помотав головой при последней фразе генерала, но потом не выдержал и
чуть зло возразил: - Все, что угодно, товарищ генерал, только не уп-
рямство и не сумасбродство! - Он сделал паузу, и Богомолов примирительно
проворчал, потерев пальцами переносицу:
- Не ершись! Это я так... бурчу.
Воронов более спокойно продолжил:
- Думаю, к этому решению он пришел постепенно, под воздействием раз-
нообразных факторов... - Здесь он сделал паузу и подвел итог: - Тут и
то, с чем нам пришлось столкнуться в Чечне, и то, что он видел на кассе-
тах, которые вы ему дали перед отправкой на задание, да и собственные
его размышления, которые и привели его к убеждению, что Мушмакаев во что
бы то ни стало должен предстать перед открытым судом. Перед открытым су-
дом, чтобы правду узнали все! Между прочим, Константин Иванович, не оби-
жайтесь, но я тоже пришел к этому мнению, - твердо заявил Воронов.
- Какую правду? - склонившись к его лицу, выкрикнул Богомолов.
- Правду о чеченской войне, - тихо, снова начиная злиться, ответил
Андрей, не отводя в сторону взгляда.
- Правду о чеченской войне? А ты уверен, что эта правда кому-нибудь
будет нужна? - с тоской в голосе спросил Богомолов.
- Уверен! - произнес Воронов. - Если не правительству России, не Пре-
зиденту, то российскому народу, другим народам, которые пытаются решить
вопросы силовыми методами. А если и им не нужна эта правда, то нашим де-
тям, внукам, наконец! - на едином вздохе проговорил Андрей, с каждой
фразой все повышая и повышая голос, и поэтому на последнее слово ему ед-
ва хватило дыхания.
- Ты чего это кричишь? - хмуро поинтересовался генерал.
- Простите, увлекся, - повинился Андрей.
- И ты извини, - буркнул Богомолов, и оба некоторое время молчали,
стараясь успокоиться. Потом генерал глубокомысленно изрек: - Может, вы и
правы. Хотя, если честно, я бы не огорчился, если бы "крестник" не довез
его до Москвы. То есть просто упустил бы.
- Чтобы тот совершил все, что задумал? - спросил Воронов.
- О чем ты? - не понял генерал.
- А вот о чем. - Воронов встал и подошел к огромной карте Москвы, ви-
сящей на стене. - Здесь! Здесь! И здесь, - ткнул он пальцем в разные
точки города, - Мушмакаев запланировал взрывы во время празднования
850-летия Москвы.
- Откуда такие сведения? - недоверчиво спросил Богомолов.
- За эти сведения погибла молодая талантливая журналистка, - скорбно
ответил Андрей и принялся рассказывать о том, что перед смертью расска-
зала журналистка Людмила Караваева, включая и информацию о московском
банкире, имя которого, как она уверена... - Андрей сделал паузу и попра-
вился: - ...была уверена, Аркадий Велихов.
- Вот сволочь! - в сердцах резанул Богомолов, но Воронов не понял, к
кому относилась эта характеристика: к Мушмакаеву или к банкиру. - Мы
нечто подобное предполагали, но чтобы во время огромного скопления лю-
дей... - Генерал покачал годовой.
- У них ничего святого нет! - Воронов снова подошел к карте, на этот
раз к той, что висела на противоположной стене, крупномасштабной карте
России. - Вот здесь, - он указал место, - мы закопали четверых бандитов,
которые находятся во всероссийском розыске. Хорошо бы раскопать могилу и
снять заботу с тех, на ком повисли эти уголовнички.
- Это вы их... усмирили?
- Ну! Хотели, понимаешь, колеса наши отобрать. - Воронов стукнул ку-
лаком о свою ладонь. - Видно, много за ними числилось, если сдаться от-
казались и пошли на верную смерть.
- Черт с ними! - махнул рукой генерал. - Не будет затрат на
следствие, суд, их содержание... - Он вдруг посмотрел на часы. - Во за-
болтались!
- Что, дела ждут? - заботливо спросил Воронов.
- Подождут! Может, все-таки кофе попьем?
- Дома попью. Лана меня, наверно, совсем потеряла, - виновато прого-
ворил Андрей.
- Господи! Я и забыл, что тебя дома молодая ждет. Это дела могут по-
дождать, а молодую жену не нужно заставлять ждать, а то еда будет пере-
соленной. Три дня можешь не появляться, а на четвертый жду. Давай, беги!
Передавай жене привет.
- Спасибо, Константин Иванович. - Воронов крепко пожал протянутую ру-
ку и пошел к выходу, но у дверей остановился и повернулся к хозяину ка-
бинета: - Мне кажется... точнее сказать, я уверен, что вы чего-то недо-
говариваете, или я не прав?
- А начальник и должен о чем-нибудь да не сообщать своим подчиненным,
чтобы умнее выглядеть! - генерал хитро подмигнул. - Иди уж, Шерлок
Холмс!
- Как скажете, вы начальник, - в тон ему заметил Воронов и тут же вы-
шел из кабинета, словно боясь, что Богомолов придумает что-нибудь но-
венькое и ему придется еще выслушивать то, о чем он бы предпочел узнать
в другой раз.
Когда Андрей вышел в приемную, Михаил Никифорович сообщил, что по
распоряжению генерала его у проходной ждет дежурная машина, чтобы отвез-
ти домой. Злость на Богомолова мгновенно улетучилась, и Воронов с тепло-
той подумал, что генерал всегда очень внимателен к своим подчиненным.
- Я позвоню? - спросил Андрей Рокотова.
- Разумеется, только по красному. - Михаил Никифорович пододвинул к
нему телефон.
- Привет, родная, - с нежностью проговорил Андрей, услышав голос Ла-
ны.
- Здравствуй, милый! Звонишь, чтобы сказать, что задерживаешься?
- Не угадала, звоню, чтобы сказать, что я уже еду домой и о том, что
у меня три дня отгула!
- Ура-а-а! - обрадованно выкрикнула Лана. - Что ты хочешь, чтобы я
тебе приготовила, что-нибудь вкусненькое?
- Себя! - бросил Воронов и чуть смущенно взглянул на Рокотова и на
сидящего в приемной какого-то пожилого генерала, дожидающегося встречи с
Богомоловым.
Михаил Никифорович сделал вид, что ничего не слышал, а генерал с
улыбкой одобрительно кивнул головой.
- Я всегда готова, - томно выдохнула Лана, - а еще что?
- На твой вкус.
- Ты там не один, милый? - догадливо спросила она.
- Вот именно.
- Извини свою глупую девочку, - виновато проговорила Лана.
- Ни за что! - шутливо воскликнул Андрей. - Ладно, еду, жди.
Через двадцать пять минут, когда Андрей открыл дверь, то сразу по-
чувствовал какой-то странный восточный аромат. Он шагнул в полумрак гос-
тиной и очутился в настоящем царстве свечей. Они горели повсюду: на сто-
лах, на шкафу, на подоконнике, даже на телевизоре, расставленные, каза-
лось, в полнейшем беспорядке. Однако в этом беспорядке виделась какая-то
сказочная гармония и удивительный уют. Поразивший его запах исходил от
восточных палочек, дымящихся в нескольких местах.
Андрей с удивлением осматривался, не понимая, как только Лана успела
все это сотворить за те минуты, которые прошли после их разговора по те-
лефону. Не успел он подумать об этом, как раздвижные двери скользнули в
стороны и он увидел женский силуэт; чуть проявившийся животик, выдавав-
ший беременность жены, нисколько не портил Ланину, в буквальном смысле,
девичью фигурку. Яркий свет из другой комнаты, бьющий в спину Ланы, оде-
той в легкий прозрачный шифон, создавал удивительное ощущение и нере-
альности и даже сказочности. Она была похожа на добрую прекрасную фею из
сказки.
Не успел Андрей, как говорится, ахнуть от восторга, как зазвучала
восточная мелодия и Лана принялась танцевать что-то восточное, то ли ин-
дийское, то ли арабское. Ее движения были грациозными, гибкими и очень
эротичными. Постепенно двигаясь к нему в танце, она как бы гипнотизиро-
вала его, заставляла не отрывать от нее взгляд, чтобы не пропустить ни
одного движения рук, ног, бедер. Оказавшись рядом, Лана принялась разде-
вать его с такой легкой грациозностью, что ему начало казаться, будто бы
одежда спадала с него сама, по волшебному велению этой сказочной феи.
Когда Андрей остался в костюме Адама, он хотел сказать, что было бы
неплохо принять хотя бы душ после такой дальней и тяжелой дороги, и Ла-
на, словно подслушав его мысли, подхватила его под руку и увлекла за со-
бой в ванную. Заставив его встать под душ, она включила воду и, сполос-
нув его тело теплой водой, принялась намыливать душистым мылом, одновре-
менно массируя мышцы другой рукой.
За все это время Лана не проронила ни слова, за нее говорили ее руки,
ее движения, ее нежный взор. Андрей был буквально на самом верху бла-
женства, словно он внезапно оказался в раю и погрузился в нирвану. Потом
Лана усадила его в ванну, нашампунила голову, промыла несколько раз,
после чего насухо вытерла волосы, тело и принялась натирать его кожу тем
же самым розовым маслом, запах которого исходил и от нее самой.
Нежные движения Ланы были так приятны, так откровенны и эротичны, что
его плоть поднялась. Почувствовав это, Лана тоже встала в ванну, повер-
нулась к нему спиной и, раздвинув ноги, опустилась над ним на колени и
стала играть с его плотью, чуть касаясь ее пальцами, губами, языком, но
так осторожно, чтобы как можно дольше не дать ему извергнуться.
Ее прикосновения были такими восхитительно-нежными, что Андрею пока-
залось, что так может продолжаться вечно. Он осторожно приподнял ее бед-
ра и прильнул губами к ее раскрывшимся лепесткам, источающим нектар
страсти. Его язык прикоснулся к клитору, и Лана громко застонала от про-
бежавшей по всему телу сладостной дрожи. Ей вдруг показалось, что она
сейчас воспарит от счастья и полетит...
Андрей прикоснулся к ее соскам пальцами; они мгновенно набухли, и он
почувствовал, как его пальцы смочились материнской жидкостью. Лана
вскрикнула от возбуждения, ее лоно так набухло, что, казалось, сейчас из
него брызнут соки. Она привстала, перевернулась к Андрею лицом и, изо
всех сил сдерживая себя, чтобы продлить удовольствие, медленно впустила
член в себя и двигалась вниз до тех пор, пока он не уткнулся в ее воз-
бужденную матку.
Всхлипывая от сладкой истомы, она принялась судорожно привставать и
опускаться, буквально терзая грудь Андрея своими чувственными пальцами.
Это безумство продолжалось несколько минут, пока они, доведя друг друга
до вершины возбуждения, не вскричали одновременно, извергая наконец
навстречу друг другу любовный нектар...
Изнеможенные, но удовлетворенные и счастливые, они застыли, казалось,
на целую вечность в этой эротической позе, напоминая статую, созданную
рукой великого скульптора Родена. Наконец Андрей ласково прикоснулся ру-
кой к ее уже достаточно заметному животику:
- А тебе, милая, не вредны такие игры? - заботливо спросил он.
- Пока нет, а потом будем чуть поосторожнее. - Она нежно притронулась
губами к его груди, поласкала языком его соски, и внутри нее вновь за-
пульсировала его плоть, заполняя собой ее лоно...
Эти люди, испытавшие много горя и страданий в прошлом, наконец встре-
тились, нашли друг друга и обрели обоюдное счастье, которое бывает не у
всех. Для них это было своеобразной наградой за прошлые испытания, вы-
павшие на их долю. Так пожелаем им покоя, света и человеческого тепла,
они это заслужили...
Велихов с самого утра почувствовал некоторую нервозность, хотя и сам
не знал, откуда ему ждать удара. Он уже привык к тому, что его нервоз-
ность никогда не бывает случайной. Она, как барометр предсказывает бурю,
всякий раз четко предсказывала ему, Аркадию Романовичу, серьезные потери
или несчастья. Вот и сегодня он ехал в своем бронированном "мерседесе" в
возглавляемый им банк, уверенный, что наверняка что-то случилось. Первым
человеком, которого он увидел в банке, конечно, не считая охранников,
был его верный помощник, единственный человек, посвященный почти во все
его нелегальные дела, - Медянников Вазген Христофорович, рожденный в
смешанном браке: мать - гречанка, отец - армянин.
В свои тридцать восемь лет Вазген успел отбарабанить девять лет в ко-
лонии усиленного режима за групповой вооруженный грабеж... детского са-
дика, в котором он, с пятью малолетками, обогатился мешком сахара, ящи-
