находилось все ее немудреное имущество.
- Проверим... - задумчиво, словно взвешивая, протянул Пров. - Да
только по-нашему проверим, не по-плотницки. Мышлю: спытати ево надобь! -
решительно заключил он.
Этого момента Григ боялся больше всего. Еще до погружения он понимал,
что любой неофит в таком дьявольском деле не сможет обойтись без
испытания. Но вот в чем оно будет заключаться, никто не мог предсказать.
Хорошо, если все обойдется раскаленным железом или клятвой кровью - Гном с
Томпсоном снимут боль и залечат раны. А если заставят некрещеных младенцев
резать?
- Мы готовы, - сказал он, спиной чувствуя, так напряглась Чака. -
Вели, брате.
- А вдруг придется раздеваться? - услышал он ее голос и растерялся.
Об этой возможности он почему-то забыл. Обрадовался, что боли не будет...
Да и Гном тоже хорош!
- Я это рассматривал, - обиделся Гном. - Это маловероятно. Их культ
лишен сексуальной окраски. Даже в самой мистерии они обходятся без женской
энергии. Это те же подвижники, инфернального, правда, толка. Им ведь от
дьявола ничего плотского не надо.
- Спытаем розно, - указал Федор и кивнул Митяю. - Ну-тко, брате,
зведи ево на двор. Сам знаешь про что. А ты, - обратился он к Кузьме, -
розкали-ка кочергу. Спытаем молодшего.
Григ дернулся.
- Успокойся, - услышал он сквозь стук крови в ушах голос Чаки. - Иди.
Я за себя постою.
Плохо соображая, Григ сунулся в дверь, на ватных ногах спустился по
лестнице, двинулся за Митяем куда-то вокруг дома. Через камеры он видел
Чаку, спокойно сидящую на лавке, Кузьму, сующего в печь толстый, согнутый
кочергой прут, да артельщиков, внимательно следящих за ним. Все это не
предвещало ничего хорошего, и Григ вдруг почувствовал противную дрожь в
руках.
- Да не волнуйся ты! - одернул его Гном. - Дал бы я добро при
тревожном прогнозе?! Все будет в порядке.
- Ну что, - сказал Митяй, останавливаясь, - снимай крест.
Кузьма вынул из печи капающий искрами прут, сделал шаг к Чаке.
- Крест? - переспросил Григ, судорожно стискивая кулаки.
- Крест, крест, - Митяй смотрел выжидательно. - Иде он у ты?
Откуда-то из-за печи появился Анемподист. В левой руке он держал
средних размеров деисус.
- Иде-иде! - зло отозвался Григ, - приваливаясь к стене и берясь за
сапог. - Онамо же, иде у ти. Под пятою. Пошто ловишь-то?
- Ну-ну, - Митяй ухмыльнулся. - Пошто надобе, по том и ловлю! - И
взяв крест, швырнул его на землю. - Мочись! - приказал он.
- Чево? - не понял Григ.
- Справь, говорю, нужду на крест-то.
- Брате, - торжественно обратился Федор к Чаке, остановившись от нее
на расстоянии метра. - Ин своею ли волею идеш к нам, али по принуждении?
- Сам, - отвечала Чака, волнуясь или умело делая вид, что волнуется.
- Своею.
- Чево взысковеши темо, брате?
- Умысел есть, - отвечала Чака твердым и чуть хрипловатым голосом. -
Хочу познати чюдное.
Григ выполнил приказание и теперь, после одобрительного кивка Митяя,
обтирал крест лопухом.
В избе между тем творилось нечто странное.
- Возьми кочергу, - потребовал у Чаки Федор. Чака, ожидавшая другого,
растерянно переняла у Кузьмы вишневый уже на конце прут.
- Пронзи сердце Спасу, - продолжал Федор. - Смелее, молодший.
- Пошли что ли, - сказал Григ.
- Аз бо и не боюсь, - ответила Чака, делая шаг к иконе, которую
Анемподист тем временем аккуратно пристроил на припечке.
Раскаленный прут ткнулся в дерево, зашипел, проходя через лак, выжег
черный круг. Чака налегла на него, вдавила в доску. Артельщики, застыв,
наблюдали за ней.
- Во имя Господа нашего, Сатаниила! - возгласил Федор. - Аминь!
Чака выпрямилась.
Митяй задержался в сенях, прислушался, стукнул условно. Федор
распахнул дверь.
- Входите, - сказал он. - Добре держался твой молодший, - обратился
он к Григу.
Григ подошел, потрепал Чаку по волосам. - Молодец, - похвалил он.
- Погоди, - мысленно отозвалась Чака. - То ли еще будет. Помнишь, Лип
про зад говорил?
- Да и клятву, говорят, кровью надо подписывать. Из мизинца...
Пров снял прожженную икону, сунул ее в печь, потом повернулся к ним.
Анемподист с поклоном передал ему большой наперсный крест, быстро положил
перед Григом и Чакой по иконе, ликом вниз.
- Братие! - воззвал Пров, поднимая крест, который держал вверх ногами
- за короткую часть.
- Коленями на иконы! - свистящим шепотом подсказал сзади Федор.
Григ с Чакой поспешно опустились на колени перед Провом. Сегодня он
вел мистерию. Наверное, поэтому же ему доверили посвящать новообращенных.
- Готовы ли вы единитися с нами, забыти родных и близоких, отрешитися
от мирской суеты и посвятити себя силам преисподнеи?
- Готов, - кивнул Григ.
- Готов, - сказала Чака.
Пров вытянулся, торжественно поднял крест.
- Верую! - возгласил он.
- Вторите! - услышал сзади Григ.
- Верую в князя тьмы, владыку преисподня Люцифера, ангела падшаго и
возвысившагося, володетеля живота и смерти, седящаго на стале в геене
огненной. Верую в сподвижников Его - Асмодея, Магога, Дагона, Магона,
Астарота, Азазела, Габорима, Велиала. Верую в аггелов, наставляющих мя и
сугубо поможающих дерзновению моему. Отверзаюсь Христа и святаго духа,
господа животворящаго, иже от отца исходящая, иже со отцем и сыном
поклоняема и славима...
Краем глаза Григ видел артельщиков, внимающих им, повторяющих, шевеля
губами, каждое слово. Пока все шло нормально.
- ...по волей моей, и в согласии со страшной и вечной клятвой не
разглашу никоемуждо тайну велию, а ежели предам, то постигнет мя кара Ево
и поразит мя и ближняя моя оружие Ево...
- Старик, - позвал он. - Ну как?
- Давай, давай, - донеслось издалека.
- ...чаю живота вечнаго и власти над миром тварным и над бренной
плотью своя. Аминь!
- Аминь! - эхом откликнулась Чака и замерла в глубоком поклоне.
Пров плюнул на крест и бросил его через правое плечо.
- Чашу! - приказал он.
Тот же Анемподист вытащил из-за пазухи небольшой сверток, развернул
тряпицу и в темноте избы блеснули серебряная чаша и нож то ли с золотой,
то ли с позолоченной рукоятью.
- Кнут!
Из-за спин выдвинулся Федор, держа в руке кожаный бич.
- Ну, малыш, - ухмыльнулся Григ, - теперь держись!
- Лишь бы рубаху не снимать, - отозвалась Чака.
- Во имя Господа нашего, царя мира сего!
Кнут свистнул, на плечи обрушился не очень сильный, но все же
достаточно ощутимый удар.
- Раз! - считал про себя Григ. - Два! Три!
Он очень удивился, когда Федор, ограничившись тремя ударами, перешел
к Чаке. В других сектах испытание было куда более суровым.
- Братие! - снова провозгласил Пров. - Ныня приемлем мы в лоно Церкви
нашей нового брата Иоанна - имя сице есть мерзостно и отвратително...
Он принял левой рукой чашу, куда услужливый Анемподист уже налил
крепкую, судя по запаху, брагу и, подойдя к Чаке, продолжал:
- Нарекается...
- Рукава! - подсказал сзади Федор. - Засучите рукава!
Григ перевел дух. Обряд оказался менее жестоким, чем он ожидал.
- ...раб Бога машет, Веельзевула, Сатаниила и Люцифера имеем
Исаакорум и предается в повинутие Аваддону, демону зла, раздоров, грабежей
и пожаров, войн и разорений!
- Авва! - вскричали хором артельщики.
- И посвящается...
Ножом Пров полоснул по белой обнаженной руке Чаки, и Григ ощутил, как
болезненно кольнуло у нет в груди. В порезе вспухла вишневая кровь,
струйкой сбежала в чашу. Григ закусил губу.
- ...в служители Престола Мрака и Бездны, Геены Огненной...
Рядом с Чакой появился Митяй с какой-то тряпкой, свернутой в жгут,
став на колено, перехватил руку чуть ниже локтя, затянул и завязал.
- Нарекается... - снова запел Пров, переходя к Григу, - раб Бога
нашего Веельзевула...
Удивительный был обряд. Без купели, без восприемников. Чем-то
варварским, языческим веяло от него.
- Интересно как! - подумал Григ. - Страшно подумать, из какой дали
тянется все это. Столетия! И все сохранилось.
Он скосил глаза и, пока артельщики хлебали по очереди смешанную с
кровью брагу, стал рассматривать застывшую на коленях Чаку.
Она сидела, пусто глядя перед собой, и Григу вдруг с особенной силой
захотелось вскочить, броситься к ней и, обняв, целовать, изо всех сил
целовать это милое, дорогое, отрешенное лицо.
- Чака! - позвал он.
Чака шевельнулась.
- Мы вроде сейчас побратаемся?..
- Скорее уж посестримся, - бесстрастно отозвалась Чака. - Ты лучше
смотри!
Пров протягивал ему чашу.
Григ отпил, проследил глазами за Чакой.
- Восстаньте, - разрешил наконец Пров, вытирая со лба пот. Казалось,
что от этого обряда он устал не меньше их.
- Благодарствуйте, братие, - Григ прижал руку к сердцу и,
поклонившись, начал подниматься с колен. И Чака поклонилась.
- Что же тепериче скажете делати? - спросил он у Федора.
- Несть до вас дела никако. Располагайтесь. Рухлядишки у вас, чаю, не
многа.
- Рухлядишки у нас - что на собе, - ответствовал Григ. - Деньженцев
вот толика суть.
- Деньги дайте Прову. Статки у нас общие.
- Ан можем ли мы до речки сходити? - поинтересовался Григ.
- Отчего же, - Федор посмотрел понимающе. - Передохните. Вона от
мыльни тропка. Потече по е, выидеш к реке. Тут близоко. Вот она, Рожайка,
под обрывом. Толико овамо долго не будьте. Сего дни, - он помолчал,
пожевал губами, - таинство велие у нас...
- Добре, - сказал Григ. - Все зделаем, яко молыш. - Он отстегнул
калиту, протянул ее Прову. - Поидем ли? - обратился он к Чаке.
Чака молча кивнула.
До реки они дошли быстро. Правда, тропинка выводила к броду, и,
поскольку Григ хотел искупаться, им пришлось пройти еще немного по берегу,
туда, где речка была поглубже. Остановившись у росших возле самой воды ив,
Григ споро стянул рубаху и скинул сапоги, а потом, резво пробежавшись по
колющей подошвы траве, с удовольствием плюхнулся в прохладную, бодрящую
усталое тело воду.
Первые шаги по илистому у берега дну были неприятны, но Григ быстро
выбрался на середину, где вода была по шею, и, ощутив под ногами не
водоросли, а песок, блаженно замер, отыскивая глазами Чаку. Уставшая, она
сидела в тени одной из ив и, грустно нахохлившись, чертила что-то палочкой
на песке. Нелегкой была дорога, и трудным оказалось посвящение, но еще
более тяжелое испытание ждало их впереди. И почувствовав мгновенный
щемящий укол жалости, Григ решил вызвать ее через Гнома, чтобы встряхнуть,
взбодрить, помешать соскользнуть в депрессию.
- Малыш! - ласково позвал он. - Чего насупилась? Все в порядке. Разве
нет? Свяжись с отцом, как он там, где они вообще? Любимому привет передай,
- добавил он, не удержавшись, и тут же выругал себя. Но было поздно.
- Вас понял, командир, - отвечала Чака. - Всем привет. Любимому
особо. Разрешите выполнять?
- Действуйте, сержант, - попытался попасть в тон Григ, но вышло
фальшиво, все выходило фальшиво, когда он разговаривал с ней. И зная,
почему это происходит, злясь на себя за совершенно непростительные ошибки,
он в сердцах скрипнул зубами и, нырнув, лег на дно.
Что ж, теперь, по крайней мере, можно было подвести итоги. Пока что
все шло хорошо. Их, все-таки, приняли здесь. Их приняли здесь, и вечером
они будут участвовать в затеваемой люциферианами мистерии. Они будут
участвовать в мистерии, и тогда он выйдет на Контакт. Выйдет на Контакт...
Озноб пробежал по рукам и плечам, растворился в затылке.
- Контакт... При перегрузке узловых детерминант ситуацию может
