ЦК комсомола, возглавив небольшой отдел, и втайне потирал руками, лелея
свою давнюю мечту - стать одним из секретарей. Однако его мечтам не суж-
дено было осуществиться: все рухнуло в августе девяносто первого года. В
одночасье потеряв своих покровителей, он несколько месяцев болтался, пе-
реживая крах своей мечты и пытаясь найти новое русло, чтобы снова попы-
таться выплыть.
Трудно сказать, сколько бы еще продолжались его попытки, но помог
случай. Однажды ему попалась в газете знакомая фамилия, которая звучала
достаточно громко для человека, который был не у дел. Набравшись наглос-
ти, он купил огромный букет роз, к которым тот был неравнодушен, и зая-
вился к нему домой в день его рождения. Именинник был настолько растро-
ган тем, что парень помнит не только о его дне рождения, но и о его сла-
бости, что он принял его как дорогого гостя.
Жарковский, имея за плечами огромный опыт общения с номенклатурой,
скромно молчал за столом и лишь один раз поднял тост за "самого умного и
талантливого деятеля, заслуги которого до сих пор не ценят в прави-
тельстве". Нужно было видеть слезы радости именинника, чтобы понять, что
тостующий точно почувствовал его настроение и потому стал "лучшим другом
дома".
Когда веселье подходило к концу, Геннадий решил удалиться "по-анг-
лийски", но сделал все, чтобы виновник торжества это заметил. Тот при-
нялся уговаривать посидеть еще, но Жарковский виновато ответил, что он
был бы рад быть рядом с таким человеком всю жизнь, но ему нужно зараба-
тывать детям на хлеб: он подрабатывает ночным дежурным в одной частной
фирме. Как вы могли догадаться, чиновник почувствовал себя несколько ви-
новатым, вспомнив, какой дорогой букет был получен от несчастного моло-
дого человека. И конечно же, предложил ему утром явиться к нему на служ-
бу, заметив при этом, что было бы кощунственно использовать "талантливо-
го человека" на столь непродуктивной работе.
Опасаясь, что именинник мог это произнести лишь под воздействием вин-
ных паров и особого настроения, Геннадий, скромно потупив очи, явился
поутру, как и было сказано. На его счастье, в кабинете находилась и жена
вчерашнего именинника, которая отметила для себя "вежливого и услужливо-
го молодого человека", только вчера "с огромным удовольствием" помогав-
шего ей на кухне. Усилия Жарковского не пропали даром: жена, которую
бывший именинник немного побаивался, сделала все, чтобы Геннадий получил
приличную должность.
Постепенно знакомясь с делами, Жарковский понял, что с "застойных"
времен для госслужащих мало что изменилось. Все так же брались взятки,
все так же имела значение "мохнатая рука", на которую можно опереться в
случае опасности, все так же процветала зависть к вышестоящим и пренеб-
режение к тем, кто стоит ниже.
День за днем Жарковский набирался опыта и вскоре сумел так крутить
делами, что его стал побаиваться даже его непосредственный начальник.
Все было бы хорошо, но однажды накатанная вроде бы колея вдруг преврати-
лась в сплошные колдобины. Создав определенный круг людей, каждый из ко-
торых каким-то образом зависел от другого, Жарковский иногда смело обе-
щал сделать то или иное и получал за это определенное вознаграждение,
которым всегда делился со своей "мохнатой лапой".
И вдруг, когда ему было необходимо получить очередные финансовые вли-
вания, президент фирмы "Твоя надежность" отказался платить. То есть
прервалась наработанная цепочка, и он, чтобы не вызывать у своей "мохна-
той лапы" подозрений в своей некомпетентности и не потерять его располо-
жения, должен был выплачивать ему из своих личных средств. Кому это мо-
жет понравиться? Только не Жарковскому. И он решил действовать, чтобы
другим неповадно было. Когда провалился план с Котляковским кладбищем,
он почувствовал, что его карьера снова может рухнуть в одночасье, если
он быстро не предпримет что-нибудь серьезное.
Попытки поговорить со своим начальником тоже ни к чему не привели:
тот был довольно пожилым человеком и не хотел идти на риск, желая спо-
койно доработать до пенсии. Оставалось ждать момента, чтобы самому взять
на себя всю ответственность. Такая возможность и появилась после ухода
начальника в отпуск. Встретившись с нужными людьми, не боящимися запач-
кать руки (они уже не раз выполняли его заказы), он попросил их органи-
зовать тщательную слежку за Олегом Вишневецким, записывая все, что они
увидят или услышат. Те рьяно взялись за дело. Когда попытки установить
прослушивающие устройства в кабинете Вишневецкого провалились, они поня-
ли, что им действительно придется попотеть на "наружке".
Эти ребята работали раньше в Комитете государственной безопасности и
имели отличный опыт в подобных делах. Не выпуская из поля своего зрения
фигуру Вишневецкого в течение месяца, они принесли Жарковскому целое
досье своих наблюдений. Внимательно изучив этот "труд", он нашел не
очень много, гораздо меньше, чем ему хотелось. После долгих размышлений
он пришел к выводу, что единственным слабым местом у Олега были его ро-
дители, жена и друзья. К родителям и жене подступиться было трудно: ро-
дители жили в другом, довольно небольшом городишке и выкрасть их, не
привлекая внимания, было архисложно. Жена, с редким именем - Лада, рабо-
тала бухгалтером в "Герате" и никогда не оставалась одна. Оставались
друзья Олега, которыми он очень дорожил. Перебрав всех, Жарковский оста-
новился на довольно непростой кандидатуре - Андрее Ростовском. Непростой
потому, что он был связан с криминальным миром.
По оперативным данным группы слежения, Андрей занимался не совсем ле-
гальным бизнесом, что довольно сильно осложняло выполнение задуманного.
Но Геннадий остановился на нем из-за того, что Андрей, состоя во втором
браке с симпатичной фотомоделью, имел от первого брака сына, в котором
просто души не чаял. Сынишка с матерью жил в курортном городе Пятигорс-
ке, и его, естественно, никто не охранял. Именно этот факт и убедил Жар-
ковского остановиться на Андрее. Суть идеи была стара как мир и заключа-
лась в следующем: похитить любимого сына и, шантажируя Андрея, надавить
на его друга - Олега Вишневецкого.
Ситуация в данный момент складывалась как нельзя более удачно: Андрей
Ростовский со своей молодой женой Оксаной находился на отдыхе в Бургасе,
Олег Вишневецкий, после того как отдохнул с ними и отпраздновал свой
день рождения, вернулся в Москву, с головой ушел в работу и сейчас, по
оперативным данным, принял решение уехать на несколько дней в гератовс-
кий пансионат на Клязьме, а потом должен отправиться с женой в Белорус-
сию, чтобы навестить родителя Лады.
Последняя информация особенно запала в голову Жарковского, но ее он
решил оставить на крайний случай. Он даже и предположить не мог, что
именно эта информация и сыграет роковую роль в жизни не только Олега
Вишневецкого, но и самого Геннадия, но до этого еще должно было пройти
несколько недель...
Немного придя в себя после треволнений, связанных с исчезновением
опасного изобретения, Богомолов накинулся на рутинные дела, скопившиеся
за последнее время, лишь иногда вспоминая о своем "крестнике". Он уже
перестал сердиться на него за то, что тот не выполнил приказа и пытается
доставить Мушмакаева в Москву, чтобы предать суду. Более того, генерал,
не признаваясь никому более, втайне симпатизировал этому поступку Саве-
лия, с сожалением сознавая, что он сам никогда бы не смог решиться на
это.
Прошло несколько дней, и однажды Богомолова вызвал к себе один из ру-
ководителей ФСБ, генерал Мамонов, по приказу которого и пришлось посы-
лать группу Савелия в Чечню для уничтожения Мушмакаева. После нескольких
вполне дежурных фраз типа: "Как здоровье? Как внуки? Как работа?" - тот
неожиданно спросил, акцентировав лишь одно слово:
- Как там с НАШИМ делом?
- Вы имеете в виду... - начал Богомолов, но тот сразу же оборвал его:
- Я хочу услышать: "объект" убран? - Он вопросительно уставился на
генерала.
- Не совсем, - начал Богомолов, - в данном случае, даже при всем же-
лании, скрыть истинное положение вещей не удастся. Слишком громкая фами-
лия у "объекта". Удивительно и то, что до сих пор вся пресса не заполне-
на сообщениями о его исчезновении.
- В каком смысле не совсем? - насторожился Мамонов.
- "Объект" задержан и вывозится в Москву. - Он развел руками.
- Что?! - буквально взревел начальник. - Этого нельзя допустить! Вы
хоть понимаете, что может произойти?
- А что может произойти, если "объект" окажется в Москве? - словно
удивляясь, спросил Богомолов.
- Что, что... Многие головы полетят, вот что. - Мамонов замолчал,
нахмурив свой огромный лоб. - Почему не выполнен приказ?
- Во время подготовки операции мои люди наткнулись на информацию, ко-
торую, как они считают, должны донести до правительства России...
- Но при чем здесь "объект"?
- Они уверены, что информация важна именно в сочетании с тщательным
допросом "объекта".
- И что это за информация?
- Выяснить не удалось, внезапно прервалась связь. - Константин Ивано-
вич решился на эту уловку, понимая, что иного выхода у него нет: в про-
тивном случае, он знал наверняка, моментально был бы отдан приказ о не-
медленном уничтожении не только Мушмакаева, но и всей группы.
- Что вы намерены предпринять?
- Дождаться, когда его доставят сюда, и здесь принять решительные ме-
ры.
- Ни в коем случае! Все это бред собачий? - грубо возразил тот. - Вы-
сылайте спецгруппу наиболее сильных агентов навстречу вашей группе.
"Объект" должен быть уничтожен до его появления в Москве! Вам понятно?
- Но... - попытался возразить Богомолов.
- Никаких "но"! - резко оборвал Мамонов. - Я прекрасно помню, как вы
расхваливали своего кандидата на это задание. Как вы говорили? Один из
лучших?
- Нет, я говорил, что он - самый лучший, - хмуро поправил Константин
Иванович.
- Что ж, если вы считаете, что самых лучших вы УЖЕ использовали, то я
могу послать своих "мальчиков", - усмехнулся Мамонов с чувством превос-
ходства.
О его "мальчиках" из группы специального назначения в управлении хо-
дили настоящие легенды. Они использовались в самых опасных и горячих
местах, когда нужно было быстро, а главное, бесшумно, не привлекая вни-
мания ни общественности, ни прессы, кого-нибудь убрать, и убрать так,
чтобы человек исчез вовсе без следа. Нужно заметить, что они действи-
тельно были профессионалами высочайшего класса.
Эта группа была набрана из разных ведомств, занимающихся подготовкой
террористов, диверсантов, профессиональных киллеров, разведчиков. Как
правило, никто из них не должен был иметь семьи, они, как самураи, вос-
питывались на своеобразном кодексе чести. У них совершенно отсутствовали
такие чувства, как жалость, сострадание, любовь к ближнему.
"Умри, но выполни приказ!" - было девизом этой группы.
Константин Иванович задумался: как ему поступить в данной ситуации?
Послать своих ребят, не предупредив, что их цель - только Мушмакаев,
значит подставить их: Савелий не из тех, кого силой можно заставить сде-
лать что-либо. Согласиться с тем, чтобы были посланы "мальчики" шефа,
значило подставить под реальную угрозу жизни Савелия и всей его группы.
- Ну, о чем задумался, генерал? Может быть, ты устал и тебе пора на
отдых? - с вызовом спросил Мамонов.
Этот выпад переполнил чашу терпения Богомолова. Он всегда недолюбли-
вал этого выскочку, жополиза, скользкого как змея. Решив, что сумеет
предупредить Савелия о том, чтобы он поостерегся, Константин Иванович
спокойно, но твердо ответил:
- Пора мне на отдых или не пора, не вам решать! А задумался я о том,
КАК лучше выполнить приказ и КТО это может лучше сделать.
- Не стоит обижаться, - миролюбиво произнес Мамонов, - я ж по друж-
