заплатил за постой... такого бы обобрать... Но тут рыжий Глах вспомнил
лицо спутника киммерийца и невольно поежился. Нет, связываться с ним явно
не стоило! Опытный человек, бывалый, и мечи носит не для того, чтобы
пугать народ! Из тех людей, что, обнажив клинок, тут же пускают кровь...
не бахвал-мальчишка, которого придавили столом, как таракана, а затем
вышвырнули прочь! Лихо вышвырнули! Так, что он и нос побоялся сунуть
обратно!
Глах негромко рассмеялся, пробираясь по темному переулку, выходившему
к небольшому пустырю. Тяжелая сумка с сотней золотых и с серебром - его
капитал, блестящая наживка, на которую ловились простаки, - успокоительно
хлопала по правому бедру, слева болтался кинжал длиной в локоть. Он
неплохо владел этим оружием, что на близком расстоянии, что на дальнем -
попадал в яблоко с двадцати шагов. По этой ли причине, либо потому, что
Шандарат был городом благопристойным и спокойным, желающих всерьез
покуситься на Глахову сумку не находилось. Он был человеком с положением,
мастером гильдии игроков, заключившей вечный мир с нищенским и воровским
сословиями, и никакие неприятности ему не грозили - до тех пор, пока он
платил установленный мудрейшим Неджесом налог в казну.
В харчевне под бронзовой рыбой он хорошо выпил и закусил, отмечая
сегодняшнюю удачу, и потому намеревался, по прибытии в свой уютный домик у
западной городской стены, тут же завалиться в постель. Разумеется, не
один: у него имелось пяток рабынь на выбор, в том числе и самое последнее
приобретение, молодая иранистанка, смуглая, страстная и сочная, как зрелый
персик. Шагая по заросшему деревьями пустырю, Глах чуть ли не воочию
слышал ее стоны, ощущал горячие губы на своей щеке, острые ноготки на
шее...
На шее? Шею и в самом деле что-то укололо - острое, твердое и
холодное, совсем не похожее на ноготок смуглой прелестницы. Глах замер,
всматриваясь в заступившую дорогу смутную тень. Рука его потянулась к
кинжалу.
- Стой спокойно, сын портовой шлюхи, - посоветовал ему хриплый голос,
в котором проскальзывали высокие нотки, словно его владелец вот-вот мог
пустить петуха. - Стой спокойно, и останешься цел! Кишки я тебе не выпущу,
разве что челюсть сворочу.
- Тогда убери меч, - произнес Глах, с облегчением узнав в грабителе
киммерийца-молокососа. Уж с этим-то солдатиком он совладает - не силой,
так хитростью! Его пальцы уже стиснули рукоять кинжала.
- Уберу, уберу, не пачкай штаны. - Клинок отодвинулся, потом с тихим
шорохом скользнул в ножны. - А теперь давай-ка сюда сумку, ублюдок.
- Всенепременно, - пообещал Глах и, вырвав из-за пояса кинжал,
ринулся к темной фигуре, целясь под левое ребро.
Он еще успел разглядеть, как навстречу метнулось что-то смутное,
громадное - похоже, кулак, величиной с пивную кружку; затем Глаху
почудилось, что его с размаху припечатало лицом к каменной стене. Охнув,
он осел на землю и потерял сознание.
...Когда он снова пришел в себя, ни объемистой сумы, ни кинжала на
поясе уже не было. Он сидел, опираясь спиной на шершавый древесный ствол;
рядом мальчишка-киммериец рылся в его сумке.
Глах осторожно поднял руку, ощупал челюсть и выплюнул два выбитых
зуба. Вот неудача, злобно подумал он, враз лишиться сотни монет да еще и
пары зубов в придачу! Деваться, однако, было некуда; этот варвар, несмотря
на юный возраст, оказался силен, как медведь! И некое шестое чувство,
интуиция опытного игрока, подсказывало Глаху, что рыпаться не следует. Ни
в коем случае не следует, если он хочет остаться в живых! Он был готов
признать свою ошибку: сегодня вечером его компания обобрала не хвастливого
мальчишку-варвара, а дикаря, для которого что выпить кружку вина, что
перерезать глотку человеку - все едино.
Внезапно парень прекратил звякать монетами и ухмыльнулся; Глах
увидел, как блеснули его зубы в слабом лунном свете.
- Добро! - сказал он. - Тут весь мой выигрыш! Надеюсь, теперь ты
согласен, что в харчевне все было честь по чести?
- Согласен, - выдавил Глах; в голове у него забрезжила новая мысль.
- И не собираешься на меня доносить страже?
- Не собираюсь. - Мысль развивалась и крепла. Если удастся подцепить
этого дикаря на крючок, мщение будет скорым и ужасным!
- Это хорошо. К твоей же пользе, рыжий, потому что больше меня не
застанут врасплох - ни стражники, ни твои приятели. Я сумею уйти и
выяснить, не ты ли пустил кого по моему следу. И тогда...
Огромная рука сдавила шею Глаха, и несколько мгновений он почитал
себя стоящим на грани смерти, на самом краю Серых Равнин. Однако мысль,
что зародилась у него, не пропала, не исчезла, а лишь стала яснее и
отчетливей.
Когда варвар отпустил его, Глах отдышался и прохрипел:
- Хочу дать тебе совет, парень...
- А на кой мне твои советы?
- Сначала послушай... Шандарат - большой город, богатый... и
решительный человек может разыскать тут не кошель с золотом, а целый
сундук...
- Сундук, говоришь? - Дикарь, похоже, заинтересовался. - И где стоит
этот сундук?
- Ну... - Глах изобразил раздумье, - ну, например, в лавке Хеолота
Дастры... Не слыхал о таком?
- Может и слыхал. Только до того сундука, я думаю, непросто
добраться?
Добраться действительно было непросто. Дастра являлся богатейшим из
шандаратских ростовщиков и на запоры и замки не слишком полагался. В его
меняльной лавке днем дежурила четверка немедийских наемников, а ночью
число их удваивалось. Эти бойцы превосходно владели и мечом, и топором, и
арбалетом, а также и на ногу были скоры - от таких не уйдешь, если
сунешься в дверь ночной порой. Излагая все это дикарю, Глах, однако,
кое-что упустил, одно преуменьшил, другое - преувеличил. В основном
напирал он на богатства, хранившиеся в Хеолотовых сундуках, где имелось
якобы не только золото, но и камни, легкие весом, дорогие ценой; о
немедийцах же упомянул вскользь, как о пустяке, не стоящем серьезного
разговора. Из слов его выходило, что их всего трое, и, хоть парни и
здоровы, но против киммерийца им никак не устоять.
Выслушав Глаха, варвар задумчиво поглядел вверх, на бледный серп
луны, что мелькал в облаках, потом протянул:
- Значит, Хеолот Дастра, говоришь... богатый человек... самый богатый
в Шандарате, так?
- Нет. Есть и побогаче.
- Кто, к примеру?
Несмотря на свернутую челюсть, Глах усмехнулся.
- К примеру, владыка наш Ашарат. Хочешь наведаться к нему во дворец?
Варвар пропустил эту шпильку мимо ушей.
- Кто еще? - спросил он.
- Нуу... - Глах тянул время, еще не в силах поверить в свою удачу, -
ну, мудрейший Неджес, наследник старого Кирима, один из больших вельмож...
- А этот где живет? Тоже в городе?
- Нет. У него поместье близ Туранской дороги, той, что ведет к югу.
Стена невысокая, за ней - деревья и дом... Охраны почти никакой, разве что
собаки, - произнес Глах, сообразив, что собачий лай киммериец может
услышать и сам, прогулявшись вечером у поместья первого советника.
Поговаривали, что этот Неджес балуется магией и совсем околдовал владыку;
что ж, если варвар сунется к нему, то у чародея будет шанс проявить свое
искусство. Может, на его псарне станет одним кобелем больше... При этой
мысли на губах Глаха снова заиграла улыбка.
- Чего развеселился? - подозрительно спросил варвар.
- За тебя радуюсь, - буркнул Глах. - У Дастры много богатств, но это
капля в море против того, что собрано в доме почтенного Неджеса. Говорят,
есть у него чертог, заставленный шкатулками с самыми редкостными
самоцветами... В одной, дескать, рубины с кулак, в другой - изумруды, в
третьей - бесценные прозрачные камни из Вендии, что превосходят твердостью
бронзу... - Он мечтательно облизнулся.
- В каких он годах, этот Неджес?
- Да уж немолод...
- Странно, - произнес варвар после некоторого раздумья. - Дом полон
богатств, хозяин немолод, ограда низкая и никакой охраны, кроме собак...
Почему же ты сам с приятелями его не распотрошил, рыжий?
- Тут, видишь ли, такое дело, - принялся объяснять Глах. - Почтенный
Неджес в народе уважаем и прикрыт от всякого лихого умысла мощной рукой
владыки. Тронь его, так бежать придется до самого Аренджуна! И быстро, ибо
у пресветлого повелителя нашего конники отменные, наемники из Турана,
которые стреляют на всем скаку без промашки. А я никуда уходить отсюда не
хочу, даже с большим богатством. Шандарат - моя родина, и живу я тут
совсем неплохо.
- Это я вижу, - проклятый варвар поднял суму и побрякал монетами
перед самым носом Глаха. - Кстати, а это что такое? - он выудил из сумки
стальной стержень изрядной толщины со слегка изогнутыми концами; один из
них был заострен, а другой раскован, словно лезвие долота.
- Коготь Нергала... я и забыл про него, - пояснил Глах, косясь на
воровской инструмент.
- Зачем он?
- Ну, замки сворачивать или там дверь отжать... Полезная штучка!
- Откуда взял?
- Есть у нас в Шандарате мастер, делает... Из самой Заморы к нему
приезжают!
- А ты для чего эту штуку таскаешь? - продолжал допрос варвар. -
Вроде бы у тебя другое ремесло, а? Тебе дураки сами деньги отдают.
На лице Глаха появилась странная гримаса.
- Это ты прав, ремесло у меня другое... Однако, все случается!
Проиграет, скажем, заезжий гость изрядную сумму под честное слово, а потом
и говорит: потерял, мол, ключик от своего сундучка с деньгами... Тут мы
ему и поможем!
- Ну, ладно, - варвар встал, возвышаясь над Глахом, словно каменная
башня. - Кое-что полезное ты мне поведал и, клянусь Кромом, я должен с
тобой расплатиться. Вот, держи! И больше мне не попадайся!
На колени Глаху упала серебряная монета, и через мгновение дикарь
растворился в темноте. Рыжий со злостью отшвырнул ее в сторону, потом,
скрипнув зубами, поднялся; челюсть болела неимоверно.
- Давай, давай, - мстительно прошептал он, держась обеими руками за
древесный ствол. - Давай, грабь! И Хеолота, и почтенного Неджеса! Не там,
так тут сломишь шею, проклятое отродье Нергала!
С трудом переставляя ноги, Глах зашагал по пустырю.
Самодельный крюк прочно зацепился за край стены. Дернув веревку еще
раз, Конан начал подниматься, упираясь носками сапог в неровности каменной
кладки. Стена была довольно высокой, в две длины копья, но для человека,
выросшего среди гор и скал Киммерии, это препятствие не составляло
проблемы. Сущий пустяк, откровенно говоря; при необходимости Конан
преодолел бы эту преграду и без всяких приспособлений.
Забравшись наверх, он проскользнул в проем между зубцов парапета,
сжался, словно огромная кошка, и спрыгнул во двор. Ноги его спружинили,
ударившись о твердую землю; он замер на миг, прислушиваясь и втягивая
воздух ноздрями. На зрение полагаться не приходилось, ибо вокруг царила
кромешная тьма - в эту ночь тучи затянули небо, и слабый свет
нарождавшейся луны не мог пробиться через их плотную завесу.
Присев на корточки, Конан ощупал почву у самых своих ступней. Она
была плотной, утоптанной и немного колкой - видимо, вдоль стены шла
мощенная гравием дорожка. Рука юноши двинулась дальше, пальцы коснулись
мягкой травы и каких-то прутьев. Кустарник, догадался он, и встал во весь
рост, уже не опасаясь, что его заметят из дома. Смутные контуры массивного
одноэтажного строения, в котором размещалась меняльная лавка Хеолота
Дастры, маячили где-то впереди, почти сливаясь с темным покровом туч,
нависавших над горизонтом.
