час сиесты. Ушли последние маленькие чистильщики. Двое оставшихся закрыли
свои ящички и уснули прямо на земле, в тенистом уголке. Малко жарился на
медленном огне в своем костюме, и тревога сжимала ему грудь. Этого
сорванца следовало отыскать, чего бы это ни стоило. Он не знал ни его
имени, ни адреса. Может быть, в этот час он был уже мертв.
Подошел раздосадованный и мрачный Фелипе.
- Здесь больше нечего делать, - сказал он. - Попробуем еще
"Tropical".
Это была хорошая мысль. Они быстро опустошили по большой кружке пива
и углубились в маленькие улочки.
Жалюзи были подняты. Газета работала. Человек, который их принял в
первый раз, сидел за своим столом с зеленым козырьком на голове,
надвинутым на глаза, как в старых американских фильмах. Он весело
приветствовал Фелипе.
- Hola! Как дела?
Фелипе объяснил ему, что ищет мальчишку. Тот покачал головой, затем
пристально посмотрел на Фелипе.
- Может быть, лучше, если вы не найдете этого бедняжку Эухенио?
- Почему?
Он развернул корректурный оттиск завтрашнего номера газеты. В глаза
бросался крупный заголовок "Убийство в "Перле".
- Его вы тоже вчера искали, - заметил журналист. - Это не принесло
ему счастья.
Фелипе было открыл рот, когда тот пожал плечами:
- Он не был настоящим кабальеро. Теперь он наверняка в аду.
- Да храни Господь его душу! - набожно сказал Фелипе.
Они распрощались с журналистом. Тот ничем не мог им помочь.
Фелипе был в отчаянии:
- Пойду-ка я разыщу своих коллег из "Securidad", сеньор SAS, - сказал
он. - Очень жаль, потому что они зададут мне целую кучу вопросов и будут
немного грубыми при розыске. Но ничего другого не остается.
- Пошли, - сказал Малко.
Он тоже был не в восторге. Вводить местную полицию в курс дела
означало ступить ногой в муравейник.
Он ясно понимал, что необходимо что-то предпринять. Но солнце
настолько размягчило мозги, что нему никак не удавалось решить - что
именно. Они вернулись к машине, и Малко сел за руль. В тот миг, когда он
повернул ключ зажигания, какой-то мальчишка бросился за мячом почти под
колеса машины.
- Боже мой! - сказал Малко.
Фелипе, подняв голову к небу, мысленно вымаливал прощение. Но Малко
не двигался дальше.
- Фелипе, - сказал он, - вам известно, где находится кафе "Эстрелла",
что за отелем "Prado Аmericano"?
Полицейский кивнул.
- Я знаю, где находится отель. Кафе будет легко отыскать.
- Нам туда, - сказал Малко. - Но пойдем пешком. Этот автомобиль
слишком бросается в глаза.
Он снова запарковал "форд", и они ушли. Через три минуты Малко стал
истекать потом. По возвращении в Нью-Йорк он обязательно свернет шею
своему портному. Альпага, с виду такая легкая, прилипала к нему, как
шерстяное покрывало, а он заплатил за нее 250 долларов. Фелипе вел его
быстрым шагом через лабиринт маленьких, кишащих людьми улочек. Время от
времени они выслушивали краткие объяснения прохожих. Наконец, они нашли на
маленькой площади крохотное кафе, освещенное зеленым и красным неоном.
Малко объяснил Фелипе, что мальчишка, которого он встретил на пляже, может
навести их на Эухенио.
- Это здесь, - сказал Фелипе.
"Эстрелла" была к тому же бакалейной лавкой. Над кассовым аппаратом
свисала гирлянда колбас. Здесь было полдюжины табуретов и маленький
деревянный столик с двумя стульями. Малко в изнеможении присел за стол.
Фелипе направился к типу, который стоял за стойкой и завязал с ним
разговор, размахивая банкнотом в сто песо. Ему нужно было срочно увидеть
Пепе. Тип немного заколебался, затем улыбнулся, и банкнот исчез. Потом
какой-то подросток, крепко подхлестнутый серией испанских проклятий, пулей
промчался по улочке.
Пять минут спустя появился Пепе. Увидев Малко, он сказал:
- Значит, ты не "голубой"? Ты хочешь женщину?
Фелипе уже замахнулся. Малко его остановил. Это был неподходящий
момент быть резким.
- Садись, Пепе, - сказал он.
Подросток уже уселся напротив него и крикнул в сторону:
- Субио, мне один americano.
Сняв очки, Малко вглядывался своими золотистыми глазами в глаза
подростка. Даже будучи совершенно бесстыдным, тот не смог выдержать его
взгляд. Он опустил глаза и заерзал на стуле.
- Послушай, - сказал Малко. - Я могу тебе дать возможность заработать
много денег: пять тысяч песо. Но тебе нужно хранить все в тайне, и найти
того, кого я попрошу. Ты знаешь мальчишку, чистильщика обуви по имени
Эухенио?
Он быстренько объяснил подростку в чем дело. Пепе слушал его, открыв
от удивления рот:
- Вы правда дадите мне пять тысяч песо, если я найду Эухенио?
- Слово кабальеро! - сказал Малко и протянул свою открытую ладонь.
Глаза Пепе засверкали от радости. Он положил свою грязную черную
лапку в руку Малко и сжал ее изо всех сил.
- Идем, - сказал он.
Фелипе только успел оставить на столе деньги. По пути Пепе спросил:
- Вы не ходили в Синдикат чистильщиков обуви?
- В Синдикат? В какой Синдикат?
Пепе был очень удивлен. Теперь он, гордясь своим превосходством,
рассматривал двух мужчин.
- Вы не знаете, что существует Синдикат чистильщиков обуви? Кто
попало не может чистить ботинки в Акапулько. Мальчишки платят дань. У
каждого есть свой сектор для работы и установленные цены. Каждое утро
глава Синдиката говорит каждому, где он должен работать. Если у кого-то
неприятности, то Синдикат берет на себя заботу о них и об их семье. Он
также защищает их от остальных рэкетиров.
- А если чистильщик не хочет вступать в Синдикат? - спросил Малко.
- Тогда его бросают в порт на работу, где много мазута. После двух
предупреждений, сеньор, - величественно уточнил Пепе. - Но до этого дело
доходит редко.
- Кто руководит Синдикатом?
- Один чистильщик 18 лет, Педро. Каждый год проходят выборы. Конечно,
это не настоящий Синдикат, потому что они все слишком молодые. Им всем от
10 до 18 лет, но поверьте мне, сеньор, у них все на мази.
- Ты знаешь этого Педро? - спросил Фелипе.
Пепе выпрямился.
- А как же! Это ведь я нахожу ему девочек и марихуану. Он очень
великодушный человек.
Продолжая идти, они покинули район узких, но заасфальтированных
улочек города. Теперь они находились на холме, застроенном деревянными
хижинами, маленькими любопытными домишками, с крошечными огородиками,
выходящими в сторону порта. Это был целый лабиринт улочек с утрамбованной
землей, которые взбирались и спускались вниз по холму. Здесь стоял
ужасающий запах разложения и нечистот. Они спотыкались о бесчисленных
черных свиней и изголодавшихся собак. Через окна и двери домов этого
бидонвилля можно было разглядеть, как их обитатели спали, работали,
готовили пищу или отдыхали. Люди смотрели на них с любопытством. В эти
места не часто захаживали туристы. Наконец за исключительно крутым спуском
они уткнулись в маленькую глинобитную постройку, на фасаде которой висела
табличка следующего содержания:
"Синдикат чистильщиков обуви Акапулько. Основан 21 августа 1937
года".
Пепе постучал в деревянную дверь, закрытую на висячий замок. Никто не
отозвался. Он постучал еще раз. Невесть откуда взялось три или четыре
подростка, которые столпились вокруг. Пепе затеял с ними оживленный
разговор на жаргоне. Один из них сорвался с места и побежал.
- Он отправился искать Педро, - объяснил Пепе.
Президент Синдиката явился собственной персоной несколько мгновений
спустя. Это был низколобый метис с короткой стрижкой и очень темного цвета
кожей. У него были жесткие, подозрительные глаза, мощный торс и руки
душителя. При виде него становилось понятно, почему члены Синдиката
повиновались одному мановению его перста. На нем были выцветшие белые
брюки и красная рубашка. В зубах торчала длинная сигарета, как у
настоящего кабальеро.
Он с враждебным видом приветствовал незнакомцев кивком головы. Пепе
обратился к нему на странном пронзительном диалекте. Он рассказывал
какую-то долгую историю. Метис несколькими словами размечал паузы в потоке
речи. Наконец обрадованный Пепе повернулся к Малко:
- Он говорит, что Эухенио наказан Синдикатом на три дня. За то, что
сегодня утром его не было на месте. Он вторгся на территорию другого
чистильщика, и Синдикат конфисковал у него ящик.
- Где он?
- Педро не хочет говорить. У себя дома.
- Предложите ему денег, - отрезал Малко.
Пепе покачал головой.
- Он не захочет. Он несет ответственность, понимаете? Но я попробую.
Дискуссия затеялась сызнова. По лицу Пепе видно было, что результаты
не блестящи. Наконец, мальчишка обратился к Малко.
- Он отвезет нас к Эухенио только в том случае, если мы скажем, зачем
он нам нужен. Он думает, что вы из полиции. Но он может пойти к Эухенио и
сказать, что его ищут. Если Эухенио согласится, то придет к вам в отель.
Подходит?
Малко вздохнул. Он чувствовал, что синдикалист непреклонен, как
скала.
- Ладно, - сказал он. - Я буду в "Хилтоне" вечером в баре с семи до
восьми. Скажи ему, что это очень важно и что он заработает очень много
денег. Ты тоже хорошо справился со своей работой. Получай свои пять тысяч
песо.
Он достал пачку банкнот и вытащил из нее пять бумажек. Пепе, онемев
от почтения, положил их в карман. Педро украдкой посмотрел на деньги, и по
его каменному лицу промелькнул лучик. Малко знал, что этот жест частично
его реабилитирует. Сыщики не имели обыкновения бросаться деньгами...
Следуя за Пепе, они спустились с холма и очень быстро очутились на
Авенида дель Мар, в самом центре Акапулько. Фелипе метал громы и молнии:
- Я должен был за ним проследить, - бранился он.
Малко пожал плечами.
- Вы бы упустили его через двадцать секунд. Никто другой вас к
Эухенио не проведет. Нет, лучше пусть будет так, как есть. Я думаю, что он
придет.
Пепе горел нетерпением оставить их, чтобы пойти припрятать свое
состояние.
- Вы знаете, где меня найти, если я вам понадоблюсь, - сказал он. - Я
всегда в распоряжении сеньоров.
Он бегом удалился. Хоть одного Малко удалось осчастливить.
Десять минут спустя в ледяном холле "Хилтона" Малко обнаружил
многочисленные послания, в которых Кристина просила ей позвонить по
указанному телефону. Что он и сделал, войдя к себе в номер.
Девушка ответила сама:
- Я дала вам номер моих апартаментов, - сказала она ему. - Тот, по
которому со мной всегда можно напрямую связаться.
- Спасибо, - сказал Малко. - А так обычно вы даете телефон своих
горилл-телохранителей, чтобы они растерзали наглеца, который осмелился
ухаживать за вами?
Она слегка засмеялась.
- Не язвите. Мои "гориллы", как вы их назвали, честные ребята.
- Которые убивают из винтовки с оптическим прицелом или режут людей,
как свиней.
На том конце провода возникла короткая пауза. Затем Кристина
продолжила голосом, в котором Малко уловил оттенок усталости:
- Сеньор Малко, почему вы не хотите рассматривать меня исключительно
как красивую женщину? Есть вещи, о которых я не могу вам рассказать. Не
старайтесь узнать о них слишком много, я не могу постоянно вас защищать.
У него возникло желание спросить, не в курсе ли она дела с СХ-3 и
существования Такаты. Или она сделала намек только на политические
интриги? Она не дала ему времени задавать себе вопросы.
- Не хотите ли вы приехать ко мне на виллу пропустить по стаканчику?
- предложила она. - Это в двух шагах от вашего отеля. Сегодня вечером в
