- Надо! - упрямо отозвался тот, останавливая руку на уровне груди
Савелия, внимательно наблюдая за реакцией незнакомца.
Савелий внутренне собрался и был готов к мгновенному прыжку. Его
мысли были заняты только одним: что у Тихони в руке? Нож? Выкидыш?
Или...
Неожиданно Тихоня чуть ответ руку в сторону... раздался какой-то ме-
таллический щелчок, и в нескольких сантиметрах от лица Савелия в дере-
вянный борт впился узкий стальной клинок...
Даже не вздрогнув, Савелий спокойно повернулся, взглянул на смер-
тельную сталь, взялся двумя пальцами: негромко хлопнув, кусок тонкого
лезвия остался в его руках.
- Тонкая работа... - заметил он. Снова раздался знакомый щелчок, и
стальной клинок вонзился с другой стороны от Савелия. Савелий оставался
невозмутимым.
- Я ж тебе сейчас в лоб всажу! - неуверенно взвизгнул Тихоня, озада-
ченный поведением незнакомца.
Савелий совершенно спокойно повернулся к ним спиной и... помочился в
угол вагона...
- Да говорю тебе, это Бешеный! - воскликнул Угрюмый, облегченно
вздохнув.
- Ладно... - Тихоня несколько секунд смотрел на Савелия. Он был рад
такому исходу. - Ладно, имеешь право...
Сунув "стреляющий" предмет в карман, он подошел к Говоркову и протя-
нул руку для знакомства:
- Тихоня!
- Бешеный! - усмехнулся Савелий и небрежно отбросил его руку. - По-
том лобызаться будем: время не ждет! "У круг, Рабаты! У круг!"
- Тьфу, черт! И то правда... - сказал Тихоня, хотевший обозлиться на
брезгливый жест Савелия. - Брезент, Угрюмый!
- Да вот же, под ногами! - Угрюмый ухватился за край небольшой скат-
ки. - Помоги, Бешеный!
Они быстро раскатали брезент, и Савелий сунул под него свою доску.
- Зачем тебе она? - удивился Тихоня.
- Идиоты! - ругнулся Угрюмый, сразу догадавшись. - Все обдумали, а
про штыри забыли: прикрыться-то нечем!
- Ништяк, Бешеный! - обрадовался Тихоня и быстро полез под брезент.
- Угрюмый, рюкзак сунь мне!
Угрюмый взял бутылку, стоящую в сторонке, и побрызгал из нее вокруг,
даже на стенку вагона, по которой они спускались сюда.
- Ты тоже здесь лез? - спросил он Савелия.
- Ну... К чему это? - кивнул он на бутылку, от которой несло едким
запахом лака.
- От собачек... - усмехнулся Угрюмый. - Чтоб не облаяли... - Припод-
няв брезент, он вылил там остатки.
- Мы ж задохнемся здесь через пару часов!
- Через пару часов мы в речке купаться будем! - отозвался весело Ти-
хоня из-под брезента.
Угрюмый приподнял край брезента и кивнул Савелию, который быстро
юркнул к Тихоне и устроился под доской: головой к голове.
- Шустрее, Угрюмый, сейчас погрузка начнется! - торопил его Тихоня.
Расправив брезент. Угрюмый последовал к ним.
- Ты хотя бы голову спрячь под доску, есть место! - посоветовал Са-
велий.
- Ничего, и так ништяк: я везучий! - хмыкнул тот и хотел еще что-то
добавить, но тут визгливо заскрипел транспортер и вскоре по брезенту
что-то застучало. Было такое впечатление, будто тяжелые капли воды уда-
ряли по натянутым бокам барабана, а потом обрушился целый поток.
Такая тяжесть навалилась сверху на доску, что дышать сразу стало
трудно. Невозможно было высчитать, сколько продолжалась загрузка: эти
минуты показались Савелию часами...
Погребенные заживо
Наконец скрип прекратился. Стало так тихо, что с непривычки даже
жутковато, тишина нарушалась лишь тяжелым дыханием трех беглецов. Жутко-
вато было и ощущать над собой полутораметровый слой опилок, как в моги-
ле. Дышать становилось все труднее, от нехватки воздуха стучало в вис-
ках. Ко всему добавлялся мерзкий запах лака. Руки, придерживающие доску,
немели от напряжения, пот ручьями струился по всему телу.
- Чего они тянут, подлюки! - ругнулся Тихоня. Словно услышав его
призыв, состав дернулся, и колеса медленно застучали на стыках рельсов.
И в этом перестуке Савелию слышалось: "За-чем-бе-жишь? За-чем-бе-жишь?"
- Главное - вахту проскочить! - сдавленно прошептал он.
- Эт-т-то точно! Кого штырем заденет, язык хоть в жену спрячь, но
молчи! Пискнет кто - мочкану! - прошипел сверху Тихоня и тут же зло
вскрикнул: - Ты чо доску ворочаешь?
- Под наклоном держи! - бросил Савелий.
- Зачем это?
- Чтоб щуп соскользнул... если попадет...
- Усохни! Вроде подъезжаем... Дернувшись на месте пару раз, состав
замер. Снаружи послышались голоса, лай собак...
Едкий лак высушивал горло, выбивал из глаз слезы. Липкий пот медлен-
но стекал по бокам, вызывая нестерпимый зуд. А тут еще от лака запершило
в носу, и Савелий с огромным трудом сдерживался, чтобы не чихнуть. Нео-
жиданно громко, как казалось Савелию, кто-то начал стучать в дно вагона.
"Зачем они стучат?" - подумал он, но, когда стук стал повторяться при-
мерно через равные промежутки, понял, что этот стук не снаружи, а от
стального штыря, которым протыкают сыпучие материалы, вывозимые за пре-
делы зоны. Делается это для проверки, на всякий случай: вдруг кто-то ре-
шил сбежать... Представив себе острую сталь, Савелий попытался сжаться,
усохнуть, но доска была слишком узка для его тела. Он даже позавидовал
Тихоне: того, наверно, и не видно под доской...
Сквозь стук снова раздались голоса, и некоторые слова можно было ра-
зобрать: - ... скорее заканчи... скоро ...минут отхо... Савелий понял,
что ждать им осталось недолго: скоро состав тронется. Вдруг он вздрог-
нул, услышав стук совсем рядом с собой, даже дно под ним чуть колыхну-
лось... потом второй, третий... Савелию показался или скорее почудился
то ли приглушенный стон, то ли громкий вздох, который сразу же оборвал-
ся. Он прислушался, но так больше ничего не услышал. Стон донесся вроде
со стороны Угрюмого... Может, показалось? Он бы еще долго размышлял, но
в этот момент по их доске ударил штырь и почти одновременно Савелия
что-то сильно укололо в бок. От неожиданности и боли он едва не вскрик-
нул.
"Ты что, с ума сошел, Угрюмый?" - хотел было крикнуть Савелий, уве-
ренный, что тот чем-то его ткнул, но тут же опомнился: Угрюмый-то лежал
с другой стороны! Значит - штырь?!
Осторожно оторвав руку от доски, которая сразу же прижалась к его
лбу, Савелий просунул ее к месту укола: там было мокро, как и по всему
телу. Засунуть руку под одежду сейчас не было возможности. Боль не ути-
хала, саднило бок, закусив губу, Савелий поднял руку и снова уперся в
доску...
Страшные стуки наконец прекратились, и через минуту-другую послышал-
ся визг железных ворот, сопровождаемый ленивым лаем собаки. Нервный тол-
чок передался от тепловоза к каждому вагону, колеса буксанули на месте,
и состав начал медленно набирать скорость. Все быстрее и быстрее засту-
чали рельсовые стыки, но в их перестуке Савелию сейчас слышались совсем
другие слова: "Про-нес-ло! Про-нес-ло!.."
Томительно тянулись минуты. Савелий начал задыхаться. От нехватки
кислорода в глазах вспыхивали разноцветные огоньки. Казалось, прошла це-
лая вечность, прежде чем раздался скрипучий, но веселый голос Тихони:
- Все, кореши, свобода! Так как, Бешеный, не натрухал в штаны? - Он
нервно захихикал. Неожиданно послышался сдавленный стон.
- Ты что, Бешеный?
- Со мной все в порядке... почти... Это Угрюмый... - Он попытался
протиснуться ближе к Угрюмому, выставляя вперед руку, которая вдруг при-
коснулась к чему-то горячему и липкому. Угрюмый вскрикнул и матюгнулся
от боли:
- Да чтоб тебя!..
- Кровь?! - догадался Савелий.
- Что с тобой, Угрюмый? Задело, что ли? - встревожился сверху Тихо-
ня-
- Ментяры вонючие! - с тяжелым хрипом ругался тот. - Грудь проши-
ли... Не могу! Задыхаюсь! - закричал он в отчаянии.
- Сейчас! Сейчас помогу тебе: на воздух выберемся! - сказал Савелий
и полез к нему.
- Не суетись, Бешеный, рановато еще!.. - жестко проговорил Тихоня. -
Тебе придется потерпеть, Угрюмый! Браконьер говорил, километров пятнад-
цать-двадцать тянутся вышки с прожекторами! Засекут - хана нам всем!
Сможешь потерпеть?
- Ты рану-то заткни чем-нибудь, от потери крови ослабнешь! - посове-
товал Савелий, жалея в душе этого парня. Только сейчас он до конца по-
нял, какой опасности подвергался: чуть сдвинься доска, и штырь оказался
бы не в боку, а в животе. Передернув плечами, Савелий почувствовал оз-
ноб: запоздалая реакция на страх. И чего, спрашивается, сунул свою голо-
ву? Для чего рисковал? Как для чего? Для того, чтобы отомстить за друга!
За его смерть! Афганистан вспомни, Савелий! За кого и за что там риско-
вал? Дважды шкуру свою портил! Политиканы проклятые! Их бы туда... Душ-
но-то как, Господи! Хотя бы глоточек свежего воздуха... Один только гло-
точек! В висках стучало молотом, сердце было готово выскочить из груди,
словно там ему не хватало места... Когда же наконец можно будет выбрать-
ся наверх? Савелий вдруг подумал, что выбраться из-под опилок будет не
так-то просто: полтора метра над ними! Тягуче тянулись минуты, накручи-
вая на колеса километры пути... Чтобы как-то отвлечься, Савелий начал в
мыслях разрабатывать путь наверх... Стоп! Надо же чем-то лицо обмотать!
Майка! Точно, майка! И мягкая, и воздух хорошо пропускает, дышать будет
легко, и опилки задержит...
Теперь нужно снять ее... Но как? Попробуй сними, когда такая тяжесть
на тебя давит?! Снять куртку, рубашку - сколько сил уйдет на это!..
Рвать! Только рвать... С трудом он протиснул руку к груди, разорвал май-
ку на плечах, потом - на животе и выдернул наружу. Даже эти несложные
движения отобрали много сил, и Савелий несколько минут лежал без движе-
ний, восстанавливаясь...
- Ну что, кореши, не передохли еще? - снова прохрипел Тихоня. - Пора
наверх! Ты, Бешеный, парнища здоровый: бурись первым - мы за тобой!..
Поднатужившись, Савелий изловчился и чуть приподнял брезент, обмотал
лицо майкой и попытался подползти к краю брезента, но это оказалось нас-
только трудным, что он прополз с метр и понял, что потеряет на такое пе-
редвижение все силы. Тогда он решил тащить брезент на себя, благо он был
довольно мягким. Вскоре рука, а потом и все тело оказались в опилках.
Дышать стало еще труднее: опилки забивались под самодельную маску, про-
никали в рот, в уши, в глаза, забивались под рубашку и противно кололи,
вызывая сильный зуд. Левый бок, проколотый штырем, пекло, как от раска-
ленного железа. Закружилась голова, затошнило. Неожиданно Савелий поте-
рял сознание...
Ему вдруг показалось, что он еще совсем маленький, что он еще в
детском доме...
Детдом
Спальня для мальчиков была довольно унылой: обшарпанные серые стены,
тусклый свет от лампочки, единственной на комнату с двадцатью кроватями,
еле-еле освещает копошащихся у своих мест коротко подстриженных воспи-
танников.
- Почему еще не в постелях? - грозно вопрошает вошедшая к ним женщи-
на лет тридцати - их воспитательница, - попавшая на эту работу по недо-
разумению и всячески подчеркивавшая своим отношением, что имеет право на
большее, чем воспитывать этих "неслухов". Крысиное лицо венчал длинный
нос, на котором нервно подрагивали очки с круглыми стеклами.
При ее появлении все воспитанники испуганно юркнули под одеяла, и
она, довольная переполохом и страхом, внушаемым ее появлением, важно
шествовала между рядами кроватей и вдруг заметила пустую.
- Староста, кого здесь нет? - взвизгнула она и повернулась к рыжему
пареньку, съежившемуся под ее грозным взглядом.
- Он... здесь... Рита Юрьевна... - мялся паренек, не желая выдавать
приятеля. - Он... в туалете...
- Я ему покажу туалет! - раздраженно пригрозила она. - Спать! Немед-
ленно всем спать! Потушив свет, воспитательница быстро вышла... Букваль-
