не хочет быть у вас в долгу и что довольно ли вам будет
пятьсот рублей за все, что вы для меня сделали? Когда
109
же я ему объяснила,что вы для меня то сделали, чего никакими
деньгами не заплатишь, то он сказал мне, что все
вздор, что все это романы, что я еще молода и стихи читаю,
что романы губят молодых девушек, что книги только
нравственность портят и что он терпеть не может никаких
книг; советовал прожить его годы и тогда об людях
говорить; <тогда,- прибавил он,- и людей узнаете>.
Потом он сказал, чтобы я поразмыслила хорошенько об
его предложениях, что ему весьма будет неприятно, если
я такой важный шаг сделаю необдуманно, прибавил, что
необдуманность и увлечение губят юность неопытную, но
что он чрезвычайно желает с моей стороны благоприятного
ответа, что, наконец, в противном случае, он принужден
будет жениться в Москве на купчихе, потому что,
говорит он, я присягнул негодяя племянника лишить наследства.
Он оставил насильно у меня на пяльцах пятьсот
рублей, как он сказал, на конфеты; сказал, что в деревне
я растолстею, как лепешка, что буду у него как
сыр в масле кататься, что у него теперь ужасно много
хлопот, что он целый день по делам протаскался и что
теперь между делом забежал ко мне. Тут он ушел.
Я долго думала, я много передумала, я мучилась, думая,
друг мой, наконец я решилась. Друг мой, я выйду за него,
я должна согласиться на его предложение. Если кто
может избавить меня от моего позора, возвратить мне
честное имя, отвратить от меня бедность, лишения и несчастия
в будущем, так это единственно он. Чего же мне
ожидать от грядущего, чего еще спрашивать у судьбы?
Федора говорит, что своего счастия терять не нужно; говорит
- что же в таком случае и называется счастием?
Я по крайней мере не нахожу другого пути для себя, бесценный
друг мой. Что мне делать? Работою я и так все
здоровье испортила; работать постоянно я не могу. В люди
идти? - я с тоски исчахну, к тому же я никому не
угожу. Я хворая от природы и потому всегда буду бременем
на чужих руках. Конечно, я и теперь не в рай иду,
но что же мне делать, друг мой, что же мне делать? Из
чего выбирать мне?
Я не просила у вас советов. Я хотела обдумать одна.
Решение, которое вы прочли сейчас, неизменно, и я немедленно
объявляю его Быкову, который и без того торопит
меня окончательным решением. Он сказал, что у него
дела не ждут, что ему нужно ехать и что не откладывать
же их из-за пустяков. Знает бог, буду ли я счастлива,
в его святой, неисповедимой власти судьбы моей, но
110
я решилась. Говорят, что Быков человек добрый; он будет
уважать меня; может быть, и я также буду уважать
его. Чего же ждать более от нашего брака?
Уведомляю вас обо всем, Макар Алексеевич. Я уверена,
вы поймете всю тоску мою. Не отвлекайте меня от
моего намерения. Усилия ваши будут тщетны. Взвесьте
в своем собственном сердце все, что принудило меня так
поступить. Я очень тревожилась сначала, но теперь
я спокойнее. Что впереди, я не знаю. Что будет, то будет;
как бог пошлет!.
Пришел Быков; я бросаю письмо неоконченным. Много
еще хотела сказать вам. Быков уж здесь!
Маточка, Варвара Алексеевна!
В. Д.
Сентября 23.
Я, маточка, спешу вам отвечать; я маточка, спешу
вам объявить, что я изумлен. Все это как-то не того...
Вчера мы похоронили Горшкова. Да, это так, Варенька,
это так; Быков поступил благородно; только вот, видите
ли, родная моя, так вы и соглашаетесь. Конечно, во всем
воля божия; это так, это непременно должно быть так,
то есгь тут воля-то божия непременно должна быть;
и промысл творца небесного, конечно, и благ и неисповедим,
и судьбы тоже, и они то же самое. Федора тоже
в вас участие принимает. Конечно, вы счастливы теперь
будете, маточка, в довольстве будете, моя голубочка,
ясочка моя, ненаглядная вы моя, ангельчик мой,- только
вот, видите ли, Варенька, как же это так скоро?.. Да,
дела... у господина Быкова есть дела - конечно, у кого
нет дел, и у него тоже они могут случиться... видел я его,
как он от вас выходил. Видный, видный мужчина; даже
уж и очень видный мужчина. Только все это как-то не
так, дело-то не в том именно, что он видный мужчина,
да и я-то теперь как-то сам не свой. Только вот как же
мы будем теперь письма-то друг к другу писать? Я-то,
я-то как же один останусь? Я, ангельчик мой, все взвешиваю,
все взвешиваю, как вы писали-то мне там, в сердце-то
моем все это взвешиваю, причины-то эти. Я уже
двадцатый лист оканчивал переписывать, а между тем
эти происшествия-то нашли! Маточка, ведь вот вы едете,
111
так и закупки-то вам различные сделать нужно, башмачки
разные, платьице, а вот у меня, кстати, и магазин
есть знакомый в Гороховой; помните, как я вам еще его
все описывал. Да нет же! Как же вы, маточка, что вы!
ведь вам нельзя теперь ехать, совершенно невозможно,
никак невозможно. Ведь вам нужно покупки большие
делать, да и экипаж заводить. К тому же и погода теперь
дурная; вы посмотрите-ка, дождь как из ведра льет,
и такой мокрый дождь, да еще... еще то, что вам холодно
будет, мой ангельчик; сердечку-то вашему будет холодно!
Ведь вот вы боитесь чужого человека, а едете. А я-то
на кого здесь один останусь? Да вот Федора говорит, что
вас счастие ожидает большое... да ведь она баба буйная
и меня погубить желает. Пойдете ли вы ко всенощной сегодня,
маточка? Я бы вас пошел посмотреть. Оно, правда,
маточка, совершенная правда, что вы девица ученая.
добродетельная и чувствительная, только пусть уж он
лучше женится на купчихе! Как вы думаете, маточка?
пусть уж лучше на купчихе-то женится! Я к вам, Варенька
вы моя, как смеркнется, так и забегу на часок. Нынч.
ведь рано смеркается, так я и забегу. Я, маточка, к вам
непременно на часочек приду сегодня. Вот вы теперь
ждете Быкова, а как он уйдег, так тогда... Вот подождите,
маточка, я забегу...
Друг мой, Макар Алексеевич!
Макар Девушкин.
Сентября 27.
Господин Быков сказал, что у меня непременно должно
быть на три дюжины рубашек голландского полотна.
Так нужно как можно скорее приискать белошвеек
для двух дюжин, а времени у нас очень мало. Господин
Быков сердится, говорит, что с этими тряпками ужасно
много возни. Свадьба наша через пять дней, а на другой
день после свадьоы мы едем. Господин Быков торопится,
говорит, что на вздор много времени не нужно терять.
Я измучилась от хлопот и чуть на ногах стою. Дела
страшчая куча, а, право, лучше, если б этого ничего не
было. Да еще: у нас недостает блонд и кружева, так вот
нужно бы прикупить, потому что господин Быков говорит,
что он не хочет, чтобы жена его как кухарка ходила,
и что я непременно должна <утереть нос всем помещи-
112
цам>. Так он сам говорит. Так вот, Макар Алексеевич,
адресуйтесь, пожалуйста, к мадам Шифон в Гороховую
и попросите, во-первых, прислать к нам белошвеек, а во-
вторых, чтоб и сама потрудилась заехать. Я сегодня
больна. На новой квартире у нас так холодно и беспорядки
ужасные. Тетушка господина Быкова чуть-чуть
дышит от старости. Я боюсь, чтобы не умерла до нашего
отъезда, но господин Быков говорит, что ничего, очнется.
В доме у нас беспорядки ужасные. Господин Быков с нами
не живет, так люди все разбегаются, бог знает куда.
Случается, что одна Федора нам прислуживает: а камердинер
господина Быкова, который смотрит за всем, уже
третий день неизвестно где пропадает. Господин Быков
заезжает каждое утро, все сердится и вчера побил приказчика
дома, за что имел неприятности с полицией... Не
с кем было к вам и письма-то послать. Пишу по городской
почте. Да! Чуть было не забыла самого важного.
Скажите мадам Шифон, чтобы блонды она непременно
переменила, сообразуясь со вчерашним образчиком,
и чтобы сама заехала ко мне показать новый выбор. Да
скажите еще, что я раздумала насчет канзу; что его
нужно вышивать крошью. Да еще: буквы для вензелей
на платках вышивать тамбуром; слышите ли? тамбуром,
а не гладью. Смотрите же не забудьте, что тамбуром!
Вот еще чуть было не забыла! Передайте ей, ради бога,
чтобы листики на пелерине шить возвышенно, усики
и шипы кордонне, а потом обшить воротник кружевом
или широкой фальбалой. Пожалуйста, передайте, Макар
Алексеевич.
Ваша
В. Д.
P. S. Мне так совестно, что я все вас мучаю моими
комиссиями. Вот и третьего дня вы целое утро бегали.
Но что делать! У нас в доме нет никакого порядка, а я
сама нездорова. Так не досадуйте на меня, Макар Алексеевич.
Такая тоска! Ах, что это будет, друг мой, милый
мой, добрый мой Макар Алексеевич! Я и заглянуть боюсь
в мое будущее. Я все что-то предчувствую и точно
в чаду в каком-то живу.
P. S. Ради бога, мой друг, не позабудьте чего-нибудь
из того, что я вам теперь говорила. Я все боюсь, чтобы
вы как-нибудь не ошиблись. Помните же, тамбуром, а не
гладью.
В. Д.
113
Сентября. 27.
Милостивая государыня,
Варвара Алексеевна!
Комиссии ваши все исполнил рачительно. Мадам Шифон
говорит, что она уже сама думала обшивать тамбуром;
что это приличнее, что ли, уж не знаю, в толк не
взял хорошенько. Да еще, вы там фальбалу написали,
так она и про фальбалу говорила. Только я, маточка, и
позабыл, что она мне про фальбалу говорила. Только
помню, очень много говорила; такая скверная баба! Что
бишь такое? Да вот она вам сама все расскажет. Я, маточка
моя, совсем замотался. Сегодня я и в должность
не ходил. Только вы-то, родная моя, напрасно отчаиваетесь.
Для вашего спокойствия я готов все магазины
обегать. Вы пишете, что в будущее заглянуть боитесь.
Да ведь сегодня в седьмом часу все узнаете. Мадам Шифон
сама к вам приедет. Так вы и не отчаивайтесь; надейтесь,
маточка; авось и все-то устроится к лучшему -
вот. Так того-то, я все фальбалу-то проклятую - эх, мне
эта фальбала, фальбала! Я бы к вам забежал, ангельчик,
забежал бы, непременно бы забежал; я уж и так
к воротам вашего дома раза два подходил. Да все Быков,
то есть, я хочу сказать, что господин Быков все сердитый
такой, так вот оно и не того... Ну,да уж что!
Макар Девушкин.
Сентября 28.
Милостивый государь,
Макар Алексеевич!
Ради бога, бегите сейчас к брильянтщику. Скажите
ему, что серьги с жемчугом и изумрудами делать не нужно.
Господин Быков говорит, что слишком богато, что
это кусается. Он сердится; говорит, что ему и так в карман
стало и что мы его грабим, а вчера сказал, что если
бы вперед знал да ведал про такие расходы, так и не
связывался бы. Говорит, что только нас повенчают, так
сейчас и уедем, что гостей не будет и чтобы я вертеться
и плясать не надеялась, что еще далеко до праздников.
Вот он как говорит! А бог видит, нужно ли мне все это!
114
Сам же господин Быков все заказывал. Я и отвечать
ему ничего не смею: он горячий такой. Что со мною
будет!
Голубчик мой, Варвара Алексеевна!
В. Д.
Сентября 28.
Я - то есть брильянтщик говорит - хорошо; а я про
себя хотел сначала сказать, что я заболел и встать не
могу с постели. Вот теперь, как время пришло хлопотливое,
нужное, так и простуды напали, враг их возьми!
Тоже уведомляю вас, что к довершению несчастий моих
и его превосходительство изволили быть строгими, и на
Емельяна Ивановича много сердились и кричали, и под
конец совсем измучились, бедненькие. Вот я вас и уведомляю
обо всем. Да еще хотел вам написать что-нибудь,
только вас утруждать боюсь. Ведь я, маточка, человек
глупый, простой, пишу себе что ни попало, так, может
быть, вы там чего-нибудь и такого - ну, да уж что!
Ваш
Макар Девушкин.
Сентября 29.
Варвара Алексеевна, родная моя!
Я сегодня Федору видел, голубчик мой. Она говорит,
что вас уже завтра венчают, а послезавтра вы едете
и что господин Быков уже лошадей нанимает. Насчет
его превосходительства я уже уведомлял вас, маточка.
Да еще: счеты из магазина я в Гороховой проверил; все
верно, да только очень дорого. Только за что же господин-то
Быков на вас сердится? Ну, будьте счастливы, маточка!
Я рад; да, я буду рад, если вы будете счастливы.
Я бы пришел в церковь, маточка, да не могу, болит поясница.
