выдавать им паспорта, без указания их национальности и не наводя справок об
их вероисповедании, а обозначать в паспортах только их имена. Для
удостоверения. своей личности эти люди предъявят письмо, находящегося в
Петербурге, купца Левина Вульфа".
Таким-то таинственным образом было начато водворение евреев в Россию.
Как видно, самодержавие Екатерины II не освобождало ее от необходимости
очень и очень считаться с мнением и вкусами окружающих ее лиц и даже
широких масс русского народа, для которого все "жиды" оставались "врагами
Христовыми". Поэтому-то в письме тщательно избегается слово "еврей".
Однако Браун, очевидно, понял желание Екатерины или же ему объяснил его
на словах Ртищев, Последний был немедленно командирован в Митаву к
русскому посланнику при герцогском дворе фон Смолину с секретным
поручением, и 7 мая 1764 года он вернулся от Смолина с семью евреями. Евреи,
которые водворялись в Новороссии были митавские купцы - Давид Леви,
Моисей Арон, Израиль Лазарь и рабочий Яков Маркус, к которым заботливая
Екатерины не преминула присоединить раввина Израиля Хаима и его
помощника Натана Аврама из Бирзена, и даже "моэля" Лазаря Израиля,
очевидно в видах устроения религиозных потребностей будущей еврейской
общины.
9 мая эти евреи в сопровождении Ртищева были отправлены в Петербург,
причем генерал-губернатор в сопроводительном докладе заявил, что он "не
ручается за то, чтобы в этом деле удалось сохранить тайну, так как евреи
прибыли в Ригу открыто и их отъезд, насколько он знает эту нацию, тоже
едва ли будет сохранен в тайне".
Если вспомнить при этом, что в то время, и еще много позже, до сороковых
годов 19-го столетия, рижско-немецкое бюргерство, имевшее европейский
облик, вело борьбу за недопущение поселения евреев в Риге и за разрешение
приезжающим на время евреям проживать только в одном заезжем дворе, в
Московском форштате, то можно оценить, насколько Екатерина II по
широте взглядов и гуманности опередила свое время.
И евреи того времени это поняли и оценили. В 1780 году, когда Екатерина
посетила Шклов, они ее приветствовали специально написанной одой на
еврейском языке, с переводом на языки русский и немецкий. Заключительная
строфа этой оды гласит: "Ты дозволила нам проживать в твоей стране в
мире и безопасности, под сенью твоего благоволения и под охраной твоего
скипетра, в согласии с природными жителями. Как и они, мы восхищаемся
твоим величием, как и они, мы счастливы тем, что мы твои подданные".
Такою же одою встретили Екатерину и Могилевские евреи и Полоцкие.
Последние в ее честь устроили на Двине блестящую иллюминацию.
Теперь это событие забыто, а, между тем, оно заслуживает особого
внимания, особенно в наше время, когда, в результате длительной и
целеустремленной пропаганды, во всем мире существует мнение, что евреи в
России всегда и во все времена были преследуемы, лишены элементарных
гражданских прав и подвергались гонениям.
Забыты и указ Екатерины II 1791 года, уравнивающий евреев в правах с
купцами, ремесленниками и мещанами тех городов и местечек, в которых они
проживали в момент, когда эти города и местечки, бывшие раньше польскими
или литовскими, стали городами и местечками России.
Забыт и указ императора Александра 1, который в 1804 году открыл
свободный доступ евреям к образованию, гласящий: "все евреи могут быть
принимаемы и обучаемы, без различия от других детей, во всех российских
училищах, гимназиях и университетах".
Забыты и стипендии еврейским мальчикам, обучавшимся в светских
училищах, в то время, как не-еврейские мальчики таковых стипендий не
имели.
Зато обо всех ограничениях не забывается и постоянно напоминается, чем
создается картина России, как страны еврейского бесправия и страданий.
Обо всем этом будет более подробно сказано в дальнейшем. Как о
мероприятиях Правительства России, уравнивающих евреев с остальным
населением, так и о ряде ограничении, равно, как и о причинах, эти
ограничения в свое время вызывавших.
ДАЛЬНЕЙШИЙ РОСТ ЧИСЛА ЕВРЕЕВ В РОССИИ
Содействуя и способствуя поселению евреев в России, Екатерина II вряд ли
предполагала, что вскоре исторические события сами приведут в подданство
Российских императоров не отдельные маленькие группки евреев, как это было
в 60-х годах 18 столетия, а сотни тысяч.
Как уже упомянуто выше, в результате территориальных изменений конца 18
и самого начала 19 столетий, Россия получила не только русские земли
бывшей Киевской Руси, много веков находившиеся под властью Польши, с
коренным русским (малорусским-украинским и белорусским) населением, но и
прочно обосновавшихся на этих землях за время польского владычества евреев.
Так появились в России, до того времени, как правило, не допускавшей на свою
территорию евреев, больше миллиона подданных - евреев.
Общее число евреев - русских подданных в 1815 году (по завершении всех
территориальных изменений) доходило до 1200000. Все они жили до 1772 года
(до первого "раздела" Польши) вне пределов государства российского, будучи
отлично организованы, как некое государство в государстве, имели свое очень
широкое самоуправление, подчиняясь не законам общегосударственным, а
своим собственным - еврейским.
Ровно через сто лет, в 1915 году, в России насчитывалось 5500000 евреев.
Кроме того, начиная с 80-х годов 19 столетия из России эмигрировало в
Америку свыше 1 500000 евреев. Всего 7 000 000, не учитывая нормального
прироста полутора миллиона эмигрировавших.
Значит, что за сто лет число русских евреев возросло в 6 раз. За этот же
период общее число народонаселения всей России возросло всего в 4 раза. В 1815
году было 45 000 000; в 1915 г.- 180000000.
Как видно из этих цифр, рост еврейского населения в России шел гораздо
быстрее, чем рост всего населения государства.
Не делая отсюда никаких выводов, мы только отмечаем этот факт, считая
его чрезвычайно интересным и показательным.
В точности же приведенных цифр вряд ли можно сомневаться, ибо они взяты
из книги известного еврейского демографа Я. Лещинского ("Еврейский народ в
цифрах".
Берлин, 1922 год), каковые цифры, поскольку это было возможно, проверены и
сравнены с данными других демографов.
ПОЛИТИКА РУССКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА В ЕВРЕЙСКОМ ВОПРОСЕ
Перед русским правительством, после получения более миллиона подданных
"иудейского вероисповедания" встал вопрос, какой политики придерживаться
по отношению к этой этнической группе, чуждой основной массе населения не
только по религии, но и по языку, быту, даже одежде.
Массовое переселение или выселение многочисленных этнических групп в те
времена не считалось возможным. До этого люди додумались только через
полтора столетия, во время и после II мировой войны.
Да и куда было выселить или переселить больше миллиона человек? Западная
Европа, откуда евреи пришли, вряд ли согласилась бы их принять обратно,
даже, если бы они сами захотели или были выселены принудительно. Этот
вопрос Россия и не поднимала.
Оставалось примириться со свершившимся фактом и искать путей для
установления модус вивенди с новыми подданными.
Путь этот был предначертан мероприятиями начала царствования
императрицы Екатерины II. Конечная цель этого пути было разрушение той
самоизоляции евреев, каковая прочно установилась за время их жизни в Польше
и ревниво оберегалась самими евреями, ибо находилась в соответствии с
религиозно-бытовыми понятиями и взглядами на сосуществование с
иноплеменниками.
Понимая это, русское правительство уже в 1791 году предприняло шаги для
уравнения евреев с не-евреями во вновь присоединенных областях.
В ту эпоху все русские подданные, принадлежавшие к так называемым
"податным сословиям", т. е. крестьяне, мещане, ремесленники и купцы - не
имели права повсеместного поселения и свободного передвижения в нынешнем
смысле этих понятий. Каждый был "приписан" к местному "обществу" и мог
заниматься своим делом лишь в данном месте.
В соответствии с этим порядком, евреи, оказавшиеся русскими подданными
после "разделов" Польши, были приписаны к мещанским и купеческим
обществам тех местностей Юго-Западного и Северо-Западного края, в
которых они проживали при переходе к России этих областей.
Указом, изданным в 1791 году, Екатерина II подтвердила этот порядок и даже
распространила его - право поселения евреев - на территории вновь
образованных Екатеринославского наместничества и Таврической области.
Известный русский историк Милюков отмечает и подчеркивает, что
основная цель указа состояла именно в том, чтобы подтвердить для евреев
равные с остальным населением присоединенных земель права.
Приводя это мнение Милюкова в своем очерке "Правовое положение евреев в
России", напечатанном в "Книге о русском еврействе" (Н.Йорк, 1960 г.),
знаток этого вопроса, сам еврей, А. Гольденвейзер, добавляет: "но вместе с
тем, по специальному ходатайству, боявшихся еврейской конкуренции,
московских купцов, в этом же указе было сказано, что евреи не имеют
никакого права записываться в купечество во внутренние российские города и
порты".
Этим дополнением к указу фактически было положено начало "черте
оседлости", каковая являлась мерой не уравнительной, а ограничительной,
просуществовавшей до самой революции 1917 года.
Правда, эта "черта" легко переступалась, ибо было не мало способов ее
перешагнуть, не вступая в конфликт с буквой закона, но все же она
существовала и вызывала острое недовольство всех евреев, а также и
значительной части общероссийской общественности.
Ограничения "черты оседлости" не распространялись на следующие
категории евреев: евреев неиудейского вероисповедания (не обязательно
православных); на евреев купцов первой гильдии (т. е. наиболее
состоятельных); евреев, окончивших высшие учебные заведения; на
дантистов, провизоров, фельдшеров, евреев-механиков, винокуров, пивоваров и,
как сказано в указе, "вообще мастеров и ремесленников". Кроме того
ограничения "черты оседлости" не распространялись также и на
"приказчиков" евреев - купцов 1 гильдии.
Благодаря наличию этих многочисленных исключений и умелому их
использованию евреями, к началу 20 столетия в России не было ни одного
города без более, или менее многочисленной еврейской колонии. Причем в этих
колониях не было той многочисленной еврейской бедноты, которой было очень
много в "черте оседлости".
Наличие богатейших еврейских колоний в Петербурге и Москве, строивших
такие роскошные здания, как синагога в Москве - лучшее доказательство, что
"черта" переступалась довольно легко.
Оставаясь неупраздненной, она имела значение не столько практическое,
сколько психологическое, создавая и питая среди евреев
антиправительственные настроения, находившие живой отклик, как в
либеральной русской общественности, так и в печати всего мира.
Ко всему вышесказанному надо добавить и то, что все больше и больше
образованных евреев, относившихся индифферентно к вопросам религии,
смотрели на перемену религии, как на маловажную формальность, выполнение
которой освобождало их от всех ограничений, в том числе и в первую очередь -
от ограничений "черты оседлости". А потому легко переходили в какую-либо
христианскую религию, не обязательно в православие (в большинстве в
протестантские разветвления).
Даже в среду, наиболее замкнутую - офицерскую все больше и больше
проникало евреев, сменивших свою иудейскую религию на одну из христианских.
А Деникин в своей книге "Пути русского офицера" (Н.Йорк, 1955 г.) говорит,
что в 1914 году в рядах русской армии были не только офицеры низшие, но и
генералы, чисто еврейского происхождения. То же самое сообщает в своих
мемуарах и генерал Ген. штаба М. Грулев, еврей, достигший высших
должностей и даже бывший кандидатом в военные министры Российской
Империи. Были евреи и среди воспитанников привилегированных военных
учебных заведений, как, например, Кауфман, окончивший Пажеский Корпус.
Вскоре после указа 1791 года, носившего, как указано выше, характер для евреев
