- Горобец сидит у вас? - произнес на другом конце
развязный голос.
- Вы куда звоните? - повысил голос инспектор.
- Я знаю куда звоню. Отвечайте на вопрос.
- С кем я говорю?
- Если вам это не известно, то не имеет значения. А если
известно, тогда незачем спрашивать. Я повторяю свой вопрос:
Горобец у вас?
- Вы ошиблись номером, - сказал инспектор и ухмыльнулся.
- Это квартира.
Подобные звонки раздавались в его кабинете не в первый
раз. В отличие от многих других инспекторов, наш инспектор
знал, как на них реагировать. А именно: следует вести
разговор таким образом, чтобы получить максимум информации о
собеседнике. Что он и делал теперь.
- Хорошо, - голос высказал признаки раздражения у его
владельца. - Передайте ему трубку.
- Повторяю: вы ошиблись номером. Перезвоните.
- Минуточку! Не кладите трубку, - тон голоса несколько
смягчился. - Мне нужна справка.
- Справок не даем, - строго сказал инспектор. - Я
полагаю, вы должны извиниться и сообщить кто вы такой.
- Хорошо, я извиняюсь. Я звоню участковому инспектору
райотдела милиции.
- Что ему передать, если вдруг появиться?
- Я хочу сообщить вашему подследственному, что я
существую.
- Рад за вас.
- Его, вероятно, это тоже обрадует.
- А он вас знает?
- Да, мы с ним когда-то были очень близки.
- Ну, так вы бы ему самому и звонили - зачем же милицию
зря беспокоить?
- Есть сведения, что в данный момент у него нет телефона,
- насмешливо произнес голос. Поэтому уж будьте так любезны,
передайте от меня привет и наилучшие пожелания. И обратите
внимание на бутылку. Вы меня слышите?
- Спасибо, но я не пью.
Телефон придушенно хрюкнул и залился монотонными гудками.
Инспектор положил трубку и вопросительно посмотрел на
свидетеля.
- Интересуются вами, Сергей Кузьмич. Приветы шлют.
Свидетель вымученно улыбнулся:
- Знаете, я совершенно измотан. Обстоятельства изменились
радикальным образом - мне нужно подумать. Отправьте меня в
камеру, или... куда-нибудь.
- А как же наш разговор?
- Этот разговор бесконечен. Он совершенно беспредметен, и
вы очень скоро в этом убедитесь. Вы придете к выводу, что
самое лучшее - отпустить меня на все четыре стороны, сочинив
какую-нибудь правдоподобную историю.
- Да, похоже на то, - согласился инспектор. - Но я,
собственно, и пытаюсь выудить из вас эту самую
правдоподобную историю. Пока, правда, без особого успеха.
Он задумчиво поводил пальцем по столу, повертел в руках
шариковую ручку, не нашедшую иного применения, и задумчиво
повторил:
- Да, похоже на то... Очень на то похоже... Ну, хорошо, я
готов вас отпустить на все четыре стороны. А что делать с
этим абонентом? Он ведь не с того света звонит, не из
преисподней?
- Преисподняя - в нашей душе, - сказал свидетель каким-то
обреченным голосом.
- Что он может предпринять? Он вообще может что-нибудь
предпринять? Как отразится его.., - инспектор поискал
подходящее слово, но отыскал только одно: - наличие на делах
мирских.
- Вообще говоря, ничего сверхъестественного без меня он
сотворить не может. Все же, Бог - я, а не он, при том, что и
я не... всесилен!.. Однако, в духовной сфере, то есть в
сфере политики, культуры... Я это могу охарактеризовать, как
массовый психоз, или нечто подобное.
- А разве у нас сейчас на психоз? Плюнь, и в суверенитет
попадешь! Страна разваливается на глазах...
- Пустяки. Совершенно естественный процесс развала
империи. В исторических масштабах это достаточно безобидное
явление.
- И это вы называете безобидным явлением?!
Государство,существовавшее тысячу лет, разваливается на
мельчайшие куски!
- Что касается России, то за тысячу лет ее пытались
развалить уже тысячу раз, и ни разу не смогли. А что
касается, скажем, Армении, то к России она имеет слабое
отношение. Там своя культура, и свой менталитет. Не надо
путать божий дар с яичницей! Одно дело - нация, а другое -
государство. Почему вы не сожалеете о развале Британской
Империи на Великобританию и далеко ей не сопредельную Индию?
Инспектор покрутил носом, соображая, а потом воскликнул:
- Но мы-то живем не в Индии и не в исторических
масштабах! И кушать хотим каждый день. А на почве всех этих
размежеваний скоро уже с голоду начнем пухнуть, потому что
никто толком не работает.
Свидетель мягко улыбнулся:
- Не волнуйтесь. То, что сейчас происходит, процесс, в
общем, позитивный. Сознание каждого человека освобождается
от религиозных догм, утрачиваются жизненные идеалы и
ориентиры, но это ненадолго. Постепенно каждый осознает,что
прежде всего нужно надеяться на себя, а сумма частных
интересов, в конечном итоге, даст положительный импульс
развитию всего общества. Самое главное, что общественное
сознание не захвачено сейчас какой-то одной идеей
религиозного толка. Вот когда это случается - действительно
страшно.
- Например?
- Например, начало нынешнего столетия.
- А какая там была религиозная идея?
- То есть? Коммунизм, естественно?
- Как коммунизм?! Да там же атеист на атеисте сидит!
- Коммунизм, Владимир Борисович, - это типичная
религиозная доктрина, причем, одна из самых ярких и
притягательных, ибо под нее была подведена якобы научная
база. Истоки - в раннем христианстве, и здесь я, каюсь
приложил руку. Намеренья были самые благие: всеобщее
равенство, братство и прочая общественная гармония.
Результат налицо. Фанатизм, порожденный этими намерениями,
только России обошелся примерно в семьдесят миллионов
жизней. Стремление к равенству обернулось нивелированием
личности, братство - круговой порукой. А во что обошлась
общественная гармония! Не гармонируешь - на Колыме
загармонируешь!.. Мифологизация общественного сознания
достигла своего предела. Даже когда до победы коммунизма
оставалось всего два года, в него верили. Рассказывали
анекдоты, но верили. Вот ведь какая штука!
- Зато уж теперь ни во что не верим, - мрачно сказал
инспектор. - Только в очереди, талоны и повышение цен.
- И правильно делаете. Потому, что рост цен - это
р е а л ь н о с т ь, природа которой в естественной
переоценке каждым результатов своего труда. И ничто, кроме
падения спроса на товар, не сможет остановить рост цены
предложения. Но прогнозы сбываются, значит они возможны, а
значит надо их делать и пытаться организовать свое поведение
в соответствии с ними. Действия людей становятся
рациональными - это главное.
- А в противоположном случае?
- Иррациональными. Например, во времена крестовых походов
люди шли в Палестину отвоевывать гроб господень.
Спрашивается, зачем им нужен был этот несчастный гроб?
- А он существовал в реальности?
- Это зависит от того, кого считать Господом. В принципе,
гробы есть везде.
Подследственный сделал многозначительную паузу, и
инспектор понял намек.
- А! - произнес он, - в том смысле, что... Труп в морге,
а вы-то здесь. Н-нда... И это лишний раз подтверждает... Ну,
вы меня убедили. Почти.
- Я, собственно, все это говорю к тому, что ваш абонент
усиливает иррациональную сферу бытия в некоторой своей
окрестности. И тут ему нет равных. Теперь главное: что вам
делать? Ничего! Нужно делать вид, что ничего не случилось.
Понимаете?
- Момент! - инспектор был огорошен таким поворотом дела.
- Что значит "ничего"? Вообще ничего?
- Поймите, - с жаром воскликнул подследственный, - ему
как хлеб нужна атмосфера ажиотажа. То есть, шум до небес.
Слухи. Он питается энергией сумасшествия. Существует
некоторое коллективное биополе, и чем выше его потенциал,
тем большими возможностями он располагает. Его кредо -
разрушение. Я созидаю, а он разрушает!
- Что именно?
- Все подряд. Причем, не собственными руками, но путем
создания атмосферы психоза в обществе. Смущает умы,
направляет помыслы в сторону разрушения существующих... В
общем, всего подряд.
- Ясно. Но ведь не всякое разрушение - зло. Может быть...
- Вот! - свидетель подскочил и, выбросив вперед руку,
уставил палец на инспектора. - И вы туда же!
- Да нет, вы меня не поняли. Я не говорю..., - инспектор
досадливо поморщился. - Если, например, что-то мешает...
- Кому мешает?!
- Ну, я не знаю... Мало ли... Стоит, например, сарай, а
на этом месте хотят, например, построить баню. Я к примеру
говорю.
- Какую баню?! Зачем?.. Да поймите, странный вы человек,
то, что построено, не надо ломать. Когда оно состарится -
само рухнет.
- Ну и что, сидеть вот так и ждать?
- Почему ждать? Не надо ждать. Хотите строить - найдите
место и стройте. Надо искать с в о е место! Пустого места в
мире хоть завались.
- Конечно, завались... Вам легко говорить. Сотворил себе
новую вселенную, и созидай на здоровье. А у нас тут - черт
знает что!.. Вон, в Москве был - плюнуть некуда. Да и
вообще.., - инспектор махнул рукой.
- Вот что я вам скажу. Эта посылка - о том, что прежде
чем строить новое, необходимо разрушить...
- Не разрушить, а расчистить место! - перебил инспектор.
- ...Необходимо разрушить старое, - упрямо продолжил
свидетель, - эта посылка в корне неверна. Более того, именно
она лежит в основе всех бед. Разрушение бесплодно - поймите
это. Оно увеличивает хаос и подрывает гармонию, независимо
от благости ваших намерений. Разрушение не может быть
всеобщим - оно избирательно. Что-то ломают, а все остальное
остается. Но выпадает звено из связной цепи, и утрачивается
смысл... Если хотите, суть божественного промысла в том и
состоит, чтобы сохранить единство мира, его цельность. А вы
говорите!..
- Да ничего я не говорю! Возможно, вы и правы, возможно.
Но тогда почему вы не уничтожили своего внутреннего
оппонента в самом зародыше, лишив его даже потенциальной
возможности что-либо разрушить.
- Во-от!.. "Уничтожили"! Вечный лозунг: долой
оппозиционеров! А я не хочу никого уничтожать. Не хочу и не
могу. Но вы не желаете это понять. И пока все вы этого не
поймете, ничего хорошего в вашем мире не образуется.
"Возлюбите врагов ваших, как самих себя". Почему? Да потому,
что уничтожая своих врагов, вы уничтожаете самих себя - вот
почему!
- Ясно, - сказал инспектор, криво ухмыляясь. - Их надо
лелеять и холить.
Свидетель ничего не ответил. Он обхватил голову руками,
закрыл глаза и закачался из стороны в сторону, что-то
бормоча себе под нос. Инспектор мог разобрать только
последние слова:
- Боже!.. Как я устал!.. Это невероятно, немыслимо!..
Фатальная тяга к саморазрушению... Ошибка... Если бы знать
заранее... Поздно, поздно!...
Наконец он поднял голову и произнес, глядя куда-то мимо
инспектора:
- Я устал. Все это абсолютно бессмысленно... Я истощен
морально и физически. Никакой я уже не Бог - так,
недоразумение... Все, вселенная переросла создателя. Она
усложнилась настолько, что теперь, верно, абсолютно
непостижима... Отправьте меня в камеру, пожалуйста, я уже
изнемог от всех этих разговоров.
- Хорошо, - сказал инспектор, направляясь к двери, и
добавил извиняющимся тоном: - Отпустить я вас не могу. Пока
не могу. Не имею права. Но завтра, обещаю, вы будете
свободны. С утра продолжим разговор, а к обеду закончим.
Извините...
Инспектор выглянул в коридор и позвал дежурного, а сам
вернулся за стол. Сержант появился немедленно.
- Вот что, Коля, отведи задержанного в изолятор. Завтра с
утра поработаем еще. И позвони, пусть ужин привезут на
