еще раз поговорить с ним.
Я прошел через мраморную столовую в темный узкий коридор. Кивнув
стражнику, я вернулся к двери, вышел на платформу, пересек ее и начал
спуск. Бесконечная винтовая лестница, ведущая в недра Колвира. Ступени.
Иногда - огни. За ними - тьма.
Казалось, что на пол-пути все изменилось: я уже действовал не по
собственной воле, меня вынуждала двигаться какая-то непонятная сила. Она
гнала меня, словно барана. Каждое движение вело к следующему. Когда все
это началось? Может быть много лет назад, и лишь сейчас я заметил и
осознал это? Может быть все мы жертвы, но никто не может сказать почему и
до какой степени? Какая пища для патологических мыслей! Зигмунд, где ты? Я
всегда хотел стать королем больше всего на свете. Я и сейчас хочу стать
королем. Но чем больше я узнаю, тем больше мне кажется, что я не более чем
королевская пешка в шахматной партии Амбера. До меня дошло, что это
чувство возникло у меня давно. Оно росло и все это мне абсолютно не
нравилось. Но никому из живущих сейчас и живших до меня не удавалось
избежать ошибок, утешал я сам себя. Если моя интуиция не подвела меня, то
с каждым звонком мой Павлов, тот, что экспериментировал со мной, все ближе
и ближе подходил к моим клыкам. Скоро, теперь уже скоро, я знал, что ждать
осталось недолго. Я подпущу его совсем близко. А потом уж мне придется
позаботится о том, чтобы ему не удалось уйти или снова возвратиться.
Поворот, еще поворот, ниже и ниже, тут и там огни, мои мысли словно
нити в клубке, сматываются и разматываются, я ни в чем не уверен. Где-то
внизу металл скрежещет о камень. Ножны стражника. Он встает. Колеблющийся
свет поднятого фонаря.
- Лорд Корвин...
- Здравствуй, Джерми.
Спустившись на дно, я взял с полки фонарь, зажег его, повернулся и
направился к туннелю, подталкивая перед собой тьму. Шаг за шагом.
Наконец-то туннель. Вверх по нему и считать боковые проходы. Мне
нужен седьмой. Эхо, тени. Плесень и пыль.
Ну вот и проход. Повернуть. Теперь уже близко.
Наконец-то огромная, темная, обитая металлическая дверь. Я отпер ее и
толкнул изо всех сил. Она скрипела, не поддавалась и наконец распахнулась
внутрь.
За дверью справа я поставил на пол фонарь, больше он не был нужен:
сам Лабиринт давал достаточно света.
Несколько секунд я разглядывал Лабиринт, сияющую массу кривых линий,
проследить за которыми было невозможно. Вот он, огромный, замурованный в
блестящий, черный пол. Он дал мне власть над Тенью, он почти полностью
восстановил мою память. Он же в один миг уничтожит меня, если я попробую
пройти его не так, как надо. Поэтому я испытывал к Лабиринту благодарность
с изрядной толикой страха. Это была старая таинственная фамильная
реликвия, которая хранилась там, где ей и следовало быть. В подземелье.
Я подошел к углу, где начинался узор, собрал в комок волю,
расслабился и ступил левой ногой в Лабиринт. Не останавливаясь, я шагнул
вперед и почувствовал, как пошел ток, голубые искры очертили мои сапоги.
Еще шаг. Теперь я услышал явственное потрескивание и почувствовал
сопротивление, пока еще легкое. Я быстро прошел первый вираж, стараясь как
можно быстрее дойти до Первой Вуали. Когда я добрался до нее, мои волосы
шевелились, а искры становились все длинней и ярче.
Сопротивление усилилось. Каждый шаг давался трудней, чем предыдущий.
Треск становился громче, ток сильнее. Мои волосы стали дыбом, искры так и
летели с меня. Не отрываясь, я смотрел на огненную линию и пробивался
дальше.
Внезапно давление исчезло. Я пошатнулся, но продолжал путь. Первая
Вуаль осталась позади и меня охватило чувство облегчения. Я вспомнил, как
в последний раз проходил Лабиринт в подземном городе Ремба. После этого ко
мне стала возвращаться память. Да. Я шел дальше, искры снова стали больше,
токи возросли, все тело стало пощипывать.
Вторая Вуаль... Углы... здесь требовалось максимальное напряжение
сил. Казалось, все твое существо переходило в чистую энергию. Это было
неистовое, беспомощное ощущение. В этот момент для меня не существовало
ничего, кроме необходимости пройти Лабиринт. Я всегда был здесь,
пробиваясь вперед, никогда не покидал его, всегда буду в нем, вечная
борьба моей воли против сил Лабиринта. Время исчезло. Осталось лишь
напряжение.
Искры дошли мне до пояса. Я вошел в Большой Вираж и с трудом прошел
его. На каждом шагу я умирал и вновь возрождался, сгорая в пламени
творения, замерзая в холоде конца энтропии.
Вираж кончился. Дальше, дальше. Поворот. Еще три виража, прямая,
несколько дуг. Головокружение. Ощущения будто я исчезаю и снова возникаю,
вибрируя между небытием и существованием. Поворот... поворот, поворот, еще
поворот... короткая, крутая дуга... прямая, ведущая к последней Вуали. К
этому времени я должно быть задыхался, с меня лил пот, но потом я ничего
не помнил. Я едва передвигал ноги, искры были уже по плечи. Они ослепили
меня, и я больше не видел Лабиринта, Шаг, еще шаг... вот она. Я протащил
правую ногу вперед. Вот как чувствовал себя Бенедикт, когда черная трава
опутала ему ноги! Перед тем, как я трахнул его по затылку. Я чувствовал
себя так, будто меня с ног до головы обработали дубинкой. Левая нога,
вперед... так медленно, что трудно было понять, движется ли она на самом
деле. Мои руки - голубые вспышки, ноги - огненные столбы. Еще шаг, еще,
еще.
Я чувствовал себя медленно оживающей статуей, тающим снеговиком,
прогибающейся балкой... еще два шага... три... я двигался как обледенелый,
но управлял своими движениями. Времени у меня была целая вечность, воля
моя была несгибаемой. Она поможет... если что.
Вуаль осталась позади. За ней была короткая дуга. Три шага во тьму и
спокойствие. Эти шаги оказались самыми трудными.
Когда я вышел из Лабиринта, первая мысль была: обеденный перерыв у
Иосифа! Вторая: опять прошел! И третья: все, это в последний раз!
Я позволил себе несколько раз глубоко вздохнуть и немного
встряхнуться. Затем я вытащил из кармана Самоцвет, поднял его за цепочку и
поднес к глазам.
Конечно, внутри он красный с дымчатым отливом, сияющий. Казалось, что
пока я находился в Лабиринте, Камень впитывал в себя свет и блеск. Я все
еще смотрел на него, повторяя про себя команды, сравнивая их с теми, что я
уже знал.
Человек, который прошел Лабиринт и добрался до этого места, может
перенестись куда угодно. Нужно лишь мысленно представить себе это место. И
еще нужно очень хорошо хотеть этого и иметь волю. Если все пройдет
нормально... то я все же могу угодить в коварный капкан. На какой-то
момент мне стало страшно. Но Эрику это удалось. Не оказался же он в
середине Самоцвета где-то в тени. Дворкин, написавший эти заметки, был
великим человеком, и я верил ему.
Собравшись с мыслями, я еще внимательнее всмотрелся вглубь Камня.
Внутри него было искривленное отражение Лабиринта, окруженное огоньками -
мигающими, крохотными язычками пламени, другими виражами и тропинками. Я
решился и сосредоточил волю.
Краснота и замедленное движение. Словно я погружался в вязкий океан.
Сначала очень медленно. Дрейф... во тьме, все красные огоньки так далеко
впереди... скорость медленно нарастала. Далекие, прерывистые вспышки.
Кажется, еще быстрее. Ориентироваться не по чему. Я был точкой сознания
неизвестных размеров. Я чувствовал движение, видел фигуру, в которой
двигался, теперь уже быстрее. Краснота почти исчезла, казалось, меня ничто
не окружало. Сопротивление исчезло, я несся все быстрее и быстрее. Все это
произошло в одно мгновение, и еще происходило в то же самое мгновение. Я
несся к цели с огромной скоростью. Маленький, кривой Лабиринт рос,
становился трехмерным отражением нашего Лабиринта. Он увеличивался у меня
на глазах, освещенный языками разноцветного пламени, подобно странной
галактике буйствующей в вечной ночи и в ореоле сияющей бледным огнем пыли,
с протуберанцами из бесчисленных точек. Лабиринт рос или я уменьшался, он
приближался ко мне или я к нему, мы были близко, совсем рядом, он заполнил
собой все, сверху донизу, справа налево, и моя скорость все возрастала.
Сияние захватило, ошеломило меня. Я увидел протуберанец и понял, что это
вход. Я был слишком близко к Лабиринту, фактически заблудился в нем и уже
не мог различить его общую форму. Но то, что я видел - изгибы, мерцания,
переплетения - окружало меня со всех сторон. Мне показалось, что трех
измерений не хватит, чтобы объяснить невероятную сложность простирающегося
Лабиринта. Я отбросил сравнение с галактикой, мой мозг кинулся в другую
крайность. Я думал об субатомном гильбертовском пространстве с бесконечным
числом измерений. Но это была метафора, вызванная отчаянием. По правде
говоря, я просто ничего не понимал. А кто мог понять? Во мне росло
чувство, то ли инстинктивное, то ли возникшее под влиянием нашего
Лабиринта, что я должен пройти и через это переплетение, и овладеть той
новой властью, которую искал.
Я не ошибся. На той же огромной скорости я влетел в Лабиринт - меня
вертело, несло по горящим проходам, я пролетел по нематериальным облакам
блеска и света. Я не ощущал сопротивления, как в нашем Лабиринте.
Казалось, что первоначального импульса хватит, чтобы пролететь насквозь.
Вихревая прогулка по Млечному пути? Утопленник, которого несет по
коралловым каньонам? Воробей, страдающий бессонницей, который вечером 4
июля пролетает над парком? Такие смутные мысли пролетают у меня в голове,
когда я вспоминаю об этом.
Я влетаю, все, конец, вспышка ярко-красного цвета, и я смотрю на
самого себя, стоящего у Лабиринта и держащего в руке кулон с Камнем. Я
смотрю на подвеску, Лабиринт внутри нее, внутри меня, я внутри него,
краснота отступает, гаснет, исчезает. Потом - только я, подвеска и
Лабиринт - и больше ничего. Связи между объективным и субъективным
восстановлены, только все на октаву выше, иначе я никак не могу это
выразить. Потому что теперь я обладаю какой-то эмпатией! Я словно приобрел
еще одно чувство, еще один способ выражения. Странное и приятное ощущение.
Горя желанием проверить себя, я снова собрался и приказал Лабиринту
перенести меня в другое место.
Я стоял в круглой комнате на вершине самой высокой башни в Амбере. Я
пересек ее и вышел на крохотный балкончик. Контраст с только что
закончившимся путешествием был разителен. Несколько долгих мгновений я
стоял, не шевелясь, и смотрел.
Море переливалось разными оттенками, часть неба была затянута тучами.
Приближался вечер. В тучах мягкие, яркие тона чередовались с резкими
тенями. Ветер дул с берега в море, и я не чувствовал запаха соли. Высоко
над водой черными точками парили птицы. Подо мной расстилались дворцовые
постройки и террасы города, простирающиеся во всем своем вечном изяществе
до подножия Колвира. Крошечные люди толпились на улицах. Их движения были
неразличимы. Я почувствовал себя очень одиноким.
Я прикоснулся к Камню и приказал разразиться грозе.
3
Когда я вернулся к себе, Рэндом и Флора уже поджидали меня. Рэндом
взглянул на камень, а потом на меня. Я кивнул.
Повернувшись к Флоре, я слегка поклонился:
- Сестренка, сколько лет, сколько зим!
Было похоже, что Флора слегка напугана. Неплохо, неплохо... Но она
улыбнулась и взялась за мою руку.
- Братец, - промолвила она, - я вижу, ты сдержал свое слово.
Волосы ее были бледно-золотыми. Флора подрезала их, но оставила
челку. Я никак не мог понять, нравится ли мне ее прическа или нет. Волосы
