какое-то время.
- Наверное, нет. Я был так мал.
Мы дошли до конца галереи и повернули направо. По короткому коридору
мы прошли мимо проема, выходившего во двор, где довольно большая группа
вооруженных людей коротала время, от скуки разглядывая друг друга с
противоположных сторон двора.
- Команды атлетов? - предположил я.
Он ухмыльнулся.
- Да. Моя и их. Они здесь для того, чтобы мы не сомневались в
честности друг друга.
- Так вам пришлось объединиться, чтобы дать цену, назначенную Ван
Кемпеленом?
Он кивнул.
- Этот человек провернул выгодное дело.
- Если бы у него был мой опыт, он бы нанял собственную команду
атлетов, чтобы не сомневаться в честности двух других.
Он похлопал меня по плечу.
- Говорите как истинный солдат, - заметил он. - Это одна из причин,
по которой я нанял вас. Вы еще расскажите мне все о вашей одиссее, когда
дело будет закончено.
- Как продвигаются дела у Ван Кемпелена?
- Он получил то, что мы хотели, - сказал он.
- А когда вы получите это, как он выйдет отсюда?
Он сделал глубокую затяжку, потом отвел сигару и не спеша выпустил
дым. Потом он показал мне оба ряда своих зубов, но не сказал ничего.
- Хотите посмотреть его лабораторию?
- Я хочу увидеть Энни!
- Возможно она там.
- Что происходит с ней, - спросил я, - когда все это кончится?
- Вам известно, что она от природы величайший медиум в мире.
- И что это значит?
- Обладатель такой силы стоит денег и может быть использован во
многих других предприятиях.
- А если она не хочет работать?
- Она постоянно попадает в зависимость от определенных лекарств. Она
будет работать ради них.
Я почувствовал, как к глазам подступили слезы.
- Я рад, что вы не мой отец, - сказал я, поддавшись порыву.
Он отмахнулся, словно я ударил его. Моя рука была на рукоятке сабли.
Я опустил ее. Он все еще был мне нужен.
- Но я и не отец По, - сказал он сквозь зубы.
- Никогда не говорил, что вы его отец. У вас есть дети?
Он отвернулся.
- Не стоит об этом говорить, - сказал он.
Я последовал за ним, как мне показалось, в северном направлении.
- Вы ненавидите меня, не так ли? - спросил он спустя некоторое время.
- Это так.
Он помедлил на вершине широкой каменной лестницы, повернулся и
прислонился к стене.
- Я хочу, чтобы все было решено сегодня же.
- Так вот что вы имели в виду, говоря о моем своевременном появлении?
Он кивнул.
- Сегодня вечером все решится. Но для вас это, должно быть, не
является неожиданностью?
- Думаю, что нет.
- Я получу все золото, - сказал он тогда. - Но должен буду отдать
большую часть своего состояния, включая это местечко.
- А Энни? - спросил я. - Она тоже часть цены?
Он опять кивнул.
- Но я бы хотел привлечь вас на свою сторону сегодня вечером, Перри,
когда настанет время расчета. Да, я обещал им Энни. Я бы пообещал им все,
только бы работы была завершена. Но потом... Они хотят обрести счастье,
получив реальную собственность, драгоценности, счета в иностранных банках.
Я получаю золото, вы получаете Энни и к дьяволу всех остальных.
- Если бы вы не были таким византийцем, Элисон, и таким
последователем Маккиавелли... - сказал я. - Я не могу поверить такому
человеку, как вы, даже если бы и захотел.
Он вздохнул. Потом стал смотреть себе под ноги. Прошла, наверное,
минута. Или он действительно когда-то был актером, или в нем происходила
огромная внутренняя борьба.
- Хорошо, - наконец сказал он, запустив руку под халат и доставая
оттуда серебряную фляжку. Он открутил крышку, снял ее и помахал у меня
перед носом. Я почувствовал запах виски.
Он наполнил крышку, которая была размером с короткий стакан, и
опрокинув, выпил залпом. Потом он вновь наполнил ее и протянул мне. Я взял
ее и проделал тоже самое.
- Мне эта идея пришла в голову случайно, - сказал он, - во время
странного шторма. Я понял, что можно было осуществить. Мне потребовалось
много времени, чтобы разработать механизм этого сотрудничества. Вот так я
познакомился с Грисуолдом и Темплтоном. Мы работали вместе, отыскивая
способы. Но в последнее время их одолела жадность. - Он снова предложил
мне выпить. Я отказался. Он выпил сам, закрыл фляжку и отложил ее в
сторону. - Так вот, я не буду испытывать угрызений совести, если нарушу
часть соглашения с ними. Если леди действительно так много для вас значит,
она ваша.
Я уселся на верхнюю ступеньку и потер лоб.
- Родство еще больше упрощает дело, - сказал он наконец.
- Черт вас возьми, сэр, - сказал я.
- Я не прошу сыновней почтительности, а рассчитываю на простое
сотрудничество, - сказал он. - Мы обойдем этих злодеев и будем в выигрыше.
Я получу свое золото, вы получите Энни, а они будут достаточно богаты,
чтобы не слишком громко жаловаться. Это будет лучше, чем смерть.
- Ваши войска выглядят вполне равными мне одному.
- У меня есть резервы, о которых они не знают, - сказал он. - Они
явятся по первому указанию, и перевес будет на нашей стороне,
кровопролития не будет. Обе стороны, огрызаясь, отступят и займутся своими
делами.
- А Ван Кемпелен?
- Он останется в живых.
- Почему?
Я вспомнил пожилого пучеглазого человека, который угощал нас чаем в
Париже и выразил уверенность в нашем благополучии, когда мы выбрались,
чтобы бежать по крышам. Да, он корыстен, но он не убийца, не сумасшедший,
не хищник. Но разве мог я сказать об этом. Даже если бы и сказал, это
ничего бы не значило.
- Потому что я так хочу, - ответил я.
Он сделал движение, как будто вновь потянулся за фляжкой, подумал и
опустил руку.
- Это значит, что мне до конца жизни пришлось бы следить, чтобы он
снова не выкинул номер с золотом.
Я почувствовал, как левый краешек верхней губы дернулся вверх.
- Думаю, вы можете себе это позволить? - спросил я.
- Черт вас возьми, сэр, - процитировал он. - Если это вас устроит, то
так и будет. А теперь пожмем друг другу руки?
- Нет.
Он уронил сигару на пол и наступил на нее.
- Но что ж, хорошо, - заметил он. - Наши действия должны быть
скоординированы. Мы наметим план действий, согласуем распоряжения. Входы и
выходы будут наши...
Мы вошли в глубокий подвал, освещенный факелами и свечами, в тот же
день, но позднее. Все здесь немного напоминало устройство рабочего стола
Ван Кемпелена в его парижской квартире, только масштабы были гораздо
значительнее. Работало несколько духовых шкафов. Здесь были кувшины,
бутылочки, перегонные кубы и реторты, но большую часть емкостей составляли
большие баки, расставленные на полу, непонятно в каком порядке. Огромное
количество темного металла лежало на брезенте посередине комнаты. Энни в
простом сером платье стояла рядом с баком, держа пару проводов, которые
тянулись от него. Она посмотрела в нашу сторону, когда мы вошли, отпустила
провода и подошла ко мне. Я обнял ее.
- Я знала, что ты придешь, - сказала она, - сегодня.
Ван Кемпелен посмотрел в нашу сторону.
- Я знаю вас, - сказал он. - Вы были с маленьким человеком и
обезьяной.
Я кивнул.
- Я снова пришел, - потом обратился к Энни: - Пойдем, Энни. Давай
выберемся отсюда.
Она посмотрела в сторону Ван Кемпелена.
- Можете идти. Закончите подзарядку позднее, - сказал он.
Я вывел ее оттуда, а потом - вверх по лестницам, через залы и
галерею, наружу, в сад, оставив их там, внизу.
Много позднее, когда мы лежали среди великолепия и солнечного света,
рассматривая золотые деревья, я заметил: - Так процесс включает в себя
месмеризм?
Она кивнула, потом зевнула.
- Это секретная составная часть таких трансмутаций большого масштаба,
- объяснила она, - специальный вид месмеризма.
- О, - сказал я, - специальный? В каком смысле?
- Энергия другого мира, - ответила она. - Будет большой ее приток,
когда наконец закроется дверь для возвращения По.
- И это случится сегодня вечером во время работы?
- Им бы хотелось этого, - сказала она, - но этого не случится. Все
это время я не держала его открытым для их пользы.
- Ты потеряла меня.
Она улыбнулась.
- Нет, я еще никого не потеряла. Даже По. Я собираюсь дать им золото
и вернуть его назад. И все мы трое наконец-то будем вместе, здесь.
- Я не ученый, - сказал я, - и мои навыки месмериста далеко не
совершенны. Но даже не зная математики, которая, наверное, может доказать
такие вещи, я уверен в этом: в этом мире ничего не дается просто так.
Какова цена?
Она опять улыбнулась.
- Мистер Элисон не подозревает, что мне известен его секрет, -
сказала она. - Он с той Земли. Таким образом, я могу послать его взамен
По, а потом закрыть дверь. Мы воссоединимся, а мистер Грисуолд будет
безмерно благодарен.
- Держу пари, - сказал я, - это его идея, не так ли?
- Да.
Это было похоже на калейдоскоп: все постоянно менялось. Удастся ли ее
уловка? Была ли у Ван Кемпелена тайная армия гомункулов, дожидающихся
подходящего момента, где-то после полуночи золотого седьмого октября,
чтобы выступить от его имени? Пожалуй, я был единственным, у кого не было
плана на случай непредвиденных обстоятельств.
Я поцеловал ее и сказал: - Расскажи мне еще о месмеризме. Когда сила
так велика, как наша, должны быть специальные меры, чтобы держать ее под
контролем.
- О, да, - ответила она. - Мы должны сконструировать собственные
инструменты...
В ту ночь, особенную из всех ночей года, далеко за полночь мы шли в
подвал, похожий на пещеру, особняка в Арнгейме, чтобы приступить к
трансмутации.
Частные армии Сибрайта Элисона и людей, которых он окрестил Омхоли
Тринити, стояли друг напротив друга во всю длину лаборатории. На каждой
стороне их было около сорока. У каждого была винтовка и пара пистолетов;
можно было увидеть также множество остроконечного оружия. Я представил,
что было бы, если бы пули рикошетом начали летать по всему пространству.
Штатские... Я заранее тайком пробрался и наскоро выкопал небольшую траншею
- недалеко, налево от меня - и закрыл ее куском отрезанным от брезента, на
котором лежала гора свинцовых заготовок. Я предполагал что-то подобное;
при первом намеке на возможность перестрелки я собирался вместе с Энни
нырнуть туда.
Ван Кемпелен соединял шланги между резервуарами, подсоединял провода
от последнего резервуара к дальней части кучи свинцовых заготовок. Энни
сидела в сияющем черном кресле, которое казалось, было сделано из осколков
обсидиана. Стеклянный шлем покрывал ее голову и она опиралась на полосу из
золота, которая проходила вдоль высокой спинки. Ей в руки дали два
провода, которые тянулись к ближайшей стороне свинцовой кучи.
Ван Кемпелен прошептал ей последние инструкции, потом кивнул Элисону
и остальным. Тут же напряжение, отличное от телепатического, заполнило
помещение. Я сделал шаг к Энни и почувствовал нарастание сил, которыми она
манипулировала. В одном из резервуаров послышалось бульканье. Какие бы
силы не исходили от Энни, они стали вибрировать. Остальные емкости начали
резонировать.
Я словно бы услышал жалобный вой, звучащий на очень высокой ноте,
внезапно у меня заболела голова. Затыкать уши не было смысла, хотя все
пытались делать то же самое. Потом вой затих, и в воздухе поплыли едва
различимые фигуры - странная рыба, странное море... Вибрация снова
усилилась. Казалось, что на нее можно было опереться. Вспомнив свои
