птицы. Он шел и с гордостью думал о своем приемыше. Сильный, здоровый
мальчик - и очень умный.
- Марк! - позвал он, подойдя к каналам.
- Я здесь! - раздалось откуда-то справа.
Он пошел в ту сторону.
- Где? - переспросил он.
- Внизу.
Он подошел к каналу и заглянул вниз, чтобы увидеть Марка и
посмотреть, чем он занят. Он увидел, что мальчик поставил поперек канала
ровную круглую палку, а в центре палки закрепил колесо с лопатками. Водный
поток ударял в лопатки и крутил колесо.
Странный трепет охватил Маракаса при виде этого сооружения. Он не
смог разобраться, что это было за чувство, но постепенно, пока он наблюдал
за вращением колеса, оно сменилось чувством гордости за своего сына.
- Что это ты сделал, Марк? - он уселся на насыпь.
- Колесо, - мальчик улыбнулся. - Вода вертит его.
- А что оно делает?
- Ничего. Просто вертится.
- Это очень интересно?
- А разве нет?
- Ты очень хорошо сделал щипцы, - Маракас сорвал травинку и сунул ее
в рот. - Твоей матери очень понравилось.
- В этом не было ничего сложного.
- Тебе нравится делать вещи?
- Да.
- Ты хотел бы заниматься этим всю жизнь?
- Наверное.
- Старый Винчи ищет себе ученика в кузницу. Если ты считаешь, что
тебе нравится работать с железом, я могу поговорить с ним.
- Поговори, - Марк улыбнулся.
- Лучше ведь делать настоящие вещи, а не игрушки, а? - Маракас кивнул
на колесо.
- Это не игрушка, - Марк повернулся к своему творению.
- Но ты же сказал, что оно ничего не делает.
- Оно может делать. Я придумаю, как заставить его работать.
Маракас рассмеялся. Он встал, потянулся, бросил травинку в воду и
понаблюдал, как вода уносит ее.
- Скажешь мне, когда придумаешь.
Он повернулся и пошел обратно к дому.
- Скажу, - задумчиво ответил малыш, не отрывая взгляда от
вращающегося колеса.
Мальчику уже исполнилось 6 лет. Он вошел в кабинет отца, чтобы еще
раз посмотреть на странную машину, с которой работал отец. Может, в этот
раз...
- Ден! Выйди отсюда! - крикнул его отец, Майкл Чейн, даже не
повернувшись к нему.
На экране дисплея маленькая фигурка вдруг заплясала, поползла вниз и
превратилась в прямую линию. Рука Майкла лихорадочно забегала по пульту
управления, пытаясь восстановить изображение.
- Глория! Забери его отсюда. Опять то же самое.
- Отец, - начал Ден, - я не хотел...
Майкл повернулся к нему:
- Я же говорил тебе: не заходи сюда, когда я работаю.
- Я знаю. Но я думал, что на этот раз...
- Ты думал! Пора уже слушаться старших.
- Прости...
Майкл Чейн начал подниматься со стула, и Ден мгновенно выскочил за
дверь. Он услышал за спиной шаги матери, повернулся и обхватил ее руками.
- Прости меня, - сказал он.
- Опять? - спросила Глория, глядя на мужа.
- Опять, - вздохнул тот. - Этот ребенок - настоящий генератор помех.
На столе вдруг задребезжал стаканчик с карандашами. Майкл повернулся
и изумленно посмотрел на него. Стаканчик дернулся, повалился на бок и
медленно покатился к краю стола. Майкл бросился, чтобы поймать его, но не
успел и только сильно ударился о край стола.
- Уведи его отсюда! - крикнул он в бешенстве.
- Идем, - сказала Глория, уводя мальчика. - Мы знаем, что ты не
виноват.
Распахнулось окно. Со стола полетели бумаги. Что-то треснуло, и из
шкафа вывалилась книга.
- В этом нет ничего сверхъестественного. Такое иногда случается, -
закончила она, когда они с мальчиком выходили из комнаты.
Майкл вздохнул, закрыл окно, собрал рассыпавшиеся бумаги. Когда он
снова сел за ЭВМ, она уже работала нормально. Он посмотрел на нее с
раздражением. Он не любил того, чего не мог понять. Может, мальчик
излучает какие-то волны? И это излучение становится более сильным, когда
он обижен или раздражен? Майкл уже пытался обнаружить излучение, но
датчики барахлили и выходили из строя.
- Ну, вот, опять ты обидел его, - сказала Глория, входя в комнату
мужа. - Мальчик плачет, и в доме все ломается. Если бы ты был с ним
помягче, может быть, все было бы не так плохо. Я обычно вывожу его из
этого состояния с помощью ласки.
- Во-первых, - сказал Майкл, я вовсе не уверен, что делаю что-то не
так или неправильно. А, во-вторых, это всегда происходит слишком внезапно.
Она рассмеялась, и он тоже.
- Ну, хорошо, - сказал он наконец. - Пойду поговорю с ним. Я знаю,
что он не виноват, и не хочу, чтобы он чувствовал себя несчастным.
Он подошел к двери и остановился.
- Но я все думаю... - начал он.
- Я знаю, - ответила она.
- Уверен, что у нашего ребенка сначала не было этого странного
родимого пятна.
- Ну, хватит, не начинай этого снова, пожалуйста.
- Ты права.
Он вышел из кабинета и пошел к комнате Дена. До его ушей донеслись
мягкие звуки гитары. Один аккорд, другой. И довольно чисто. Он удивился,
что малыш так быстро научился играть на большой гитаре. Это было странно.
В их роду никто не обладал музыкальными способностями.
Майкл осторожно постучал в дверь. Музыка прекратилась.
- Да?
- Можно мне войти?
- Конечно.
Майкл открыл дверь и вошел. Ден полулежал на постели. Гитары видно не
было. Наверное, под кроватью.
- Ты очень хорошо играл.
- Всего несколько звуков.
- А почему ты перестал?
- Тебе же не нравится.
- Я так не говорил.
- Я это и так знаю.
Майкл сел рядом и потрепал Дена по плечу.
- Ты не прав. Каждый должен делать то, что ему нравится. Я, например,
люблю свою работу. Ты пугаешь меня, Ден. Я не понимаю, почему это
происходит, но когда ты идешь мимо, машины просто сходят с ума. А то, что
я не понимаю, меня пугает. Но ты не думай, что я на тебя злюсь. Я кричу от
неожиданности и удивления.
Ден прижался к нему, посмотрел ему в лицо и улыбнулся.
- Ты не сыграешь что-нибудь для меня? - спросил отец. - Я послушаю.
- Не сейчас, - мальчик покачал головой.
Майкл окинул взглядом комнату, шкафы с красочными книгами, приемник.
Затем посмотрел на Дена. Мальчик потирал руку.
- Болит? - спросил отец.
- Нет. Просто ка-то странно пульсирует пятно.
- Часто?
- Иногда. Когда случается то, что пугает тебя, - он махнул рукой на
дверь комнаты. - Сейчас это пройдет.
Отец взял руку мальчика, тщательно осмотрел пятно. Родимое пятно в
форме дракона.
- Доктор сказал, что можно не беспокоиться, ни к чему плохому оно не
приведет.
- Сейчас уже все нормально.
Майкл долго смотрел на руку, затем погладил ее, выпустил и улыбнулся.
- Тебе что-нибудь нужно, Ден?
- Ну... еще книжек.
- Это все, что тебе нужно? - Майкл рассмеялся. - Ладно, как-нибудь мы
с тобой заглянем в книжную лавку, и ты сам выберешь, что захочешь.
Наконец Ден улыбнулся.
- Спасибо.
Майкл слегка толкнул его в плечо и встал.
- ...я больше не буду заходить в твой кабинет, отец.
Майкл еще раз ласково потрепал плечо сына и вышел, оставив его на
постели. Когда он дошел до своего кабинета, он снова услышал мягкие звуки
гитары.
Когда мальчику было уже двенадцать лет, он сделал лошадь, которая
двигалась сама при помощи пружины. Все свое свободное время он работал в
кузнице, что-то ковал, рубил, резал, шлифовал. И вот теперь лошадь
танцевала на полу перед ним и Норой Вейль, девятилетней соседской
девочкой. Она захлопала в ладоши, когда лошадь повернула голову и как бы
посмотрела на них.
- Это прекрасно, Марк! - воскликнула она. - Это прекрасно! Ничего
подобного никогда не было, разве что в старину.
- Что ты имеешь в виду? - быстро спросил он.
- Ты сам знаешь. Когда-то очень давно у людей были разные умные вещи,
вроде этой.
- Но ведь это сказки. Разве не так?
Она покачала светловолосой головой.
- Нет. Мой отец был в одной из запрещенных мест к югу от горы
Маунвил. Там все еще валяются всякие сломанные машины, каких люди теперь
делать не могут, - она посмотрела на лошадь, движения которой стали
медленнее. - Может, даже такие, как эта.
- Это интересно. Но я не понимаю... И они все еще лежат там?
- Так говорил мой отец.
Мальчик смотрел в глаза Норы, и она отвела взгляд.
- Знаешь, эту лошадь, наверное, лучше никому не показывать.
- Почему?
- Люди могут решить, что ты копался в запрещенных вещах и изучал их.
- Это глупость, - сказал он, когда завод пружины кончился, и лошадь
упала. - Самая настоящая глупость, - он помолчал. - Пожалуй, я подожду,
пока не сделаю что-нибудь получше, что обязательно понравится людям.
Следующей весной он продемонстрировал друзьям и соседям мельницу,
которая работала за счет движения воды в оросительном канале. Две недели
люди спорили об этой мельнице, а затем решили разобрать ее.
- Я придумаю еще что-нибудь. Что-нибудь такое, что им обязательно
понравится, - сказал он Норе.
- Зачем? - спросила Нора.
- Чтобы они, наконец, поняли!
- Что поняли?
- Что прав, конечно, я, а не они.
- Этого люди никогда не поймут.
- Посмотрим, - рассмеялся он.
Мальчику было уже двенадцать лет. Он, как обычно, взял гитару и пошел
в маленький парк, расположенный в самом центре города, созданного из
пластика, стекла и бетона, в котором жила теперь его семья.
Он потрогал пыльное синтетическое дерево, пересек искусственную
лужайку, на которой была голографическая картина травы и цветов, и сел на
пластиковую скамейку. Из скрытых динамиков доносилось пение птиц. В
воздухе порхали искусственные радиоуправляемые бабочки. Аромат цветов
наполнял воздух из скрытых аэрозольных распылителей. Он вынул из футляра
гитару, настроил ее и начал играть.
Бабочка, пролетавшая слишком близко, выпорхнула из управляющего луча
и упала на землю к его ногам. Он нагнулся, чтобы рассмотреть ее поближе.
Проходившая мимо женщина бросила к его ногам монету. Он выпрямился и,
глядя вслед женщине, пробежал рукой по волосам. Серебряные волосы, которые
рассыпались, когда он нагнулся, легли теперь на место и закрыли широкую
черную прядь, проходившую широкой полосой от лба до затылка.
Юноша опер гитару на колени и стал играть правой рукой очень сложную
композицию. Внезапно рядом с ним села птица - настоящая птица! Ден от
изумления чуть не перестал играть. Он перешел на простую мелодию, чтобы
полюбоваться птицей.
Иногда он играл на гитаре прямо на крыше дома, там, где гнездились
птицы, прямо под звездами, мигающими ему с неба. Он не раз слышал
попискивание птиц недалеко от себя, но ни разу не видел их. Может, их
отпугивала аэрозольная установка? Теперь он с любопытством смотрел на
птицу, которая попрыгала возле него на земле, затем подскочила к лежавшей
на земле бабочке и схватила ее, но тут же поняла, что эта бабочка
несъедобна, бросила ее и попрыгала прочь. Вскоре она поднялась в воздух и
улетела.
Ден снова перешел на сложную мелодию, затем начал петь, стараясь
заглушить городской шум. Красный шар солнца пылал над его головой. Время
от времени весь парк начинал вибрировать - это под землей проносились
поезда метро. После того, как он несколько раз сфальшивил, Ден понял, что
у него начал ломаться голос.
4
Марк Мараксон, ростом уже в шесть футов и все еще продолжающий расти,
с крепкими, как у каждого кузнеца мускулами, вытер руки о полотенце,
откинул со лба непослушные огненно-красные кудри и подошел к машине.
Еще раз он проверил топку, подрегулировал клапан давления, а затем
