо свежее?
Лев зевнул и сделал движение, будто пожал плечами.
- Из Ростова пишут, у сына львенок родился. Дедушкой стали, поздрав-
ляю, - серьезно сказал Аветик.
Лев посмотрел на львицу с затаенной любовью. Она подошла к нему и
легла рядом.
- Он понимает? - спросил я.
- Ш-ш! - приложил палец к губам Папазян, поспешно отводя меня от
клетки. - Обидится смертельно! Подумает, что Аветик профанов к нему во-
дит, - зашептал он. - Прости, пожалуйста! Он все понимает. И все они -
все понимают, - внушительно произнес Папазян.
Монтаж Нефертити
Прошло еще два месяца, наступила осень. Мы взяли обязательство - к
концу третьего квартала закончить монтаж Нефертити. Я бегал по КБ-квад-
рат, вернее - летал на лифте с полным реестром всех органов и частей те-
ла слонихи. Это называлось спецификацией изделия.
Я ставил галочки рядом с наименованием готовой продукции. Ее свозили
в сборочный цех на первом этаже и раскладывали по порядку.
Глаза слонихи я сам лично доставил на место в кармане. Они были упа-
кованы в полиэтиленовые мешочки. Это были красивые голубые глаза. Когда
я положил их рядышком на полку, они равнодушно посмотрели на меня сквозь
прозрачную пленку.
