последующего "воскрешения", лечения и продолжения жизни как только
лекарство от рака будет найдено, проверено и успешно опробовано на ста
тысячах больных. Ее наследники последние тридцать лет усердно пытались
изменить волю усопшей. Если они вдруг узнают о трагедии, ни один из них не
даст и цента на восстановление и новый запуск на орбиту этого ковчега, к
тому же, такой исход дела значительно укрепит их позиции в суде.
Далеко не все обитатели "дома вечного сна" столь доверяли банкирам,
юристам и ценным бумагам, как миссис Рамп-Годди. Большинство предпочитало
после подписания договора с компанией, вкладывать сбережения в облигации
на предъявителя, в швейцарские банки и драгоценные камни. Они надеялись,
что искусство субатомного манипулирования лишит их драгоценностей не
быстрее, чем приливы и отливы экономики превратят их накопления в пыль.
Для таких ценностей в основании каждого "спального отсека" были
установлены сделанные из титана сейфы с асбестовыми прокладками.
Эти современные фараоны, завернутые в одеяния из жидких газов,
стремились обеспечить свою будущую жизнь столь же продуманно,
комфортабельно и до малейших деталей, как это делали правители в прошлом.
К несчастью, они допустили характерную ошибку. Рекламируя свои богатства,
или позволяя "Вечному покою" делать это в рассылаемых брошюрах и
видиокассетах, они лишь подстегнули взломщиков, полагавших, что мертвые
должны поделиться с ныне здравствующими тем, что "временно отсутствующие"
желали приберечь для себя. Не прошло и полугода со времени запуска этого
"хранилища богачей", как предприимчивые авантюристы, прознавшие, как можно
попасть на платформу, вычислили ее орбиту, забрались туда и разграбили все
двадцать четыре саркофага.
В отсеке миссис Рамп-Годди ворам удалось разжиться лишь несколькими
удостоверениями личности покойной. Помимо нее, в камере находились
замороженные тушки Типпи, Ниппи и Бэби Попо - трех ее самых любимых кошек.
Согласно воле покойной, они должны были последовать за ней в своих
собственных небольших криогенных камерах. К несчастью, законодательство не
позволило это сделать. А может быть то была месть со стороны живущих.
Так что "Дом вечного сна" медленно плыл по орбите вокруг Земли,
полагаясь на автоматику и большой слой изолирующей пены. Ковчег с его
обитателями был давно забыт всеми, не считая нескольких людей, которые
ежемесячно являлись на заседания суда, да тех, кто работал в управлении по
разрушающимся орбитальным объектам НАСА [Национальная администрация
аэронавтики и исследования космического пространства США], или как еще его
называли, "Мусорной группе".
Когда неожиданный импульс электромагнитного шума прошел через
солнечную систему, разразилась паника, едва обычно говорливые человеческие
существа обнаружили, что все многоузловые системы связи отключились.
Никому и в голову не пришло взглянуть на небо. Не догадались это сделать и
бюрократы из НАСА, ломавшие голову над тем, что еще мог натворить
электромагнитный импульс.
Для них прошло незамеченным, что за последние двадцать минут
ионосфера, лежащая в пятистах километрах под килем платформы, поглотила
огромное количество сильного ультрафиолетового излучения в результате
взрыва на Солнце.
Плотность воздуха на такой высоте достаточно мала и составляет
величину, варьирующуюся от двух миллионных до пяти биллионных грамма на
кубический метр. Он не пригоден для дыхания, и его трудно назвать
атмосферой, однако, пусть слабые и размытые, границы "воздушного океана"
планеты существуют. Составляющие их частицы, в большинстве своем не целые
молекулы легких газов, а ионизированные атомы, обладают массой и
подчиняются физическим принципам, в том числе, закону равновесия. Другими
словами, части молекул остаются на той же высоте, поскольку в результате
столкновений давление газов, подпитываемое солнечным излучением, позволяет
им преодолевать силу притяжения.
Это простейший пример из физики: подогрейте газ - и давление начнет
расти. Будет расти объем, если газ не содержится в стальной емкости или
любом другом закрытом пространстве.
В течение двадцати с небольшим минут, когда первая волна наведенной
солнечным взрывом электромагнитной энергии проходила через Землю,
температура в нижних слоях ионосферы под действием постоянного притока
мощного излучения утроилась. Непрерывно расширяющиеся газы рванулись
ввысь, повысив плотность материи в прилегающих к орбите платформы слоях в
пятьдесят раз.
Реакция была мгновенной, платформа словно ударилась о стену.
Всего за пять минут платформа потеряла восемьсот метров высоты.
Поскольку движение теперь происходило в сравнительно более плотной
атмосфере, скорость спутника продолжала падать, ну а давление все росло и
росло.
Тупой нос корабля завибрировал. В отсутствие рулей стабилизации
корпус задрался вверх. Поскольку отсутствовали приборы управления,
способные исправить создавшуюся ситуацию, платформе не удалось достичь
равновесия в этом положении, и она перевернулась. Еще несколько секунд и
платформа полностью потеряла управление, выделывая в воздухе пируэты.
Ускоренный подогрев корпуса платформы, вызванный аэродинамическим
трением, совершенно не учитывался конструкторами корабля. Швы треснули и
начали расползаться. Панели принялись давить друг на друга, сжимая и
выгибая внутренние поверхности.
Подобно летящему с лестницы кирпичу, "Дом вечного сна" опускался на
все более низкие орбиты. Уже на закате дня, где-то над западной Африкой,
периоды относительной стабильности корпуса сократились до нескольких
секунд.
Над южной Танзанией на высоте 475 километров, оболочка корпуса стала
нагреваться сильнее.
К высоте двухсот километров корпус накалился докрасна.
На высоте ста километров, над северным побережьем Мадагаскара, от
платформы стали отваливаться части корпуса. Если быть более точным,
скорость платформы, по-прежнему превышавшая двадцать тысяч километров в
час, привела к тому, что корпус стал частично плавиться. За кораблем
потянулся яркий след горячих ионизированных газов, смешанных с
раскаленными до бела частицами стали и полимеров.
Внутри могильника царил настоящий хаос. Заполненные жидким азотом
ванны, в которых покоились усопшие, больше не могли поддерживать
постоянную низкую температуру. Холодные газы стали вскипать, вырываясь из
трубок и превращая в пепел ткань.
Когда корпус раскрылся, ворвавшаяся внутрь струя перегретого воздуха
быстро воспламенила всю органику и приборы, сделанные из металлов с
температурой плавления ниже тысячи трехсот градусов по Цельсию.
На последней стадии приземления оставшиеся обломки медленно двигались
в плотных нижних слоях атмосферы. Они падали в Индийский океан почти
вертикально, постоянно ускоряясь на девять и восемь десятых в секунду за
секунду.
В конце концов, несколько железных обломков размером чуть больше
кулака да догорающие угольки, напоминающие пепел покойных, развеваемый
индийцами над Гангом, медленно опустились в залитые солнцем голубые воды
океана.
Поворот...
Поворот...
Поворот...
Поворот...
ОРБИТАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС 37-Ц НА ВЫСОТЕ 625 КИЛОМЕТРОВ НАД
УРОВНЕМ МОРЯ, 21 МАРТА, 19:24 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
Когда связь между гериатрической лечебницей на орбите и наземным
компьютерным узлом прервалась, Меган Паттерсон едва не сошла с ума. Обрыв
связи означал потерю доступа к счетам пациентов, платежной ведомости,
медицинскими программами, развлечениями, описями имеющегося в запасе и
спискам на доставку, инженерному обеспечению, мониторингу, контролю высоты
и десятку других функций, которые должен был исполнять управляющий
станцией.
Три находящиеся под давлением отсека на концах корабля, выполненного
в форме буквы "У", были всего-навсего ракушками. Правда они были
заставлены кроватями и прочей мебелью, там имелись полы и переборки,
вентиляторы и воздухоосвежители, водопровод и система поддержки
гравитации, гидропонная станция и различное медицинское оборудование.
Однако в лечебнице не было ни самостоятельно работавших кибера, ни врачей
с искусственным интеллектом, ни даже калькулятора. В наличии были лишь
терминалы, установленные в наиболее доступных местах, то бишь в коридорах,
медицинских палатах и центральном офисе, однако из-за статики на экранах
ничего не было видно.
Паттерсон хотела связаться с кем-нибудь и рассказать о своих бедах,
но связи не было. В ее распоряжении остались лишь кухарка да рассыльный,
которые успели ретироваться в свои модули. На долю Меган выпало сидеть в
своем офисе на этаже со средним уровнем гравитации и ждать неизвестно
чего.
Положив ногу на ногу и опершись локтями о край стола, Меган пыталась
унять волнение и гнев. Ничего не получалось. От охватившего ее волнения
она принялась нервно постукивать ногой. Через мгновение до Меган дошло,
что что-то не так. Она взглянула под ноги и обнаружила, что нервно водит
туфлей взад-вперед. Пытаясь сдержать себя, Меган хотела остановиться, но
вместо этого нога заходила еще быстрее, словно играла в веревочку.
Конечно, виноваты в случившемся те, кто сейчас на земле. Эти
бухгалтеры-счетоводы сделали ее номинально ответственной за целую станцию,
а сами поддерживали связь через отраженный луч, столь чувствительный к
помехам любого рода. Самым невыносимым для Меган была эта зависимость от
них, сидящих дома в тепле и уюте.
Через минуту она описывала ногой дугу в добрых тридцать сантиметров.
Так можно и слететь со стула, подумала девушка. Самое время прекратить
ребячество и заняться чем-нибудь полезным.
Меган твердо уперлась в пол, но стул продолжал вибрировать. Стол
ходил ходуном. Что происходит, в конце концов?
Она положила руку на стол и почувствовала вибрацию. Меган вся
напряглась и тут заметила, что трясутся и стены, и пол, повинуясь
импульсам, исходящим откуда-то из глубины корпуса.
Меган в тревоге вскочила на ноги. Неужели началось то, о чем
предупреждала служба наблюдений? Но почему так скоро? Нажав на кнопку
селектора, она связалась с рассыльным, исполнявшим также обязанности
техника станции.
- Дилки? Ты у себя?
- Да, мисс Паттерсон, - ответил после секундного колебания абонент.
- Ты чувствуешь тряску или что-то в этом роде?
- М-м, не думаю, мэм.
- Приложи руку к ближайшей стене! Все трясется и извивается как живой
угорь. Я во втором отсеке и то слышу какой-то гул снизу.
- Ну, мэм, так не определить. Вы знаете, у каждого из модулей есть
своя резонирующая частота. Поэтому, если вы что-то слышите, то это вовсе
не означает, что у нас идет точно такой же звук.
- Черт побери, Дилки, я говорю, что станция ходит ходуном и может
развалиться на части! Я хочу, чтобы ты выяснил причину.
- А я еще раз пытаюсь объяснить вам, что не знаю причины. Как я могу
понять в чем дело, если ничего не чувствую? Неразумно думать, что
мужчина...
- Конец связи, - оборвала его Меган.
Толчки усиливались. Девушка привстала со стула, который практически
плыл по комнате из-за слабой гравитации, и нетвердыми шагами направилась к
окну. Эти чертовы окна в модулях были сделаны, чтобы привлечь покупателей
и, согласно сводке службы контроля, являлись одной из причин
неравномерного вращения комплекса. Прижавшись к окну, она увидела зрелище,
от которого едва не свалилась в обморок.
