очки.)
АНТОН (надевает ей очки). Не надо показывать глаза, даже пушкинисту. Ты даешь
чужому человеку в руки оружие... Мне надо идти в милицию. Я не могу на них
положить, как ты. (Встает, гладит ее по голове и выходит.)
_
Нина сидит в прострации, смотрит в одну точку, начинает напевать какую-то
дурацкую песенку.
__
Антон выходит в коридор, спускается по лестнице. Внизу, у выхода, сидит Марина.
_
АНТОН (ошеломленно). Почему ты здесь?
МАРИНА. Я ждала, когда ты уйдешь.
_
Антон с силой бьет ее по лицу. Она вскакивает и бежит вверх по лестнице. Антон
бросается за ней. Они вбегают в комнату. Нина сидит за столом в той же позе, в
какой ее оставил Антон. Антон и Марина не обращают на нее никакого внимания.
_
АНТОН (хватает Марину за рукав, поворачивает к себе). Ты врала мне. Ты дрянь.
Она не сестра тебе!
МАРИНА. Она моя сестра. Самая настоящая родная сестра.
АНТОН. Зачем ты врешь? Зачем? Ты придумала это все, чтобы удержать меня!
_
Их диалог происходит очень быстро, на высоких тонах. Они кричат друг на друга.
_
МАРИНА. Мне незачем врать. Я хочу, чтобы ты убрался! (Вырывается. Он не
отпускает ее.)
АНТОН. Ты не можешь этого хотеть! Я ждал тебя здесь всю ночь.
МАРИНА. Ждал, потому что тебе было плохо!
АНТОН. Мне было очень хорошо, так хорошо, как никогда! Но я ждал тебя каждую
минуту.
МАРИНА. Я не хочу больше быть твоим аэродромом!
АНТОН. А чего ты хочешь?
МАРИНА. Я хочу быть всем или ничем!
АНТОН. Ты никогда не будешь для меня всем! (Толкает ее, она летит в другой
конец комнаты и падает у стены.) Но я не могу без тебя жить! Ты способна это
понять?
МАРИНА. Нет! Мне нравится невозможность жить без тебя. Я хочу пребывать в ней!
Я хочу, чтобы ты убрался!
АНТОН. Но делаешь все, чтобы я не уходил. Ты опять врешь.
МАРИНА. Что мне сделать для того, чтобы ты убрался?
АНТОН. Ну придумай! Раз ты так этого хочешь... Придумай! Ты же умеешь сочинять!
МАРИНА (поднимается, подходит к нему, толкает его в грудь). Уходи!
АНТОН (не двигаясь). У тебя не хватит сил, чтобы так меня прогнать.
МАРИНА. Тогда я сама уйду. (Бьется об него руками и головой.) Зачем ты стоишь
у меня на пути?!
Антон крепко берет ее за плечи, целует. Их поцелуй больше похож на борьбу. Они
падают на кровать Нины.
_
В это время в дверном проеме появляются Мать, Отец и Бабушка Марины. Бабушка
бережно держит белое свадебное платье на плечиках. У Папы в руках Подарок.
_
НИНА (после паузы, разглядывая их). Доброе утро!
_
За окном светает.
_
_З а н а в е с._
_
_На страницу "Содержание"_
--======--
_Алла Соколова_
_РАНЬШЕ_
Пьеса в одном действии
__
*Действующие лица*
_Он_ - пожилые люди
_Она_ -
___
_Желательно играть пьесу без реквизита, с воображаемыми вещами_
-------------------------------------------------------------------------------
__
А дело было так. Что-то со мной случилось, что именно - не знаю, но я стал
всем направо и налево задавать один вопрос: каким я был раньше?
Продолжалось это долго, и толком мне никто ничего не отвечал, а может, я
просто не помню... Пока, наконец, один не осадил меня: "Ты достал меня с этим
вопросом. Третий раз пристаешь с ножом к горлу, а я тебя раньше не знал.
Понятия о тебе не имел. Молчи, дурак, сцепи зубы и терпи, это болезнь".
Я замолчал. Терпел какое-то время, потом решил ехать. Собирался недолго, можно
сказать, не собирался совсем, из вещей взял один рюкзак, маленький, но
вместительный. С пустыми руками сел в вагон.
Еду.
Поезд старый-престарый, дрожит, как параноик, стонет, взвизгивает, колеса
стучат, нервы у меня натянуты до предела, как струны, в голове туман, а в
тумане блуждает один вопрос... Я зубы сцепил, глаза закрыл и заснул. Темнота.
Просыпаюсь. Подъезжаем. Выхожу. Иду. Подхожу к дому. Поднимаюсь.
Звоню.
_
ОНА. Кто там?
ОН. Я.
ОНА. Кто такой "я"?
ОН (Молчу.)
ОНА. Вы к кому?
ОН. К вам.
_
Пауза.
_
ОНА. Вы от него?
ОН. Да. (Почему я сказал "да", - не знаю, но сказал и очень уверенно, даже
нагло.) Да!
ОНА. Заходите.
ОН. Спасибо.
ОНА. Дождь на дворе?
ОН. Да, слякоть... Мерзость...
ОНА. Раздевайтесь. Снимайте обувь. Вот его туфли. Одевайте.
ОН (Одеваю. Хорошие такие, кожаные, черные, с узором, на восточный манер,
очень удобные.)
ОНА. Потом заберете.
ОН. Что?
ОНА. Туфли. Я в прошлый раз хотела отдать, но забыла. Голова дырявая стала -
многое забываю.
ОН. А вы записывайте, что хотите сделать. И оставляйте на видном месте запись.
Я лично просто прикрепляю к стенке...
ОНА. Проходите.
ОН. Куда?
ОНА. Вперед.
ОН. Лучше я за вами пойду.
ОНА. Вы что, боитесь меня?
ОН. Я вас? Чего это вдруг?
ОНА. Не знаю... Может, рассказали вам обо мне, что я кусаюсь, на людей
бросаюсь и прочие ужасы...
ОН. Нет, мне никто о вас не говорил ничего. Я в полном, так сказать, неведении.
ОНА. Ну, это, положим, неправда. Что-нибудь непременно рассказали, потому что
вы, безусловно, спросили, прежде, чем идти...
ОН. Клянусь!
ОНА. Не трудитесь. Я мужским клятвам не верю.
ОН. Да вы сами, наверное, меня боитесь?
ОНА. Ни капельки. Я устала бояться. А когда устаешь, в душе просыпается
необыкновенная храбрость.
ОН (Тут я струхнул маленько, поскольку сильно храбрых женщин обычно стараюсь
избегать). Даму джентльмены всегда пропускают вперед, насколько я знаю.
ОНА. Мало знаете. Далеко не всегда.
ОН (Ладно, думаю, черт с тобой: вперед так вперед.)
ОНА. Рюкзак вы можете оставить здесь. Его никто не тронет.
ОН (Оставляю. Идем. Заходим. Садимся. Молчим. Она постукивает пальчиками по
столу. А я терплю.)
_
Пауза.
_
ОНА. Как он поживает?
ОН. Нормально.
ОНА. Простите, что поставила вас в затруднение своим вопросом. Вы сейчас не
знаете, что можно говорить, а чего нельзя. Я правильно вас понимаю?
ОН (Я действительно не знал, но как-то так неопределенно крайне пожал плечами:
дескать, дело тонкое...)
ОНА. Я не хотела спрашивать, но вопрос сам выскочил из меня, помимо моей воли.
ОН. Ничего. Вопрос как вопрос.
ОНА. Слабый характер. Уговариваюсь с собой, даю себе слово, что именно ЭТОГО
делать не буду, а потом делаю именно ЭТО.
ОН. А вы договаривайтесь наоборот.
ОНА. Как?
ОН. Что изменено ЭТО непременно, обязательно, кровь из носа, будете делать, а
потом не делайте.
ОНА. Остроумный ход.
ОН. Или плюньте, пусть идет, как идет. Так даже интересней.
ОНА. Мне ближе первое, второго я боюсь.
ОН. А где же ваша необыкновенная храбрость? (Надулась и пальчиками перестала
стучать. Бабы... То есть, женщины, я хотел сказать, не любят, когда их ловят
на слове.)
ОНА. Говорят, бывает так: нет ноги, отрезана, а все равно болит.
ОН. Да. Я слышал о таком причудливом явлении. Забыл, как оно называется...
ОНА. Это неважно. Важно само явление. У меня оно имеет место.
ОН. То есть, отсутствует нога?
ОНА. Ай, бросьте. Вы понимаете отлично, о чем я говорю.
ОН (Бросаю.)
_
Пауза.
_
ОНА. Хотите чаю?
ОН. Боже упаси! Не хочу. (У меня пересохло в горле и если я чего-то
действительно хотел в данный момент, то именно чашку горячего чаю. Молчим.)
ОНА. Я рада, что он, наконец, живет нормально, раньше он обычно предпочитал
жить совершенно ненормально.
ОН. Почему?
ОНА. Желал быть оригинальным. А так как нормальное сейчас совершенно
ненормально, значит, он остался верен себе.
ОН. Это важно.
ОНА. Более чем. Я в свое время себе изменила и до сих пор простить себя не
могу. Он на работу устроился?
ОН. Да...
ОНА. Это хорошо. Я тоже работаю вовсю. С головой ушла. Вы скажите ему, чтобы
держался руками и ногами за то, что имеет. Смешно и стыдно скакать, как
молодой козел, когда ты уже давно пожилой мужчина.
ОН. Пожилой?
ОНА. Более чем. Он не видит себя со стороны. А если посмотреть правде в глаза,
то его вполне уже можно назвать стариком. Скажите ему, что в его возрасте
лошади уже дохнут. Причем давно.
ОН. Скажу.
ОНА. Я все-таки поставлю чайник.
ОНА выходит, Он встает, бродит по комнате.
_
Пауза.
_
ОН (Развал... Разруха... Розетка вырвана из стенки, висит на честном слове...
Пыль всюду... На зеркале можно писать... Не смотрит она на себя, что ли? Внизу
обои обглоданы... Интересно, кто же их глодал? Собаки вроде нет... Кота
тоже...)
_
Входит Она.
_
ОНА. Что вы ищите?
ОН. Ничего.
ОНА. Лучше скажите честно, что вам нужно, я сама покажу.
ОН. Я смотрю... Вот розетка у вас в опасном положении. Ежели бы вы дали мне
отверточку и винтики... Инструменты есть в этом доме?
ОНА. Сейчас принесу.
_
Уходит.
_
ОН. (Когда я был пацаном, мне в голову приходили всякие неординарные идеи,
которые я тут же пытался реализовать, не допуская никаких сомнений. Когда я
еще не позволял МЫСЛИ сделать меня трусом, я вошел однажды в отношения с
испорченной розеткой и оторваться от нее уже сам не смог. По всему моему
маленькому телу пошли ужасные конвульсии, и я не знаю, что бы я представлял из
себя в данный момент, если бы не оттащила меня мама. С тех пор у меня с
розетками странные отношения: если вдруг бросается в глаза какая-нибудь...
старенькая, жалкая, да еще и вырванная насильно с насиженного места... сердце
сжимается и так и тянет к ней... так и тянет...)
_
Входит Она с ящиком.
_
ОНА. Привычка - страшная вещь. По привычке может тянуть туда, куда совсем не
нужно. Ищите сами.
ОН (Ищу. Какое богатство! Сколько нужных, прекрасных вещей... Винтики, гаечки,
гвоздики...)
ОНА. Скажите, что возврата нет.
ОН. Куда?
ОНА. Сюда.
ОН. Кому сказать?
ОНА. Ему.
ОН. Скажу.
ОНА. А когда человек знает, что возврата нет, он постепенно успокаивается.
Спокойствие - это то, что нам всем сейчас нужно более всего. Вы согласны со
мной?
ОН. Да. (Я как-то органически буквально начал кое-то понимать. Со мной такое
бывает иногда: не понимаю ни черта, в голове туман, а потом начну что-то
делать руками, и ситуация проясняется. История банальная... Что-то похожее я
где-то раньше уже слыхал. Главное сейчас как-то сбить ее с НЕГО и вставить
свой вопрос.) Если возврата нет, так не стоит о НЕМ и говорить.
ОНА. Я не хотела, само вышло.
ОН. Плюнуть, растереть и забыть, если нет возврата.
ОНА. Не надо меня провоцировать.
ОН. На что я вас провоцирую?
ОНА. Вы сами прекрасно знаете.
_
Слышен свист чайника, Она выходит.
_
ОН (Люблю я, грешник, чайник со свистком и часы с кукушкой.)
_
Входит Она.
_
ОНА. Он может плевать на меня, топтать, уничтожать, но я не буду делать ЭТОГО
ни за что.
ОН. Он не уничтожает вас.
ОНА. Пытается уничтожить, я знаю. Я очень плохо чувствую себя вечерами и
понимаю, что это его рук дело... То есть, головы, - он посылает мне злые
мысли. Но я ни в коем случае не буду уподобляться ему. Вас не ударит током?
ОН. Не ударит.
ОНА. Я ни одной плохой мысли не допускаю о нем, и о женщине думаю только
хорошо. Я каждый вечер, когда мне плохо, молюсь за нее: дай ей Боже силы, -
раньше я несла тяжкий крест, теперь несет она.
ОН (Вот когда доходит дело до креста, я всегда обычно замолкаю.)
_
Пауза.
_
ОНА. Спасибо вам.
ОН. Не стоит благодарности.
ОНА. Стоит. Более чем. Я совершенно потеряна между этим всем: проводкой,
трубами... Они прогнили все... Кран в ванной течет... Иногда хочется самой
бежать, бежать отсюда, как можно дальше бежать и никогда не возвращаться. Но
что делать? Кому-то надо и остаться.
ОН (Сидим. Молчим. А где-то кто-то играет. Рядом совсем.) Кто это играет?
ОНА. Не знаю. Наверное, сосед какой-то за стеной.
ОН. Вы не общаетесь с соседями?
ОНА. Почему? Общаюсь. С теми, кто напротив. Но за этой стеной я никого не знаю
- она капитальная. Там уже другой подъезд.
ОН. Тогда здесь коридор был общий туда. Длинный, на десять квартир, а туалет
один...
ОНА. Да. Я переставила все. Сразу, как только не стало здесь его. Я не могла
