ушла.
Я засунул руки в карманы, облокотился на перила и стал наблюдать.
Очень долго ничего не происходило. Я был почти загипнотизирован яркими
всплесками волнующихся вод.
- На фиг, Перри!
- О, Эдди! Что ты тут делаешь?
Петерс подошел ко мне сзади совершенно бесшумно, Грин сидел у него на
плече.
- Ничего особенного, - сказал я. - Просто смотрю и жду, когда он
появится в небе со стороны норд-норд-вест.
- Кто он?
- Ну, она не сказала точно.
- Понятно, - сказал он, поворачивая голову в этом направлении. -
Что-то вроде большой клоунской шляпы, перевернутой вверх тормашками, с
корзиной, подвешенной к ней?
- Что?
Я тоже повернулся и стал смотреть более пристально. Прищурился.
Приложил ладонь к глазам, защищаясь от солнца. Ничего не было видно.
- Ты просто предположил, что это могло быть? - спросил я некоторое
время.
- Не знаю, что бы это могло быть, Эдди, но ты знаешь, я не стану
придумывать.
- На самом деле, ты не видишь там вверху ничего такого, правда?
- Послушай, ну зачем мне что-то скрывать, глупый ты, Эдди. Конечно,
оно там.
Я продолжал вглядываться. Все, что мне удалось увидеть, было
крохотное пятнышко на голубом фоне неба - может, птица, летящая вдали, а
может, просто зарябило в глазах от напряжения.
- А вокруг него - черная лента, а на ней - еще что-то вроде
серебряной пряжки.
- Ты на самом деле все это видишь?
- Правда. Это там, Эдди.
Я стал воскрешать в памяти истории об удивительных видениях, которые
являлись индейцам прерий.
- Ты говоришь, что видишь это, - сказал я. - А что там есть еще?
Он продолжал смотреть.
- Кажется, в корзине - человек, - наконец сообщил он.
Я сам продолжал вглядываться в этом направлении. Пятнышко стало
больше.
- Миша пис-с, - прокомментировал Грин, когда мы миновали льдину, на
которой один из огромных зверей с красными клыками справлял нужду.
- Вот молодчина, Гриник, - похвалил Петерс, пошарив в карманах в
поисках крекера, потом протянул ему. - Хороший ученик.
- На, - сказал ворон.
Оно стало еще больше, хотя прошло еще несколько минут, прежде чем
стало возможным различить признаки, указанные Петерсом.
- Этот отчаянный человек знает свое дело, - заметил Петерс.
- Посмотрим, что он будет делать дальше, - согласился я.
Предмет все приближался, и я стал припоминать статьи о воздушных
шарах с корзинами, которые назывались гондолами и были расположены под
баллоном с воздухом. Еще ближе, и я увидел, что там действительно был
человек. Устройство явно двигалось в нашем направлении, причем начинало
снижаться. Во мне возрастало опасение, что среди мачт и парусов, которые у
нас еще остались, этот летательный аппарат непременно потерпит крушение.
Когда он подлетел совсем близко, я услышал шипящий звук. Потом он
скользнул мимо нас и мягко опустился на воду по правому борту корабля.
Мы с Петерсом в рекордное время спустили лодку и подплыли к нему.
Буквально в течение минуты с тех пор, как баллон коснулся воды, мы были
рядом. Человек говорил немного по-английски и немного по-французски. Он
едва сумел объяснить нам, что он - Ганс Поль из Роттердама, после чего
Петерс признался, что может говорить на "уличном" голландском, который
освоил, выполняя поручения мистера Элисона в Нидерландах. Заручившись
согласием обеих сторон, мы решили, что, если Петерс будет переводить, это
ускорит переговоры.
Воздухоплаватель объяснил, что он начал свое путешествие несколько
недель назад в Роттердаме. Он утверждал, что его вынесло из Европы
воздушными потоками невероятной силы.
Капитан Гай, Лиги и команда были на палубе. Баллон еще был частично
надут, и его владелец ужасно боялся его потерять. Капитан дал указание
медленно и осторожно отбуксировать воздушный шар и поднять на палубу
вместе с гондолой, в которой находилось какое-то загадочное оборудование.
На палубе под наблюдением хозяина багаж был просушен, сложен и убран
на нижней палубе вместе с огромной плетеной корзиной и другими частями
аппарата.
Мы все очень сомневались в правдивости фантастической истории мистера
Поля. Но как никак, этот человек преодолел огромное расстояние над
просторами океана.
Наш маршрут, почти не управляемый, шел все дальше и дальше на юг. Дни
шли, и случайные маленькие островки, дрейфующие льды, даже вода, которую
мы видели, становилась все более странной.
Мы осторожно подплыли к одному из айсбергов и от его выступающей
части, нависшей над палубой, откололи кусочки, чтобы получить питьевую
воду. Растопив лед, мы обнаружили, что эта свежая вода имела удивительную
стратификацию. Сначала из-за этого мы даже боялись ее попробовать. Она
была слоистой и имела обманчивый розоватый оттенок. Мы дали ей как следует
отстояться в свежем сосуде. В ней образовались ясно различимые прожилки, и
мы обнаружили, что стоило опустить между ними лезвие ножа, как в воде
образовывался след, который немедленно затягивался, когда убирали нож. А
если лезвие разделяло две соседние прожилки, между ними образовывалась
щель, которая долгое время не восстанавливалась.
Пока мы обсуждали визуальные характеристики воды, Петерс со смехом
зачерпнул пригоршню и проглотил. Он объявил, что это отличный
прохладительный напиток. И поскольку с ним не произошло ничего
непредвиденного, некоторые из нас тоже отважились попробовать его и
остались довольны. Петерс потом объяснил, что все дело в запахе, а эта
вода пахла хорошо. Нюхать воду он научился в прериях.
Между тем, течение несло нас все быстрее и быстрее, пока мы не
оказались совершенно беспомощными в его власти.
Спустя два дня мы проснулись от того, что я вначале принял за
снегопад, но сходив наверх, понял, что это был вулканический пепел, от
которого палуба стала серой. Мы оказались поблизости от легендарной горы
Лапек, выбрасывающие серые облака, словно капустные листья, прорезаемые
ярким свечением огня, - случайные импульсы горячего сердца, бьющегося
внутри. Отдаленные шумы вулкана доносились как раскаты грома. Когда мы
проходили мимо, активность вулкана была умеренной, ничего, кроме пепла,
нам не угрожало.
Некоторое время я избегал посещать Вальдемара, так как это косвенным
образом напоминало мне о ночи торжества Красной смерти в аббатстве
Просперо.
Однако становилось все более очевидным, что мы неуклонно приближались
к воронке Симмеса, поэтому, не зная что делать дальше, я решил, что
маленький совет из потустороннего мира вовсе не будет лишним. Температура
становилась выше, океан был почти горячим, исчезли все признаки плавающих
льдов и снега. Все это вселяло в меня уверенность, что настало время
действовать.
Лиги, кажется, еще спала, но поскольку у меня был второй ключ от
каюты Вальдемара, я просто вошел, прихватив с собой горящую масляную
лампу.
Я сделал необходимые пассы и опять начались сопутствующие шумы, сам
гроб медленно поднялся. При этом Вальдемар сел и подался вперед, открыв и
нижнюю половину ящика. Не остановившись на этом, он свесил ноги, усевшись
на краю, как жуткого вида пугало.
- О, Эдди! - сказал он. - Опять? Вы подарили мне в этот раз еще
больше жизни, чем в прошлый, дитя земли!
- Извините, - сказал я. - Срочное дело. Я думаю, мы приближаемся к
воронке Симмеса на Южном полюсе.
- И нельзя сказать, что вы ошибаетесь! - согласился он. - В какое
славное место мы отправимся! Я недооценивал вас. Спасибо, за то, что вы
принесли мне это известие. Это почти единственное, что может доставить мне
нечто вроде удовольствия.
- Вынужден разочаровать вас, - сказал я, - но мне бы хотелось найти
способ избежать этого.
- Нет! - Он встал и весь затрясся. - Я отказываюсь помогать вам
избежать такой прекрасной и благородной смерти!
- Не хотелось бы нарушать правила, - сказал я, - но я могу заставить
вас сделать это.
Я начал приготовления к применению большего количества месмерической
энергии.
- Остановитесь! Вы не можете быть таким бессердечным!
Он склонился ко мне, вытянув руки вперед.
- Вы скажете, что вам известно об этом, - сказал я, - или я приступлю
к более глубокой анимации.
- Спросите меня о чем-нибудь другом, - ответил он.
- Секреты столетий для меня - открытая книга. Какие подробности вам
нужны? Неизвестные трагедии Софокла? Доказательство последней теоремы
Ферма? Точное археологическое местоположение Трон?...
Вы тянете время, - сказал я. - Ну что ж, тогда приступим. Что же
делать?
Он опустил руки.
- Хорошо, сказал он.
- У нас есть шанс избежать этого не так ли? Ведь мы приближаемся и
уже так близко, что минуты могут решать, какой путь нам выбрать.
- Вы проницательнее, Перри, чем я о вас думал.
- Не надо мне льстить, лучше - факты. Воздушный шар может быть нашим
единственным спасением. Сколько времени потребуется, чтобы надуть его?
- Около двух часов, - ответил он.
- Сколько времени осталось до того, как мы начнем погружаться в
воронку?
- Может часа три.
- Скольких человек он может поднять?
- Четверых.
- Это не годится. Ведь нас двенадцать.
- Это годится, - ответил он, показывая все свои зубы.
- Я не понимаю.
- Объяснить?
- Уверен, что вы сделали бы это с удовольствием, но у меня нет
времени. До свидания.
Я повернулся и побежал к двери.
- Эдди, подождите!
Я остановился, услышав нотки тревоги в его голосе, которых раньше
никогда не слышал.
- Что? - спросил я.
Возьмите с собой оружие.
- Почему?
- Ничего особенного. Просто наденьте свою саблю и не расставайтесь с
ней.
- Хорошо, - сказал я. - Спасибо.
Я выскочил из двери и побежал.
Я вышел из своей каюты, пристегнув на место саблю, когда услышал
крики, доносившиеся сверху, и лязганье металла о металл. Вместо того,
чтобы направиться в грузовое отделение, где лежал воздушный шар, я стал
подниматься вверх по лестнице, чтобы узнать, что происходит.
Когда мои плечи и голова оказались на уровне палубы, матрос, который
очевидно руководил всем этим, ткнул в меня палкой. Я отклонился назад,
вынул саблю и ударив по палке, выбил ее у него из рук. Он снова поднял ее,
тогда я выполнил простой удар в грудную клетку, рассекающий ребра. Он
вскрикнул. Тогда я трезво оценил ситуацию.
Капитан Гай, Петерс и Ганс Поль были на корме, их окружили члены
команды, которые, очевидно, решили, что настало время для мятежа. Я
заметил кучу припасов рядом с одной из лодок, пятна крови на палубе
неподалеку. Грудь капитана Гая тоже была в крови и он стоял, облокотившись
на перила, словно слегка оглушенный. У меня возникло подозрение, что он
застал команду в тот момент, когда она собиралась покинуть корабль, это и
послужило толчком к бунту.
Петерс в каждой руке держал по фут-штоку. У Поля была сабля, похожая
на мою. Пятеро оставшихся матросов повернулись назад и смотрели на того,
которого я только что сразил. Мое присутствие в тылу, очевидно повлияло на
их решение броситься в атаку. С боевым криком они бросились на троих
человек, стоявших перед ними.
Петерс бросил одну из жердей в того, который с ножом нападал на
капитана. Он ударил нападавшего по голове, и он упал. Другой, подняв
саблю, бросился на самого Петерса. В это время Поль поднял саблю в
защитную позицию и широко раскрыв глаза смотрел на атаковавшего его
дородного парня со стилетом в одной руке и дубинкой - в другой.
