действовали. С другой стороны, иммунологические процессы у нас протекали
не так, как у людей, которых мы изучали: для нас было очень сложно
чем-нибудь заразиться, и даже если это и случалось, мы справлялись с
болезнями намного быстрее. К тому же, мы обладаем мощными регенерационными
способностями.
Все это понятно. Оригинал всегда лучше своей тени. Мы, амбериты,
знали об этом с раннего возраста, поэтому каждый из нас изучал медицину
еще в молодости. И что бы там не говорили о том, что человек сам себе
лучший врач, все это восходит к нашему недоверию во всем и ко всем, а
особенно к тем, кто может держать нашу жизнь в своих руках. Не могу
утверждать, что это недоверие не имеет оснований. Все это частично поможет
понять, почему я не бросился на помощь к Бранду, оттолкнув Жерара, хотя
всего пару поколений назад окончил медицинский колледж на теневой Земле.
Кроме того, Жерар теперь не подпускал к Бранду никого. Джулиан и Фиона
шагнули было вперед, очевидно подумав об одном и том же, но левая рука
Жерара преградила им путь, словно шлагбаум на железнодорожном переезде.
- Нет уж, - заявил он. - Я уверен, что это не моих рук дело, а об
других я так не думаю. Кто бы это ни был, второй попытки он не получит.
Если бы такую рану получил любой здоровый член нашей семьи, я мог бы
с уверенностью сказать, что он обязательно выживет, если продержится
первых полчаса. Но Бранд находился в таком состоянии... ни за что ручаться
нельзя.
Когда Рэндом и девочки вернулись с лекарствами и приборами, Жерар
вымыл Бранда, зашил рану и перевязал его. Он подключил аппарат для
внутривенного вливания. Рэндом отыскал молоток и зубило. Жерар сбил
наручники, укрыл Бранда простыней и одеялом и вновь пощупал пульс.
- Как там? - поинтересовался я.
- Пульс слабый, - ответил он, пододвинул кресло к дивану и уселся. -
Принесите мне меч и бокальчик вина. Я еще ничего не пил, да и
проголодался. Не осталось ли там чего-нибудь?
Льювилла направилась к буфету, а Рэндом притащил меч, висевший на
вешалке за дверью.
- Ты что, собрался переселиться сюда? - спросил Рэндом, протягивая
Жерару оружие.
- Совершенно верно.
- Может, перенести Бранда в другую постель, поудобнее?
- Ему и здесь хорошо. Я сам решу, когда его можно будет переложить. А
пока разожгите-ка огонь в камине. И погасите свечи.
Рэндом кивнул.
- Сейчас, - ответил он и взял кинжал, вытащенный из тела Бранда -
тонкий стилет, диной в семь дюймов. Рэндом положил оружие на ладонь: -
Кому-нибудь это знакомо?
- Нет, - ответил Бенедикт.
- Нет, - сказал Джулиан.
- Нет, - ответил я.
Женщины покачали головами.
Рэндом внимательно рассматривал кинжал.
- Его легко спрятать в рукаве, сапоге или в корсете... да, для этого
нужна недюжинная смелость.
- Отчаяние, - подсказал я.
- И тонкий расчет. Предвидение того, что все бросятся к Бранду. Почти
вдохновение.
- Может быть, это кто-то из стражников еще в камере? - предположил
Джулиан.
- Нет, - откликнулся Жерар. - Ни один из них не подходил к нему так
близко.
- Хороший баланс. Этот кинжал можно метать, - вставила свое замечание
Дейдра.
- Ты права, - согласился Рэндом, держа кинжал на кончиках пальцев. -
Но ни у кого из них не было такой возможности. Я все время находился между
Брандом и стражниками, в этом я уверен.
Возвратилась Льювилла и принесла поднос, на котором лежали куски
мяса, полкаравая хлеба, бутыль вина и кубок. Я освободил маленький столик
и придвинул его к креслу Жерара. Ставя поднос на столик, Льювилла
спросила:
- Но почему? Выходит, кто-то из нас? Зачем это?
Я вздохнул:
- А как ты думаешь, кто его засадил в тюрьму?
- Кто-то из нас?
- Ну, а кто же еще? Если ему известно что-то мешающее кому-то... по
той же причине его и держали в тюрьме.
Она нахмурилась:
- Но это же бессмысленно. Почему его просто не убили?
Я в недоумении пожал плечами:
- Вероятно, для чего-то он был еще нужен. На этот вопрос может
ответить лишь один человек. Найдешь его - спросишь.
- Его или ее, - поправил Джулиан. - Сестра, с чего ты стала вдруг
такой наивной?
Льювилла в упор посмотрела ему в глаза. ЕЕ глаза были как два
айсберга, отражающие ледяную бесконечность.
- Насколько я помню, - заметила она, - когда они оказались в комнате,
ты встал с кресла, повернул налево, обогнул стол и оказался чуть правее
Жерара. Ты наклонился далеко вперед. Кажется, твои руки были опущены и их
никто не видел.
- Насколько я помню, - парировал Джулиан, - ты сама стояла слева от
Жерара, совсем рядом. И также наклонилась вперед.
- Тогда я должна была нанести удар левой рукой, а я правша.
- Может быть, поэтому он еще жив.
- Джулиан, почему ты так стремишься доказать, что виновен кто-то
другой?
- Ну, хватит! - прикрикнул я на них. - Довольно! Все это
бессмысленно! Виновен только один из нас, и так его на чистую воду не
выведешь!
- Его или ее, - настаивал Джулиан.
Жерар встал, навис над всеми и свирепо уставился на нас.
- Прекратите беспокоить больного! - зарычал он. - Рэндом, мне
показалось, что ты хотел разжечь огонь!
- Минутку, - ответил Рэндом и направился к камину.
- Перейдем в нижнюю гостиницу, - предложил я. - Жерар, я поставлю у
дверей двух солдат.
- Нет уж! - возразил сердито Жерар. - Пускай уж тот, кому захочется
попробовать, войдет сюда. Утром я принесу вам его голову.
Я кивнул.
- Ну что ж, если тебе что-нибудь понадобится, позвонишь или вызовешь
нас по Картам. Утром расскажем тебе все, что нам удастся выяснить.
Жерар уселся, что-то пробурчал и принялся за еду. Рэндом разжег огонь
и потушил часть свечей. Одеяло Бранда вздымалось и опадало медленно, но
регулярно. Мы тихо вышли из комнаты, оставив их наедине с огнем,
потрескиванием дров, пробирками и склянками.
6
Не раз я просыпался, иногда дрожа, но всегда в ужасе, когда мне
снилось, что я вновь в своей старой камере в подземельях Амбера и снова
слепой. Не то, чтобы мне раньше не приходилось сидеть в тюрьмах. Меня
сажали не раз и на разные сроки. Но одиночество плюс слепота и плюс
никаких надежд - все это оставило глубокий след в моем мозгу. Когда я
бодрствую, то мне обычно удается загнать эти воспоминания подальше, но
ночью они изредка вырываются на свободу и начинают свою вакханалию:
раз-два-три, раз-два-три... Вид Бранда в его камере снова пробудил их,
меня била дрожь, хотя ночь была теплая, и на этот раз воспоминания нашли
себе постоянную квартиру в моем черепе. Теперь, когда мои родственники
сидели в гостиной, стены которой были увешаны щитами, я никак не мог
избавиться от мысли, что один или несколько из них расправились с Брандом
точно так же, как Эрик расправился со мной. Хотя в этом не было ничего
удивительного, мне становилось не по себе при мысли о том, что преступник
находится в одной комнате со мной, а я не имею ни малейшего понятия, кто
он. Единственным утешением мне служило то, что по моим наблюдениям,
остальным тоже приходилось несладко. Включая и виновника. Теорема была
доказана. Я понял, что всех их до сих пор не покидала надежда, что виновен
во всем кто -то другой, не из семьи. Теперь эта надежда исчезла, как
утренний туман. С одной стороны, сейчас мне придется быть еще осторожнее
со словами. С другой - было подходящее время для того, чтобы выкачать
новую информацию, пока все они были не в своей тарелке. Их желание помочь
устранить угрозу могло оказаться весьма полезным. Даже виновнику придется
вести себя так же, как остальным. Кто знает, не оступится ли он от
напряжения.
- Ну, что еще интересного у тебя на сегодня? - поинтересовался
Джулиан, сцепив руки за спиной и растянувшись на моем любимом кресле.
- Пока ничего, - ответил я.
- Жаль, - произнес Джулиан. - А я-то надеялся, что ты предложишь тем
же способом поискать отца. А вдруг нам повезет? Найдем и его. И кто-нибудь
наверняка его уберет. А после этого поиграем в "русскую рулетку" твоим
новым способом. Победитель получает все.
- Ты плохо обдумал свои слова, - заметил я.
- Ничего подобного, я обдумал каждое слово, - заявил он. - мы тратим
так много времени на то, чтобы забить друг другу баки, что я решил для
развлечения высказать то, что думаю. Может быть, кто-нибудь это заметит.
- Теперь ты знаешь, что мы заметили. И еще мы заметили, что
теперешний Джулиан ничуть не лучше прежнего.
- Выбирай, кто тебе больше нравится. Нам обоим очень интересно,
знаешь ли ты, что делать дальше.
- Знаю. В настоящее время я намерен получить ответы на некоторые
вопросы: они имеют отношение к тому, что мучает нас. Начнем с Бранда и его
судьбы, - повернувшись к Бенедикту, который сидел, пристально уставившись
в огонь, я сказал: - Бенедикт, ты как-то в Авалоне упомянул, что Бранд был
среди тех, кто искал меня после моего исчезновения.
- Это правда, - не стал возражать Бенедикт.
- Мы все искали тебя, - добавил Джулиан.
- Это было потом, - проронил я. - Вначале этим занимались Бранд,
Жерар и ты сам, Бенедикт. Ты ведь так мне говорил?
- Да, но позже и остальные пытались тебя найти. Это я тоже говорил.
Я кивнул.
- Бранд в это время ни о чем необычном не упоминал?
- Необычном? Что ты имеешь в виду?
- Не знаю. Я ищу какую-нибудь связь с тем, что произошло с ним и со
мной.
- Тогда ты ищешь не там, где надо. Он вернулся и сказал, что никого
не нашел. После этого он много веков жил в Амбере и никто его не трогал.
- Это я знаю. Но из рассказа Рэндома я понял, что он окончательно
исчез где-то за месяц до моего выздоровления и возвращения. Здесь что-то
не то. Скажи, может быть, он говорил о чем-то странном не сразу после
возвращения, а перед своим исчезновением? Или между? Хотя бы что-то.
Говорите, если что-нибудь знаете!
А, между тем, наступило молчание. Все переглянулись. Во взглядах было
не столько беспокойство или подозрительность, сколько любопытство.
Наконец, высказалась Льювилла:
- Я не знаю... вероятно, это не имеет значения...
Все взоры устремились на нее. Она заговорила, медленно завязывая и
развязывая концы пояса.
- Это произошло между возвращением Бранда и его исчезновением. Мне и
вправду это показалось странным. Когда-то давно Бранд приехал в Рембу...
- Когда это "давно"? - спросил я.
Она сморщила лоб.
- Пятьдесят, может быть, шестьдесят или семьдесят лет назад. Точно не
помню...
Я постарался вспомнить примерный коэффициент преобразования,
выведенный мною в дни долгого заключения. День в Амбере длится чуть больше
двух с половиной дней теневой Земли, где я жил в ссылке. Когда это было
возможно, я подгонял амберское время под свое собственное, на случай, если
выявится какое-нибудь интересное совпадение. Итак, Бранд приезжал в Рембу,
когда для меня шел девятнадцатый век.
- Как бы это ни было, - продолжала Льювилла, - Бранд приехал
навестить меня. Пробыл несколько недель, - она взглянула на Рэндома. - Он
расспрашивал о Мартине.
Рэндом прищурился и наклонил голову:
- Он не говорил, зачем?
- Специально не говорил, но намекал, что где-то встретил Мартина, и у
меня сложилось впечатление, что он не прочь снова встретиться с ним.
Только после его исчезновения до меня дошло, что приезжал он только за
тем, чтобы разузнать о Мартине. Сами знаете, как Бранд умел все
