Или эти темные личности захотят отомстить за смерть Хардуджу?
- Нет, вряд ли. - Хонакура машинально подлил себе вина. - Их интересует
нажива, а не дела чести. Но вы говорили о мече, позвольте же взглянуть на
него.
Уолли вынул из ножен седьмой меч, и жрец стал его рассматривать. В
отличие от оружейника и воинов, его мало заинтересовал сам клинок, но эфес
он осмотрел внимательно и восхищенно пробормотал что-то. Он потрогал
огромный сапфир и взглянул на зажим для волос.
- Да, - сказал он наконец - Я полагаю, этот меч - самая ценная движимость
во всем Мире.
Уолли чуть не поперхнулся кислым вином.
- У кого хватит средств, чтобы его купить? - спросил он. - И кто захочет
это сделать?
- Грифон - символ королевской власти, - произнес Хонакура с презрением. -
Короли правят в десятках, если не в сотнях городов. И любой из них купил бы
этот меч, практически за любую цену, с тем, конечно, чтобы потом
компенсировать затраты. - Его лицо потемнело. - Конечно, и храм купил бы
его. Некоторые мои коллеги стали бы говорить, что Ее мечи должны храниться
здесь.. А вам придется пройти с ним через этот переход.
Даже не обращаясь к сутрам, Уолли понял, что ситуация складывается очень
сложная. Неплохо было бы зафрахтовать самолет для переправы.
- Значит, мне понадобится сопровождение?
По лицу Хонакуры ничего нельзя было понять.
- Конечно, вы можете обратиться за помощью к достопочтенному Тарру...
Уолли скептически поднял бровь, и жрец вздохнул с явным облегчением. Стало
ясно, что о Тарру они придерживаются одного и того же мнения, но этикет не
позволяет им высказывать этого вслух.
- А кроме Тарру?.. - спросил Уолли. Хонакура задумчиво покачал головой.
- Не знаю, светлейший! Ведь воины не обсуждают друг друга, и это понятно.
В худшем случае, большинство из них - лишь невольные соучастники. Они просто
подчинялись приказам, пока в этих приказах не было очевидного нарушения
закона. Все нарушения правил чести они приписывали только правителю. А что
им оставалось делать? Говорят, конечно, что некоторые осужденные узники так
и не попали на Поляну Милосердия.
- Их выкупили? - спросил Уолли. Рассказ об этой повсеместной коррупции не
оставил его равнодушным, и он чувствовал, как в глубинах души уже
просыпается гнев Шонсу. - Но вы ведь следите за казнью со ступеней храма и
можете сосчитать...
- Надо полагать, просто каменные глыбы, терпеливо объяснял Хонакура.
- Ведь к храму возвращаются не все тела. И сейчас опасность для вас
представляют те воины, которые глубже прочих погрязли во взятках.
- Их что, мучает совесть? - спросил Уолли. - Они, наверное, боятся нового
правителя, новую метлу. Прошлые грехи повлекут за собой новые преступления?
Хонакура кивнул и улыбнулся, довольный тем, что Шонсу не собирается
пускаться в рассуждения о воинской чести.
Несколько минут ни один звук не нарушал журчания воды и гудения пчел...
- Значит, первый вопрос, - сказал Уолли, - "когда". - Он взглянул на свои
перевязанные ноги. - А это зависит от того, когда я снова смогу спокойно
ходить. Тут потребуется неделя, а вероятно, и две - в таком состоянии
отправиться в путь было бы просто безумием. Вопрос второй: следует ли мне
открыто объявить, что я ухожу, или же стоит делать вид, что я - преемник
Хардуджу? - Он помолчал. - Вряд ли нам удастся поддерживать эту легенду
долгое время, да, наверное, и не стоит.
- Вы правы, светлейший, это противоречит законам чести, - жрец кивнул.
Уолли пожал плечами.
- Тогда давайте будем честными. Я - обыкновенный гость и, значит, не
опасен, а следовательно, и мне ничто не может угрожать. Это как раз то, что
нам нужно, да? Итак, я должен держаться на виду, демонстрировать всем свою
хромоту, но в то же время искать надежных людей в охране. А потом, наверное,
мне следует внезапно исчезнуть, не сказав никому ни слова. Старик просто
сиял. В своем кресле он был похож на птичку в клетке из ивовых прутьев. -
Однако, как мне кажется, - продолжал Уолли, - нужно быть начеку, избегать
темных улиц, не есть в одиночестве и запирать на ночь дверь. Хонакура от
восторга потирал руки.
- Прекрасно, светлейший. - Видимо, он всегда считал Уолли горой мускулов
с точными рефлексами, и ему было приятно видеть, что этот воин не
приравнивает осторожность к трусости. - До Дня Воинов осталось чуть больше
двух недель. Я полагал, что именно тогда мы проведем официальную церемонию
введения вас в должность правителя. Но поскольку этого не будет, может быть,
стоит отслужить особую службу для благословения вашей миссии? Это еще одна
гарантия вашей безопасности.
Он немного подумал и потом добавил:
- Простите, пожалуйста, мою самоуверенность, светлейший Шонсу, но я хотел
бы сказать, что очень рад познакомиться с воином, который не боится
поступать нетрадиционно. Я не знаю, какого противника приготовила вам
Богиня, но думаю, ему будет от чего прийти в недоумение, - Хонакура
усмехнулся.
В своих поступках Уолли руководствовался здравым смыслом и некоторым
знанием сутр - главным образом здравым смыслом. Очень помогало и боевое
искусство - его основное занятие; вот почему удивление жреца показалось ему
и оскорбительным, и смешным. "Ты мыслишь не так, как Шонсу..."
- У меня есть племянник, целитель, - сказал Хонакура, - на него вполне
можно положиться. Он продлит ваше выздоровление настолько, насколько будет
необходимо.
- Я буду платить вашему племяннику по дням, - серьезно заявил Уолли, в
ответ ему обнажились старческие десны. - Но скажите, священный, уж если
Богиня ввязалась во всю эту историю, неужели Она в минуту опасности не
защитит меня?
Веселость Хонакуры мгновенно исчезла. Он погрозил Уолли пальцем.
- Значит, вы не до конца поняли урок о чудесах! Вы воин высокого ранга, а
стало быть, и стратег. Поставьте себя на Ее место. Вы посылаете своего
лучшего человека, он терпит поражение, роковое поражение: вы сами так
сказали. Что же из этого следует?
Уолли подавил чуть было не сорвавшуюся с языка резкость.
- Трудно сказать: я ведь не знаю, в чем заключалось его задание.
Может быть, Шонсу потерял армию? Или не выдержал нападения врага - кем бы
ни был этот враг?
- В любом случае, - ответил жрец, - вы бы не хотели, чтобы такое
повторилось, да? И что вы станете делать? Вы посылаете нового человека, а
если и он терпит поражение, то еще одного? Конечно, возможности богов
безграничны...
- Вы правы, священный, - сдался Уолли. Почему он сам не додумался до
этого? - Следующего надо обучить, чтобы он не повторил ошибок первого.
- Или по крайней мере испытать, - добавил жрец. - И если он не сможет
даже выбраться из храма...
Ему не пришлось заканчивать эту мысль.
- И даже если сможет, - угрюмо заметил Уолли. - В будущем его ждут новые
испытания. Теперь я вижу - никаких чудес.
К чудесам, как он понял, быстро привыкаешь.
Хонакура опять подвинул к нему тарелку и предложил наполнить бокал. Уолли
отказался и от того, и от другого, опасаясь, что от такой жизни он
растолстеет не хуже Хардуджу. Теперь необходимо помнить, что он -
профессиональный спортсмен: от этого будет зависеть жизнь.
- Сначала вы, конечно, должны найти помощников, - сказал Хонакура, взяв
булочку со сливками и поудобнее устраиваясь в кресле.
- Я уже нашел одного, - усмехнулся Уолли. - Вы вчера его видели. - Он
рассказал Хонакуре о Нанджи, о его мужестве и безрассудно романтических
понятиях о долге и чести, рассказал об их столкновении с Бриу.
Проницательные глаза блеснули.
- Возможно, это и есть ваш путь, светлейший.
- Этот мальчик? Чудесное знамение? - Уолли усмехнулся.
- Именно так Она и творит чудеса - ненавязчиво! Он повстречался вам на
берегу. Сила Богини ярче всего проявляется у Реки, а вы находились как раз у
ее притока. Меня вовсе не удивляет, что он - необычный молодой человек.
Уолли учтиво помолчал.
- Тогда мне придется проверить, на что он способен, - сказал он.
- Как воин он способен не на многое, но у него превосходная память, -
сказал Хонакура, расправляясь с последним куском пирога. Потом он поднял
глаза, чтобы посмотреть, какой эффект произвели его слова.
- Он единственный рыжий во всей охране? Уолли не мог до конца понять, что
сейчас в нем преобладает - ярость Шонсу или удивление Уолли.
Жрец кивнул.
- Вы не обижаетесь? Это тоже необычное обстоятельство, светлейший Шонсу.
- Что еще вы узнали о Нанджи? - Этот укол Уолли оставил без внимания.
- О его честности ничего не могу сказать. Его бывший наставник просто в
ярость приходил от того, что Нанджи ничего не умеет, но, кажется, он так
ничему его и не научил. Поэтому в ближайшее время ему не приходится
рассчитывать на третий ранг. Его не очень-то любят, хотя, возможно, это
говорит в его пользу.
Старик был доволен. Воины никогда не говорят друг о друге, а те, кто
работает в казармах, - сами бывшие воины, и, конечно же, их связывает то же
правило, хотя, возможно, и не так сильно. Значит, шпионы Хонакуры получали
эти сведения из другого источника.
- А женщинам он нравится? - спросил Уолли. По радостно-удовлетворен кому
лицу Хонакуры он понял, что сделал верный шаг. - Они ставят ему хорошие
оценки за энтузиазм и упорство, а за тонкость - плохие, - ответил жрец; в
его глазах плясали веселые огоньки.
- Он и за столом такой же! - усмехнулся Уолли. Разговор о женщинах
напомнил ему о Джа. - Священный, вы помните ту рабыню, что была со мной в
домике?
Улыбка Хонакуры исчезла.
- А, да. Я собирался как-нибудь ей помочь - девушка заслуживает лучшей
участи - но как-то все руки не доходят. Вы хотите ее видеть? Значит,
драгоценный сапфир он просто выкинул на ветер, а рабыню можно было получить
даром.
- Я думаю, она уже моя, - ответил Уолли. - Сегодня утром я послал Нанджи,
чтобы он ее купил. - Теперь Уолли увидел, что сделал даже большую глупость,
чем предполагал. Он показал свое богатство Тарру, и тот, несомненно, поймет,
что там, откуда с такой легкостью возникли эти два камня, есть и другие
драгоценности. К тому же теперь он знает, как легко Уолли расстался с ценным
мечом Хардуджу.
Старый жрец смотрел на него в глубокой задумчивости.
- Надеюсь, вы заплатили не слишком дорого, - сказал он.
Уолли как громом поразило.
- Именно так и случилось, - признался он. - Но как вы догадались?
У Хонакуры был довольный вид.
- Вы сказали, что ваш господин щедр. Вот я и догадался, чем он вас
наградил.
- Догадались?.. Но как?
- Он - бог драгоценных камней.
- Драгоценных камней?
- Да, уверяю вас, - Хонакура замолчал. Вид у него был одновременно и
озадаченный, и обеспокоенный. - Его имя обычно связывают с Богом Огня, а не
с Богиней. Непонятно только, почему. Ведь драгоценные камни обычно находятся
в песке у Реки.
- Там, в моем мире, - сказал Уолли, - мы считаем, что почти все
драгоценные камни образуются в огне, а потом вода разносит их по свету.
- Вот как? - Жреца это заинтересовало. - Тогда все понятно. Обычно его
видят в облике маленького мальчика. Старатель, который находит хороший
камень, всегда говорит: "Бог обронил свой зуб".
Уолли рассмеялся и осушил бокал.
- Хорошо сказано. И про соловья мне тоже понравилось. Вы очень поэтичный
народ, священный. А для чего у бога этот прутик с листьями? Хонакура
рассмеялся.
- Для вида, я полагаю, - сказал он, понизив голос. - У богов тоже есть
свои маленькие слабости. Не думаю, чтобы ему на самом деле понадобилась
памятка.
- Что понадобилось?
Старик опять вздохнул и покачал головой.
- Светлейший, вы сущее дитя! Не смею усомниться в мудрости Богини, но я
