пил мало, но имел тонкий вкус.
Он на мгновение задремал и проснулся от голоса стюардессы, которая
советовала пристегнуть ремни и больше не курить. Через иллюминатор далеко
внизу было видно гигантскую светящуюся туманность Мехико-Сити,
протянувшуюся на многие квадратные километры. За ее пределами была только
чернота: враждебные горы и деревни, где электричество было неизвестно.
Слаборазвитым странам присуще это огромное черное пространство, которое
окружает города...
Шасси коснулись земли, самолет слегка тряхнуло, затем он покатился к
зданию аэровокзала.
Высунув нос наружу, Малко был приятно удивлен свежестью воздуха на
высоте 2500 метров. Таможенные формальности были вскоре завершены, все
торопились идти спать.
Малко чувствовал себя дураком с чемоданом в руке под гигантской
рекламой Мексиканских Воздушных Линий. У него было страстное желание
улечься спать прямо на земле.
- Сеньор SAS?
Он медленно повернулся. Какой-то человек улыбался ему на все тридцать
два зуба. Он был коренастый, приземистый, как кетчист [кетч - американская
борьба]. У него были черные волосы, зачесанные назад, смеющиеся глаза и
ослепительная улыбка. Невзирая на невысокую температуру, на нем были
только рубашка и брюки. Его рукопожатие чуть не раздавило Малко фаланги
пальцев.
- Как вы меня узнали? - спросил Малко.
- Я разбираюсь в приезжих, - ответил тот. - Позвольте представиться:
Фелипе Чано, к вашим услугам.
Это прозвучало вежливо, безо всякого подобострастия. Этот тип стал
сразу же симпатичен Малко, он выглядел надежным.
- Вы прекрасно говорите по-английски, - заметил он.
- Я родился и вырос в Техасе, - сказал Фелипе. - Мой отец мексиканец,
но учился в Америке. Во время войны я был пилотом "летающей крепости"...
Но в Мексике мне намного лучше.
- А кто вы на самом деле?
- Я в должности заместителя комиссара по особым поручениям. Короче
говоря, мне поручают всякое дерьмо, к которому нужен деликатный подход. Но
это забавно.
- Вы знаете, зачем я приехал сюда?
Фелипе Чано, улыбаясь, покачал головой.
- Нет. Это не так просто. Идемте, моя машина стоит снаружи.
Он взял чемодан Малко и направился к выходу. Большие настенные часы в
холле аэровокзала показывали четверть двенадцатого.
Стоянка была метрах в пятистах. Ночной свежий воздух окончательно
пробудил Малко ото сна.
- Вот мы и на месте, - сказал Фелипе. - Подождите, я открою вам
изнутри.
Малко с удивлением рассматривал автомашину.
Это был кадиллак. Но какой!.. Должно быть, он был выпущен сразу же
после войны. От него еще кое-что осталось. Кузов был весь измят и заплатки
краски были нанесены на вмятины вручную. Ветровое стекло, все в лучах
трещин, чудом держалось на своем месте, дверца с левой стороны была
прикручена проволокой. Перехватив взгляд Малко, Фелипе заметил с
извиняющейся улыбкой:
- Это все, что я могу себе позволить. Здесь, чтобы купить хорошую
машину, надо быть или бесчестным, или очень богатым человеком. А я всего
лишь бедный заместитель комиссара, а правительство никогда не делает нам
подарков.
Они сели в кадиллак, который тотчас тронулся с места. Мотор работал
еще хорошо, но обивка внутри автомобиля превратилась в лохмотья.
- Этот автомобиль стоил мне четыре месячных зарплаты, -
меланхолически добавил Фелипе.
Во время поездки он объявил Малко, что живет из-за экономии в
пригороде Мехико в маленькой индейской деревушке. У него жена и шестеро
детей.
На широком шоссе, ведущем из Мехико в аэропорт, было совсем небольшое
движение. Поэтому им понадобилось только четверть часа, чтобы добраться до
"Марии-Исабель", в самом сердце Мехико на Пасео де ла Реформа. Повсюду
были развешаны гигантские ярко освещенные предвыборные афиши: "Голосуйте
за Диаса!" Приближались выборы Президента Республики. Эта развернутая
пропаганда повергла Малко в столбняк: в выборах участвовал только один
кандидат.
"Мария-Исабель" представляла собой суперсовременный отель. В номере,
который отвели Малко, можно было устраивать лошадиные бега. Он как всегда
отказался от восьмого этажа. Это было старое суеверие.
Фелипе с любопытством наблюдал, как он распаковывал свои вещи. Малко
заботливо развешивал свои костюмы из черной с антрацитовым блеском
альпаги. Это был его собственный маленький шик: безупречный гардероб и
скромные шелковые рубашки с личной монограммой на каждой. Когда он
закончил, Фелипе спросил:
- Вы хотите приступить к работе, начиная с сегодняшнего вечера?
Малко бы начал. Но с чего?... Его единственной отправной точкой была
жена Ленца. Но тут помощь мексиканца ему не нужна. Поэтому они условились
о встрече в отеле на следующий день в одиннадцать часов. Фелипе на
цыпочках удалился, пожав Малко руку с мощью прокатного стана.
После его ухода Малко тотчас поднял трубку телефона и набрал номер
Ленца. Время было далеко за полночь, но он в общем-то прибыл издалека...
Звонки раздавались долго безо всякого ответа. В тот момент, когда
Малко собрался положить трубку, женский голос сказал:
- Алло.
- Мадам Ленц? - спросил Малко.
- Да, кто говорит?
Голос был низким и приятным. Он звучал странно, словно шел из
глубины.
- Друг вашего мужа, - ответил Малко. - Я приехал из Нью-Йорка и
подумал...
- Он в Нью-Йорке?
Он почувствовал, что она удивлена.
- Нет, не совсем. Но я хотел бы с ним встретиться. И с вами, конечно,
тоже.
- Приезжайте сейчас. Я никогда не ложусь рано. Вы даже можете
остаться переночевать.
Малко вежливо отказался от постели, но приглашение принял. Положив
трубку, он натянул свежую рубашку, обрызгался одеколоном и почистил зубы.
Он был в затруднении, поскольку не знал, до какого предела мадам Ленц в
курсе деятельности своего мужа. Вполне возможно, она примет его за
какого-нибудь бравого инженера.
Такси доставило его по указанному адресу. То, что мексиканцы называли
городами-спутниками, находилось у черта на куличках, а, точнее, в
предместье. Наконец, автомобиль остановился перед небольшим домиком в
конце вымощенной камнями дорожки. Это было километрах в десяти от центра.
Шофер воспользовался этим, чтобы стребовать с Малко сто песо. Затем
тот нажал на звонок. Ему открыла старая скрюченная мексиканка и сделала
знак следовать за ней, ни слова не говоря. Он очутился в гостиной с низким
потолком, освещенной светильниками, стоящими на полу.
Мадам Ленц стояла посреди комнаты и ждала его.
Малко почувствовал, как вдоль позвоночника покатилось вниз странное
покалывание. Та, что стояла перед ним, совершенно не была похожа на
заплаканную вдову.
Она была одета, если можно было употребить это слово, в шелковую
зеленую пижаму. Наряд смотрелся на ней словно нарисованный. Что в общем-то
объясняло реакцию Малко, поскольку она была сложена, как "ню" рисовальщика
Варги. К тому же не носила лифчика, на что указывало много признаков. Это
было настоящее чудо природы. Ее волосы цвета воронова крыла были подобраны
тяжелым шиньоном. Зеленые глаза с любопытством рассматривали Малко:
- Добро пожаловать, сэр... Что-то я не припомню вашего имени.
- ...Линге, Малко Линге...
В этот миг он был неспособен сказать что-либо еще.
- Меня зовут Илна. Это старинное индейское имя. Знаете, во мне течет
индейская кровь. Проходите, присаживайтесь, выпейте что-нибудь. Вы,
наверное, устали.
Малко повиновался и развалился на огромном диване.
- Виски, текила, мартини, ром, водка?
- Текила, чтобы попробовать.
Мадам Ленц направилась к небольшому бару на другом конце комнаты, что
дало Малко возможность убедиться, что аверс ничем не уступает реверсу. Ее
бедра мягко, безо всякой вульгарности, покачивались. Она налила себе
полный стакан чистой текилы и вернулась к Малко со стаканами.
- Ваше здоровье, - улыбнулась она.
Она выпила одним махом стакан, способный свалить замертво ирландского
бутлеггера [бутлеггер (амер.) - торговец контрабандными спиртными
напитками]. Малко скромно оросил губы алкоголем и с трудом перевел
дыхание: это могло прожечь дыру в желудке... Он осторожно поставил свой
стакан обратно на стол и повернулся к своей собеседнице. Та закрыла глаза
и растянулась в кресле, закинув ноги на стол. Шелк пижамы потрескивал от
прикосновения костюма из альпаги. Малко мало-помалу охватывал жар,
исходящий от тела молодой женщины. Еще пять минут, и он будет временно
потерян для ЦРУ... Он поскреб себе горло и перешел в атаку.
- Дорогая мадам, известно ли вам, где находится ваш муж?
Она приоткрыла один глаз.
- Мой муж? Нет. А зачем? Это что, может вам помочь?
- Знаете ли вы зачем я приехал в Мехико?
Она приоткрыла другой глаз и широко улыбнулась:
- Чтобы приударить за мной!
Прежде чем он успел ответить, она обвилась вокруг него и впилась
губами. Даже текила была не в состоянии заглушить запах ее духов.
Малко понадобилось добрых пять минут, чтобы высвободиться от этой
пиявки. Какая милая женщина! Она мурлыкала и терлась об него, словно
кошка. Заметив, что он не поддерживает игру, она встала и пошла опять
налить себе текилы. Затем вернулась и села рядом с Малко.
- Я вам не нравлюсь? - язвительно спросила она. - Вы предпочитаете
американок-блондинок, высоких и холодных? Они занимаются любовью в
перчатках из каучука, потому что боятся микробов. Или моя кожа слишком
смугла для вас? Здесь, в Мехико, нашлось бы много мужчин, которые были бы
ею довольны.
Ее зеленые глаза пылали. Она была великолепна. Малко подумал, что она
сейчас выплеснет свой стакан ему в лицо. Он нежно взял ее руки и
поцеловал.
- Guapita [девочка (исп.)], - ласково сказал он на испанском. - Вы
самая хорошенькая женщина насколько я могу припомнить (правда, не без
усилий памяти). Надеюсь, что смогу вам доказать, что вы мне небезразличны.
Но я здесь по очень серьезной причине. Когда я найду то, что ищу, смогу
расслабиться.
- А что вы ищете?
- Вашего мужа.
Она издала вполголоса целую серию индейских и мексиканских
ругательств, из которых Малко понял лишь половину.
- Найти его очень просто. Идите в бар Хосе Боланоса. Именно там он
подбирает всех своих проституток.
- У меня достаточно веская причина полагать, что его нет в городе.
- Тогда зачем вы пришли сюда?
- Я думал, что смогу узнать, где он находится. Я знаю, что он уехал
на Западное побережье в джунгли.
Она расхохоталась во все горло.
- Тогда он, возможно, со своим другом Чамало. Он заставляет девчонок
делать аборты... А мой служит ему ассистентом. Это всегда приносит доход в
несколько песо. (Она посмотрела Малко прямо в лицо). Скажите мне, господин
не-знаю-как-вас-там, вы что, явились сюда, в эту проклятую Богом дыру,
единственно для того, чтобы говорить со мной о моем муже?
- А как вы думаете, зачем я сюда приехал?
Она с некоторой грустью рассмеялась.
- Чтобы утешить бедную женщину, которая умирает от скуки в этом
забытом Богом месте, где даже нет ни одного журнала, чтобы посмотреть.
Когда я выходила замуж за Сержа, он поклялся мне, что мы будем жить в
Мехико на Пасео де ла Реформа в прекрасной современной квартире.
Посмотрите, где я нахожусь! Чтобы добраться до Мехико, нужно потратить
целых полчаса в битком набитом автобусе.
Малко не ответил. Такая хорошенькая женщина, как мадам Ленц, не
останется в этой дыре надолго. Особенно, если станет вдовой.
