ответы на его вопросы, одновременно все больше попадая под влияние чар ее
красоты и неотразимого, когда она того хотела, обаяния.
Оливия ждала, когда он сделает первый шаг и ей можно будет сменить эту
робкую маску девочки-ромашки на маску влюбленности и легкого недоверия.
Она знала. Она была уверена.
А что было потом?
Альберт нежно взял ее за руку. Она, краснея, взглянула ему в глаза.
Видимо, ему очень хотелось, чтобы его взгляд в этот момент пылал и метал
молнии в нежное сердце Оливии -- она заметила это по его выражению лица.
-- Почему ты так на меня смотришь? -- запинаясь спросила она.
-- Как это "так"?
Она выдержала паузу, опустив томные ресницы.
-- Слишком откровенно...
-- Почему же слишком? Наверное, у меня такой уж взгляд... Особенно
когда я смотрю на тебя.
-- Что ты этим хочешь сказать?
-- То, что ты мне очень нравишься, то, что ты -- самая красивая и самая
милая из всех девушек, которых я когда-нибудь встречал.
Оливия подняла на него недоверчиво-влюбленный взгляд своих красивых
голубых глаз.
-- Ты смеешься? Ты хочешь меня помучить?..-- она хотела сегодня
вытянуть из него весь его набор стандартных фраз и насладиться затем
картиной, как он будет искать, что бы ему сказать, когда она прекратит
разыгрывать эту комедию.
Он с трепетом сжал ее руку.
-- Зачем ты так говоришь?! Ты же видишь по глазам, что я не вру...-- он
метнул на нее еще один пылкий взгляд,-- Я не понимаю, как я мог так
обмануться тогда, при нашей первой встрече!.. Ты теперь, наверное, уже
никогда после этого мне не поверишь...
-- Почему же...
Их взгляды встретились, зачарованно остановившись друг на друге.
-- Ты, правда, так думаешь?..
-- Правда...
Его рука гладила ее руку.
-- Оливия, знаешь, чего бы мне сейчас хотелось больше всего?
Нет, подумала она, он никогда не посмотрит, как Ричард и не скажет, как
именно он хочет меня сейчас трахнуть... Ему не дано органично соединить
воедино фразу "Ты мне веришь?" с фразой "Почему бы мне не поиметь тебя, пока
ты не догадалась", как это делал Ричард, соблазняя... Его удел -- быть
жалким лекарством от ран, нанесенных девятнадцатилетним мальчиком...
Она, вновь слегка краснея, опустила глаза.
-- Чего же? -- еле слышно спросила она.
-- Позволь мне тебя поцеловать...
Это "позволь мне" добило ее окончательно. "Все, пошлая элегия
превращается в пародию,"-- подумала Оливия, хитро улыбаясь про себя.
-- Позволяю...-- ответила она, но так мило и нежно, что Альберту и в
голову не пришло задуматься над сутью происходящего диалога.
x x x
Они вошли в темный холл и большое зеркало смутно отразило их светлые
фигуры внутри своей мутной бездны. Альберт щелкнул зажигалкой, зажигая две
восковые свечи в его массивной бронзовой раме -- холл осветился бледным
светом.
Оливия, слегка приподняв подбородок и взглянув на себя в зеркало, даже
поразилась нежной и поэтичной одухотворенности своего прекрасного лица.
Сейчас ей даже не было больно видеть рядом со своим отражением
отражение Альберта, пожирающего ее глазами -- ей было все равно -- более
того, в ней даже просыпалось, некое подобие "жажды крови".
Альберт обнял ее за плечи, страстно прижимая к себе.
-- Мы с тобой смотримся, не правда ли? -- спросил он,-- Женщина в белом
и мужчина в белом.
-- Пошленький сюжет из сказки про Золушку.
-- Которая встретила своего принца?
-- Нет, чужого,-- Оливия посмотрела на него невинными глазами,-- и
побоялась убить своего, чтобы стать свободной.
-- Что? -- он недоуменно сдвинул брови, бросив на нее ошарашенный
взгляд.
-- А может быть, она еще и решится.-- добавила Оливия; ее глаза были
словно воплощенная детская
наивность,-- по крайней мере, она к этому вполне готова...
-- Шутка? -- осведомился Альберт после напряженной паузы, натянуто
улыбнувшись.
-- Конечно,-- улыбнулась она в ответ, сверкнув ледяным взглядом своих
холодных голубых глаз.
Они рассмеялись.
Альберт привлек ее к себе, страстно целуя в губы.
-- Знаешь,-- произнес он,-- в тебе есть что-то дьявольское, что-то
сквозящее через эту детскую невинность внешнего вида...
-- И поведения?
-- Тебе смешно?
-- Ну почему же... Странно, что же во мне может быть "дьявольское"? В
девочке, у которой умерли родители...
-- Прости...-- он опустил глаза.
-- Так ответь же!..
-- Я даже не знаю, как сказать... Иногда в твоих словах проскальзывает
что-то, заставляющее искать двусмысленности. И очень озадачивает, когда их
не находишь, еще раз потом глянув в твои глаза.
Оливия усмехнулась про себя -- она считала, что говорит практически
открытым текстом, хотя, с другой стороны, Альберт мог и не понимать -- он не
знал ее языка, не знал даже всех тех стандартных подтекстов, которые она и
Ричард употребляли постоянно и которые для нее уже стали чем-то вполне
обыденным и однозначным. Однако она придерживалась другого мнения -- ей
нравилось думать, что Альберт просто туповат для этого.
-- Ты шутишь так, как будто только эти шутки и есть зашифрованная
правда о тебе... Ты сейчас и ты -- та, которая была при первой нашей встрече
-- две разные женщины. Я смотрю на тебя и не верю, что ты можешь быть с
каким-то подтекстом, но у меня из головы не идет та твоя
язвительность, те твои взгляды...
-- Брось,-- она положила руки ему на плечи,-- тебе приснилось.
-- А на самом деле -- белая и пушистая? -- улыбнулся он.
-- Что-то вроде этого.
-- Прости.-- он нежно поцеловал ее. Она ответила, стараясь не думать о
Дэвиде, о его поцелуях, о его взгляде в эту минуту, о его таких сильных и
таких нежных руках...
-- Боже мой,-- произнес Альберт,-- как же я мог не заметить тогда, как
ты прекрасна, как ты чиста и благородна... Как я люблю тебя...
Она подняла на него взволнованный взгляд полных слез глаз, что, в
общем-то, даже и не было игрой...
-- Которой по счету ты говоришь эти слова?..-- спросила она, чтобы хоть
немножко отомстить ему за свою грядущую измену Дэвиду, за свои мысли о
Дэвиде, за все это.
-- Первой.
-- И я же первая, разумеется, твоя девушка, с которой ты целовался? Не
смейся надо мной, это жестоко...
Она сделал попытку вырваться, но он только крепче прижал ее к себе.
-- Нет, нет, как ты можешь думать, что я над тобой смеюсь?! Неужели ты
думаешь, что я любил хотя бы одну из тех, с кем спал до встречи с тобой!..
"... Ничего себе... "-- подумала Оливия.
-- ...Неужели ты думаешь, что кто-то еще сможет сравниться с тобой! Я
люблю тебя, Оливия, люблю больше всего на свете!..
-- И задай мне еще один вопрос.
-- Какой?
-- Спроси "ты мне веришь?"
Он страстно взглянул ей в глаза.
-- Ты мне веришь?
"Нет, у него это получается не так, как у Ричарда, не так
похабно-нахально. Пожалуй, ему можно было бы и поверить на моем месте". Она
холодно улыбнулась.
-- Нет.-- ответила она.
В его взгляде было отчаяние.
-- Но почему?..
-- Ты лжешь, ты смеешься надо мной,-- ее глаза вновь блеснули
слезами,-- я помню, как ты надо мной издевался, я помню, какие ультиматумы
ты мне ставил. Тебе просто захотелось меня и...
-- Молчи, ты сама не понимаешь, что говоришь!
Она смотрела на него недоверчивым детским взглядом.
-- Я был идиотом,-- проговорил Альберт,-- я был слепцом. Но, бог видит,
как я люблю тебя сейчас. Оливия, ты мне дороже всего на свете! Если я
сколько-нибудь не безразличен тебе, если ты хоть немного любишь меня, прошу
тебя, не будь такой жестокой, прости меня! Ты для меня -- все, больше, чем
все! Я прошу тебя быть моей женой!
"Вот это номер."-- подумала Оливия, сделав нечеловеческое усилие, чтобы
не поморщиться,-- "Его женой?.."
-- Ты согласна?
Она выдержала паузу, изображающую боязнь поверить собственным ушам,
затем, медленно подняв голову, взглянула ему в глаза. Нет, он не лгал -- это
было очевидно.
Вместо ответа она только, слегка всхлипнув, прижалась к нему всем
телом, уткнувшись в его плечо.
Он судорожно обнял ее, покрывая поцелуями, затем он подхватил ее на
руки...
"Как это ни прискорбно, но все поэтическое и высокохудожественное самым
прозаичным образом непременно заканчивается в спальне,-- подумала Оливия,--
А такое милое было вступление... "
Ей было его даже немного жалко. Она подумала, что подло будет так с ним
поступить без всякой подготовки. Ну кто он такой, в сущности? Просто парень,
на котором она собралась отыграться. А ведь он даже и не сделал, в общем-то,
ничего дурного...
x x x
Оливия отстранилась от него, присев на краю постели. Черный шелк
элегантно оттенял ее нежную кожу. Альберт обнял ее за талию.
-- В чем дело? -- спросил он недоуменно.
Оливия испытующе посмотрела ему в глаза.
-- Что случилось? -- он начинал теряться,-- солнце мое, я чем-то тебя
обидел? Почему ты молчишь?
Оливия улыбнулась недоброй улыбкой -- Альберт запнулся на полуслове.
-- Ты, наверное, думаешь, что я тебя люблю? -- поинтересовалась Оливия.
-- Но...
Настала пауза, в которой Альберт пытался себя убедить, что не глупо
сейчас будет что-нибудь сказать.
-- Знаешь, порой ты прямо-таки ставишь меня в тупик,-- наконец выдавил
он озадаченно.
Оливия молчала, глядя ему в глаза. Альберт отводил их в сторону, не
зная, куда девать взгляд.
-- Конечно, я думаю, что ты меня любишь! -- наконец не выдержал он,--
иначе почему бы мне здесь находиться!..
-- Да, действительно, почему?..-- произнесла Оливия задумчиво таким
тоном, каким, наверное, Нерон в свое время отдавал приказ убить -- за
роскошной трапезой или за чтением философских трудов.
Альберт принужденно улыбнулся.
-- Что ты этим хочешь сказать? -- спросил он.
-- Я?
Она наивно посмотрела на него.
-- Ровным счетом ничего.
Он перевел дух.
-- Знаешь, создается такое впечатление, что ты играешь со мной.--
проговорил он откровенно,-- Только что все было так просто, так хорошо, и
вдруг эти твои непонятные вопросы... Оливия, скажи, ведь ты не врешь мне, не
играешь со мной?
-- Нет.-- она сделала выразительную паузу,-- Я тебя использую.
-- Я не понимаю...
-- Все просто и никаких премудростей.
-- Но...
Он вновь запнулся, не зная, что и сказать, глядя в эти ее невинные
ангельские глаза, на ее прекрасное обнаженное тело.
Она не думала. Она ждала продолжения своего сценария. Ей хотелось
забыться, хотелось все поскорей закончить -- игра с Альбертом уже не
интересовала ее, ей хотелось, чтобы он скорее заставил ее покончить с ним и
ушел.
-- Оливия,-- наконец произнес он,-- я люблю тебя. Люблю больше всего на
свете! Ты для меня -- все, больше, чем все!
-- Это ты уже сегодня говорил.-- отозвалась она холодно.
Альберт понял наконец, что над ним просто издеваются, хотя до него пока
не доходило, с какой целью. Он решил попытаться отыграться и, сначала вернув
все в старое русло, затем обратить в шутку.
-- Ну и что же из того? -- улыбнулся он ехидно,-- Разнообразие --
дорогое удовольствие.
-- Значит, моя любовь -- не достаточная цена?
-- Ты же сказала, что меня используешь, а не любишь.
-- А разве я прошу разнообразия? Я просто констатировала факт.
-- Так значит ты не любишь меня? Используешь?
-- Одно другому не мешает.-- она дружелюбно улыбнулась.
Альберт, вновь обретя себя, обнял ее за талию и, притянув к себе,
страстно поцеловал.
