детей. Морозов стал таким культиком. Подсчет показывает, что в 1932-1934 гг,
имя Морозова встречается в "Пионерской правде" чаще, чем имя Сталина.
Однако, возвеличивая Морозова, авторы, разумеется, восхваляли Сталина,
соединяя оба имени кратчайшей прямой. В поэме "Павлик Морозов" Степана
Щипачева отобранный у родных и соседей хлеб герой везет с красным знаменем в
руках и с мыслью о вожде: "Сталин за это, чего же бояться мне! А тронуть
меня попробуют, им не сойдет это так..." Предавая отца, Павлик, по замыслу
поэта, понимает, что отец у него теперь будет другой:
Отец - дорогое слово!
В нем нежность, в нем и суровость.
Сталину, совершая
Всей жизни своей поворот,
Любовь свою выражает
Этим словом народ.
Если есть новый отец, Сталин, зачем, с точки зрения Щипачева, Павлу
старый отец, который его наказывал? И мальчик выбирает из двух отцов того,
который ведет в светлое будущее, а не в хлев - вывозить навоз. Старого же
отца следует "пустить в расход", как тогда говорили, не сомневаясь,
Заведующий отделом культуры и пропаганды ленинизма ЦК партии Алексей Стецкий
Уничтожен в 1938 г ведь Сталин освобождает человека от предрассудков и всю
моральную ответственность берет на себя. И Павел -
Стоит, как под знаменем, прямо,
Не скрыв от суда ничего.
С простенка, из тоненькой рамы
Сталин глядит на него.
Морозов и уполномоченный ОГПУ мыслят в унисон. У уполномоченного своя
программа вырасти: ему надо сообщить о доносе Павла в Москву.
Тоненький медный провод
Бежит до Москвы, до Кремля.
И низовой работник мечтает, что в случае удачного доноса его жизнь
переменится:
И, может, из мест лесистых
Дойдет до трибуны в Кремле,
Товарища Сталина, может,
Увидит...
Отца заменили на вождя, а вождь уже подготовил замену и для матери. "...
Будьте достойными сыновьями и дочерьми нашей матери - Всесоюзной
коммунистической партии", - писал Сталин ("Правда", 9 июля 1932 г.) Он
призывал подымать ярость миллионных масс. В стране по его инициативе
активизируется деятельность государственного учреждения для сбора доносов:
Бюро жалоб - своеобразного общесоюзного уха. Фактически сведениями,
поступавшими в Бюро жалоб, пользовались прокуратура и ОГПУ.
В биографической хронике Собрания сочинений Сталина говорится, что законы
в это время гениальный вождь сочинял сам По ним местные власти начали
осуществлять план уничтожения кулачества В разгаре этой кампании был поднят
на щит Павлик Морозов.
Многие биографы Сталина отмечали его способность приписывать врагам
собственные криминальные намерения и рассчитывать политические интриги на
ряд ходов вперед. В НКВД работал особый центр, фабриковавший дела типа дела
Павлика Морозова. Начиная коллективизацию, вождь уже замышлял последующие
массовые акции, для которых система массового доносительства была
необходима. Там, в кабинетах, загодя моделировали детали показательных
процессов над оппонентами, которые якобы хотели убить Сталина.
Герой-доносчик в этой программе выполнял поистине историческую миссию.
Через год после Первого съезда советских писателей
Горький писал в отдел культуры и пропаганды ленинизма ЦК партии Алексею
Стецкому и Александру Щербакову (последнего Сталин назначил секретарем в
Союз писателей): "Обращаю внимание Ваше на тот факт, что до сей поры еще
ничего не сделано по вопросу о памятнике Морозову". Одновременно Горький
ратовал за памятник Пушкину в Ленинграде, но с меньшей настойчивостью. В
речи на совещании писателей, композиторов, художников и кинорежиссеров
Горький опять напоминал, что в книгах недостаточно пионеров, которые
разоблачают врагов партии. Присутствовавший в президиуме
Щербаков вставлял реплики, свидетельствуя, что тема одобрена наверху.
Щербаков был "умерщвлен путем вредительского лечения", как сообщила "Правда"
3 января 1953 года. Эта формула применялась, когда жертва была отравлена по
личному указанию Сталина.
В январе 1934 года председатель Центрального бюро юных пионеров Золотухин
заявил в "Пионерской правде", что вопрос о постройке памятника в Москве
разрешен. Он не сказал, кем разрешен, но пояснил, что деньги надо не просить
у партии и правительства, а собирать. Не знала, кем разрешен вопрос, и
Крупская, относясь к памятнику без энтузиазма. В письме редактору газеты
"Колхозные ребята" Крупская писала: "Уважаемый товарищ, возвращаю альбом
деткоровских проектов памятника Павлику Морозову. Вся кампания, которая
проводилась в связи с убийством Павлика, имела очень большое значение,
обостряя вопрос о необходимости повышать политическую активность ребят. Но
по части памятников я не спец, больше придаю значения живым памятникам".
Письмо это опубликовано в Собрании сочинений Крупской (т. 11, с. 513).
Редактор газеты "Колхозные ребята" Татьяна Наумова была одним из энергичных
исполнителей кампании, связанной с детскими доносами, в том числе с
помпезной выставкой проектов памятника герою 001. Наумова арестована по
доносу, погибла в лагерях.
В 1936 году вышла книга поэта Валентина Боровина, в предисловии к которой
сообщалось, что имя Морозова "носят тысячи отрядов, звеньев, клубов и домов
колхозных ребят недаром, и недаром ему при входе на Красную площадь в Москве
воздвигается памятник". Монумент еще не сооружался, но бумажки по
канцеляриям ползли.
Тот факт, что памятник мальчику было разрешено поставить у Кремлевской
стены, устраняет сомнения в решении этого вопроса лично Сталиным, ибо даже
крупнейших деятелей партии и государства замуровывали в стене без
памятников. Таким образом, завершилось бы идеальное архитектурное
триединство центра страны: мавзолей основателю, монумент доносчику и лобное
место, где по доносам в средние века рубили головы диссидентам. Книга о
Морозове корреспондента "Пионерской правды" Смирнова, вышедшая в 1938 году,
заканчивалась так: "Помнит о нем и тот, кто неустанно заботится о счастье
народов, - любимый вождь и отец всех ребят товарищ Сталин. (Итак, он один
заменил всех отцов страны. - Ю. Д.) Год тому назад товарищ Сталин предложил
Московскому совету поставить у Красной площади памятник Павлику Морозову.
Лучшие скульпторы, художники, а также сотни пионеров думали над проектом
памятника. Теперь проект утвержден. Скоро у Александровского сада, при входе
на Красную площадь, будет поставлен памятник. В дни революционных праздников
мимо памятника будут проходить тысячи радостных и веселых детей - пионеров и
школьников. Они отдадут салют Павлику Морозову и будут петь песни о
счастливой жизни, которую создали нам родная большепартия и наш дорогой
вождь и учитель Иосиф Виссрионович Сталин".
Такие слова не могли быть опубликованы без согласований. Цензура зорко
следила за каждым упоминанием в печати имени Сталина. Однако неясности
остаются. Памятник поставили спустя еще десять лет, и не у Красной площади.
До самого последнего момента было неясно, где он окажется. Говорят, у
Сталина просто боялись спросить. Комсомольский Ритуал встречи Сталина с
детьми. Аэродром, 1936. работник и журналист Гусев в книге "Юные пионеры"
писал, что открытие памятника состоится недалеко от городского Дома
пионеров, у Кировских, бывших Мясницких, ворот. А появился монумент в
неухоженном сквере одного из самых грязных и бедных районов Москвы, не
отстроенном до конца и теперь, на Красной Пресне, появился там, где
Нововаганьковский переулок, неподалеку от старого кладбища, еще в 30-е годы
переименовали в переулок Павлика Морозова.
Почему бронзовый герой был установлен с таким опозданием? В связи с чем
Сталин передумал и отправил Морозова с Красной площади на задворки?
Установка монумента затянулась сначала как будто бы по финансовым, затем
по художественным причинам и, наконец, в связи с войной. Но более
существенно то, что изменилась позиция самого Сталина, иначе он мог бы
попросить автора проекта скульптора Иосифа Рабиновича поработать
сверхурочно. Не исключено, что дряхлеющий вождь уже готовил место рядом с
Лениным для себя. Но имелась и более веская причина.
Ритуал открытия памятника усугубляет подозрения, что отношение Сталина к
Морозову изменилось. На открытии присутствовали лица второстепенные.
Рассказывая об открытии монумента в декабре 1948 года, газета "Вечерняя
Москва" даже не упомянула великого вождя всех народов и заявила: "Мечта
Горького осуществлена". Собравшиеся на митинг послали в конце приветствие
Сталину. Но то была рутина. По Москве поползла шутка, что в ней теперь два
монумента первым людям: первопечатнику и перводоносчику. Первопечатником в
России считается Иван Федоров (XVI век).
Группа писателей в связи с открытием памятника выразила
верноподданнические чувства, призвав в "Пионерской правде" всех детей страны
продолжать делать то, что делал Морозов. Коллективное обращение подписали
самые известные писатели, драматурги, поэты того времени: Александр Фадеев,
Леонид Леонов, Самуил Маршак, Всеволод Иванов, Валентин Катаев, Всеволод
Вишневский, Сергей Михалков, Лев Кассиль, Анатолий Софронов, Михаил Пришвин,
Агния Барто, Сергей Григорьев, Борис Емельянов, Лазарь Лагин. Авторы
обращения недвусмысленно говорили, что те дети, которые будут следовать
путем Павлика Морозова, станут героями, учеными и маршалами.
За письмом, как ни странно, не последовали обычные отклики прессы. Многие
газеты вообще не упомянули о монументе. Такое в Советском Союзе случайно не
случается. Мы видели памятник вскоре после его открытия. На цоколе был
текст: "Павлику Морозову от московских писателей". Потом эту дарственную
соскоблили. Старая волна доносительства 30-х годов прошла, а новая волна
40-х - начала 50-х, связанная с антисемитизмом и делом врачей, вынесла
новую, образованную героиню-осведомительницу - врача Лидию Тимашук,
доносчицу на своих коллег, имя которой, как писала в "Правде" журналистка
Ольга Чечеткина, "стало символом советского патриотизма, высокой
бдительности, непримиримой, мужественной борьбы с врагами нашей Родины". За
две недели до смерти Сталина газета называла Тимашук "дочкой нашей Родины",
и ее наградили орденом Ленина за помощь, оказанную правительству в деле
разоблачения так называемых "врачей-убийц".
Оглядывая волны доносительства с исторического расстояния, заметим, что
первая волна, разгоревшись в 1932-м, в 1938-м пошла на убыль. Вторая волна
(1948-1953) оказалась не столь массовой, и наиболее известные доносчики этих
лет были в основном люди взрослые.
Ситуация изменилась, но про нашего героя Сталин не забыл. Через четыре
года после установки памятника Павлику Морозову в Москве вождь разрешил
построить монумент в Зауралье на родине доносчика. В найденном нами в архиве
Соломенна письме заведующий Тавдинским районным отделом культуры Г. Фомин
сообщал: "Состоялось постановление Совета Министров СССР, подписанное лично
тов. Сталиным И. В., о предоставлении льгот колхозу. Выделено на 1953 год
220 тысяч рублей на строительство сельского клуба им. П. Морозова и 80 тысяч
рублей на строительство памятника П. Морозову..." Как видим, собрать деньги
на добровольных началах так и не удалось.
Монументы Морозову возводились, но доносительство в стране временно
перестало восхваляться. Что вынудило Сталина прекратить кампанию?
Доносительство стало неуправляемым. Эпидемия эта просто мешала нормальной
деятельности охранительных организаций. Возможно, были приняты в расчет и
