появился на Земле не одновременно с человечеством, а лишь когда уже успели
рассыпаться первые цивилизации - в разное время, но с одинаковой
неизбежностью придя практически ко всем народам.
Впрочем, это не вызывало недоумения, поскольку в основе его появления
лежали, видимо, реальные факты. Пришельцы, если это были пришельцы, могли
осваивать новую планету неравномерно. Непонятно было другое. Записи
фиксировали пассивных и не приносящих никому зла существ. Почему же в
большинстве случаев они олицетворяли зло или страшное запредельное знание,
что в общем-то тоже было равносильно злу? Ответа не было. И единственное,
что оставалось, так это-надеяться на предстоящий Контакт, последнюю
неиспользованную возможность получить ответ и на этот, и на многие другие
вопросы.
Чака словно услышала его мысли.
- Интересно, - вдруг сказала она, - а зачем нам все таки этот
Контакт. Может, от них, кроме гадости, и ждать нечего?
- А ты, - усмехнулся Григ, - ищешь от Контакта только выгоду? Простое
любопытство тебя не мучает? А я-то, дурачок, думал, для хомо сапиенс
характерна жажда познания...
- Для меня характерна, - обиделась Чака. - Но ведь от каждой
экспедиции должен быть толк!
- От Контакта будет, - не оборачиваясь, ответил Григ. - Знакомство с
иной культурой всегда является колоссальным стимулом для развития, даже
если эта культура основана на чуждой нам системе ценностей. Это, по-моему,
еще в школе проходят. А ты что, не согласна?
Не услышав ответа, он оглянулся. Чака ехала за ним, напряженно сжав
губы и глядя куда-то в сторону. Она явно не желала продолжать беседу, хотя
поговорить было о чем. Так же, как и она, Григ видел своего дьяка
Ларионова, объясняющегося с заменившим погибшего Джоя начальником
сегодняшнего стрелецкого караула, видел и по-медвежьи неповоротливого
десятника Евтеева, скептически оглядывающего перед выездом свою несколько
помятую с утра группу захвата. Чака, конечно, обиделась, но Григ решил не
обращать на это внимания. Если обращать внимание на каждый каприз, то
непонятно, как работать. В деле нельзя подчиняться эмоциям - это он знал
точно. Но все равно что-то давило, мешало сосредоточиться на главном.
Они уже миновали луг у села Ногатинского и теперь ехали лесом,
подъезжая к Чертанову. Длительное молчание становилось тягостным, Григ
физически, всей кожей, ощущал его. Он уже чувствовал, что был несправедлив
к Чаке и говорил с ней холоднее, чем она того заслуживала. Даже если он
был прав по существу, не стоило отвечать так резко. Теперь приходилось
думать, как снять возникшее напряжение. Не найдя ничего лучше, Григ решил
спросить ее о чем нибудь нейтральном.
- Послушай, Чака, - обратился он к ней, - а ты не скучаешь по нашему
времени? Ты же здесь, по-моему, почти три года. Наверное, и забывать уже
стала?
Чака немного помедлила с ответом. Видимо, подбирала слова.
- Центр согласился с предложением отца, - услышал наконец Григ. - Мне
утверждена индивидуальная программа. О доме не скучаю. Раз в два дня
программа предписывает просмотр документальных фильмов. Я ответила на
вопрос?
Григ вспыхнул. Такого ответа он просто не ожидал. Огненная пощечина
обиды обожгла лицо, кровавой пеной бросилась в мозг, ударила по глазам.
Ослепнув от ярости, он изо всех сил перетянул Ягодку камчой и дал ей
шенкеля. Коротко заржав, Ягодка рванулась вперед, но, проскакав метров
сто, Григ осадил ее и, развернувшись, подъехал к Чаке.
- Знаешь что, - заявил он, останавливая храпящую и мотающую головой
Ягодку. - Ты это брось, девчонка. Нам с тобой еще работать. Стоит ли с
самого начала изводить друг друга?
- А ты это себе скажи, - отозвалась Чака, глядя ему прямо в глаза. -
Я подчиняюсь тебе для решения определенной задачи. Но задевать меня без
повода ты не смеешь! Так что, пожалуйста, будь повежливее.
Несколько секунд Григ в упор смотрел на нее, потом, не говоря ни
слова, подобрал поводья и толкнул Ягодку ногой.
Получалось так, что он не прав. И в то же время он не сделал ничего
такого, за что мог бы себя корить. Ситуация требовала осмысления. Но для
этого надо было успокоиться.
Медленным шагом они проехали мимо Чертанова и, оказавшись за
околицей, снова пустили лошадей вскачь. Теперь, когда рукой было подать до
Волчьих ворот, Григ и вовсе старался с учетом возможного нападения
держаться впереди. Он понимал, что Чака расценит это как нежелание
разговаривать с ней, но говорить о воротах все равно не хотел. Ни к чему
было тревожить и без того уставшую и не выспавшуюся девчонку, тем более,
что днем по дороге еще можно было ездить. Грабили здесь, в основном, под
вечер, и Григ надеялся, что их пронесет.
Впрочем, если бы Чака узнала, о чем он сейчас думает, она бы,
наверное, обиделась еще больше. Не ссора и не опасность владели на самом
деле мыслями Грига. Мерно покачиваясь в седле и продолжая зорко глядеть по
сторонам, Григ никак не мог отрешиться, избавиться от того, что занимало и
мучило его на протяжении всего последнего года, особенно теперь, когда он
ехал в село.
"Интересно, - думал он, - что за неведомая галактическая битва
развернулась тогда в небе над планетой? Страница чьей гражданской войны?
Господи, как страшно-то небось было!"
Он вдруг, словно наяву, услышал грохот дюз и увидел, как валятся с
орбиты охваченные огнем шлюпы и как на глазах у потрясенных пращуров
побежденные гиганты, опальные архангелы в бессильной ярости срывают со
своих небесных аксельбантов ослепительные звезды Яхве.
"Да, - думал он, - может, они и вправду ушли под землю, основав там
свои города, а потом, построив новые корабли, улетели? Хотя вряд ли.
Полвека назад была проведена очень тщательная локация из космоса. Но
больших каверн при этом так и не обнаружили. С другой стороны, эти города,
конечно же, могут быть и экранированы. Гипотезы... Только гипотезы... И ни
одного факта".
- Григ! - услышал он голос Чаки и обернулся. Вглядываясь в промежутки
между деревьями, он даже не заметил, как она отстала. Спешившись метрах в
ста от него, как раз там, где дорога уходила вниз между густо поросших
лесом бугров, она подтягивали подпругу, безуспешно пытаясь упереться
соскальзывающим коленом в живот лошади. Лицо у Чаки было красное, шапка
сбилась набекрень. Видно было, что сил хорошо затянуть подпругу у нее не
хватает.
- Какого черта! - рявкнул Григ, тревожно озираясь по сторонам.
- Мистер Томпсон сказал, что седло трет спину, - объяснила она,
безнадежно выпуская ремень из рук. - Он думал, что я справлюсь.
- Он что, не может помочь?
- Он помогает. Но видишь, не выходит.
- Ну и местечко ты выбрала! - Григ спрыгнул с лошади, приподнял
легкое березовое седло и, просунув руку под потник, ощупал спину кобылы.
Спина не была сбита, Мистер Томпсон среагировал вовремя.
- Смотри! - Он ткнул кулаком в брюхо гнедой, чтобы та выпустила
воздух, и, сильным рывком натянув ремень, захлестнул узел.
- Давай быстрей! - Проверяя, он покачал седло, бегло осмотрел сбрую.
- Другой раз спрашивай, где остановиться.
- А ты не погоняй, - отозвалась Чака, не очень ловко ловя ней стремя
и берясь левой рукой за переднюю луку. - Думаешь, раз помог, то можно
орать?
Григ ухе держал Ягодку под уздцы, но последняя фраза взорвала его
Бросив поводья, он резко повернулся к замершей от неожиданности Чаке,
чувствуя неодолимое желание схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть.
- Это Волчьи ворота, - объяснил он, из последних сил сдерживая
закипающий внутри гнев. - Здесь, именно в этом самом месте, постоянно
кого-то грабят. Я не боюсь разбойников. Но я не могу рисковать Контактом
из-за такой ерунды. Кроме того, я отвечаю за тебя. Так что ты спрячь пока
свою амбицию. Потерпи до вечера. Завтра мы расстанемся, а Сегодня, если не
помогаешь, то хоть не мешай.
Не оборачиваясь, он подошел к Ягодке, прыгнул в седло и взял с места
быстрой рысью. Через несколько минут Чака догнала его, и какое-то время
они ехали молча.
- Григ! - наконец позвала она.
Обернувшись, он увидел ее покрасневшее лицо.
- Извини... - пробормотала Чака, отводя взгляд. - Я не думала...
Не отвечая, он приподнялся на стременах и огляделся. Теперь они
приближались к Пахре. До села оставалось всего ничего, и поэтому Григ
решил остановиться и спешиться, чтобы спокойно посмотреть, как будут
развиваться события, да заодно и перекусить. Они съехали с дороги и,
углубившись в лес, остановились на первой же поляне, где и повалились,
усталые, в траву, пустив лошадей свободно пастись. Сделали они это
вовремя, потому что буквально через несколько минут прозвучал сигнальный
гонг, и на высветившейся картинке Григ увидел знакомую улицу,
спанорамированную камерой с конька над воротами, фыркающие морды лошадей,
багровое пламя кафтанов Васильевского полка и знакомые бородатые лица
стрельцов, сгрудившихся у въезда во двор.
Залаяли собаки. Сошел неторопливо с крыльца и завозился с засовом
Барт, переругиваясь через створки с десятником. Григ невольно привстал на
локте, а потом и сел, привалившись спиной к растущей рядом осине. Села и
Чака. Ворота распахнулись.
Стрельцы, демонстрируя посадкой силу и достоинство, вальяжно въезжали
во двор. Было их человек десять вместе с Евтеевым - все рослые, румяные,
откормленные. У крыльца четверо спешились. Остальные сидели важные,
исполненные сознания собственной значимости, не глядя, как запирает за их
спинами ворота Барт.
Теперь Мистер Томпсон переключился на внутренние камеры, и Гном
послушно передавал изображение Григу. Стрельцы, даже не задержавшись в
сенях, ввалились в горницу и теперь стояли там, широко расставив ноги,
безразлично оглядывая утварь. Они ждали Старика. Григ так и не уловил,
когда пустили газ. Один из стрельцов осоловело глянул вокруг, зевнул,
смачно раздирая пасть. Откуда-то сбоку вынырнул Лип с Лончем,
проскользнули тенями, стараясь подстраховать и подхватить падающие тела.
Только один десятник понял в последнюю секунду, что дело неладно,
цапнул рукой палаш. Но было поздно. Глаза у него закрылись, он покачнулся
и рухнул на левую руку оказавшегося рядом Лонча. Подхватывая упавших под
мышки, Лип с Лончем быстро затаскивали стрельцов в ложницу, аккуратно
складывая их на полу. Покончив с этим, они снова исчезли в боковых
каморках, и тут же зазвучал, потек из всех щелей шум драки, крики и топот.
Мистер Томпсон снова переключился на двор. Стрельцы, до этого равнодушно
сидящие в седлах, заволновались, двинули вперед лошадей. Трое, нет,
четверо спрыгнули на землю, бросились к высокому крыльцу.
- Повезло ребятам, - сказал Григ вслух. - Частями входят.
Шум драки усилился. Трещало дерево, слышались глухие удары, кто-то
закричал. Не выдержав, последние двое спешились и, выхватив сабли,
ринулись внутрь.
Мистер Томпсон опять задействовал камеры в горнице, и Григ увидел
замерших в центре пустой комнаты стрельцов. Держа сабли наголо, они
затравленно озирались по сторонам. Казалось, еще немного, и они бросятся
дальше, в глубину дома. Но тут глаза их подернуло поволокой, снова
мелькнули Лип, Лонч и присоединившийся к ним Барт, мгновение - и все было
кончено.
- Барт! - по лестнице спускался Старик. - Лошадей всех в конюшню!
Ребята управятся без тебя. Григ! - позвал он. - Ты видел?
- Блестяще! - сказал Григ, чувствуя невероятное облегчение от того,
что все кончилось. - Поздравляю! Я думаю, часов десять они проспят.
