- По-разному, хозяин. Одни демоны должны лишь выполнить три желания,
другие обязаны служить целый год, а третьи... третьи... гм, я-то как раз
из третьих, мой юный господин.
- И что это значит?
- То, что мы с тобой не расстанемся в ближайшую сотню лет, - с неким
подобием ухмылки сообщил Шеймис. - Может, и дольше.
- Столько я не проживу, - заметил Конан с философским равнодушием к
своей грядущей кончине; разумом он понимал, что когда-нибудь умрет, но
сейчас это печальное событие лишь маячило где-то в отдаленном будущем.
- Значит, по воле Митры, я буду с тобой, пока ты жив, - губы демона
вновь сложились в жалкую улыбку.
- Если ты станешь так меня кормить, - Конан отпихнул ногой блюдо, -
то срок моей жизни очень сократится, приятель. Ну, ладно... - он задумчиво
взглянул на Шеймиса. - Теперь мне нужен меч. Хороший меч, сапоги,
шерстяная туника и пояс с перевязью. Ну, давай! Посмотрим, на что еще ты
способен.
- Сейчас, хозяин! - торопливо отозвался сумеречный дух. - Понимаешь,
мясо, пиво и прочее - суть продукты животные и растительные... а значит,
важны вкус, аромат, мягкость... сотня других мелочей, с которыми
справиться нелегко... особенно в моем почтенном возрасте... - Шеймис начал
делать какие-то судорожные пассы, продолжая говорить. - Ну, а что касается
металлов, тканей и кож, тут, я уверен, мои чары будут действеннее...
гораздо действеннее, мой юный господин... А! Вот видишь!
Он с торжеством всплеснул руками, и в тот же миг перед Конаном
возникла сабля. Киммериец поднял ее и осмотрел с некоторым недоверием. По
виду она походила на туранскую - изогнутый клинок шириной в два пальца, не
очень хорошего качества; явно из тех, коими вооружают ночных сторожей на
базаре. Рукоять вроде бы выглядела золотой - но только выглядела, как он
тут же установил, отколупнув ногтем чешуйку позолоты. Под ней была медь.
- Ну, как? - Шеймис глядел на него с такой жадной надеждой, что у
Конана не хватило духу обругать его. Он только кивнул и буркнул:
- Ладно, сойдет... все-таки подлиннее моего ножа.
Он не знал, что можно еще сказать; сабля действительно была длинней
ножа, но этим все ее достоинства исчерпывались. Сталь на его сточенном
ножике казалась не в пример лучше.
- Займись-ка теперь одеждой, - велел он. - Сапоги, ремень, туника.
Только смотри, чтоб все выглядело прилично!
- Какого цвета делать тунику, хозяин? И ремень - какой он должен быть
ширины?
Конан подумал.
- Ремень шириной в ладонь... тунику давай темно-коричневую, как
старое дерево или камень...
Подходящий цвет, решил он, чтобы красться в ночи вдоль стен,
разыскивая незапертые двери и окна; мысль стать вором снова промелькнула у
него в голове. Отличное ремесло! Может, тут пригодится и этот крысиный
огрызок?
Киммериец покосился на Шеймиса: бедный демон колдовал так, что пот
градом лил с крысиной мордочки, а плешь едва ли не дымилась. Результаты
его усилий не замедлили явиться хозяйским глазам: туника, похожая на мешок
с дырами для рук и головы, кожаный пояс и короткие сапоги. Правда,
оттенком своим одеяние напоминало не потемневшее дерево, а застарелый
собачий кал, и скроено было не из шерсти, а из холста, но Конан и тем был
доволен. Он встал, сбросил свои меховые отрепья и натянул новую одежду,
подпоясавшись ремнем. Пояс не показался ему достаточно крепким, но
киммериец решил, что тяжесть сабли он по крайней мере выдержит.
Затем, вновь усевшись на свои ковры, Конан потянулся к сапогам. Левый
налез без особых проблем, хотя голенище подозрительно потрескивало, когда
он насаживал его на ногу; но правый... Правый явно был меньше левого, и
киммерийцу пришлось изрядно потрудиться, пока его удалось натянуть. Снова
поднявшись, он притопнул, сначала левой ногой, потом - правой, и взвыл от
боли: казалось, что правую ступню забили в колодку.
- Ублюдок! Чтоб тебя Кром поразил! Разве трудно сотворить пару
одинаковых сапог?
- Прости, хозяин! Я сейчас! - Шеймис вновь принялся делать свои
пассы, и вскоре на ногах Конана были два совершенно одинаковых сапога, оба
- левых.
Он со злостью пнул ногой каменную стену, и непрочный башмак лопнул;
теперь пальцы юноши торчали наружу. Поминая то Крома, то Нергала,
киммериец выскочил из пещеры. Несчастный Шеймис тащился за ним, стеная и
бормоча какие-то жалобы, но Конан вначале не слушал демона. Лишь излив
свою ярость в проклятьях, он разобрал, что сумеречный дух горестно шепчет:
- О, боги Ночи и Дня! Ни одного верного заклинания... опять, как
встарь... снова и снова... неудачи преследуют меня... Клянусь сосудом и
пробкой, заткнувшей его! В том горшке мне было самое место... Да, самое
подходящее... такому недотепе... такому выродку... такому...
Конан хлопнул демона по макушке.
- Хватит ныть! Конечно, ты неудачник, недотепа и выродок, но я
пристрою тебя к делу. Как-никак, ты мой слуга на целую сотню лет... надо
же мне получить с тебя какую-то пользу!
Откровенно говоря, он в этом сильно сомневался.
2. СТРАННИК
Половину ночи Конан не мог уснуть, ворочаясь на своих потертых
коврах. Шеймис негромко сопел в углу маленькой пещеры, подстелив одно
крыло под себя и укрывшись другим; как выяснилось, сон заменял ему и еду,
и питье, ибо в таком состоянии демон насыщался некой магической силой,
нисходившей к нему прямо с небесных высот. Но, судя по вчерашним опытам,
отпускалось ее Шеймису не слишком много, и юный киммериец уже догадывался,
что судьба и случай облагодетельствовали его подмоченным товаром. Однако,
с другой стороны, он же не выложил за него и медной монеты!
Выложил или нет, но теперь демон являлся его собственностью, его
слугой и рабом на всю жизнь, и практичный ум варвара искал какой-то
способ, позволивший бы извлечь выгоду из сего обстоятельства. Он уже
понимал, что Шеймис не сумеет сделать его ни великим полководцем, ни
властелином богатой державы в теплых краях, ни даже атаманом шайки
разбойников. Что ж, всего этого придется добиваться собственными силами...
Но, быть может, дух сумерек как-то облегчит тернистый путь к богатству и
славе? Сотворил же он барана... пусть костлявого, жилистого, но разве
голодный человек входит в такие мелочи? И сабля... сабля, пожалуй, вышла
лучше всего... не киммерийский меч, конечно, ну так что же? С ее помощью
удастся раздобыть оружие получше...
Затем мысли Конана обратились к Заморе и Аренджуну, Городу Воров. Он
знал, что имеет массу талантов, необходимых в почтенном воровском ремесле;
он был не только силен и смел, но ловок и достаточно хитер. Он мог
подняться по каменной стене, цепляясь за любую, самую ненадежную опору;
мог путешествовать по крышам, не страдая от головокружения; мог пролезать
в трубы, в узкие щели, двигаться бесшумно, как тень; мог спуститься по
веревке с высокой башни, разогнуть железные прутья в палец толщиной,
перерезать глотки стражам... Все эти подвиги не представляли чего-либо
особенного для юного уроженца Киммерийских гор, суровой и жестокой земли,
где подростки брались за меч и топор раньше, чем за рукоятки сохи.
Однако умений лазать, бегать, прыгать и разбивать чужие черепа для
воровской профессии было недостаточно. Большой проблемой являлись замки:
замки на дверях, на сундуках и шкафах, защелки и засовы на ставнях.
Разумеется, их не составляло труда вышибить ударом топора, но разве
истинный мастер прибегает к таким грубым методам? Конану хотелось
научиться открывать их, познав великое ювелирное искусство Ловкой Отмычки,
но пока он даже не знал, как взяться за это дело. Можно ли было тут
рассчитывать на помощь Шеймиса? Как полагал юный киммериец, справиться с
замком куда легче, чем извлечь из воздуха барана, пусть костлявого и
жилистого...
Еще одной трудностью являлся сбыт краденого. Монеты, серебряные и
золотые, можно было сразу пустить в дело, обменяв на вино, оружие и
женскую ласку, но уже с драгоценностями начинались проблемы. Конан еще не
очень хорошо разбирался в камнях, различая их только по цвету; красные
всегда были для него рубинами, зеленые - изумрудами, а синие - сапфирами.
Но, как говорил ему отец и другие опытные мужи, не раз ходившие в набеги
на изобильный юг, с камнями дело обстояло непросто. Были красные, но не
рубины; синие, но не сапфиры; были желтые, фиолетовые, золотистые,
коричневые, пепельные и даже совсем бесцветные, но полыхающие, как огонь!
А еще - жемчуг, янтарь, нефрит, непрозрачная, но дорогая бирюза, яшма и
множество других камней, о которых он не знал даже понаслышке... Мог ли
старый Шеймис снабдить его нужными сведениями? В конце концов, украсил же
он саблю (совсем дрянную, если говорить откровенно!) позолоченной
рукоятью? Значит, демон понимал толк в драгоценных металлах, а где золото
и серебро, там и самоцветные камни!
Надо идти в Шандарат, проверить, на что способна эта бесхвостая
крыса, подумал Конан, засыпая. Но утром его намерения переменились.
На рассвете, перекусив сухой краюхой, сотворенной духом сумерек, он
вылез из своей пещерки. Последний кусок хлеба колом стоял в горле;
предполагалось, что его угощали медовой лепешкой из белейшей муки, но чары
Шеймиса снова сработали не так, как было задумано. Демон, едва достававший
рослому киммерийцу до груди, суетился около хозяина, то оправляя складки
его новой туники, то бросая горделивые взгляды на саблю, сверкавшую за
хозяйским поясом. Поднатужившись, он наколдовал довольно вместительный
кошелек, который Конан тоже подвесил в поясному ремню, со вздохом подумав,
что не мешало бы его наполнить чем-нибудь блестящим и звонким. Как
выяснилось во время завтрака, в драгоценностях Шеймис разбирался слабо и
мог извлечь из воздуха только пару медных денежек - да то лишь взглянув на
образец. Но у Конана не водилось даже звона местных монет, хотя
шандаратский властитель Ашарат чеканил их из золота, серебра и меди во
вполне достаточных количествах.
- Пойдем в город, - сообщил киммериец своему слуге, оттолкнув прочь
его назойливые паучьи лапки, теребившие полу туники. - Вот только...
- Да, хозяин?
- Не уверен, что ты сойдешь за человека, Шеймис, даже если тебя
приодеть. Эти крылья...
- Мои крылья? - демон с оскорбленным видом энергично помахал ими в
воздухе, приподнявшись на три пальца над песком. - Отличные крылья! Но,
увы, не для полетов... стар я для таких дел, стар, мой господин! Бывало
же...
- Что бывало, то бывало, - прервал Конан готовый хлынуть поток
воспоминаний. - Лучше скажи, знаешь ли ты заклятья, помогающие изменить
внешность?
- Трудное дело, - Шеймис помотал лысой головой. - А к чему тебе
менять внешность, хозяин? Ты на редкость красивый и представительный
юноша... И одет просто роскошно!
- Речь идет о тебе, дубина! - рявкнул киммериец. - Как я возьму в
город такого урода? Стражи у ворот изрешетят тебя стрелами, да и меня
заодно - чтоб не знался со всякой нечистью!
Демон ухмыльнулся; похоже, прохладный свежий воздух и неяркий свет
разгоравшегося утра прибавили ему бодрости, заставив позабыть о вчерашних
неудачах.
- Не беспокойся, хозяин. Старый Шеймис знает одну уловку... такую,
что никто его не заметит...
- Вроде того жаркого из костей? Или сегодняшней лепешки с медом? -
хмуро поинтересовался Конан.
- Нет, это вещь надежная. Смотри! Сейчас я сделаю вот так... - демон
съежился, прикрыв концами крыльев впалую грудь, - и ты сможешь посадить
