увидеть его живым, шлет ему бумагу для жалоб. "Обыкновенный советский
троечник", как сам себя называет Вадим, жил с матерью в сибирском посел-
ке. Воровал велосипеды и мотоциклы, дрался на танцах. Отец, он с матерью
в разводе, приезжал на суд из Риги вместе со своим братом. Отец был по-
давлен, услышав приговор, дядька же обложил приговоренного. Чем ехать в
Вологодскую тюрьму для пожизненных, Вадим предпочитает девять граммов
свинца в голову. Но жизнь не отменишь, и во сне организм изнуряется кар-
тинами свободы и эротическими видениями.
Солнце в камеры не пробивается, только блики на стенах, когда уже за-
ходит. Вадим утверждает, что их камера самая худшая на коридоре, где
проходит вертикальный стояк - общий сток с верхних этажей, течет посто-
янно. Камеры здесь называют благозвучно "палатками". Обитатели 6-го ко-
ридора, хоть и никогда не видят большинства воочию, знают всех по име-
нам. Система старая - перестукивание. На памяти у старожилов дольше всех
сидел здесь некий Сергей, в конце концов получил пятнадцать лет тюрьмы,
стал "крытником" и еще долгое время ждал этапа. Попал в конце концов в
тюрьму в 100 километрах от Екатеринбурга. Пожизненное заключение - это
слишком тяжкая кара, считает Вадим. Даже двадцать пять лет тюрьмы - уже
выходишь стариком. Но оптимизма не теряет. Скучать, по его словам, не
приходится: чтение (целая полка религиозных и других книг), написание
всяческих жалоб, стирка, уборка камеры. И - поделки, как уже говорилось,
повальное увлечение на коридоре. Это целая технология. Берется черный
хлеб, пережевывается, выплевывается в пакет, потом сутки бродит. Затем
натягивается простыня, масса перетирается, клейстер выходит, а вся масса
остается. Простыню разматывают, вешают и сушат. Как посушили, получается
колобок, бражкой пахнет. Его потом раскатываешь, делаешь фигурки, ларцы,
что угодно - и красками раскрашиваешь. Из соломинок от веника делаются
узоры.
Здесь предпочитают не ссориться, живут, как принято говорить среди
заключенных, семьей. О прошлых преступлениях вспоминать и интересоваться
не принято. Если человек не уживается, то камера пишет заявление на-
чальству с просьбой перевести того в другую камеру, что называется,
"ставят на лыжи". Иногда, по оперативным моментам, заключенных тасуют по
камерам и без согласия.
Много преступного люду сидело в этих коридорах, ожидая пути на плаху.
Были и именитые преступники, на руках которых кровь многих людей, садис-
ты, выродки рода человеческого. Но о некоторых офицеры вспоминают даже с
симпатией, как правило, это расстрелянные за экономические преступления.
О том же Соколове, директоре знаменитого московского гастронома N 1 -
вежливом, тактичном человеке, умном собеседнике. Сейчас все знают, что
его просто подставили. И разве сравнишь его со злодеями-убийцами? Но за-
кон, хранивший социалистические устои, был непреклонен: свыше 10 000
рублей, проходящих по уголовному делу как похищенные у государства,
влекли смертную казнь. А Соколов, помимо того, еще слишком много знал о
нравах партийной элиты во главе с Гришиным... После исполнения приговора
тело в полиэтиленовом мешке, в спецмашине с сигналом привезли директору
московского крематория тоже N 1. Было много крови. "Кто это?" - спросил
он у сопровождающих. "Соколов".
Сейчас в коридоре томятся лишь убийцы. А жулики от торговли - ныне
весьма уважаемые в обществе люди, их избирают в депутаты, они открыто
пользуются благами жизни и любят подчеркивать неординарность своей нату-
ры. Здесь сидит гориллоподобный маньяк Сергей Ряховский из Балашихи, за-
губивший восемнадцать душ. Его показывают всяческим государственным, де-
путатским и международным комиссиям. Когда он в настроении, может порас-
суждать на темы демократии в России.
Еще один балашихинский потрошитель - Олег Кузнецов. В Бутырке их ка-
меры с Ряховским рядом. Здесь и узнали друг о друге... Кузнецов, в отли-
чие от страдавшего комплексами Чикатило, не испытывал неуверенности,
знакомясь с девушками на улицах. И они легко шли на контакт. Кузнецов
считал себя суперсексуальным мужчиной. Он не проглатывал части тел
жертв, как Чикатило, не пил кровь, как вампир Гаджиев. Он нанизывал нес-
частных девушек на палки, как куски шашлыка на шампур, мотивируя свои
действия тем, что они требовали от него деньги. На его счету - двадцать
жертв и десятки изнасилований, в том числе на Украине. В декабре 1993
года приговорили к смертной казни. Тоже считает себя невиновным. Отец от
него отказался еще во время следствия. Вспоминал, как чуть не женился в
Киеве, но отец девушки (на ее счастье) воспрепятствовал браку и увез по-
дальше. На вопрос, какой любимый предмет был в школе, сообщил, что ходил
в садик, через минуту сказал: "Ну-у... вообще... это самое, учился. Та-
кого какогото предмета не было". А еще через минуту вспомнил про физ-
культуру.
- О чем вы с Головкиным общались?
- Головкин не любил разговаривать. Что-то писал. Я почти с ним не
разговаривал. Про лошадей рассказывал что-то. Меня это не интересует.
По правую сторону коридора сидит маньяк по кличке Режиссер, обросший
рыжей бородой, окончательно опустившийся. Обманом, представляясь твор-
ческим работником, завлекал молодых девушек, насиловал и убивал.
В одной камере с Кузнецовым сидит Борис Голубев, тридцатилетний убий-
ца. Благообразный вид, очки в тонкой оправе, в движениях и повадках неч-
то утонченно-женственное. Убил мужчину и его дочь во время ограбления
квартиры. Родился в тюрьме, затем Тунгусский дом малютки, специнтернат,
кражи, колония для несовершеннолетних, снова зона. "Я всю жизнь в
тюрьме, - говорит он. - И единственная моя мечта - отыскать мать. Пишу
письма, делаю запросы..." Он говорит, что быть совершенно одиноким ему
гораздо легче - отвечать надо только за себя. Голубев несколько раз си-
дел за воровство и кражи, хулиганство в тюрьме. Спрашиваю, какая у него
гражданская специальность. "Обмотчик моторов". - "А на свободе?" Он хо-
хочет: "Я никогда не работал на свободе!"
В этой же камере сидел вплоть до расстрела маньяк Сергей Головкин.
Борис сдружился с ним. Если попросить, может показать полароидную фотог-
рафию, где они сидят в обнимку. Сказал, что его не интересовало, чем Го-
ловкин занимался раньше. Главное, как он вел себя здесь, так и он к нему
относился. Сосед по два часа в день делал физические упражнения, запол-
нял брошюрку "Рост ученика", которую распространяло в тюрьмах американс-
кое религиозное общество "Духовная свобода". В ней надо было отвечать на
вопросы. Аккуратным почерком - духовные поиски узника Головкина: "Я
всегда думаю о мире и о жизни людей в мире, но только эмоционально. Мне
бы очень хотелось принять участие в распространении Евангелия, работая в
христианской миссии или помогая в ее работе, и молю Господа о помощи". К
нему приходила мать, она от него не отказалась, почти каждый месяц - ад-
вокат. Была поддержка... Об отклонении Президентом ходатайства о помило-
вании Головкина они узнали из газеты "Российские вести", которую принес-
ли оперативники где-то в конце ноября. Когда увозили на расстрел, Борис
вспоминал: "Он так интересно это воспринял. Получилось, что как раз в
этот день у него был день рождения. Собрал вещи. Спокойно лег спать.
Воспринял очень спокойно, хорошо кушал, встал в 10 часов дня, а пол-
восьмого вечера его уводили на этап. Может, вера в Бога помогла, по
крайней мере, он пытался верить..."
Сидит здесь бывший армейский капитан, которого военный трибунал при-
говорил к смерти за убийство жены и ее любовника. Один из немногих, к
которым охрана чувствует симпатию. В одном из телеинтервью он запальчиво
сказал примерно следующее: "Что вы снимаете нас как диких зверей! Мы то-
же люди. И нет ничего хуже, чем гнить так, беспросветно. Я согласен:
пусть меня одного убьют, а остальным или дадут нормальные условия, или
выпустят..."
Конечно, никого не выпустят. Альтернатива - пожизненное заключение.
Но вот такие парадоксы судебной системы: за то же убийство можно полу-
чить и восемь лет - и лет через шесть выйти на свободу...
В этих стенах, кажется, сконцентрировано столько отрицательной энер-
гии, что тюрьма должна разрушиться. Впрочем, это и происходит. Бутырка
не знала капитального ремонта с времен ее основания. Если тюрьмам, кото-
рые на московском бюджете, как-то помогает Лужков, то федеральное финан-
сирование СИЗО-2 больше напоминает слезы. Стены, источенные дыханием ты-
сяч людей, парами, влагой, осыпаются на глазах.
В скудной жизни, кроме появления любопытных журналистов, обществен-
ных, политических деятелей разного ранга, случаются и другие события. В
1996 году на Пасху впервые в истории Бутырки состоялась архиерейская бо-
жественная литургия. Один из высших иерархов Русской Православной Церкви
Архиерей Епископ Подольский Виктор провел ее не в тюремном храме, а в
"коридоре номер шесть" - месте, где содержатся приговоренные к смертной
казни и ожидающие исполнения приговора или помилования. Ввиду особеннос-
ти подобной паствы богослужение проводилось при закрытых дверях камер,
открытыми оставили только окошки. Пел профессиональный церковный хор.
Голоса мужчин и женщин звучали в этой юдоли зла возвышенно и печально.
Владыко Виктор совершил обряд святого причащения - смертникам дали по
ложечке красного вина. Кто-то горделиво отказался: "Не пью!" Другие пос-
лушными губами прикладывались к серебряной ложечке. Затем в каждую из
четырнадцати камер поднесли куличи и пасхальные яички.
История тюрьмы, построенной по указу Екатерины II в 1772 году, помнит
немало именитых преступников, которые сидели здесь и находили утешение в
христианском покаянии. Перед Пасхой благотворители приносили пожертвова-
ния: деньги, продукты, вещи. В тюремной церкви, что на внутреннем дворе,
проводились богослужения. После революции храм закрыли. В 1992 году он
был воссоздан. Отец Николай, настоятель храма Покрова Божьей матери, так
он называется, еженедельно с монахинями Новодевичьего монастыря приходит
сюда для совершения молебна, святого причастия, духовных бесед с осуж-
денными и подследственными. Он также является настоятелем храма Богома-
тери Всех Скорбящих Радости, что на Большой Ордынке. У него много проб-
лем с возрождением, проще говоря, с ремонтом тюремного храма. Сюда труд-
но подвезти стройматериалы, сложно возвести купол с крестом. Мы познако-
мились с отцом Николаем в его храме, когда он проводил богослужение для
осужденных из хозобслуги. Разговорились о роли церкви в наставлении на
путь истинный.
- Хоть они и из преступного мира, но нуждаются в помощи, духовной
поддержке, надо им снять напряжение, - с оптимизмом убеждал меня отец
Николай. - Люди, которые здесь сидят, тонко чувствуют, видят, где прав-
да, а где нет. Если с другими намерениями - не будут разговаривать. А
это наша священническая обязанность - прийти, крестик дать. Евангелие,
Библию, молитвенник, поговорить. Мы отучились за эти годы и помогать, и
говорить с людьми, которые в беде... Надо всегда помнить: от тюрьмы и от
сумы не зарекайся.
- В камерах смертников сидят люди, совершившие тяжкие преступления.
Им тоже может быть прощение от церкви? - не удержался я от вопроса.
- Да, такие люди тоже могут рассчитывать на прощение. Мы знаем, когда
Иисус Христос был распят на кресте, с двух сторон от него были распяты
убийцы, бандиты. И то римское право одного из таких миловало на Пасху. И
один из бандитов на кресте покаялся. И Господь принимает всех, кто со-
вершил грех, раскаялся. Другое дело, когда человек не кается, сам для
себя определяет, то ли с Богом ему быть, то ли без Бога...
- У вас бывают долгие разговоры, в том числе и со смертниками. Что
спрашивают вас?
- Интересуются, почему так много различных конфессий, кто настоящий
