наперво проверил, заряжены ли пистолеты; потом он обратился по-
немецки к гусарам, не понимавшим французского языка и потому не
соображавшим, что происходит, и сообщил им, что они находятся в
Варение, что король, королева и члены королевской семьи арестованы,
что необходимо вырвать их из рук мятежников или умереть.
Речь была краткой, но зажигательной: она произвела на гусаров
большое впечатление. Der Koenig! Die Koenigin! <Король!
Королева! (нем.)> в изумлении повторяли они.
Герцог де Шуазель не дал им времени опомниться; он приказал
обнажить сабли и разбиться по четверо, а сам поскакал впереди
крупной рысью к тому дому, где он заметил охрану, подозревая, что
именно в этом доме содержат пленников.
Осыпаемый бранью национальных гвардейцев и нимало не обращая
на них внимания, он послал к дверям двух часовых, а сам спешился,
собираясь войти в дом.
В то мгновение, как он занес над порогом ногу, он почувствовал
чью-то руку на своем плече.
Он обернулся и увидел графа Шарля де Дамаса, голос которого он
узнал, когда тот отвечал на окрик национальных гвардейцев: Стой!
Кто идет? Может быть, герцог де Шуазель отчасти рассчитывал на
этого союзника.
- А-а, это вы! - воскликнул он. - Вы с людьми?
- Я - один или почти один, - отвечал граф де Дамас.
- Почему?
- Мой полк отказался следовать за мной, и я здесь в сопровождении
шести человек.
- Какое несчастье! Ну ничего, у меня сорок гусаров, посмотрим, что
можно с ними сделать.
Король принимал депутацию от коммуны, возглавляемую г-ном
Сосом.
Депутация только что заявила Людовику XVI:
- Раз у жителей Варенна нет больше сомнений в том, что они имеют
честь принимать у себя короля, они явились, чтобы услышать от него
приказания.
- Приказания? - удивился король. - Сделайте так, чтобы мои кареты
были запряжены и я мог уехать.
Неизвестно, что ответила бы на эту просьбу депутация от
муниципалитета: раздался конский топот и показались гусары,
выстраивавшиеся на площади с саблями наголо.
Королева вздрогнула, в глазах ее мелькнула радость.
- Мы спасены! - шепнула она на ухо принцессе Елизавете.
- Да будет на то воля Господня! - отвечала святая овечка,
полагавшаяся на Бога во всем: в хорошем и в плохом, в надежде и в
отчаянии.
Король выпрямился и стал ждать.
Офицеры муниципалитета в тревоге переглянулись.
В это время донесся грохот из передней, охраняемой крестьянами,
вооруженными косами; там кто-то обменялся несколькими фразами,
потом послышались звуки борьбы, и на пороге появился герцог де
Шуазель с обнаженной головой и со шпагой в руках.
Из-за его плеча выглядывал бледный, но решительно настроенный
граф де Дамас.
Оба офицера смотрели так грозно, что депутаты коммуны
попятились, пропуская вновь прибывших к королю и членам
королевской семьи.
Когда они вошли, внутреннее убранство комнаты представляло
собой следующую картину.
Посредине стоял стол, а на нем - початая бутылка вина, хлеб и
несколько стаканов.
Король и королева принимали депутацию стоя; принцесса
Елизавета и наследная принцесса находились у окна; на неразобранной
кровати спал изможденный дофин; рядом с ним сидела принцесса де
Турзель, положив голову на руки, а позади нее стояли г-жа Брюнье и г-
жа де Невиль; наконец, двое телохранителей и Изидор де Шарни,
раздавленные страданием и усталостью, сидели, откинувшись на
стульях, в полумраке в глубине комнаты.
При виде герцога де Шуазеля королева прошла через всю комнату и
взяла его за руку со словами:
- Ах, господин де Шуазель, это вы!.. Добро пожаловать!
- Увы, ваше величество, - отвечал герцог, - я, кажется, опоздал.
- Это не имеет значения, если вы приехали в хорошей компании.
- Ах, ваше величество, нас совсем мало. Маркиза Дандуэна с
драгунами задержали в муниципалитете Сент-Менегу, а графа де
Дамаса оставили его солдаты.
Королева печально покачала головой.
- А где шевалье де Буйе? - продолжал герцог де Шуазель. - Где
господин де Режкур?
И герцог де Шуазель огляделся, поискав их взглядом.
Тем временем подошел король.
- Я не видел этих господ, - молвил он.
- Государь! - проговорил граф де Дамас. - Даю слово чести, что я
считал их погибшими под колесами вашей кареты.
- Что же делать? - спросил король.
- Спасаться, государь, - отвечал граф де Дамас. - Приказывайте!
- Государь! - подхватил герцог де Шуазель. - Со мной сорок
гусаров; они проскакали двадцать миль, но до Дюна они доедут.
- А мы? - спросил король.
- Послушайте, государь, - молвил герцог де Шуазель. - Вот
единственное, что можно сделать. Как я вам уже сказал, со мной сорок
гусаров. Я прикажу семерым спешиться; вы сядете верхом и возьмете
на руки дофина; королева сядет на другого коня, принцесса Елизавета -
на третьего, наследная принцесса - на четвертого, принцесса де
Турзель, госпожа де Невиль и госпожа Брюнье, с которыми вы не
хотите расставаться, - на оставшихся... Мы окружим вас вместе с
тридцатью тремя гусарами, очистим проход саблями и таким образом
попробуем спастись. Однако думайте скорее, государь: нельзя терять
ни минуты, если вы принимаете этот план; потому что через час, через
полчаса, через четверть часа, может быть, моих гусаров одолеют
мятежники!
Герцог де Шуазель замолчал в ожидании ответа короля; королева,
казалось, одобряла этот план и, вопросительно глядя на Людовика
XVI, ждала его ответа.
А он словно избегал взгляда королевы и боялся влияния, которое
она могла на него оказать.
Взглянув герцогу де Шуазелю в глаза, он, наконец, вымолвил:
- Да, я знаю, что это, возможно, единственный способ убежать;
однако можете ли вы поручиться, что в этой неравной схватке
тридцати трех человек против семи или восьми сотен шальная пуля не
настигнет моего сына или мою дочь, королеву или мою сестру?
- Государь! - отвечал герцог де Шуазель. - Если бы подобное
несчастье произошло потому, что вы последовали моему совету, мне
бы осталось лишь застрелиться на глазах у вашего величества.
- В таком случае, - молвил король, - давайте не будем впадать в
крайность: нужно рассуждать здраво.
Королева вздохнула и отступила на несколько шагов. У окна она
столкнулась с Исидором: его внимание привлек шум на улице; он
подошел к окну в надежде на то, что шум вызван прибытием его брата.
Они едва слышно обменялись несколькими словами, и Изидор
вышел из комнаты.
Король продолжал говорить, не заметив, что произошло между
Изидором и королевой.
- Муниципальный совет, - говорил король, - не отказывается меня
пропустить; он лишь просит подождать до наступления утра. Я уж не
говорю о преданном нам графе де Шарни, от которого мы не имеем
известий. Но шевалье де Буйе и господин де Режкур уехали, как меня
уверяли, через десять минут после моего прибытия, чтобы
предупредить маркиза де Буйе и выступить с войсками, которые,
безусловно, готовы к походу. Если бы я был один, я бы последовал
вашему совету и поехал бы; но я не могу подвергать опасности жизнь
королевы, моих детей, моей сестры, этих дам, когда у вас так мало
людей, да пришлось бы спешить еще несколько человек, потому что я
не могу оставить здесь трех моих телохранителей! - Он вынул часы. -
Скоро три часа; молодой Буйе уехал в половине первого; его отец
наверняка расставил войска в несколько эшелонов; они будут
прибывать по мере того, как их будет оповещать шевалье... Отсюда до
Стене восемь миль; человек способен преодолеть это расстояние
верхом за два - два с половиной часа, значит, всю ночь будут
прибывать отряды; л пяти-шести часам маркиз де Буйе может прибыть,
и тогда без всякого риска для членов моей семьи, без насилия мы
покинем Варенн и продолжим путь.
Герцог де Шуазель признавал справедливость этого рассуждения и,
тем не менее, инстинкт ему подсказывал, что бывают минуты, когда не
нужно слушать свой разум.
Он обернулся к королеве, взглядом будто умоляя ее отдать ему
другое приказание или, по крайней мере, уговорить короля изменить
свое мнение.
Но она покачала головой.
- Я ничего не хочу брать на себя, - молвила королева. - Повелевать
должен король, а мой долг - повиноваться; кстати, я согласна с
мнением короля: маркиз де Буйе скоро будет здесь.
Герцог де Шуазель поклонился и отступил назад, увлекая за собой
графа де Дамаса, с которым ему необходимо было сговориться, а
также знаком пригласил двух телохранителей принять участие в
совете, который он собирался держать.
Глава 31
БЕДНЯЖКА КАТРИН
В комнате кое-что изменилось.
Наследную принцессу одолела усталость, и принцесса Елизавета с
принцессой де Турзель уложили ее рядом с братом. Она уснула.
Принцесса Елизавета держалась неподалеку от кровати,
прижавшись головой к косяку.
Вне себя от гнева, Мария-Антуанетта, стоя у камина, переводила
взгляд с короля, сидевшего на тюке с товаром, на четырех офицеров,
споривших возле двери.
Восьмидесятилетняя старуха, преклонив колени, словно пред
алтарем, молилась у кровати, где спали дети. Это была бабушка
прокурора коммуны; ее настолько поразили красота обоих детей и
величавый вид королевы, что она, упав на колени, разразилась слезами
и стала творить молитву.
О чем она просила Бога? Чтобы он простил этих двух ангелочков
или чтобы ангелочки простили людей?
Господин Сос и офицеры муниципалитета вышли, пообещав
королю, что карета скоро будет готова.
Однако взгляд королевы ясно говорил, что она нисколько не верит
их обещанию; герцог де Шуазель обратился к последовавшим за ним
графу де Дамасу, г-ну де Флуараку и г-ну де Фуку, а также двум
телохранителям:
- Господа! Не будем доверять внешнему спокойствию короля и
королевы; дело не безнадежно, однако давайте все взвесим.
Офицеры знаком дали понять, что готовы слушать, и герцог
Шуазель продолжал:
- Возможно, в настоящую минуту маркиз де Буйе оповещен и будет
здесь к пяти-шести часам утра, потому что он находится между Дюном
и Стене с отрядом Королевского немецкого полка. Вероятно даже, что
его авангард будет здесь за полчаса до него; в обстоятельствах,
подобных тем, в каких мы очутились, необходимо использовать все
возможности, однако не будем закрывать глаза на то, что нас окружает
около пяти тысяч человек, и как только они заметят людей маркиза де
Буйе, наступит минута наивысшего возбуждения в народе, когда
гибель покажется неизбежной. Толпа захочет увезти короля из
Варенна, враги попытаются посадить его верхом на коня и вывезти в
Клермон; его жизни будут угрожать, возможно попытаются его убить,
однако это будет продолжаться недолго; как только войска минуют
городские ворота, как только гусары войдут в город, наступит
всеобщее замешательство. Значит, нам нужно будет продержаться
всего минут десять, нас - десять человек: учитывая расположение
комнат, мы можем надеяться, что нас будут убивать по одному
человеку в минуту. Значит, мы выиграем время.
Офицеры кивнули. Им было предложено отдать жизнь просто, они
так же просто согласились.
- В таком случае, господа, вот, как мне кажется, что нам предстоит
сделать, - продолжал герцог де Шуазель. - Заслышав первый выстрел,
первые крики с улицы, мы бросимся в первую комнату и убьем
всякого, кто там окажется, захватим лестницу и окна... Здесь три окна:
трое из нас будут их защищать; семеро других встанут на лестнице;
хорошо, что эта лестница - винтовая, тем легче будет обороняться,
потому что каждый из нас будет иметь возможность сразиться разом с
пятью-шестью нападающими. Тела тех из нас, кто погибнет в схватке,
послужат защитой другим; готов поставить сто очков против одного,
что войска овладеют городом раньше, чем мы будем перерезаны все до
одного, но ежели это все-таки произойдет, то место, которое мы
