превысив паводковый уровень, и легкое суденышко Земного Корня неустра-
шимо неслось по течению, огражденному хмурыми стенами деревьев. Утрен-
нее солнце сверкало и, отражаясь от темной воды, слепило Кавинанта, но
он смотрел не щурясь, словно защитный рефлекс его век был истощен. Ни-
что не привлекало его невидящий взор. Он автоматически съел промокшую
еду, предложенную ему Баннором, спрятав руку с кольцом между колен.
Утро и день прошли незаметно, и когда наступил вечер, он все еще про-
должал сидеть сгорбленным на сиденье, прижимая к груди кольцо, как бы
готовясь защитить себя от какого-то заключительного удара.
Затем, когда сумерки сгустились вокруг него, он осознал, что слы-
шит музыку. Воздух Удушителя был наполнен звуками песни без голоса,
жуткая, сверхъестественная мелодия которой, казалось, поднималась по-
добно страсти из слабого шелеста листьев. Она резко контрастировала с
отдаленным яростным грохотанием Меленкурион Скайвейр, песней ярости,
вырывавшейся из Расколотой Скалы. Он постепенно поднял голову и при-
слушался. В песне Удушителя звучало терпение, как будто щадяще наме-
ренно сдерживалось яростное неистовство мелодии. В свете Оркреста он
увидел, что Баннор направляет лодку к высокому холму без деревьев, ко-
торый возвышался в ночном небе недалеко от южного берега. Холм выгля-
дел пустынным и безжизненным, будто его навечно лишили способности
взрастить хоть какие-нибудь самые неприхотливые растения. При всем
этом он, казалось, являлся, источником песни Удушителя. Мелодия, кото-
рая неслась от холма к реке, звучала так, словно исполнялась сонмом
довольных фурий.
Он взирал на холм без любопытства. У него не осталось сил, чтобы
удивляться подобным местам. Все его измученное сознание было сосредо-
точено на звуках битвы, доносившихся с Меленкурион Скайвейр, и на том,
чтобы спрятать кольцо. Когда Баннор привязал лодку и взял его за пра-
вый локоть чтобы помочь выйти на берег, Кавинант оперся на Стража Кро-
ви и безжизненно последовал за ним.
Баннор двинулся вверх по бесплодному холму. Без каких-либо вопро-
сов, Кавинант начал с ним преодолевать подъем. Несмотря на усталость,
холм вторгался в его сознание. Он ощущал ногами его мертвенность,
словно ступал по трупам. Тот был полон удовлетворения от желанных
смертей, его атмосфера была густой от резни врагов. Это воплощение не-
нависти причиняло ему боль в суставах, когда он взбирался по нему. Он
начал потеть и дрожать, будто нес на плечах вес своей жестокости.
Потом возле вершины холма Баннор остановил его. Страж Крови под-
нял Оркрест. В его свете Кавинант увидел виселицу по ту сторону гребня
холма. На ней висел великан. А между ним и виселицей, уставившись на
него, словно он был концентрированным кошмаром, стояли люди, люди, ко-
торых он знал.
Лорд Морэм стоял, завернувшись в свою испачканную в боях мантию.
В левой руке он сжимал свой посох, и его склоненное лицо имело строгий
вид. За ним стояли Лорд Каллендрилл и два Стража Крови. Мягкие глаза
Лорда светились темным взглядом неудачника. С ним были Кеан и Аморин.
А справа от Морэма, поддерживаемый правой рукой Лорда, стоял Хайл
Трой.
Трой потерял где-то свои солнечные очки и повязку. Безглазые впа-
дины его черепа жмурились, будто он старался что-то увидеть. Он при-
гнул голову и поводил ей из стороны в сторону, пытаясь фокусировать
слух. Кавинант интуитивно понял, что Трой потерял свое обретенное в
Стране зрение.
С ними был человек, которого Кавинант не знал. Это был певец -
высокий беловолосый человек с тускло светящимися серебряными глазами,
напевающий что-то про себя, как бы орошая мелодией землю. Кавинант без
размышлений понял, что это Сиройл Вейлвуд - защитник леса Дремучий
Удушитель.
Что-то во взгляде певца - что-то строгое и необычно почтитель-
ное - напомнило Неверящему о том, кем он здесь является. Наконец он
разглядел страх на лицах, смотрящих на него. Он отринул поддержку Бан-
нора и принял весь вес собственного бремени на свои плечи. Чтобы пере-
бороть дрожь перед ними, он смотрел взглядом столь напряженным, что
лоб его затрясся. Но когда он был готов уже говорить, жестокое сотря-
сение от Расколотой Скалы встряхнуло его кости и выбило из равновесия.
В попытке опереться, протянув руку к Баннору, он обнажил свой стыд -
активность своего кольца.
Повернувшись к Морэму и Трою, он прокричал настолько четко, на-
сколько мог: - Она потеряна. Я потерял ее.- Но его лицо исказилось, и
слова вышли изо рта разбитыми, как осколки его сердца.
Его заявление заставило музыку поблекнуть, сделав отчетливее глу-
хой рокот Расколотой Скалы. Он чувствовал каждый порыв битвы как соб-
ственное страдание. Но смерть под ногами чувствовалась им все острее и
острее. И повешенный великан болтался перед ним с немой настойчиво-
стью, которую он не мог игнорировать. Он начал сознавать, что стоит
перед людьми, выжившими в своих собственных тяжелых испытаниях. Он от-
ступил, но не упал, когда они начали протестовать - когда Трой издал
приглушенный сдавленный крик: - Потерялась? Потерялась?! - и Морэм
спросил надломившимся голосом: - Что с ней случилось?
Под ночным небом на безжизненной вершине холма, освещенный звез-
дами, сдвоенным отблеском в глазах Сиройла Вейлвуда и огнем Оркреста,
Кавинант стоял, оперевшись на Баннора, как искалеченный свидетель про-
тив самого себя, и описывал, запинаясь, то, что случилось с Высоким
Лордом Еленой. Он не упомянул о ее взгляде, ее расточительном увлече-
нии, но рассказал все остальное - свою сделку, конец Амока, вызов Ке-
вина Расточителя Страны, одинокое противоборство Елены. Когда он за-
кончил, ответом ему было ошеломленное молчание, которое обвинением
звенело у него в ушах.
- Я виноват,- сказал он в тишину. Заставляя себя пить горькие от-
бросы собственной никчемности, он добавил: - Но я люблю ее. Я бы спас
ее, если бы мог.
- Любишь ее? - пробормотал Трой.- Ты один? - Его голос был слиш-
ком бессвязен, чтобы в полной мере выразить его страдание.
Лорд Морэм закрыл глаза и склонил голову.
Кеан, Аморин и Каллендрилл опирались друг на друга, будто не мог-
ли перенести услышанное по отдельности.
Еще одно сотрясение в Расколотой Скале всколыхнуло воздух. Голова
Морэма от этого дернулась, и он повернулся к Кавинанту со слезами, бе-
гущими по щекам: - Это то, о чем я и говорил,- с болью выдохнул он.-
Безумие - не единственная опасность, таящаяся в наших снах.
Лицо Кавинанта от этого снова исказилось. Но он не произнес боль-
ше ни слова. Отрицание того, что он ответственен, не было принято им.
Однако Баннор заметил нечто иное в тоне Лорда. Он подошел к Морэму как
бы для того, чтобы исправить несправедливость. Подойдя, он достал из
своего тюка скульптуру Кавинанта, сделанную из кости.
Он протянул ее Морэму и сказал: - Высокий Лорд подарила ему это.
Лорд Морэм осторожно взял костяную скульптуру, и его глаза неожи-
данно понимающе засветились. Он понял узы, связывающие Елену и ранихи-
нов, и понял, что означал этот дар Кавинанту. Слезы умиления увлажнили
его лицо. Но это почти моментально прошло, к нему вернулось самообла-
дание. Его изогнувшиеся губы приняли свою обычную форму. Повернувшись
обратно к Кавинанту, он мягко сказал: - Это драгоценный подарок.
Неожиданная поддержка Баннора и примирительный жест Морэма трону-
ли Кавинанта. Но у него не было сил уделять внимание кому-либо из них.
Его взгляд замер на Хайле Трое. Вомарк безглазо морщился от повторяю-
щихся порывов осознания, и внутри у него бушевала буря. Он пытался
мысленно увидеть Елену, вспомнить ее, почувствовать ее красоту, смако-
вал всю силу своего видения, которому научила его она. Он пытался
представить себе ее бесполезный одинокий конец.- Потеряна? - он тяжело
дышал, и его ярость нарастала.- Потеряна? Одна?
Вдруг он взорвался. С яростным воем он набросился на Кавинанта: -
И это ты называешь любовью?! Прокаженный! Неверящий! - он выплевывал
слова, как будто это были самые страшные проклятия, какие он знал.- Да
для тебя это всего лишь игра! Забава для ума! Извинения? Да ведь ты
прокаженный! Морально прокаженный! Ты слишком эгоистичен, чтобы любить
кого-нибудь, кроме себя самого. Твоей силы хватит на что угодно. А ты
не хочешь применить ее. Ты просто повернулся к ней спиной, в то время
как она нуждалась в тебе. Ты - презираю тебя - прокаженный! Прокажен-
ный! - Он выкрикивал это с такой силой, что мускулы его шеи напряга-
лись. Вены на висках выступили и пульсировали, как будто были готовы
лопнуть от напряжения.
Кавинант чувствовал справедливость обвинений. Его сделка подвер-
гала его таким обвинениям, и Трой уязвил его в самое больное место,
как будто какая-то пророческая интуиция направляла его слепоту. Правая
рука Кавинанта делала судорожные движения, тщетно пытаясь защититься.
Левая же была прижата к груди, как бы делая попытку локализовать стыд
в одном месте. Когда Трой остановился и глубоко вдохнул, собирая силы
для следующего обвинения, Кавинант слабо произнес: - Неверие не имеет
к этому никакого отношения. Она была моей дочерью.
- Что?
- Моей дочерью.- Кавинант произнес это как обвинительный акт.- Я
изнасиловал ребенка Трелл. Елена была его внучкой.
- Твоя дочь?..- Трой был слишком ошеломлен, чтобы кричать. Его
сотрясало от сопричастности к этому как от видения ужасного порока. Он
застонал, будто преступления Кавинанта были столь многочисленны, что
он не мог одновременно охватить их все умом.
Морэм заговорил с ним осторожно: - Мой друг, это тоже то, что я
утаил от тебя. Моя скрытность причинила тебе непреднамеренную боль.
Пожалуйста, прости меня. Совет опасался, что если ты узнаешь это, ты
можешь возненавидеть Неверящего.
- Это уж верно, будь я проклят,- тяжело вздохнул Трой.- Это уж
верно.
Неожиданно скопившаяся в нем ярость вылилась в действие. Движимый
лишь инстинктом, он быстро подался вперед и выхватил посох Лорда Морэ-
ма. Он крутанул им в воздухе, чтобы усилить удар, и обрушил на голову
Кавинанта.
Нападение оказалось неожиданным даже для Баннора. Но он пригнул-
ся, прыгнул за спину Троя и слегка ударил его по руке с силой, доста-
точной для того, чтобы удар не попал в цель. В результате лишь основа-
ние посоха слегка задело лоб Кавинанта. Но и этого оказалось достаточ-
но, чтобы он опрокинулся на спину и покатился вниз по холму.
Он приостановил падение и встал на ноги. Затем поднял руку к го-
лове и обнаружил, что из раны посреди лба обильно течет кровь.
Он мог чувствовать, как из опустошенной земли в него просачивают-
ся старая ненависть и злоба. Кровь стекала по его щекам как нестертый
плевок.
В следующее мгновение Морэм и Кеан настигли Троя. Морэм вырвал у
него посох, Кеан сцепил его руки.
- Дурак! - проскрежетал Лорд.- Ты забыл о клятве Мира. А верность
ей обязательна!
Трой боролся с Кеаном. Его лицо отражало ярость и боль.
- Я не давал никакой клятвы! Отпустите меня!
- Ты - вомарк,- сказал Морэм угрожающе.- Клятва Мира связывает и
тебя. Но если ты не можешь воздержаться от убийства по этой причине,
то воздержись хотя бы потому, что армия Презирающего уничтожена. Душе-
раздиратель висит мертвым на Виселичной Плеши.
- И это ты называешь победой? Нас уничтожили! Что же хорошего в
победе, доставшейся такой ценой? - Ярость Троя нарастала как плач.-
Было бы лучше, если бы мы проиграли! Тогда бы не было такого опустоше-
ния! - От ярости он глотал воздух, будто его охватило удушье от преда-
тельства Кавинанта.
Но Лорд Морэм оставался спокойным. Он схватил Троя за нагрудник и
тряс его.
- Тогда тем более воздержись, потому что Высокий Лорд не мертва.
- Нет? - выдохнул Трой.- Не мертва?
- Битва слышна даже здесь. Разве ты не узнаешь эти звуки? Из то-
