бессмертие вида, передача эстафеты жизни от одного индивида к другому.
В этом смысле мы все - отдаленные братья и уже много раз возрождались
и умирали, как звенья великой цепи вида, неся в себе память поколений
- их приспособительные инстинкты. Что же касается бесконечного
повторения одного и того же, называйте вы это как хотите - душой или
астральным телом, сгустком какой-то особой материи, - этого мы принять
не можем. Если нет в мире двух похожих атомов, то как может быть
повторим такой сложнейший организм, такая тонкая нервная организация,
как человек? Каждая жизнь неповторима, как отдельность, и в то же
время вечна или, во всяком случае, долговечна, как протянутая в
будущее цепь сменяющих друг друга и нарождающихся вновь и вновь
индивидов, как бегущие ряды вздымающихся и падающих волн одной и той
же воды.
И опять трое индийцев, сидевших группой с левого края дивана,
переглянулись после перевода профессора. Мрачная, недоверчивая улыбка
чуть тронула тонкие губы старика с золотой пряжкой.
- Еще одно понятие, предвосхищенное древнеиндийской философией, -
понятие Кармы, то есть механизма, воздающего за проступки и заслуги,
сделанные в прежних существованиях человека. Мы знаем теперь, что на
механизмы наследственности, несомые в половых клетках, воздействуют,
хотя и не сразу, хотя и не непосредственно (кстати, так же действует и
ваша Карма, и это не совпадение, а отражение реальности), жизнь
предков, их доблести и болезни. Влияя на наследственность, жизнь
предков определяет не только физическую, но и психическую сущность
потомков. Естественно, что правильная жизнь ведет к здоровью,
духовному и телесному, следовательно, к жизни более счастливой и
полной. Таким образом, и Карма и метампсихоз осуществляются как
эстафета, как олимпийский факел - в накоплении инстинктивной памяти и
здоровья, то есть красоты и радости или, наоборот, болезней, слабости
и несчастья. В этом смысле можно принять и дальнейшее развитие учения
о Карме - Карме целых народов. Но мы считаем глубоко ошибочной
неизбежную неотвратимость Кармы, непосильную ни богу, ни человеку.
Познание законов наследственности, создание здоровой жизни, воспитание
высоких душевных и телесных качеств - все это в руках человека,
правда, не одиночки, а общества. И потому Карма для будущих поколений
может быть сознательно исправлена и предотвращена.
- Карму сознательно исправляет сам для себя мудрец, познавший
законы справедливой жизни, - заметил, окончив переводить,
Витаркананда.
- Но он не может исправить накопленного в прошлом, то, что
нависает над его головой грозным воздаянием, и не только его, но и
целого народа, так следует из вашего учения. А мы думаем, что все
передающееся из прошлого можно и нужно исправить, только стоит познать
как. А что познание это возможно, то вряд ли вы будете оспаривать! Вы
учите, что причинная вселенная подчинена единому механизму - это верно
и с точки зрения материалиста. Однако если замысел божества
неисповедим и цель его нам непонятна, то мы должны быть покорны
неумолимому закону совершенствования. Для меня это неприемлемо...
Гирин заметил зажегшиеся осуждением и мрачным любопытством глаза
собеседников, не смутился и продолжал:
- Каковы бы ни были цепи развития вселенной и тяжкого пути
совершенствования человека, только я как человек имею право судить,
насколько правы зачинатели и направляющие развитие силы - природы или
богов - все равно. Сознательная материя может оценить затраты на
проведение процесса совершенствования - количество горя, крови, жертв
и несчастий, которое кажется мне непомерно огромным по сравнению с
достижениями!
Медленно поднялся чернобородый фанатического вида индиец с
бирюзовым украшением в тюрбане. Едва дослушав перевод Витаркананды, он
склонил набок голову и быстро заговорил по-английски:
- Как смеем судить высшие силы и высший разум нашим бедным,
ограниченным чувствами, рассудком? Детская выходка, не более!
- Детство человечества - это склоняться перед тем, что вы зовете
высшими силами! - энергично возразил Гирин. - Неужели нельзя понять,
что поставивший эксперимент не участвует в процессе, ему важен только
результат, по которому он судит об успехе. Тем самым он не может ни на
мгновение стать наравне с теми, кто страдает и гибнет в жестоком
процессе. Потому он нацело лишен права судить, стоит ли игра свеч.
Только мы, дети человеческие, можем понять, оценить и решить,
правильно ли происходит процесс. Мне кажется, что неправильно, и мы
его или исправим, или погибнем!
- Ужасное кощунство для индийца слышать такие вещи, - нахмурился
даже Витаркананда.
- Разве уважаемым слушателям неизвестна древняя индийская
легенда, сохранившаяся в традициях брахманизма, об узурпации Брахмой
творческого процесса вселенной? - спросил тихо Гирин.
Индийцы вдруг начали спорить, забыв о госте, пока Витаркананда,
извинившись, не спросил, что известно гостю о легенде. Гирин пояснил,
что Брахма, втайне от верховного духа Махадевы, создал закрытый мир
пространства и времени в причинной зависимости, изолированной от
Великой Внепричинной Вселенной. Он даже обманом овладел Сарасвати,
заставив ее оплодотворить женским принципом Шакти преступно созданный
мир. По велению Вишну Шива-разрушитель внедряется в этот мир, чтобы
разомкнуть круг космической опухоли...
Индийцы, удивленные тем, что легенда из тайных писаний известна
чужеземцу, мрачно переглянулись, сказав несколько непонятных слов.
Гирин продолжал анализировать важнейшие положения индийской философии,
вскрывая их диалектическую сущность и отбрасывая религиозную шелуху.
- Вам, индийцам, больше повезло, чем христианам-европейцам, -
заключил свою речь Гирин. - Ваши мудрецы удалялись для размышления в
прохладные леса и особенно в чудесный мир Гималайских гор. Там,
созерцая холодное сверкание чистейших снегов, вознесенные в небо
ледяные высочайшие пики, в отрешенной от земных страстей стране голого
камня и глубокого ясного неба, ваши мудрецы подвергали мир
бесстрастному и глубокому анализу. Вот что позволило вам вскрыть
двустороннюю сущность вселенной, поставить человека на ее престоле
наравне с богом, создать самую холодную и, если так можно сказать,
безбожную религию, которую лишь впоследствии для народа одели в маску
обрядов и образов. Ибо, конечно, Адваита и Веданта в своем чистом виде
слишком далеки от сердца рядового человека, а религия без сердца
возможна, пожалуй, только в отшельничестве снеговых гор.
А основатели христианской церкви и религиозной философии уходили
в пустыни Аравии и Северной Африки. Здесь, палимые нещадным зноем, в
жарком мареве раскаленного воздуха, в котором даже звезды вечного
небосвода качаются, как в бреду, они подвергались ужасным
галлюцинациям. Мозг, распаленный неистовым солнцем, усиливающим
желания подавляемой плоти, породил всю безумную и
человеконенавистническую концепцию злобного карающего бога, ада,
дьявольского начала в женщине, потрясающих картин страшного суда и
конца мира, ужасных козней сатаны. Характерно, что это начали
древнееврейские пророки, также отшельничавшие в раскаленных пустынях,
а христианские подвижники продолжили и развили ту же самую философскую
линию. Накопление отрицательного опыта жизни под всегдашним
психическим давлением божьей кары и греха породило великое множество
параноидальных психозов, принимавшихся за божественные откровения. С
этим грузом мы, европейцы, пришли к средневековью, в оппозиции ко
всему природному, естественному началу в человеке, к красоте и
простору мира. Вы, индийцы, не потащили за собой этого груза в вашем
искусстве, литературе и философии, но не избежали расплаты за другое -
неумение удержаться на той тонкой границе между яростным фанатизмом и
бесстрастной отрешенностью, какая нужна для правильного пути.
- И какова же эта расплата? - спросил Витаркананда, переведя
очередную часть речи Гирина.
- Вы, индийцы, тысячелетия тому назад открыли правильный путь к
совершенствованию человека путем тщательного развития и умножения его
телесных и психических сил. Вы научились владеть теми мышцами и
нервами, которые не подчиняются воле европейца, узнали многое о
гипнозе и высшей физической культуре тела. Но разве вы употребили это
знание для умножения счастья и красоты? Индивидуальное
совершенствование без общественного назначения, во-первых, неполно,
во-вторых, бесцельно. Это все равно что сделать могучую машину и
запереть ее в сарай. Цель - действие в обществе людей, а не уход от
них! Не поймите это как обвинение, я никого не вправе ни осуждать, ни
порицать.
Я только искатель научной истины, знающий, что истина зависит от
обстоятельств места и времени.
Вы скрылись от мира, вероятно, потому, что познали
психофизиологические возможности человека очень давно, когда еще никто
не думал о научно обоснованной возможности создания общественной
формации, более совершенной, чем феодальные царства или
рабовладельческие деспотии. Когда, кроме военной или жреческой касты,
то есть наиболее бесполезных групп общества, все другие, подлинные
создатели материальных и духовных ценностей, стали расцениваться
наиболее низко. Кастовая система, изобретенная с целью, так сказать,
выведения пород людей разного общественного назначения, уже тысячи лет
назад не оправдала себя, а в отношении своей прямой цели - улучшения
людей полностью провалилась. Парии здесь, в Индии, родии - на Цейлоне
часто красивее и умнее людей высших каст. Трудные условия их жизни
сделали их такими, в то время как брахманы во многом отупели и
закоснели. Здесь диалектика жизни не была учтена, и Индия понесла
наказание.
Вы боялись использования полученных знаний во вред людям, как это
случается сейчас с нашей могущественной европейской наукой. Вы думали,
что качества, необходимые для достижения высшего познания, присущи
лишь ничтожному числу избранных.
Вот и случилось, что открытия, сделанные лучшими умами Индии,
оказались под спудом религиозных суеверий, никчемной обрядности,
иногда служили случайным жуликам. В трудные часы вашей родины, а их
было у многострадальных индийцев немало, эти знания были уделом
крошечной кучки людей и не помогли Индии.
Едва профессор перевел эти слова Гирина, как с места поднялись
три индийца, быстро заговорившие с Витарканандой.
- Мои друзья говорят, что это несостоятельное заявление. Мудрецы
Индии, йоги и свами боролись за свободу и гибли наравне со всеми и
впереди многих.
- Я говорю не об этом. Я слишком мало знаю, чтобы бросать такое
обвинение индийцам, которых я глубоко уважаю как народ. Поймите, речь
идет о том, что психологические достижения йогов и свами ни прежде, ни
теперь не увеличили сил вашего народа на его пути к лучшей жизни.
Умение сосредоточивать все силы ума и воли на любом предмете должно
было бы оставить далеко позади европейских ученых сейчас, когда и вам
стало очевидным, что без науки о природе, о материальном мире народ
Индии не сможет идти наравне с другими. Однако именно сейчас мы видим,
что откровения йогов не дали пользы этой науке. Их силы направились не
на реальное преодоление вредного и злого, а на другие, для народа
мнимые, препятствия.
Теперь поднялись уже все друзья профессора, за исключением
немощного старца, уставившегося удивленными глазами на ученого из
Советской России. Он поднял руку, призывая к спокойствию, и слабым
